Когда мне было около тринадцати лет, я просто ненавидела себя. Я была толстой, маленькой, прыщавой девочкой, которую все дразнили и над которой все насмехались. Но я не понимала, в чем дело, так как родители всегда твердили мне о том, что я худая и красивая. Все это оказалось сплошной клеветой.
Ребята в школе продолжали меня дразнить, бросать в меня мусор и ставить подножки. Все это продолжалось с пятого класса по выпускной. Меня ненавидели только за то, что я была недостаточно худой. И даже на выпускной я пошла в одиночестве, так как все презирали меня. Даже те парни, которым отказали девушки, предпочли пойти на выпускной в гордом одиночестве, нежели звать «жирную Шелли» на бал. Я до сих пор помню то ужасное прозвище, которое будет преследовать меня вечно. В моей памяти навсегда останется то, как на меня опрокинули бочку с пуншем и разорвали платье в клочья, насмехаясь над жировыми складками, которые свисали с боков. А я ничего не могла им ответить. Я лишь стояла и плакала. Плакала, а потом с рыданиями убежала в туалет, где просидела до утра, пока за мной не приехал отец.
Но сейчас, спустя пять лет, я сильно изменилась. Первым делом я переехала из родительской квартиры в маленькую однокомнатную, что завещала мне покойная бабушка. На тот момент я не могла смотреть на отражение в зеркале без отвращения во взгляде. Я ненавидела каждую клеточку своего тела, начиная от пухлых щек и заканчивая жиром на ляжках. Каждое утро я просыпалась в надежде на то, что когда-нибудь это прекратится. Когда-нибудь я похудею. Но время шло, а я оставалась такой же. И лишь тогда, когда ненависть к себе достигла предела, я решилась. Я перестала есть. Я перестала есть совсем. Только вода и витамины, чтобы не упасть замертво от голода. Вода стала для меня настоящим другом. И лишь отвращение к себе и полностью пустой холодильник спасали от срыва.
Прошел месяц. Я похудела на десять килограмм, но все еще не была довольна собой. Но я не останавливалась на достигнутом. Я все еще продолжала голодать, лишь изредка позволяя себе некалорийные хлебцы.
Спустя второй месяц мой вес со ста килограмм понизился до восьмидесяти. Но и тогда чувство отвращения к себе не покинуло меня. Смотря на девушек из журнала «VOGUE», а потом в зеркало, я мысленно проклинала себя и свою фигуру. Мне хотелось быть такой же тощей, как и они. Мне хотелось быть такой же высокой, красивой. Я хотела быть такой, какими были они. Я буквально жила этим. Я скупала все модные журналы, сутками корпя над ними. И лишь они помогали мне не сорваться. Они служили мне напоминанием о том, что было со мной, когда я начинала есть. Что случалось со мной, когда я срывалась и ела все подряд. Я сразу же начинала набирать пару тройку лишних килограммов, а желудок начинало сводить от съеденной еды. Единственным выходом было для меня - просто перестать ходить в те места, где была еда. В итоге я стала совсем нелюдимой. Я не выходила из дома, боясь снова сорваться. Сутками я сидела у себя в квартирке, лишь изредка бегая в ближайший киоск, дабы пополнить запасы журналов. Они стали для меня настоящим спасением и стимулом, эталоном красоты, к которому я и стремилась.
И лишь полгода спустя я смогла достичь заметного результата. Мой вес пришел в норму. При росте метр шестьдесят восемь я весила пятьдесят девять килограмм, но и это казалось мне ужасно много. Раньше я думала: если похудею на пятьдесят килограмм, то буду чувствовать себя хорошо. Я думала, что тогда я смогу полюбить себя, но нет. Я все еще ненавидела свое отражение в зеркале. Я ненавидела свой рост, губы, глаза, нос, форму лица, короткие и кривые ноги, слегка торчащий живот и непропорционально длинные руки. Это все казалось мне уродством. Я была уродлива.
Но сейчас, когда с того момента прошло еще полгода, я полюбила вечное чувство голода, не покидавшее меня уже год. Я полюбила воду и вечные таблетки, поддерживающие во мне жизнь. Теперь же, когда я стала весить сорок пять килограмм, я полюбила свое тело. Мне стали нравиться мои немного впалые щеки, плоский живот, выпирающие ключицы с ребрами, огромные глаза, длинные тонкие, словно проволока, пальцы и худые ноги. Я все еще не была идеальна, но я почти достигла своей цели. Каждый раз, когда я позволяла съесть себе яблоко, меня выворачивало наизнанку. Я потеряла три килограмма веса за два дня, и уверена, что дело того стоит. Ведь для того, чтобы быть худой, нужно страдать. Никто больше не сможет назвать меня «жирной Шелли». Я изменилась, сильно изменилась. Теперь я худее всех этих костлявых стерв, которые в свое время оскорбляли меня, называя толстой. И теперь, когда меня тошнит от одного запаха еды, я могу гордиться собой. Я прошла огромный и трудный для меня путь, но это того стоило, чтобы снова полюбить свое отражение в зеркале и видеть на себе то ли восторженные, то ли встревоженные взгляды прохожих. Пусть смотрят. Ведь их взгляды значат для меня то, что я добилась того, к чему шла год. Я достигла идеальной фигуры, но серьезно навредила своему здоровью. Я променяла долгую и счастливую жизнь на худобу. И теперь, когда я достаточно худа, что меня могли бы взять работать в модели, я осознала, что умираю. Я умираю медленно, но стремительно. И самое главное, что я ничего не могу с этим сделать. Совершенно ничего...
«Мы добровольно отказываемся от еды, отдавая дань моде. Мы добровольно перестаем принимать пищу, даже не задумываясь о том, что в некоторых странах еда – это непозволительное богатство».
Мне нравится быть худой, я просто обожаю чувство голода и вечно пустой холодильник. Это стало частью моей жизни. Но сейчас, прогуливаясь по ночному городу, я втайне завидую парочкам, которые держась за руки, мило переговариваются между собой. Если честно, то у меня никогда не было друзей из-за своего прозвища. Все стыдились даже заговорить со мной. Они боялись, что «толстушка Шелли» испортит их репутацию. Всю свою жизнь я мечтала завести друга, с которым можно будет поговорить по душам, которому можно будет поведать все свои секреты и печали. Нет, я не хочу себе подругу. Дружбы между девушками не существует, так как они все равно втайне будут завидовать друг другу.
Погрузившись в свои мысли, я, не заметив впереди идущего человека, врезалась в него. От своей слабости, я не выдержала и упала на асфальт. Что-то неприятно хрустнуло, и в следующее мгновенье по телу разлилась волна боли, от которой хотелось выть.
- Черт, - вслух выругалась я, потирая правую ногу.
- Вы не ушиблись? – на меня взволнованно смотрел молодой парень, которого я нередко видела у себя в районе, в том самом киоске. Он протянул мне руку, дабы помочь подняться.
- Я-я не могу, - заикаясь, проговорила я.
Он присел возле меня, прощупывая больную ногу.
- Болит?
- Да, - сквозь сжатые зубы проскулила я.
- Кажется у вас перелом. Вам срочно нужно к врачу, - произнес он, после чего подхватил меня на руки, словно я совершенно ничего не весила, хотя, так и было.
- Что вы делаете? – возмутилась я, пытаясь, спуститься на землю, но боль в правой ноге сковала мои движения.
- Я отнесу вас в больницу, чтобы вам наложили гипс.
- Нет! – поспешно выкрикнула я. – Не нужно в больницу.
Признаться, я ненавидела больницы после одного случая. Я помню тот день, словно все это произошло вчера. Мама, решив навестить меня, увидела мое исхудавшее тело и, не медля ни секунды, отвела в больницу. Там я пролежала три дня, в течение которых мне кололи витамины и заставляли принимать пищу. На четвертый день я сбежала оттуда. По приезду домой, встав на весы, я ужаснулась. Я поправилась на пять кило всего за три дня! После этого я совсем перестала есть, включая витамины и оставив в своем рационе воду. С тех пор меня всю передергивает при мысли о больницах и о том, что со мной могут сделать врачи.
Пока я вспоминала события прошлого, паренек уже занес меня в больницу, и мы ожидали своей очереди.
- Вы следующие, - пригласила нас в приемную медсестра.
Мне сделали рентген, который показал нехилый перелом. После чего мне наложили гипс и посоветовали правильно питаться, чтобы заставить кость поскорее срастись. В ответ на это я мысленно фыркнула. Мол, ага сейчас!
- Мы советуем вам купить инвалидную коляску, так как у вас очень слабые кости и с помощью костылей вам передвигаться противопоказано. Через месяц приходите на повторное обследование. Если всё срастется, то мы снимем гипс. Удачи!
Мы забрали нужную бумажку и вышли из злополучного здания.
- Тебя донести до дома? – лукаво улыбнулся парень.
- Я бы могла поймать такси, но денег с собой так и не взяла, - пожала плечами я. Стоять было тяжело, опираясь только на одну здоровую ногу. Дрогнув, моя вторая нога подкосилась, и я рухнула на землю. – Я в порядке, эту ногу я, к счастью, не сломала.
Хмыкнув, парень подхватил меня на руки.
- Я знаю, где ты живешь, - перебил меня он, когда я хотела назвать адрес.
- Откуда? – искренне удивилась я. – Неужто шпионил?
- Нет, просто, мы с тобой соседи, - поймав мой вопросительный взгляд, он поспешил ответить. – Я живу в квартире напротив. Знаешь, я тебя очень редко вижу. В основном только тогда, когда ты выходишь в магазин за журналами или прогуливаешься по ночному парку.
- Я не очень люблю гулять, - закусив губу, ответила я.
Между нами повисла неловкая тишина, прерываемая только нашими смущенными взглядами, направленными друг на друга.
- Меня зовут Лиам Пейн, - представился парень, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку.
- Мишель Аддерли, - вторила я, после чего снова замолчала.
Прошло немного времени, прежде чем мы дошли до моего подъезда, в течение которого мы все еще молчали, думая каждый о своем.
- Шестой этаж, - сказала я, когда мы подошли к лифту.
Я кое-как достала ключи из кармана и протянула их Лиаму. Открыв дверь, он занес меня в комнату и усадил на диван. Я ойкнула от боли в ноге, которая прошла так же стремительно, как и появилась.
- Ты голодна? – спросил он, садясь напротив. – Я могу приготовить тебе что-нибудь.
- Нет! – вскрикнула я слишком громко, чем положено. Черт, лишь бы он не заподозрил в чем дело, увидев совершенно пустой холодильник, наполненный лишь витаминами и антидепрессантами.
- А я думаю, что тебе надо поесть, - не выслушав меня, он пошел на кухню.
Я хлопнула себя по лбу и зажмурила глаза. Нужно его остановить. Звук открывающейся холодильной дверцы и сдавленное «оу» парня, привели меня в чувство. Я закрыла глаза ладонями, вздыхая. Не хватало мне еще этого...
Кровать возле меня прогнулась, и я ощутила теплые ладони у себя на тонких запястьях. На глаза навернулись слезы стыда. И одна, не выдержав, скатилась по щеке.
- Мишель, - взволнованно произнес он. – Тебе нужна помощь специалиста. И я могу тебе помочь с этим.
- Ты не понимаешь! – выкрикнула я, глотая слезы. – Ты ничего не понимаешь! Ты не знаешь, из-за чего все произошло. Мне не нужна твоя помощь, уходи!
- Мишель, пойми, - вздохнув, успокаивающее начал он. – То, с чем ты столкнулась, еще можно вылечить. Но действовать нужно немедленно, пока не стало слишком поздно.
- Я не больна! – снова мой сдавленный крик, от которого горло заболело, а в легких неприятно саднило. – Я не больна, со мной все хорошо. Я здорова...
Тошнота. Вот что я почувствовала после крика. Я никогда прежде еще не повышала голос до такой степени. Кашель, который исходил, словно из легких, вырвался из моей груди. Он словно разрывал меня изнутри. Дикий кашель, сопровождаемый адской болью. Я закрыла рот рукой. После очередного приступа кашля на руке я почувствовала что-то липкое и горячее. Открыв глаза, я обнаружила кровь. Моя собственная кровь. Я согнулась пополам от очередного приступа. Да что же со мной такое?!
Когда все закончилось, у меня было такое чувство, будто мою грудную клетку разодрали в клочья изнутри и оставили меня умирать. Единственным моим желанием было сейчас – это умереть. Для меня казалось это единственным выходом из данной ситуации. Лиам был прав. Я больна. Я умираю. Через месяц или в лучшем случае через полгода меня не станет. Единственное, что от меня останется – это воспоминания, как о «толстой Шелли».
По губам провели чем-то теплым, стирая кровь. Он до сих пор здесь...
- Я думала, что ты удрал сразу же после увиденного, - прошептала я. Веки становились тяжелыми, и с каждой секундой становилось все тяжелее и тяжелее видеть или слышать что-нибудь.
- Тебе нужна помощь, и я не оставлю тебя просто так, - это было последнее, что я услышала перед тем, как я уснула или... умерла?
POV Лиам.
Я не мог оставить ее. Я видел эту девушку прежде. Мы учились с ней в одной школе. Правда, я был на два класса старше ее, но и это не мешало мне наблюдать за ней и за тем, как над ней издевались. Признаюсь, я сам иногда входил в список тех, кто был не против поиздеваться над «тослухой Шелли».
Но время шло. Я выпустился и поступил на факультет психологии. Теперь, когда я работал частным психологом, все чаще и чаще начал встречать людей, чьи жизни были травмированы именно со школы. Нередко из-за этого они совершали самоубийства или просто губили себя очередной дозой наркотиков. С тех пор я благополучно забыл «толстуху Шелли» ровно до того времени, пока не увидел ее тогда, когда шел на работу. Это была она. Спутать было просто невозможно. Я помню, что тогда, хмыкнув, я просто прошел мимо с мыслью о том, что она все такая же толстая.
Дни шли. Я стал видеть ее чаще, опять же тогда, когда шел или возвращался с работы. Но каждый раз, когда я ее видел, она менялась. С каждой нашей «встречей» она неузнаваемо менялась, и если бы не глаза, то я, возможно, перестал бы узнавать ее. И вот, когда я увидел ее в парке, одиноко шествующую в одиночестве, то был просто в шоке.
От прежней толстушки не осталось и следа. Она похудела, сильно похудела, и казалась такой хрупкой и... невесомой. Только одно осталось неизменным – ее глаза. Все те же карие глаза, которые никогда не были широкими, но сейчас, из-за ее худобы казались просто невероятно огромными. Я узнал ее по тому же выражению лица, которое было полным боли и непринятия. Я давно изучал психологию и сейчас могу безошибочно определить людей, которым была нужна помощь. Она была тем человеком.
Тогда-то я и поставил перед собой задачу: помочь ей. Нет, я не влюбился в нее, как это бывает в глупых мелодрамах. Просто, исключительно из профессиональных побуждений, решил помочь еще одному человеку не сломаться и подняться на ноги.
Но, намеренно столкнувшись с ней, я даже не ожидал, что сломаю ей ногу. Для меня это было больше, чем неожиданностью. Это было так странно и ужасно. Я растерялся, словно пятилетний мальчишка, разбивший мамину любимую вазу.
Ей нанесли гипс, и я понес ее домой. Конечно же, я знал, где она живет. Нет, я не следил за ней, ведь мы были соседями, так что моя память просто запомнила ее и все. Ничего более.
Я понял, что дело куда более серьезней, чем я ожидал тогда, когда открыв ее холодильник, нашел только сушеные хлебцы и невероятное количество антидепрессантов. Она была больна. Сильно больна. Не знаю, сколько времени это все длится, но девушке нужно помогать - чем скорей, тем лучше. Нельзя было медлить ни секунды. Ведь с каждым днем она умирала, и отчасти в этом виноват я...
POV Мишель.
- Неужели ты не понимаешь, что со мной все в порядке? Я не больна! – пыталась внушить Лиаму я, хотя прекрасно понимала, что он прав. Я умираю.
- Ты просто попробуй и тебе понравится, - умолял меня парень съесть дольку яблока.
От одного вида пищи меня чуть не стошнило. Возможно, я бы пошла проблеваться, если не моя больная нога и эта чертова коляска.
- Я не буду это есть, - сузив глаза, прошипела я, отодвигая руку Лиама с такой противной для меня едой.
- Пожалуйста.
- Нет! Убирайся! – развернув коляску, я покатилась прочь из кухни. – Тебя никто не просил мне помогать. Никто! Слышишь? Никто!
Захлопнув дверь, я попыталась встать с коляски и добраться до кровати, дабы забыться в рыданиях, но нет. Только успев сделать шаг, я упала на землю, а все из-за этого Лиама, который сломал мне ногу.
Свернувшись калачиком на полу, я принялась плакать, проклиная всех и каждого, по вине которых я стала такой. Но прежде всего я проклинала себя и свою фигуру, которая даже сейчас казалась мне слишком громоздкой.
Я была чудовищна. Всю свою жизнь я была хуже, чем остальные. Я была недостаточно худой, недостаточно умной, недостаточно красивой, недостаточно талантливой. Я была недостаточной. Этот список можно пополнять бесконечно, ведь я – человек, который состоит из сплошных минусов. Каждый божий день я проклинаю себя и мечтаю о том дне, когда все это закончится. Я с нетерпением жду того дня, когда от меня останутся лишь сплошные воспоминания и кости, над которым будет поставлено надгробие с надписью «анорексичка».
Если раньше я планировала свою дальнейшую судьбу, то сейчас, когда я осознала безысходность своего бытия, я не думала о завтрашнем дне. Единственной моей мыслью была только мысль о скорейшей кончине. Я потеряла всякое желание жить. Да и вообще, зачем мне жить дальше? У меня нет ничего, совершенно ничего. У меня нет друзей, вся моя семья не понимает и не принимает меня. У меня нет образования и работы. У меня нет ничего, за что стоило бы сражаться. Я потеряла волю к жизни.
В моей жизни больше нет радости. Только будни, серые будни. К которым недавно прибавился приступ кашля, сломанная нога и парень, взявшийся из неоткуда и готовый взвалить все мои многочисленные проблемы на свои плечи. Мне тоже кажется все это очень странным. Ведь все люди – эгоисты. Им плевать на чужие проблемы, им плевать на чужие чувства, им вообще на все наплевать! И да, сейчас, я не верю, в доброту людскую и уверена, что этот Лиам, наверняка, собирается извлечь из этого пользу для себя. Нет, я даже более, чем уверена.
Стук в дверь выбил меня из размышлений о своем существовании. Да, ведь назвать это жизнью – полноценной жизнь нормального человека у меня бы просто язык не повернулся. Я существую уже несколько лет. Все те годы, когда надо мной издевались, пытаясь сровнять с грязью, я существовала, просто существовала.
Снова звук кулаков, барабанящих со всей силой в дверь. Мне все равно на него, ему, скорее всего, тоже все равно на меня. Так почему бы ему не убраться прочь? Почему он пытается заставить человека, который терпеть не может свою жизнь - жить? Зачем ему все это? Он молодой парень, у которого еще все впереди. У которого, наверняка, есть девушка. Так зачем ему лишние хлопоты? Зачем ему так хочется возиться с больной девушкой, у которой еще и нога сломана? Увы, на все эти вопросы, скопившиеся в моей голове, нет ответа. Спросить у него – тоже не выход, ведь он, как и все, соврет что-нибудь про доброту сердечную и попытается вызвать у меня жалость. Люди всегда думают, что это работает. И они правы. Это работает, только не для меня. Я перестала доверять людям очень-очень давно. Я больше не куплюсь на их хитрые уловки, с помощью которых они разобьют итак уже израненную судьбой меня на мелкие кусочки.
Вероятно, мне просто не суждено найти своего счастья. Мне просто не суждено выйти замуж, родить детей, а потом наблюдать за тем, как растут мои внуки. Я умру, так и не познав всего этого. Грустно ли мне? Да, есть немного, но я просто не смогу выдержать столько обмана и лжи. Это рано или поздно сломает меня.
Есть люди, которых ничто не может сломать. Да, они спотыкаются и падают, но потом снова поднимаются и продолжают свой путь. Но я не такой человек. Ранее я терпела слишком много боли и теперь чувствую, что даже малейшее неправильное действие может подтолкнуть меня к краю пропасти. Хотя я и так уже нахожусь там, качаясь из стороны в сторону, дабы сохранить равновесие. Так что это сразу сведет меня в могилу. Прямиком туда, откуда люди не возвращаются.
