Дьявол всегда здесь

      Арвин Рассел барабанил пальцами по рулю машины, ожидая сводную сестру. Было пасмурно, небо затянуло облаками, и надгробия казались серыми. Арвин перевел взгляд с кладбища на белую церковь с башенкой наверху. Он не молился уже тысячу лет. И никогда больше не будет этого делать. Бог давно доказал ему свое равнодушие.       Открылась пассажирская дверца и внутрь забралась Ленора Лаферти.       - Ты не слишком долго ждал?       Арвин помотал головой и завел двигатель.        - Спасибо, что ездишь со мной. Я знаю, что ты бы лучше сходил с дядей на охоту или занялся чем-то еще вместо того, чтобы торчать на кладбище. Я ценю это.       Арвин протянул руку и сжал плечо сестры.       - Все в порядке.       После смерти родителей у Арвина осталась только бабушка, у которой он и жил, и сводная сестра. И еще дядя Эрскилл. Дядя неплохой человек, но он не стал бы заступаться за Ленору в школе. Это взял на себя Арвин. ***       В очередной раз после уроков он немного задержался и не обнаружил сестру у машины. Предчувствуя недоброе, он повернул на задний двор школы и нашел Ленору. Она стояла на коленях у мусорных баков, на голове ее помещался бумажный мешок. Вокруг гиенами хохотали Томми Мэтсон и двое его дружков.       Арвин не отличался смирением. Вот и сейчас багровая ярость застлала ему глаза, и он бросился на обидчиков. Успел ударить одного кулаком по лицу, но на него тут же набросились двое других и повалили на землю. Несколько ударов ногами в живот, и Арвин уже корчился от боли, проклиная негодяев. Ленора сняла с головы мешок и в ужасе смотрела на происходящее.       Пнув его еще раз, один из троицы сплюнул на землю.       - Пошли, парни. Оставим братишку с его сестричкой наедине.       Гиены удалились, и Ленора помогла подняться брату.       - Ты в порядке?       Арвин кивнул.       - Поедем домой?       - Нет.       Если приехать домой, бабушка Эмма увидит, в каком он состоянии и станет переживать.       - Поедем к твоей маме.       Ленора кивнула, и вместе они отправились к машине. Вскоре голубой пикап остановился за церковью. Хлопнули дверцы, и брат с сестрой пошли между могил жителей Коул-Крика в известном им направлении.       Наконец Ленора остановилась рядом с одной из могил.       «Хелен Хаттон» – значилось на надгробии. Арвин мельком глянул на него и отвернулся, оставив Ленору наедине с матерью.       Живот ощутимо болел. Оставалось надеяться, что ему ничего там не отбили. Арвин поднял глаза к небу. Сегодня оно ясное и голубое. Хорошо бы закончить школу и отправиться на работу с дядей. Он уже достаточно взрослый, чтобы быть самостоятельным.       Послышался стук двери, и Арвин повернулся на звук. На пороге церкви стоял преподобный Сайкс. Он держался за перила и щурился, силясь разглядеть визитеров. Арвин позвал сестру, и вместе они подошли к пастору.       - А, вот это кто пожаловал. А я вышел подышать воздухом. Такая хорошая погода. Ну-ка, девочка, помоги мне.       Он оперся одной рукой на плечо Леноры, второй – на плечо ее брата. Медленно спустился по ступенькам и сел на светлые доски.       Преподобный Сайкс был стар, как этот мир, и Арвин испугался, что тот испустит дух прямо сейчас.       - Я больше не буду вам проповедовать, дети. На этой неделе приезжает мой племянник. Он и займет мое место. Он закончил библейский колледж и он очень грамотный молодой человек. Во всяком случае, так сказала моя сестра.       Пастор хохотнул и закашлялся.       - Ладно, езжайте. Я посижу здесь.       Неловко попрощавшись, Арвин и Ленора уехали домой. Дома Арвин сообщил бабушке Эмме последние новости. Та всплеснула руками.       - Что ж, значит, в воскресенье нужно будет нести угощение. Завтра отвезешь меня в лавку. Купим мяса, и я запеку его с овощами.       Арвин пожал плечами. Разумеется, он отвезет бабушку. Только зачем угощать пастора, он не понимал. Можно подумать – это божество, требующее даров и пожертвований.       Следующим утром он зашел в мясную лавку вслед за бабушкой. Та смотрела на витрину и сжимала губы. Мясная вырезка стоила в несколько раз дороже, чем, скажем, куриная печень. Арвин поглядел на метания бабушки и заметил:       - Думаю, пастор как никто другой понимает, что угощение – это всего лишь знак внимания. Зачем выпрыгивать из штанов? Возьми куриную печень.       - Ты прав. Я возьму и пожарю ее. Он и не заметит, что это не мясо.       На том и порешили.       Воскресным утром бабушка Эмма и Ленора облачились в лучшие свои платья. Арвин наряжаться не стал. Он бы с удовольствием вообще прогуливал воскресную службу, ибо не видел в ней никакого смысла. Дядя не ходил в церковь по неизвестным Арвину причинам, поэтому возить туда женщин должен был именно он. Арвин помог бабушке забраться на сидение и подал ей поднос с угощением. Потом сел за руль, и старый пикап покатил к церкви. По дороге дамы несколько раз отрепетировали фразу о том, как им приятно познакомиться с новым преподобным.       Машину пришлось оставить дальше, чем обычно, потому что места впереди были заняты чужими автомобилями. Весь Коул-Крик приехал знакомиться с новым пастором.       В церкви раздавался гул десятков посетителей. Лавки отодвинули в стороны, чтобы освободить место под столы. А они ломились от блюд. Мясо запеченное, мясо жареное, овощное рагу, печеные пироги и хлеб. Горшочки, тарелочки, чашечки и подносы грозили захватить все помещение.       Эмма Рассел с внуками дождалась своей очереди и протянула блюдо проповеднику.       - Благодарю вас, миссис…       - Рассел. Эмма Рассел. Приятно познакомиться, преподобный.       Стараясь сделать это незаметно, она вытерла вспотевшие ладони о платье.       - Что это тут у нас? – проповедник уставился на поднос и запустил два пальца в его содержимое, а затем медленно облизнул их.       Арвину этот жест показался неприличным и недостойным священника. Однако женская часть Коул-Крика с ним явно не была согласна. Новый пастор был молод и хорош собой. Темные волосы, густые брови и широкая челюсть делали его похожим на голливудскую звезду. Дополнял образ светло-голубой костюм и белая рубашка с рюшами на груди. На ком-то другом такая одежда выглядела бы нелепо, но только не на преподобном Престоне Тигардине.       Он поблагодарил Расселов за подношение, и те посторонились, пропуская очередных гостей.       Наконец все собрались напротив пастора и приготовились слушать.       Преподобный Тигардин поставил тарелку с печенкой на стол рядом с другими блюдами и обвел взглядом собравшихся.       – Друзья, без сомнения мы все здесь скромные люди. Вы были очень добры ко мне, и я от всего сердца благодарю вас за прием. Но, друзья, бедная душа, сложившая куриную печенку на эту старую тарелку… Скажем так, я вдохновился проповедовать благодаря этой еде. Конечно, некоторым из нас намного лучше, чем другим. Я вижу здесь горы белого и красного мяса и понимаю, что у многих из нас всегда есть вкусная еда. Но бедняки принесли то, что могут себе позволить. И это знак для меня, что я, как новый проповедник, должен принести себя в жертву, чтобы вы угостились хорошим мясом. И я съем эту печенку, чтобы быть как господь наш Иисус.       На негнущихся ногах бабушка Эмма вышла из церкви, едва закончилась речь.       - Бабушка, не обращай внимания на этого напыщенного гуся. Он и двух центов не стоит.       Бабушка села в машину и уставилась в окно.       - Никогда еще мне не было так неловко. Не такого пастора я ожидала увидеть.       Арвин бы с огромным удовольствием пошел и вмазал по самодовольной роже Тигардина. Вместо этого он завел двигатель, и машина покатила домой. Уже дома, укладываясь спать, Арвин понял, что Ленора так и не прокомментировала выпад нового священника. ***       После воскресной службы Мейси Уилсон осталась поговорить с молодым пастором.       - Что вы хотели обсудить, дорогая?       От его близости мисс Уилсон едва могла связать слова, но преподобный терпеливо ждал, и она собралась.       - Я хотела признаться, что я, кажется, грешна.       - Все мы грешны, дорогая. В той или иной степени. Что именно беспокоит вас?       - Я завидую своей подруге, - выпалила Мейси. Проповедник молчал. Кроме них двоих, в церкви никого не было, и ей стало не по себе. Но он ждал продолжения. – Она красивая, и она отбоя от парней не знает. Но мне стыдно, что я ей завидую. Она же моя подруга. И я… не знаю, что мне делать.       - Но вам ничего и не нужно делать. Я убежден, что зависть – прекрасное чувство.       - Прекрасное? – изумилась Мейси. – Зависть – это грех!       - Разумеется, - кивнул пастор, отчего волосы упали ему на лоб. Изящным жестом он поправил их и улыбнулся Мейси. – Но зависть побуждает нас к действиям. Она ведет нас вперед, чтобы это мы были лучше, красивее, сильнее тех, кому когда-то завидовали. Вы никогда не думали об этом?       Мейси растерянно покачала головой. Пастор вдруг наклонился и провел рукой по ее щеке.       - Мейси, ведь вы же красавица. Вы гораздо красивее Сэнди.       - Разве вы ее знаете?       - Я знаю всех, дорогая. И вы не должны переживать, что у вас нет молодого человека. Если хотите, я буду вашим молодым человеком.       - Но ведь вы не можете…       - Конечно, могу. Если кто-то будет спрашивать, смело отвечайте, что это я ваш молодой человек.       Мейси обрадованно вскочила со скамьи.       - Спасибо, преподобный!       - Пожалуйста. А теперь вам пора.       С широкой улыбкой Мейси выбежала из церкви. Теперь-то над ней не будут насмехаться, что у нее нет парня. А глаза у Сэнди вообще полезут на лоб, когда она узнает, кто ее парень. Как же хорошо, что в город приехал такой хороший пастор! ***       После школы Арвин привез сестру на кладбище, но не заглушил двигатель.       - Ты побудешь здесь без меня, хорошо? Мне нужно кое-куда заехать, а потом я тебя заберу.       - Конечно, не беспокойся за меня. Я почитаю маме Библию.       Арвин кивнул, и Ленора покинула машину. Он развернулся и поехал обратно в школу. Когда-то давно отец сказал ему, что главное – это выбрать время. Он выбрал. Томми Мэтсон заканчивает учебу позже на один урок, так что два его друга не смогут помешать.       Арвин наблюдал из машины, как двери школы открываются, выпуская все новых учеников. Наконец из них вышел Томми и направился за школу под руку с какой-то девчонкой. Арвин не спеша выбрался из машины и пошел следом. Завернув за угол, он увидел, как парочка забирается в школьный автобус. Ну, тем лучше. Арвин постучал в дверцу автобуса. Едва Томми выглянул, он стянул его на землю и принялся бить. Тот закрывался руками и не сопротивлялся. Выпустив пар, Арвин пнул парня ногой и молча ушел. Слова тут были излишни. Если парень не дурак, он поймет, что лезть к его сестре не следует.       Арвин сел в машину и поехал дальше. Осталось двое.       Он подъехал к открытому гаражу, где парочка друзей чинила машину. Перехватив поудобнее гаечный ключ, Арвин ворвался в гараж и опустил поднятый капот прямо на голову Джеймсу Дину. Затем он подскочил к водителю и ударил его ключом. Тот сполз на землю и закричал от боли. Арвин отбросил ключ и принялся бить его кулаками. Затем вернулся к Дину. Тот корчился от боли на полу рядом с машиной. Двинув кулаком и ему, Арвин все же сказал:       - Еще раз тронете мою сестру – убью.       А потом отправился к церкви.       Пока он расправлялся с троицей, на улице собрался дождь. Ленора читала матери, когда на страницы Библии упали первые капли. Подняв голову, она увидела, как стремительно затягивается тучами небо, и убрала Библию к школьным учебникам. Арвин еще не вернулся, а промокнуть ей совсем не хотелось. Хлынул дождь, и она успела немного промокнуть, пока добежала до крыльца церкви. Здесь, под козырьком она дождется брата. Однако не успела она об этом подумать, как отворилась дверь, и преподобный Тигардин вышел к ней.       - Кто это здесь у нас?       - Я Ленора Лаферти, преподобный.       - Я видел, как ты сидела среди могил. Что ты делала?       - Читала маме. Некоторые места из Библии, которые она наверняка любила.       - Ты плакала? Ленора кивнула. Ей было неловко отвечать на прямые вопросы, тем более, исходящие от такого красивого мужчины. В школе она не пользовалась популярностью, в том числе, из-за своей набожности. Она не представляла, как ей нужно вести себя с Тигардином. Он казался существом из другого мира, недосягаемым мифом.       - Сколько тебе лет, Ленора?       - Шестнадцать.       - Я так и думал. Знаешь, мне в шестнадцать лет приходилось туго в школе. Меня обижали из-за… моих увлечений, - он кивнул на Библию в ее руках. – Думаю, они просто завидовали. Зависть вызывает в людях худшее. Особенно, в молодых.       Ленора смотрела на Тигардина и не знала, что ей сказать.       - Здесь неподалеку есть одно место. Я часто езжу туда молиться. Оно тихое и светлое. Если хочешь, можем съездить с тобой.       - Прямо сейчас?       - А почему нет?       Все еще не веря, что это происходит с ней, Ленора кивнула. Через пару минут она уже сидела на пассажирском сидении пижонского понтиака. Арвин бы наверняка сказал, что эта машина подходит преподобному, как трехколесный велосипед боксеру. Но Арвина здесь не было, и мысли Леноры были заняты только человеком, так ее понимающим.       Понтиак тронулся с места и повез их в лес. Дождь усилился, и когда машина наконец остановилась, Ленора засмотрелась, как красиво капли воды стекают вниз по лобовому стеклу.       - Здесь красиво. Спасибо, что привезли меня сюда.       Преподобный Тигардин повернулся к ней корпусом и закинул правую руку на спинку дивана.       - Скажи, Ленора. Раньше ты открывалась господу полностью? С проповедником Сайксом или другим?       Ленора подумала и ответила:       - Однажды преподобный Сайкс плакал со мной.       - Я не об этом. Ты показывала себя такой, какой тебя создал господь?       Ленора покачала головой.       - Показать себя такой, какими господь создал первых детей, значит, истинно обратиться к нему. Обнажить не только душу, но и тело, дабы в этом единении приблизиться к господу, дабы он узрел то, какой тебя создал.       Это было непривычно. Раньше с Ленорой никто о таком единении с господом не говорил. Да и в Библии она такого не читала. Но отказывать преподобному Тигардину она не хотела. Он проделал такой путь, показал ей тайное место, можно сказать, обнажил душу, а она не хочет обнажать тело?       Ленора расстегнула пуговицы на кофте и стянула ее с плеч, оставшись в белье. Тигардин бережно обхватил ее за плечи и притянул к себе. Губами он коснулся ее лба, а затем щек. И было в этом трогательном жесте что-то правильное. Ленора ощутила себя живой и нужной господу, пусть он говорил устами Тигардина.       Преподобный наклонился и поцеловал ее в губы. ***       Когда Арвин вернулся за сестрой, та забралась в машину непривычно тихая и задумчивая. Будь он не так возбужден расправой над обидчиками, он бы это заметил. Но мысли его блуждали в далеком детстве. Тогда они с отцом провели замечательный день вместе, и никто из них еще не знал, что у мамы рак.       - Все в порядке? – спросил он. Ленора кивнула. Она чувствовала себя наполненной и счастливой, но одновременно как будто бы оскверненной. Впрочем, последнее чувство быстро пропало, вытесняемое воспоминаниями об улыбке преподобного Тигардина и его теплых руках. ***       Томми Мэтсон соврал родителям о происхождении синяка под глазом. По его версии, входная дверь резко открылась и ударила его по лицу. Впрочем, мистер и миссис Мэтсон не могли даже подумать о том, что их популярного, сильного сына кто-то может побить.       Томми исправно посещал воскресную службу вместе с родителями. После проповеди нового пастора он почему-то задержался. Хотелось посидеть в тишине церкви и поразмышлять.       С одной стороны, он очень хотел отомстить Арвину. С другой – понимал, что синяк красуется на его лице вполне заслуженно. В глубине души он никогда не хотел обижать ни Арвина, ни его странную сестру. Может, они с Арвином могли бы стать друзьями?       Томми почувствовал рядом тепло чужого тела и повернул голову. На него ласково смотрел преподобный Тигардин.       - Не помешаю?       Томми помотал головой.       - Во время проповеди я смотрел на тебя…       Это Томми заметил. Будто на девчонку засматривался, а не про бога говорил.       - …и увидел следы побоев. Не люблю лезть не в свое дело, но, раз уж я ваш новый пастор, то должен знать больше о людях.       - Простите, преподобный, но это и вправду не ваше дело.       Тигардин вдруг протянул руку и осторожно коснулся синяка под глазом Томми. Томми дернулся на скамье и отсел подальше.       - Что это вы делаете?       - Пытаюсь помочь тебе.       - Мне не нужна помощь. Мне пора.       Томми практически выбежал из церкви, оставив Тигардина одного. ***       Поездки Леноры на кладбище перестали быть для Арвина мученическими. Она сама предложила ему только отвозить и привозить ее. Оставаться рядом было необязательно. Троица больше ее не трогала. Да и кто осмелится напасть на человека возле церкви?       Арвин был только рад таким метаморфозам. Он часто ходил с дядей на охоту. А пострелять он любил. Особенно из отцовского оружия. Да и Ленора в одиночестве приносила себе больше пользы. Во всяком случае, теперь Арвин забирал ее в гораздо более веселом настроении, чем обычно. ***       Очередная воскресная служба закончилась, и Томми Мэтсон поспешил убраться из церкви, но не мог просочиться сквозь толпу, а затем его кто-то ухватил за предплечье.       - Задержись, пожалуйста, Томми. Это, разумеется, был преподобный. Он опять пялился на него всю службу. Говорил об Иисусе, а смотрел на Томми, будто слова эти были для него.       Но возражать пастору было не с руки, и Томми остался, бросив родителям, что доберется домой самостоятельно.       Церковь опустела, и Тигардин встал напротив него. Рукава белой рубашки по локоть закатаны, открывая миру сильные и красивые руки. Серые брюки выглажены до идеальных стрелок. Грустные глаза в обрамлении пушистых ресниц будто просили защиты и помощи. Но кто как не пастор дает помощь и защиту? Мысли Томми путались. Кажется, никто не догадался оставить двери открытыми, чтобы свежий воздух разбавил духоту.       - Я хотел извиниться перед тобой, Томми. Вероятно, я напугал тебя в прошлую нашу встречу. Я не хотел этого.       - Все в порядке. Я не в обиде. Я могу идти?       Пастор проигнорировал его вопрос и сел на скамью рядом. Визуально он теперь находился будто в подчиненном положении, глядя на Томми снизу вверх.       - Я заметил, что два твоих друга не часто посещают церковь.       - Они вообще ни разу тут не были, - фыркнул Томми.       - Присядешь со мной?       Отказаться было невежливо, и Томми сел на скамью рядом с молодым пастором. Тот не спешил двигаться, и приходилось прижиматься к нему всем телом. Томми постарался незаметно отодвинуться к самому краешку.       - Твой синяк. «Друзья» постарались?       Томми помотал головой.       - Могу я посмотреть?       Не дожидаясь ответа, Тигардин провел рукой по сине-зеленой скуле. Синяк из-под глаза опустился вниз и уже не так болел. Почему-то на сей раз ощущать чужое прикосновение было почти приятно. Томми прикрыл глаза и почувствовал невесомое прикосновение губ к своему лицу.       - Ты очень красивый, Томми, - прошептал ему пастор.       Сердце колотилось так быстро, как это только было возможно. Томми открыл глаза и встретился с почти влюбленным взглядом Тигардина. Так, наверное, смотрели люди на Иисуса, когда он явился им.       Краем сознания Томми подумал о том, что никогда раньше его не целовал мужчина. Впрочем, поцелуй этот не был похож на поцелуй в прямом смысле этого слова. Совсем не то, чем он занимался с девчонками, проталкивая им в рот свой язык. Нет. Это было нечто возвышенное.       - Томми. Могу я тебя поцеловать?       Томми распахнул глаза и приоткрыл рот, намереваясь ответить, но не нашел слов. Тигардин медленно наклонился к нему и прижался своими губами к его. Рука его спустилась ниже и прижалась к внутренней стороне бедра Томми Мэтсона, а затем скользнула к паху. Проповедник углубил поцелуй и прикусил губу Мэтсона. Тот замычал, отрезвленный болью, и оттолкнул Тигардина.       - Черт! Вы чего?!       Томми вскочил со скамьи, сжал руки в кулаки.       - Вы что это удумали? Я сейчас же расскажу о том, что вы делаете, и вас лишат полномочий!       - Рассказывай. Прямо сейчас иди и расскажи, как я тебя целовал и сжимал твой член, а ты сладко извивался и просил еще.       Томми застыл в ужасе.       - Да вы спятили!       - Или я расскажу, как ты пришел сюда, в божий дом, и признался, что хранишь у себя дома майку Арвина Рассела и порой вытаскиваешь ее из обувной коробки. Я так же расскажу, зачем ты ее вытаскиваешь.       - Хватит! Откуда вы… Вы не…       Томми хватал воздух широко раскрытым ртом и не мог вдохнуть. Его будто ударили в грудь со всей силы. Откуда Тигардин мог знать! Его даже не было в городе, когда… Просто они в очередной раз напали на Арвина и избили его, а майку стянули и порвали. Томми зачем-то забрал половину этой майки и унес домой. Теперь обувная коробка в его шкафу пропиталась запахом Арвина, но, черт, откуда проповедник знал об этом?!       - Ты думаешь, что вы могли бы быть друзьями. Но будь с собой честен, Томми. Ты же знаешь одну из главных заповедей? Не лги себе, мой мальчик. Вы не сможете быть друзьями. И уж тем более любовниками.       - Заткнитесь! Закройте свой рот!       Больше всего на свете Томми хотел убежать из церкви, от этого ужасного человека, который смотрел прямо ему в душу своими красивыми глазами. Томми развернулся на каблуках и побежал. Толкнул дверь, перепрыгнул ступеньки и бросился вперед, не разбирая дороги.       Он бежал, не останавливаясь, в лес. Бежал так долго, как только смог, а затем споткнулся о корягу и упал. Падая, он инстинктивно выставил вперед руки, стараясь смягчить удар, но руки будто прошли сквозь землю, и он пропахал головой прелые листья и влажную траву. К тому моменту, как инерция закончила свое действие, шея у Томми уже была сломана.