Время Перемен. Цветок затмения

Выбравшись из подземных хранилищ, Гилхрет и Лиора свернули за угол и почти нос к носу столкнулись с одним из гостей.  — Делец? Какая встреча! Здравствуй, здравствуй, рад тебя видеть, — от души поприветствовал Гилхрета колдун. — Магистр Ило, — почтительно склонил голову чародей. — Я тоже рад встрече.  Девушка сделала реверанс, отметив про себя, что сейчас в голосе Гилхрета звучало куда больше уважения, чем в тот момент, когда он приветствовал Верховного. Это показалось ей необычным. Зачастую вежливость мага по отношению к лицам высокого статуса была с оттенком иронии, но, очевидно, не в этот раз. Лиора невольно задалась вопросом, кто же этот человек. Гилхрет и сам магистр, одного титула было явно недостаточно, чтобы заслужить его расположение. Однако имя, вернее, прозвище колдуна звучало смутно знакомо. В эту секунду девушка столкнулась взглядом с глазами незнакомца, такими старыми глазами. Теперь Лиора поняла, кто перед ней и почему она сразу не узнала его. Конечно же, это был Илоций Абельтар, величайший целитель и биомаг на всем Глориме и единственный колдун, никогда не скрывавший своего настоящего имени. Прозвище было для него лишь формальностью, данью традициям, ведь, по словам Гилхрета, у этого человека не могло быть недоброжелателей. Каждый в Ковене понимал, что удача не вечна и в случае беды придётся обращаться за помощью к целителю. Лиора не сразу догадалась, кто перед ней, потому что из рассказов Гилхрета знала, что Илоцию скоро исполнится триста семьдесят лет, что даже для мага очень много. Она ожидала увидеть древнего старца и теперь была поражена тем, что старейший магистр Ковена казался младше Верховного. Илоций, подобно большинству магов от ста до трёхсот лет, выглядел на неопределённый средний возраст, и, глядя на него, невозможно было сказать, ему по человеческим меркам слегка за тридцать или уже под пятьдесят. В коротких взъерошенных волосах почти белого цвета Лиора не заметила седины, а на коже — глубоких морщин. Истинный возраст колдуна выдавали только бледно-голубые, будто выцветшие, глаза. Тем временем магистр Ило тоже обратил на неё внимание. — Полно, к чему такая официальность! — отмахнулся целитель с улыбкой. — Лучше скажи, кто эта юная особа рядом с тобой? Неужели наконец женился? А я говорил, что давно пора!  Только после этих слов Гилхрет понял, что держал Лиору под руку с того момента, как увёл ее из зала запретных реликвий, и до сих пор. Поймав взгляд девушки, он отдернул ладонь, словно обжегшись, и поспешно выпалил: — Нет, нет, Л… кхм, леди Миаран не моя жена. Она… — Лиора невольно затаила дыхание. «Что он скажет? Она — плата за сделку? Она просто живет в моем дворце? Она присматривает за садом?» — девушке было важно знать, кем он ее считает и как представит магистру. — …моя помощница и ученица. Притом очень способная, — с гордостью добавил маг. Лиоре стало так приятно от этих слов, что она с трудом смогла сдержать польщенную улыбку. Гилхрет не скупился на похвалу, когда у неё получалось продвинуться дальше в освоении дара, но одно дело — слышать это, когда они одни, и совсем другое — когда он говорит об этом кому-то.  — Ааа, — протянул Илоций с понимающей и почему-то чересчур многозначительной улыбкой. — Так тоже хорошо. Не припомню, чтобы ты раньше брал учеников. — Это особый случай.  — Значит, слухи о том, что ты заключил сделку с ленгорским лордом, правдивы? — из голоса целителя пропало веселье, выражение лица утратило беззаботность.  — Да, большая их часть. — Было заметно, что Гилхрету не хочется это обсуждать.  — Ужасная трагедия, — произнёс Илоций, на этот раз обращаясь к Лиоре. — Примите мои соболезнования. К сожалению, я в то время был в отъезде в Яхонге и узнал обо всем лишь месяц спустя, когда вернулся.  — Благодарю вас. Хвала Предвечному, все разрешилось благополучно, Делец избавил наши земли от мора.  — Да, об этом я тоже наслышан.  Теперь Илоций смотрел на чародея, и в его взгляде ясно читалось, что он знает, какую цену пришлось заплатить за это чудо. Биомаг вздохнул, но говорить об этом вслух не стал. Лицо Илоция вновь прояснилось, и он обратился к Гилхрету. — Всегда говорил, что из тебя бы получился отличный целитель. До сих пор жалею, что жребий в тот день выпал не мне, а Ганельду. Возможно, будь я твоим учителем, все сложилось бы по-другому.  Гилхрет поджал губы и на мгновение опустил взгляд, словно получил не похвалу, а упрёк. — Теперь уже ничего не изменить. К чему пустые разговоры?  — Да, конечно, ты прав. Прости старику сентиментальность, — развёл руками Илоций.  Гилхрет с трудом подавил желание нетерпеливо закатить глаза. Он не любил, когда опытные и могущественные колдуны разыгрывали старческую рассеянность и фальшивую чувствительность, якобы предаваясь ностальгии. Обычно это означало одно из двух: либо неприятный разговор о былых промахах и одолжениях, полный нравоучений, либо просьбу выполнить какую-то грязную работёнку под видом помощи «немощному старцу».  «Немощный, как же! — подумал чародей. — Кто может быть могущественнее, чем колдун, способный исцелять без помощи зелий и артефактов, напрямую взаимодействовать с потоками жизненной энергии? Кто имеет большее влияние на любые решения, чем тот, чей авторитет и доброе имя не подлежат сомнению?» Для Гилхрета оставалось загадкой, как при этом Илоций смог убедить всех в том, что он вне борьбы за власть и подковерных игр. Весь Ковен знал магистра Ило как доброго и безобидного главу госпиталя, способного чуть ли не на чудеса. С течением десятилетий все как-то забыли, что он застал окончательное падение Астерлии и передел мира, пережил многолетние гонения магов и среди первых занял своё место в обновлённом магическом обществе. И все это — благодаря добродетели? Ха! Искусные интриги, в которых так преуспевали представители рода Абельтар, а в прошлом — Абельтийр, помогли явно больше.  Безупречная репутация целителя была безупречной не просто так. Гилхрет не обманывался на свой счёт. Таких как он — способных неудачников — всегда хватало среди магов, однажды оплошавших в молодости, ввязавшихся во что не надо, допустивших ошибку. И то, что именно таких колдунов собирал вокруг себя сердобольный магистр, не было совпадением. Там небольшая материальная помощь, тут заступничество перед Ковеном и протекция перед Верховным, один решающий голос, пара нужных утешительных слов — и вот уже несостоявшийся изгой по гроб жизни благодарен милосердному целителю. И уж точно не способен отказать своему благодетелю в какой-нибудь небольшой просьбе. Разумеется, ничего противоречащего закону! Всего лишь сомнительное и не очень благородное дельце, вроде экспериментов с выращиванием клонов, магией крови или созданием человекоподобных химер, которое запятнало бы идеальный образ Илоция, но не оказало бы решающего влияния на и так «серое» положение никому не известного мага. И никому в Ковене не было дела до того, под чьим покровительством находятся многие молодые колдуны. Так, обязанных доброте великого целителя с каждым годом становилось все больше, некогда юные и неопытные маги взрослели, наращивали могущество, обзаводились семьями, детьми, внуками. Зачем же скрывать имя, если каждый второй обязан тебе, твоим деньгам или твоему молчанию репутацией, а то и жизнью? О да, магистр обеспечил себе спокойную старость.  Понимая, что притворно сентиментальные вздохи о прошлом не предвещают ничего хорошего, Гилхрет решил сменить тему.  — Собираюсь представить сегодня новые разработки. Неизвестно ещё, какой будет состав Высшей Комиссии?  — Новых лиц нет. Из магистров я и Верховный, все мастера шестой ступени, кроме Костяной Виры, ее, как и Альгира, заменят Толфрет с Домартэей как сильнейшие маги пятой ступени.  Гилхрет нахмурился, новость его явно не обрадовала. — Альгира и Виры не будет сегодня? — Нет, их утром срочно направили на поиски прошлого отряда разведки. — Это совсем некстати, — пробормотал Гилхрет, стараясь скрыть смятение. — К вопросу о Комиссии. Не ты один сегодня хочешь продемонстрировать свои достижения. Некоторые надеются получить новый титул, и мы оба должны присутствовать на испытаниях, — напомнил Илоций, но Гилхрет его уже почти не слушал.  — Время ещё есть, я присоединюсь до начала, — отмахнулся маг с напускной беспечностью, но Лиора видела, что он что-то напряжённо обдумывает. — Как знаешь. Пойду, поговорю с Верховным о деньгах на нужды госпиталя.  — Увидимся, магистр.  Когда целитель удалился, Гилхрет помрачнел ещё сильнее. Лиору это встревожило не на шутку.  — В чем дело? — Я рассчитывал на их голоса в Высшей Комиссии. Пусть мы с Альгиром в ссоре и давно уже не друзья, я знаю, что он не настолько мелочен, чтобы отказаться проголосовать за мой план из-за личных счетов. А Вира хоть и некромантка, но взгляды у неё отнюдь не закостенелые. Другое дело — мастера пятой ступени. Я знаю Толфрета и Домартэю. Они рассчитывают в ближайшие годы на переход в мастера шестой ступени и сейчас всеми правдами и неправдами стремятся выслужиться перед более сильными магами, доказать свою полезность, а главное, лояльность. И если другие члены Высшей Комиссии начнут голосовать против, эти двое не посмеют не согласиться.  О том, что задание, на которое отправили Вирейну Аджентийр и Хифера Аль’Гира, очень опасно и что он даже спустя столько лет отчасти волнуется за прежнего друга, Гилхрет говорить не стал. Чародей и сам не понимал, откуда это чувство смутной тревоги, если Альгир — магистр боевой магии, которого почти невозможно победить. Но одно Гилхрет знал точно: он не желает смерти тому, из-за кого когда-то чуть не погиб сам и благодаря кому всё-таки выжил.  Лиора от того, что описал колдун, испытала чувство дежавю. Все то же самое она видела при дворе в Ленгоре. Люди пытались во что бы то ни стало урвать место получше и чин повыше, заполучить или удержать власть и земли, не гнушаясь никакими средствами. Приближенные лорда Парфальда лебезили и заискивали перед ним и его сыном, а кто был поумнее — и перед Лиорой. Жаль, никто из них не знал, как легко она чувствует фальшь и что неуважение, скрытое за слоем лести, раздражает куда больше, чем открытое пренебрежение. То, что высказано в лицо, всегда есть шанс оспорить. А шепот за спиной и косые взгляды можно было лишь с достоинством игнорировать, чтобы не оказаться проигравшей еще до вступления в бой. Леди Миаран это прекрасно знала и потому платила лицемерам той же монетой, улыбаясь им при встречах на светских вечерах и мысленно желая провалиться в Бездну.  Тем временем Гилхрет и Лиора пришли к месту проведения испытаний. Полигон, накрытый прозрачным куполом, располагался прямо внутри здания, в центре амфитеатра. Девушка не понимала, как это сооружение помещается в Цитадели, но не удивилась бы, если бы узнала, что колдуны и здесь применили чары расширения пространства. Сидения располагались полукругом, уходящим в высоту, четыре ближайших к арене стояли на небольшом возвышении. К ним и направились маг и эмпатка. Лиора поняла, что это места для Комиссии, которая будет оценивать колдовские навыки и могущество тех, кто претендует на повышение ступени мастерства.  Помещение уже было частично заполнено гостями, а люди все продолжали прибывать. Как объяснил Лиоре Гилхрет, испытания мастеров до четвёртой ступени обычно проводятся без обязательного участия магистров. Теперь же пришло время оценивать способности претендентов на пятую или шестую ступень. Верховный уже занял почетное место в центре, по правую руку от него сидел Илоций. Гилхрету, как самому молодому магистру, полагалось крайнее место слева, но, поскольку Альгир ещё не вернулся с задания, чародей устроился на его пустующее сидение. Лиора же, будучи приглашённой гостьей, имела право расположиться рядом с ним, поэтому заняла место Гилхрета. За их спинами располагалось два более длинных ряда сидений, которые занимали мастера шестой ступени. Некоторые из них окидывали Лиору неодобрительными взглядами, но выразить недовольство вслух и пойти против традиций гостеприимства не решились. Гилхрет шёпотом обратился к своей спутнице: — Дай мне правую руку.  Лиора сделала, как он сказал. Маг стал потирать кончики пальцев друг о друга, будто прядя нить из воздуха. И действительно, меньше, чем через минуту, в его ладони появилась лента из черно-фиолетового дыма. Один ее конец колдун обвязал вокруг протянутой руки девушки, другой край сам обвился вокруг запястья Гилхрета, и лента исчезла.  — Теперь наши разговоры никто не будет слышать. Ни к чему им это, — хитро прищурился чародей.  В этот момент на полигон вышли две молодые на вид колдуньи-близняшки в одинаковых мужских одеждах.  — Разве испытания проводятся в парах? — Чтобы получить новый титул, нужно продемонстрировать владение, как минимум, тремя заклинаниями более высокой ступени, а также одно собственное. Иногда это легче выполнить вдвоём. Тем более, что они обе являются претендентками на повышение. Женщины разошлись на противоположные стороны арены, выхватили посохи и без предупреждения начали атаковать друг друга, выкрикивая слова-ключи для активации вложенных в скипетры заклинаний. Вернее, нападала лишь одна из сестёр, вторая мастерски, насколько могла судить Лиора, защищалась, выставляя то один заслон, то другой. Девушка поразилась тому, насколько красиво они сражались, насколько слаженно действовали. Битва напоминала смертельно опасный танец. Во все стороны летели отраженные заклинания, попадая в купол и рассеиваясь — магические кристаллы-поглотители надежно защищали зрителей от случайных ранений.  Все маги так или иначе знали друг друга, поэтому не нуждались в пояснениях, в отличие от Лиоры. — Сестры Эшен, боевые колдуньи. Рэйэна специализируется на атакующих чарах, а Тайана — на защитных. Обе уже представили по три заклинания повышенной сложности: Стальной Шторм, Призрачный Доспех, Слепящая Ярость, Мерцающий Кокон, Огненный Зверь и Ледяная Стена. А сейчас будет самое интересное. Женщины на несколько секунд остановились, выдерживая паузу. Тайана материализовала из воздуха клонов-защитников с железными щитами в руках, вставших полукольцом напротив ее сестры. Рэйэна взялась обеими руками за посох, из навершия которого веером разлетелись тонкие, будто паутина, голубоватые лучи. Они пробивали щиты, как бумагу, попадая точно в клонов. От мест, которые пронзали чары, быстро расползались чудовищные ожоги. Будь на месте клонов реальные люди, они бы умерли мгновенно. Но Тайана одновременно с сестрой произнесла другое заклинание, создавшее перед ней сплошную матово-белую завесу, поглотившую смертоносные лучи, летевшие в ее сторону.  Сидящие на трибунах маги зааплодировали. Женщины вышли на середину арены и поклонились, как артистки после выступления. Магистры и мастера шестой ступени совещались недолго: почти все были впечатлены умениями колдуний. В конце концов, Верховный поднял ладонь, призывая к тишине, встал с места и объявил: — Комиссия приняла решение. Вы обе переходите на пятую ступень мастерства! Как называются ваши заклинания?  — Благодарим вас, Верховный, — первой заговорила Рэйэна. — Мое заклинание «Пронзающий Свет».  — Мое заклинание «Белое Полотно», — вторила ей Тайана.  — Блестяще! В течение недели внесите их в Реестр Заклинаний. А сейчас можете идти.  Под новый взрыв аплодисментов женщины удалились с арены. Им на смену вышел неопределенного возраста сутулый мужчина в дорогих астерлийских одеждах.  — Один из немногих чародеев, способных подняться выше четвёртой ступени мастерства. Большая редкость, надо сказать. Мортилар Скимджейр владеет некромантией, магией порталов, чарами клонирования и биомагией. Это должно быть занятно. Лиора с интересом слушала комментарии Гилхрета. Да, она помнила, как удивилась, когда узнала, что при таком широком спектре возможностей, чародеи редко имеют высокий ранг магической силы: обычно не выше мастера четвёртой ступени, не говоря уже о пятой или шестой. Девушка невольно окинула своего спутника изучающим взглядом.  Гилхрет даже тут смог стать исключением из общего правила, уже в сто шестнадцать лет перешагнув шестую ступень мастерства и получив титул магистра. «Надо бы потом спросить, как ему это удалось», — промелькнула мысль в голове Лиоры, и девушка снова переключила внимание на арену.  Колдун не стал делать из своего испытания зрелищное представление, его действия были скупыми, а манера держаться — скучающей. Для начала маг достал из складок одежды флакон с, как догадалась Лиора, кровью и разбрызгал его содержимое перед собой. Мортилар стукнул посохом, назвал слово-ключ, и там, где капли упали на арену, начали появляться точные копии чародея. Гилхрет внимательно наблюдал за ходом колдовства. Кровавое Клонирование — далеко не самое простое из заклинаний пятой ступени. Если бы магистр доподлинно не знал, что Мортилару уже двести девяносто шесть лет и что, по слухам, последние восемьдесят из них он потратил то, чтобы преодолеть природную склонность чародеев достигать предела своих возможностей на четвёртой ступени мастерства, он бы подумал, что некромант может вскоре перешагнуть следующую ступень, настолько спокойно и уверенно, даже немного надменно, тот действовал.  Пока Гилхрет погрузился в раздумья, Мортилар применил заклинание Плотоядного Облака, которое до костей разъедало кожу и мясо клонов. Новым магическим пассом колдун заставил скелеты подняться и выстроиться ровными шеренгами.  Поднятие Остова было куда труднее, чем большинство иных видов некромантии, но из остовов получались лучшие воины и слуги. Когда-то Гилхрет и сам думал создать для себя пару-тройку таких помощников, но вместо этого решил усовершенствовать магическую систему дворца. Все это чародей негромко объяснял Лиоре, чтобы ввести в курс дела.  Из руки Мортилара вылетело нечто напоминающее пылающий алым хлыст и носящее красноречивое название «Багровая Плеть». Этим заклинанием маг разметал свою же армию скелетов, так что от них остались лишь груды костей. Багровая Плеть — единственное ударное заклинание, после которого остовы не могли самостоятельно вновь собраться по частям. Если бы только этому не поспособствовали какие-то неизвестные ранее чары. По залу пронёсся вздох, когда некромант снова ударил посохом о пол и части остовов с сухим шелестом и потрескиванием стали складываться в огромный шар с «клешнями» и «щупальцами». В ту же секунду костяное чудовище начало обрастать плотью и кожей, становясь полноценным биомагическим существом. Оно с клокочущим рёвом бросилось в сторону своего создателя. Некромант, не теряя времени, открыл перед чудовищем портал в жерло вулкана. Пару секунд было очень тихо, а потом по амфитеатру прокатились аплодисменты. Комиссия единогласно присудила Мортилару пятую ступень мастерства.  Больше претендентов не было, и на этом испытания завершились. Пришло время закрытого собрания Высшей Комиссии, на котором всегда обсуждались важнейшие вопросы, касающиеся непосредственно устройства магического общества. У входа в зал совета на пути Гилхрета и Лиоры возник тучный маг шестой ступени.  — Ты и правда собираешься привести обывательницу на совещание Высшей Комиссии? Я думал, это чья-то неудачная шутка.  Незнакомый колдун хохотнул, словно речь и правда шла о забавном недоразумении, но не смог скрыть неприязнь в направленном на Лиору взгляде, который девушка с достоинством выдержала, не отводя глаз. Она была готова посоперничать с магом в умении выражать презрение без слов — совершенно необходимый навык для леди.  — Тебе ещё не сообщили, что эта девушка — почетная гостья? Досадно, — невозмутимо проронил Гилхрет и уже хотел обойти неожиданную помеху, что было затруднительно с учётом габаритов возмущённого колдуна. Однако тот, очевидно, не собирался замолкать и пропускать их.  — Вздор! Это несерьёзно! Будь она хоть сто раз гостьей, обывателям не место в зале совета.  Губы Гилхрета изогнулись, и это была именно та вселяющая ужас улыбка-предупреждение, от которой любой нормальный человек поспешил бы убраться как можно дальше. Чародей с нажимом, но по-прежнему очень спокойно, произнёс:  — Моя ассистентка в любом случае будет присутствовать на собрании. Издевательски терпеливая интонация окончательно вывела мастера из себя. — Неслыханная наглость! Это неуважение к Комиссии, попрание традиций! Хоть ты и магистр, но не тебе менять вековые устои.  Улыбка чародея стала шире, а глаза, наоборот, сузились. Лиора ощутила, как воздух сгустился так, что было трудно вдохнуть. По спине пробежал холодок, будто кто-то провел мокрым пером вдоль позвоночника. Вдруг ощущение присутствия чего-то непознаваемого, древнего и по-настоящему злого сменилось не менее жутким осознанием того, что это гнетущее чувство ей знакомо. То же самое Лиора испытала в первую встречу с Гилхретом, то же самое, что и в хранилище проклятых артефактов. Это чувство появлялось каждый раз, когда чародей при ней заключал сделки или сильно злился. Разум подбрасывал один за другим фрагменты, складывающиеся в единую картину. Как назло все настолько хорошо состыковывалось, что Лиора удивилась, как не додумалась до этого раньше. Поразительная магическая сила Гилхрета, его неуязвимость и неспособность умереть, нечеловеческая внешность, о причинах которой он до сих пор отказывался ей говорить, необходимость забирать что-то ценное в обмен на колдовские услуги и теперь исходящая от него странная аура, похожая на Запретную магию, — все это по отдельности не имело значения, но вместе заставило пол Цитадели пошатнуться у Лиоры под ногами. Использование Запретной магии — слишком страшное обвинение, чтобы поверить в него на основе одних лишь домыслов и предчувствий. «Это не может быть правдой. Наверняка это какое-то недоразумение, которое прояснится, как только я спрошу Гилхрета напрямую, и все снова будет хорошо, — убеждала себя девушка. — Но как задать этот вопрос? Как можно подойти и спросить о таком?» — она не знала. Гилхрет говорил о Запретной магии с очевидным неодобрением, и это обнадёживало Лиору. Однако она понимала, что со временем взгляды и характер человека могут сильно поменяться, особенно когда речь идёт о такой долгой жизни. И нынешняя его ненависть к Запретной магии вовсе не гарантировала того, что когда-то давно он не попытался ей воспользоваться. Конец разговора двух колдунов для Лиоры прошёл как в тумане. Она слышала слова, но с трудом вникала в их смысл. — Даже реки со временем меняют русла. И каждый сам выбирает: либо смириться и приспособиться, либо захлебнуться.  — Это угроза?! — Ни в коем случае. Это закон жизни.  Леди Миаран успокаивала себя решением узнать правду, как только закончится собрание. И все равно возвращалась мыслями к беспокоящему вопросу, пока колдуны занимали свои места. Девушка пыталась разобраться в себе и понять, сможет ли относиться к Гилхрету по-прежнему, если ее догадки окажутся верными. Можно ли хоть чем-то оправдать использование Запретной магии? Можно ли принять и простить человека, узнав о нем такую правду? И на оба этих вопроса Лиора, к своему отвращению, мысленно ответила «да». Потому что объяснение подобных поступков благими целями вполне вписывалось в привычную ей картину мира. Леди Миаран очень надеялась, что, даже если Гилхрет использовал Запретную магию, для этого была какая-то веская причина, какая-то необходимость.  Девушка ясно осознавала, что разрушить выстроенный в голове образ хорошего, пусть и не безгрешного человека, которому она доверяла и к которому незаметно для себя успела привязаться, будет очень больно и что она уцепится за любую возможность оправдать его в своих глазах. Для Запретной магии нужны человеческие жертвы. А сколько жертв принесла сама леди Миаран ради процветания Ленгора и не только? Выбирал ли Гилхрет, как и она, меньшее из зол или руководствовался чем-то другим? А главное, стоило ли оно того? Ещё пару часов назад Лиора ощущала себя довольной и счастливой, а сейчас на душе было так тошно, что хотелось завыть. Гилхрет заметил перемену в настроении девушки и поинтересовался, все ли у неё в порядке. Слабый кивок и вымученная улыбка его не убедили.  — Не тревожься ни о чём. Ты имеешь полное право находиться здесь, и никто из них не посмеет прогнать тебя.  В ответ Лиора поблагодарила чародея и постаралась изобразить более убедительную улыбку, как будто ее и правда волновали только слова того толстого колдуна, хотя на душе скребли кошки. В голосе и взгляде Гилхрета было искреннее беспокойство о ее состоянии, и как можно было, глядя в его мерцающие неподдельным участием глаза, допустить мысль о том, что он убивал ради могущества? Ослабшая было вера разгорелась с новой силой, и девушка наконец смогла вникнуть в суть колдовских дебатов.