Вода нового мира

Самый холодный месяц обозначал короткую передышку. По сделанному КЕЙСом предположению подземные потоки, несмотря на присутствие в них аборигенного организма, замерзали, как и полагается воде при падении температур ниже нуля. В подтверждение этой гипотезы сейсмодатчики будто замерли, демонстрируя абсолютное спокойствие поверхности и подповерхностных пластов. Это, безусловно, радовало — в отличие от погоды. Амелия с содроганием вспоминала выживание в одиночку — ночи, когда к утру в посадочном модуле, внутри которого она жила, некоторые поверхности покрывались изморозью, а дыхание вырывалось густыми клубами пара. У Купера в голове этот период сохранился отрывочно — он успел застать самый пик сезона, но почти полностью провел его в медицинской капсуле и потом в карантине. Сейчас все должно было пройти легче — по крайней мере не до вымораживания жилых помещений. Генераторы работали на полную мощность, и круглосуточное обеспечение лагеря поддерживалось запасными парами емких аккумуляторных батарей, помещенных под модули. Предварительные расчеты обнадеживали, но, как уже было известно, планета не собиралась поощрять радужные иллюзии. Некоторые процессы были переведены в режим экономии энергопотребления, проверена дублирующая система вентиляции, теперь заполненная эдмундсианским грунтом, дополнительно усилен контроль температуры жилого и центрального модулей. Теперь, когда несколько грозовых фронтов подряд принесли с собой настоящий дождь, люди были вправе ожидать от местной природы следующего чуда — снега, но увы, проценты влажности воздуха все еще не ушли выше нескольких долей процента, и этого было слишком мало, чтобы мечтать о настоящих сугробах. Кто знает, может, в следующем году… Замерзание аборигенных вод, само по себе вполне ожидаемое, тем не менее, могло замедлить или усложнить работу исследовательской лаборатории, которая со дня на день должна была прибыть. Ни Купер, ни Амелия, ни роботы пока не представляли себе принцип работы устройств на борту аппарата из Солнечной системы — сигнал, несмотря на приближение корабля, оставался неустойчивым, поэтому запросить какие-либо данные было невозможно — по крайней мере до того момента, пока он не окажется на орбите и не будет установлена двусторонняя радиосвязь. Этот вестник из пустоты волновал и вызывал острую тоску — по дому, по давно оставленной Земле, той Земле, которую они знали и той, какую представляли себе только по изображениям и фильмам — свободной от пыли и покрытой здоровыми лесами и океанами, без признаков патогена. И одновременно с тоской — призрачную надежду, быстро сменяющуюся отчаянием. Они старались не говорить об этом вслух, но переживали — оба, — почти одинаково, и эти попытки укрыться от очевидного порой делали еще хуже и больнее одновременно. Разве сами люди во всем великолепии высокоразвитой цивилизации на сверкающих гигантских кораблях-станциях не собирались прибыть к берегам маленькой пыльной планеты? Почему крохотный зонд-лаборатория?.. Купер, услышав однажды от Амелии этот вопрос, усмехнулся, чуть в сторону, но постарался скорее спрятать эту горькую улыбку, не сулившую никакого ободряющего ответа. — Кто знает, Амелия, за столько лет в космосе люди вполне могли обучиться осторожности. Исследовательская лаборатория с зондами — это неплохое начало. Она недоверчиво улыбнулась в ответ, скептически дернув плечами.

***

— Господи, не представляю столько дополнительного веса на мне… — Амелия закончила с осмотром бэби-Брэнд, оживившейся и даже с некоторым любопытством взглянувшей несколько раз в направлении голосов родителей. Когда-то темно-синий, латекс теперь был натянут до размеров утерального мешка, соответствующих этапу беременности, и сквозь стенки и без дополнительных приспособлений угадывались очертания младенца — с точки зрения Купера — очень милого, по мнению Амелии — вполне здорового и развивающегося по графику. — Ты бы двигалась с трудом и гоняла меня во все концы комплекса с поручениями, — констатировал Купер, настраивавший на датападе схемы зарядки запасных генераторов и по этому поводу вольготно устроившийся в рабочем кресле Амелии. Уязвленная, она нахмурилась в ответ и собралась возражать, но Купер опередил: — Согласен, плохая шутка. Но это был бы хороший повод для тебя прекратить беготню и начать больше отдыхать — потому что потом, — он сделал страшные глаза, — будет некогда. — Прекрати меня пугать, пожалуйста, — не поддалась Амелия, стягивая перчатки и застегивая прозрачный бокс на молнию. — Как скажешь, дорогая, — деланно-равнодушно протянул он, провожая ее взглядом до стойки с цианобактериальными колониями. Одинокий образец геобионта, опалесцировавший из своей колбы, уверенно делал вид, что абсолютно равнодушен ко всему происходящему. — Я планирую завтра попробовать расконсервировать что-нибудь из образцов покрытосеменных. Если, конечно, успею до прибытия лаборатории. — Амелия уложила инструменты в автоклав и, повернувшись к стойке, запустила цикл размораживания партии семян. — А как же отдых? — не поверил своим ушам Купер. Неужели его ценный совет проигнорировали? — Я бы не сказала, что так уж устала… «Значит, устанете, доктор Брэнд», — мстительно хмыкнул про себя Купер: ночи становились все холоднее, объятия — все жарче… Нет, положительно — Амелии следовало и в самом деле больше отдыхать, а ему, Куперу, позаботиться об этом.

***

Последняя стадия подготовки семян, запущенная Амелией накануне, была завершена в третьем часу ночи. Темнота лаборатории, немного разбавленная мониторами и индикаторами панелей управления инкубаторов, собиралась в небольшой линзе геобионта. От теплого грунта поднимался едва видимый пар. Опалесцирующая сфера чуть дрогнула, и поверхность воды в колбе тронула легкая рябь. Потом еще раз. И еще. Блики мерцающих огоньков расплывались по поверхности геобионта пятнами, похожими на разводы на мыльных пузырях. Сфера сжалась в размерах, словно подобравшись, и отблески, моргнув, поплыли в сторону — она начала вращаться. Волны в резервуаре становились все выше. Оставив после себя влажный полумесяц, колба сдвинулась на полдюйма к краю. Потом — на дюйм. Вращающаяся в сосуде сфера геобионта отдаленно походила на кротовую нору на гладкой ткани видимой вселенной. Наконец колба, добравшись до края полки, с обреченным всплеском рухнула на только что размороженный, дышащий паром грунт с семенами.

***

Несмотря на все добрые намерения, с которыми Купер настойчиво и изобретательно доводил Амелию до искр из глаз большую часть прошедшей ночи, отдохнуть и выспаться как следует ей все равно оказалось не суждено — и Купер, выбравшийся в центральный модуль, чтобы приготовить завтрак, теперь мучился вопросом, как бы так поаккуратнее рассказать ей, что именно сейчас происходило за запертой шлюз-дверью лаборатории. Запертой — потому что он так и не решился туда войти. Меряя шагами пространство перед входом в лабораторию, Купер, часто моргая, рассматривал в иллюминатор то, что образовалось на месте скромной делянки всего за несколько часов. И не мог поверить своим глазам. С другой стороны осколки на полу и отсутствие на положенном месте пенитенциарной колбы с геобионтом наводило на определенные мысли о виновнике торжества — и Купер прикидывал, насколько агрессивно может повести себя розовый куст, покрытый тугими бутонами и нежно-зелеными побегами. Не будь ситуация такой пугающей, он бы даже обрадовался этой внезапной весне в отдельно взятом отсеке, но пока что было не до наслаждения красотой. Особенно если учесть, что в одном помещении со сбежавшим геобионтом и его случайной жертвой находился их с Амелией ребенок. Положение вполне можно было считать катастрофическим. Так или иначе Брэнд стоило разбудить. Живые кустовые розы в исполнении инопланетного организма — такое не каждый день встретишь, верно?..

***

Он едва удержал ее, рвущуюся в бой с колючим кустарником, от опрометчивых действий. Уговорил сначала надеть гермокостюм — хоть и не был уверен, сможет ли скафандр их защитить. Да и, откровенно говоря, Купер больше ни в чем не был уверен. Как он хотел бы, возвращаясь в тепло жилого модуля и сонных объятий Амелии так в них и остаться, прижавшись к ней губами — к ее плечу, неосторожно показавшемуся из-под пледов и простыней. Но увы, мир вокруг был враждебным и требовал внимания — неотлучно. Что ж, усилия ночью не пропали даром — Амелия просыпалась с трудом, но как только Купер поведал ей, в чем дело, подскочила, будто ее окатили ледяной водой. Тут уж не до нежностей и не до объятий. Завернувшись в кокон покрывал, но по-прежнему босиком Амелия добралась до иллюминатора шлюз-двери, и убедилась, что Купер не бредит. Нет, он, конечно, иногда бывал склонен к дурацким шуткам и некоторому преувеличению — исключительно из желания позлить ее, — но только не в данном случае. Видение никуда не исчезло, роскошные розовые заросли все еще занимали правую сторону криокапсулы, превращенной в питомник питательного грунта. Амелия для верности поморгала, потом хорошенько протерла иллюминатор. — Нет, это не плод фантазии, — подтвердил Купер, беспокоясь о ногах Брэнд и холоде в центральном модуле. — Пожалуйста, давай ты наденешь на себя хоть что-нибудь, а я поищу… — Огнемет? — быстро предположила Амелия с надеждой в голосе. — Увы, такого в хозяйстве нет, да и в непосредственной близости от бэби-Брэнд я бы не рискнул. Купер еще не успел договорить, как Амелия исчезла в жилом модуле, по дороге сбрасывая с себя первое из трех или четырех покрывал. Да, огнемета в их распоряжении не водилось, впрочем, и применить его в условиях лаборатории было бы все равно невозможно. Придется придумать, как сражаться с взбунтовавшейся флорой почти что голыми руками. Пока он прикидывал, как и что, Брэнд, одетая по всей форме — гермокостюм, шлем, боевой дух, — приблизилась вплотную и, пользуясь преимуществом в весе, устранила Купера с дороги, смело шагнув на территорию, захваченную условным противником. Он даже запротестовать не успел, только фыркнул на защелкнувшиеся за спиной Брэнд замки шлюза и отправился тоже надевать доспехи — негоже рыцарю ждать исхода, сложа руки, покуда прекрасная дама сражается с драконом. Пусть и в компании росинантов — ТАРС и КЕЙС были пришвартованы поодаль, оба в спящем режиме, и тревожить их пока Купер не собирался. Сложно было избавиться от подспудных опасений, помня о способности коварного врага влиять на машины и их спекшиеся мозги. Место происшествия, которое теперь навевало неуместные мысли о далекой Земле, детстве и уютных верандах, увитых плющом и мелкой розой, представляло собой небольшую площадку в левой части бывшего криопода, заполненного местным грунтом с примесями цианобактерий, которые хорошо себя чувствовали и показывали рост. Приблизительно в два с половиной фута в высоту, пышный куст покачнулся от потока воздуха, ворвавшегося из центрального модуля вслед за Амелией. Вегетация, листья, бутоны — по степени развития приблизительно двухлетнее здоровое растение в ранней фазе цветения. Амелия подошла ближе. Это не вызвало никакой реакции, и Купер, судорожно застегивавший клапаны на собственном гермокостюме, попробовал выбросить из головы дурацкие мысли о хищных растениях. Никаких враждебных поползновений розовый куст пока не выказывал. Не сводя взгляда с дверного окна-иллюминатора, Купер взял из ящика несколько кусачек для проводов — побольше. Посмотрим, как враг будет себя вести при виде опасности… Как и в случае с Амелией, куст чуть подался назад, когда, пропуская Купера, дверь в центральный модуль отъехала в сторону. Он держал свой импровизированный секатор подальше, в набедренном кармане гермокостюма и не был уверен, успеет ли вытащить его оттуда в случае непосредственной угрозы. Розовый куст благоухал зеленью, сырой землей и тонким, едва уловимым ароматом то ли будущих цветов, то ли солнечного дня. Жаль будет его уничтожать — мелькнула шальная мысль в голове Купера, на всякий случай убедившегося, что кусачки на месте. Амелия подняла руку и вытянула ее в направлении интервента, так что Купер переключился на пристальное наблюдение, уже беззастенчиво нашаривая в кармане свое холодное оружие. Растение осталось равнодушным, и от его неожиданной и такой щемяще-земной красоты у Амелии сжалось сердце. Прежде, чем Купер успел что-либо сделать или хотя бы окликнуть ее, она отстегнула магниты на рукавице и, стащив ее, потянулась пальцами к одному из крупных бутонов поблизости. — Нет, нет, Амелия, убери руку… — зашептал Купер лихорадочно, понимая, что в случае чего он просто не успеет вмешаться. Что угодно могло произойти: внезапные хищные побеги, токсичные выбросы… Но его не слушали — и Купер приготовился к худшему. Вопреки опасениям, пальцы Брэнд не подверглись никакой атаке, она беспрепятственно коснулась ближнего цветка, чуть погладив замшево-зеленый чашелистик. Приподняла бутон в щепоти и только тогда отдернула руку, испугавшись: прямо на ее глазах он распускался бледно-розовым цветом, расправляя лепестки с невероятной для земного растения скоростью. — Ты когда-нибудь видел такое? Купер шумно сглотнул, даже убрал обратно кусачки. Но карман не застегнул: кто знает, быть может это просто ловушка для прекрасных дам, падких на спецэффекты. Пока что, однако, в части ухаживаний геобионт знатно опережал его по очкам: в отличие от Купера тот сумел сообразить Амелии роскошные цветы посреди пустынной планеты. А она, тем временем, перешла к следующим бутонам — и они, как по мановению волшебной палочки, раскрылись пышными цветками. — Наверное, мы сходим с ума… И Купер от всей души готов был согласиться. Вслед за Амелией, он освободился от перчатки и тоже коснулся какого-то из нераскрывшихся цветов. Ничего необычного. Растение как растение — если не принимать в расчет его головокружительно необычную историю и место появления. И Купер тоже не смог сдержать испуганного вскрика, когда прямо в ладони хрупкий цветок начал разворачиваться в настоящую розу. Амелия растерянно улыбнулась. Сигнал срочного сообщения из центрального модуля заставил подскочить обоих. — ТАРС принял сигнал с орбиты. Кажется, лаборатория уже добралась… Робот, принудительно выведенный из гибернации, передал короткое сообщение о прибытии исследовательского корабля к дальней орбите планеты Эдмундса. Придется возвращаться в реальность: от сладких, полустершихся воспоминаний о Земле, какой она никогда не была, к суровым будням первопоселенцев на этой дальней границе человечества. — Никогда бы не подумала, что скажу такое вслух, — Амелия подняла взгляд на Купера, — но эти ребята чертовски не вовремя…