Вода нового мира

      Прореха в скале, высотой до пятнадцати футов, узкая настолько, что ТАРС смог протиснуться только боком, делала несколько поворотов перед тем, как расширялась и по ней становилось более или менее удобно идти. И темнее. Амелия попросила ТАРСа выключить головной фонарь и пользовалась ручным — хотела сэкономить заряд на обратный путь. Кто знает, что именно они обнаружат…       Сводчатый потолок уходил высоко в темноту, настолько густую, что в ней тонул направленный свет. В непосредственной близости, на оскольчатых стенах пещеры, блики ручного фонаря рассыпались тусклыми искрами. Под ногами чуть хрустел песок, еще влажный — очевидно, тут совсем недавно прошел поток, видимо, скопившийся после шторма.       ТАРС сначала пытался убедить Амелию остаться снаружи, настаивая, что он справится сам — роботу не требовался свет, так как он прекрасно умел ориентироваться ультразвуковыми габаритными маячками — когда-то на «Эндьюренс» они использовались для «парковки» в специальные пазы, когда отключалась гравитация.       Но люди, как известно, уязвимые эмоциональные существа, и Амелия пригрозила ТАРСу разжалованием в термошкаф для сушки препаратов. Устрашившемуся соседства с прожорливой бактериальной колонией ТАРСу пришлось отступить перед решимостью Амелии пожертвовать собой во что бы то ни стало.       И все-таки робот был бы доволен, если бы умел испытывать эмоции: хотя он и нарушил инструкции Купера, но поступил так, как следовало. Он передал сообщение Амелии на шесть дней раньше установленного Купером срока.       Простые математические подсчеты вероятностей, — то, что люди называют интуицией, — подсказывали ТАРСу, что Купер будет скорее рад, чем нет, если Амелия вытащит его сентиментальную задницу из очередной передряги.

***

      Сил звать на помощь уже не осталось. Хрипеть — тоже. Он только с шумом выпускал из ноздрей воздух, стараясь не захлебнуться в сероватой гелевой массе, хлынувшей сквозь разбитый лицевой щиток. Ладони немедленно оказались порезаны торчащими из пазов осколками — он сбросил с себя перчатки, стараясь освободиться от удушающей хватки незнакомого врага.       Как именно он очутился в полной темноте, на каменистом илистом дне какого-то колодца он тоже не мог вспомнить, только падение — в зыбучий песок, собственный крик, разрывающий барабанные перепонки, потом ужасающее давление — со всех сторон сразу. Как только лопнул лицевой щиток, и в гермошлем начала просачиваться липкая гелеобразная жижа, он в панике подумал, что оступился и теперь тонет в непонятном болоте — откуда на поверхности совершенно сухой планеты болото с трясиной? — но полужидкость-полуслизь, протягивающаяся нитями внутри скафандра, обуяла его настоящей паникой, животным ужасом.       Неужели он угодил в гнездо какого-нибудь неизвестного и хорошо скрывавшегося до той поры насекомого, и теперь тяжелые паучьи лапы держат его, оплетая отвратительной белесой паутиной?       Обездвиженный, Купер пытался кричать, но здесь, на глубине, это было точно бесполезно, как, впрочем, и на поверхности… Он принял решение экономить силы, прекратил кричать и начал дышать на счет.       Очень скоро головной фонарь погас. Вроде бы признаков удушья пока не было — это слабо радовало. Но сдвинуться Купер все еще не мог ни на дюйм. Осталось только омерзение от соприкосновения с этой странной субстанцией, понемногу заполняющей его скафандр.

***

      Амелия обратила внимание прежде всего на звук. Если у входа ее шаги лишь слегка шелестели, то теперь каждый шаг сопровождался совершенно явственно слышимым чавканьем почвы. Будто она шла по речному илу. Или чуть заболоченной траве. Или…       Она вскрикнула, и ТАРС остановился, сканируя маячками проход, который начинал ощутимо сужаться и снижаться.       Под ногами и человека, и робота звучно хлюпала грязь. Амелия только подумала, что, скорее всего, в этих пещерах закрытая система испарений и осадков, то есть, такой своеобразный круговорот воды в одном отдельно взятом пространстве как звук ушел. Пока она рассматривала небольшое устье в продолжении их маршрута, которым оканчивалась пещера, дно совершенно очистилось. Песок вновь стал мягко проминаться. Никаких посторонних звуков.       Амелия покрылась липким потом. Вдруг стало не хватать воздуха. Она остро почувствовала себя в западне — маленькая бабочка, попавшая в ловкие сети крепкой паутины. Она коснулась металлической поверхности ТАРСа, скорее в желании успокоиться, нежели проверить, на месте ли робот.       — Останься здесь, — тихо попросила она.       ТАРС мигнул синим один раз. Согласен. Он все равно не смог бы пройти дальше.       — А еще, — она сделала паузу, сдерживая собственное дыхание, — мне кажется, я что-то слышу.

***

      Узкий проход уменьшился настолько, что ей потребовалось наклониться и втянуть плечи, чтобы протиснуться куда-то в более обширный «зал». Здесь она смогла выпрямиться и даже сделать вдо…       Она нашла его! Вспыхнувшая было радость больно обожгла — потому что Амелия нашла его так, как никому бы не пожелала: утонувший в какой-то массе Купер казался намертво зафиксированным — его скафандр, облепленный какими-то — с первого взгляда в темноте — каменными валунами, не давал ему двигаться. Жив? Мертв? Она шагнула вперед, чтобы проверить свою страшную догадку.       — Нет, — слабый голос, раздавшийся из этой мешанины, предостерег ее. — Не приближайся.       Включив все источники света, которые у нее были, Амелия и в самом деле замерла на месте, не в силах сделать ни шагу. Прямо перед ней, в тройном свете фонарей и налобного светильника, вмонтированного в гермошлем, Купер был заперт в коконе из плоти и костей на покрытом желеобразными сгустками влажном песчаном дне расщелины.       Анатомически она определила почти все — гигантские веки, выросшие из совершенно очевидной большой берцовой кости, произрастающей в свою очередь прямо из правого рукава скафандра Купера, при этом блокируя его собственную руку. Вся эта масса безумно скомпилированных человеческих тканей придавливала Купера к земле, в сероватую слизь, которая в местах соприкосновения с кожей пришельца человеческой расы побелела, скомковалась и образовала новый генетический кадавр — ушные раковины и вывернутый наизнанку желудок с содержимым в виде двойного набора челюстей.       Лишившись дара речи, Брэнд какое-то время не могла прийти в себя. Разумеется, она читала в детстве массу захватывающих историй про то, как отважные астронавты покоряют космос, населенный как дружелюбными, так и враждебными расами. Но видеть воочию, как монстр поедает — или что он там делает с ним, — Купера, оказалось невыносимо. Справившись наконец с оцепенением, Амелия бросилась вперед, несмотря на слабые протесты Купера. Ее это наоборот обнадежило: если может говорить и спорить с ней, значит, будет жить.       Хочет он того или нет.       Успев обогнать собственную мысль об удивительной мерзости производного от соприкосновения человеческой кожи и гелеобразной массы, она уже снимала куски застывшего жира, вынимала осколки чужих костных выростов, разрывала связки, оказавшиеся на диво крепкими, отшвыривала прочь этот ненужный целому и самодостаточному человеку стройматериал его организма.       — Не спрашивай! — прокричала она в динамик, заглушенный осевшей в нем пылью. — Все равно не знаю!       Она освободила его от обрывков скафандра, отстегнула шлем и отбросила его куда-то в темноту. Послышалось хлюпанье, потом звуки приближающейся воды. Из недр земли поднимался поток.       — Скорее, — прошептал он побелевшими губами и первым двинулся по проходу к пещере, ведущей наружу. Шаг его был нетвердым, да и с координацией не заладилось, поэтому Амелия, начавшая было наблюдения за «незлой дикой природой», бросила их и поспешила взять Купера на буксир.       Позади их уже совершенно отчетливо нагонял грохот большой массы воды, накатывающей откуда-то из подземелий.       Медлить было нельзя.       ТАРСа в положенном месте они не обнаружили, однако робот, который, конечно, не мог оставить боевую позицию, просто сместился чуть ближе ко входу, где было свободнее, и он мог помочь Амелии с транспортировкой. Купер, ослабевший и нервирующий Амелию просьбами оставить его тут и спасаться самой, едва держался за робота, который в гоночном режиме выжимал до девяноста с нуля за шесть секунд. Амелия заметно отставала, но впереди забрезжил свет — тусклый свет эдмундсианской ночи, украшенной бесподобной короной Гаргантюа.       Они успели добраться футов за триста до посадочного модуля, уже рукой было подать до спасения, как земля под ногами вновь начала проваливаться. Поток, направляемый злой волей неизвестной формы жизни, окружал этих случайных гостей вида хомо сапиенс и один большой металлический ящик.       — ТАРС! — закричал сквозь грохот Купер. — За модулем! Приведи сюда модуль!       Амелия подумала, что ослышалась. ТАРС сейчас их здесь оставит?       Но, видимо, Купер знал, что делает: как только тяжелый робот рванул в сторону модуля, почва под ногами немного стабилизировалась; часть разъяренного потока направилась за ним, да и уменьшение веса группы на квадратный метр…       Но спокойствие длилось недолго. Пару секунд спустя они вновь ощутили толчки из-под земли: Амелия — подошвами ботинок, Купер — босыми ногами. Но другой, более обнадеживающий звук ворвался в зловещий нарастающий из-под земли гул — модуль с погашенными на всякий случай огнями готовился снижаться.       — Слушай меня, — прошептал Купер, еще со свистами и хрипом, но уже с нужной интонацией. — Он не будет садиться, нам придется прыгать. Как только я дам знак — мы бежим.       Но прежде, чем он успел что-либо сделать, земля под ногами вновь пришла в движение. Угрожающе зашевелилась, как змеиная яма, тут и там проваливаясь полосами.       Не сговариваясь и не переглядываясь, Амелия и Купер все-таки побежали к приближающемуся к ним посадочному модулю с приветственно распахнутым впускным люком. Серый песок под ногами с шипением уходил вглубь, не было никакой уверенности, что следующий шаг не станет последним, но тратить время на опасения не стоило — посреди углубления, где они только что остановились, чтобы перевести дух, начала стягиваться воронка, в которую концентрически проваливалась все большая и большая территория.       Чуждый, и потому еще сильнее пугающий шум водостока — из ниоткуда, посреди пустыни, — усиливался, земля впереди пошла мелкой рябью, и Купер с сожалением вспомнил о своем решении добираться сюда пешком, чтобы не задействовать модуль.       Тяжелое дыхание Брэнд вырывалось из ее динамиков, ей было сложно двигаться в неприспособленном для такого марафона скафандре, но она не только не отставала, но и в кое-какие секунды опережала его самого.       Только почувствовав под ногами твердый и надежный базальт, они смогли чуть выдохнуть — и то, только чтобы задержаться у впускного шлюза. За спинами поднимался столб пыли и песка, сопровождающийся неясным рокотом, похожим на приглушенные раскаты грома. Купер быстро пропустил Амелию внутрь и успел закрыть позади люк за считанные секунды до обрушившегося на них разъяренного пылегрязевого смерча.       В иллюминаторы бились порывы ветра и серо-черной пыли, но внешний борт, способный выдержать гораздо большее давление, спасал от главного удара непогоды — водяной — водяной ли? — примеси. Купер успел увидеть, как взмокла челка Брэнд, как она лихорадочно отстегивала клапаны воздушных карманов. У нее окончательно забились пылью фильтры, и, с выдохом облегчения она сбросила гермошлем.       Немного придя в себя, Амелия не преминула вкатить Куперу в плечо очень болезненный укол антибиотика и успела даже немного осмотреть его, поставив пару быстрорассасывающихся скоб на порезы на руках — до прибытия в лагерь должно было хватить, благо на борту имелась сносная аптечка, пусть и с немного истекшим сроком годности некоторых лекарств.

***

      Что это было? Или чем оно могло быть?       Но научные диспуты пока пришлось отложить. Купер все еще снимал с себя крепко прилипшие остатки неведомой субстанции, Амелия, вне себя от потрясения, пыталась рассмотреть некоторые из крупных кусков, мгновенно высыхавших, терявших эластичность. Убедившись, что ничего лишнего на теле Купера больше нет, Амелия щедро полила его антисептиком. От резкого запаха запершило в горле.       — Спасибо… — нашел силы произнести Купер, завернутый за неимением полотенец в стерильную медицинскую простыню.       Амелия поджала губы и кивнула.       — Спасибо ТАРСу.       Конечно же, о какой конфиденциальности могла идти речь с этими жестянками. Не нужно было большого ума, чтобы догадаться, что прямоугольный комбинатор просто сдал его Амелии сразу, как та начала проявлять первые признаки беспокойства.       К счастью.       К его великому счастью.       Он притянул голову не понимающей, что происходит, и потому протестующей Амелии к своей груди, уткнувшись губами в ее макушку. Молясь о том, чтобы она не дернулась — иначе сломает ему нос к долбанной матери, — пока Купер шептал ей слова благодарности. Может быть, что-то еще, но Амелия не слышала в грохоте двигателей.       — Купер, доктор Брэнд!       ТАРС, управлявший модулем, решился отвлечь людей друг от друга.       — Новости от КЕЙСа. Трехминутная готовность. Держитесь, идем на пределах мощностей двигателей.       Молниеносно упаковавшийся в термокостюм и запасной скафандр, который на всякий случай — все равно не пригодится — был в посадочном модуле, Купер добрался до своего кресла. На штурманском месте нервничала Амелия — ее волновало, как там в базовом модуле. ТАРС обещал все рассказать по дороге.       Переключив режимы, Купер вывел их транспорт на оптимальную траекторию. Эх, жаль, посадочный модуль — не быстрый, крылообразный рейнджер, на котором можно было ускользнуть даже от миллерианской волны.       — Поехали, ТАРС, — прошептал Купер, хватаясь за стики ручного управления. — Все готовы?       Двигатели хором громыхнули, воздух в нижних иллюминаторах запылал — реактивные использовались на такой высоте впервые.       — В направлении базового лагеря надвигается буря нулевого класса, — передал ТАРС, прибавив громкость динамиков, чтобы перекрыть рев машин.       Не сговариваясь, Купер и Амелия выразили мысли далеким от цензурного образом. Переглянувшись, полностью согласились с точкой зрения оппонента. Но, как оказалось, это было еще не все сообщение.       — Это половина дела.       Амелия покрылась ледяными мурашками. Во рту проступил вкус крови. Опять дурное предчувствие.       Кажется, речь шла об их новом знакомом. Ни Амелия, ни Купер не знали, что это за странная субстанция, откуда она взялось, живая ли она…       Неужели липкая дрянь, эта подземная уродливая масса теперь могла угрожать?..       — Кроме бури к лагерю движется нечто… похожее на сейсмический поток. Значительные изменения почв все ближе по координатам. Я не исключаю, что КЕЙСу придется эвакуироваться…       Краем глаза Амелия увидела, как побледнел Купер. Сердце запрыгало в горле.       — Нет... Господи, нет...