Время Перемен. Цветок затмения

Лиора шла по коридору, держа в руках небольшую корзину. В ней были аккуратно разложены травы, рассортировать которые ей поручил Гилхрет. Девушка выполнила задание и теперь собиралась отнести корзину в лабораторию колдуна. Оставив свою ношу у стола, она хотела вернуться в спальню, но, проходя мимо покоев чародея, заметила, что дверь в комнату наполовину открыта. Из проема лился тёплый яркий свет от магических фонарей и заколдованных свечей. Лиора вспомнила, что маг обещал зайти к ней, чтобы одолжить переговорное зеркало, прежде чем отправиться на собрание Ковена. Девушка решила, что вполне может отдать артефакт сейчас, раз он не поторопился. Облокотившись о косяк, она заглянула внутрь и стала наблюдать. Гилхрет стоял перед зеркалом, поправляя повязанный на шее платок, подаренный Лиорой полтора месяца назад. Было заметно, что сегодня чародей одет более нарядно и торжественно, чем обычно: темно-красная рубашка с широкими рукавами, сосборенными внизу манжетами, чёрные штаны, высокие сапоги, жилет с серебряным шитьём и такой же жюстокор. Лиора подумала, что Гилхрет — живое доказательство того, что с любой внешностью можно выглядеть эффектно, если постараться. Маг, как никто другой, умел производить нужное впечатление, а его безупречному чувству вкуса мог бы позавидовать любой из знакомых девушке аристократов. — Прихорашиваешься? — чуть улыбнулась Лиора. — Сегодня важный день. Судя по тому, что маг не то, что не вздрогнул, но и бровью не повел, он сразу заметил ее присутствие и просто ждал, когда Лиора заговорит. Ничего другого девушка и не ожидала. — Да, я помню, ежегодное собрание Ковена. Кстати, принесла тебе зеркало. Лиора положила его на стол и скрестила руки на груди. Она хотела добавить, что за полтора месяца использования не нашла в нем никаких изъянов, но промолчала. Не потому, что думала, что в таком случае Гилхрет заберёт у неё зеркало насовсем, а потому, что понимала: маг и так знает, что артефакт не нуждается в экспериментальных проверках. Чародей все стремился доводить до совершенства и старался оградить Лиору от опасностей, а значит, ни за что не дал бы ей в руки недоработанный магический предмет. Но развивать эту мысль дальше девушка не решалась. Она не была готова к выводам, к которым могли привести такие размышления, и осознавала это. Покрутившись перед зеркалом ещё немного, маг начал собирать вещи: чертежи, записи, артефакты, механизмы. Со стороны это выглядело так, словно предметы из его рук растворялись в воздухе, но на самом деле Гилхрет складывал их в пространственный карман. — Не хочешь составить мне компанию? Вопрос, при всей своей неожиданности, был задан таким будничным тоном, что Лиора на секунду растерялась. — Разве туда пускают обывателей? Каждый маг может привести с собой гостя любого статуса. Я собираюсь представить Ковену свои разработки артефактов переменного свойства для обывателей. Твое присутствие было бы кстати. Показала бы на практике, что это работает. — Я бы с радостью, если бы ты предупредил меня пораньше, — расстроенно покачала головой Лиора. — Я никогда не была в магическом обществе, почти не знаю ваших обычаев, норм этикета. Вдруг скажу иди сделаю что-то не так. Да и у меня нет подходящей одежды, которую я могла бы надеть без помощи слуг. Не идти же мне в этом? — она указала на свой наряд: белая блуза, чёрный корсаж, такого же цвета короткие сапожки на невысоком каблуке и алая юбка до щиколоток. Одежда была красивая и добротная, но точно не подходящая для торжественного мероприятия. — Нет, я не хочу позорить тебя перед другими магами. — Об этом не беспокойся. Если ты согласна пойти, я все устрою. — Ты уверен? — с сомнением приподняла бровь Лиора. — Абсолютно. Иди сюда, — Гилхрет поманил девушку к зеркалу. Она подошла ближе, ожидая каких-то действий со стороны мага, но внезапно вспомнила ещё одну важную вещь. — Я ведь не должна покидать пределы твоих владений. Как я смогу попасть на ваше собрание? — Верно, не должна, но тут все не так просто. — Маг явно был доволен наблюдательностью Лиоры. — Ты знаешь, где находится Цитадель Ковена? — Нет. Девушка с удивлением поняла, что действительно понятия об этом не имеет. Более того, о конкретном местоположении резиденции Верховного мага речи никогда не шло, оно не значилось на картах, его не указывали в учебниках. — Видишь ли, после Падения Астерлии магам нужно было надежное и безопасное пристанище, которое не смогла бы взять приступом ни одна армия. Какое-то место, где могли бы скрыться от гонений и временно обосноваться те, кому некуда было идти. И сильнейшие из выживших колдунов, объединившись, создали такое убежище: искусственное микроизмерение, по сути, тот же пространственный карман, только очень большой. Настолько большой, что в нем поместился целый парящий остров с Цитаделью на нём. Гилхрет покрутил пальцем в воздухе, наколдовывая миниатюрную иллюзию висящего в пустоте острова. На нем по кругу стояло десять одинаковых невысоких башен, увенчанных полукруглыми куполами и соединенных ажурными мостами. Внутри был разбит сад, в самом центре которого возвышалась одиннадцатая башня. Воздушное архитектурное сооружение из светлого камня, закручивающееся спиралью, украшенное арками и порталами, казалось вырезанным из слоновой кости. Цитадель Ковена была настоящим произведением искусства. Пока Лиора любовалась иллюзией, чародей продолжал объяснения: — Для магии контракта ты не пересечешь границу, а всего-лишь окажешься внутри «пузыря» вне пространства Глорима, на время ты будешь словно «вырезана» из действительности. Как будто исчезнешь из нашего измерения и переместишься в другое. — Ты хочешь сказать, что я не могу уехать в соседний город, но попасть в иное измерение — вполне? — изумилась девушка. — Это не очень логично. Разве условия твоих магических контрактов не предусматривают все нюансы? Гилхрет развел руками и с невеселой улыбкой покачал головой: — О, если бы в данном случае условия устанавливал я, эта предусмотрительность бы и не понадобилась. Но их диктует сама магия, согласно законам которой перемещения между измерениями практически невозможны. Они настолько сложны, непредсказуемы и противоестественны, что просто не учитываются. А теперь замри и закрой глаза. Лиора сделала, как он сказал. Колдун между тем взмахнул руками, отчего девушку на несколько секунд окутало облако дыма. Постепенно оно уплотнялось, обтекая по фигуре и в конце концов превратилось в красивое темно-синее с фиолетовым отливом платье, которое Гилхрет однажды видел на какой-то картине. Маг изменил пару деталей, подогнал его по росту, наколдовал туфли и украшения, убрал волосы девушки в прическу. Когда результат показался чародею удовлетворительным, он, наконец, позволил Лиоре открыть глаза. Девушка смотрела в зеркало и не узнавала себя. Ее худощавая фигура, ещё сохранившая следы подростковой угловатости, сейчас выглядела более взрослой, более женственной. Лет с пятнадцати Лиоре обычно приходилось подкладывать ткань в лиф, не затягивать корсаж, — а корсет ей и вовсе никогда не требовался, — и надевать много нижних юбок, как советовали гувернантки, чтобы казаться привлекательнее. Женщина должна быть здоровой и крепкой, чтобы выносить и родить мужу наследников, так что в Ленгоре сейчас в моде была небольшая полнота, бледность и румянец. Из всего этого Лиора могла похвастаться разве что светлой кожей, но, тем не менее, считала себя красивой, даже если порой чувствовала, что производит отталкивающее впечатление. Не внешностью, нет, многие даже отмечали в ней своеобразный шарм. Дело было в другом. Девушка с детства привыкла скрывать эмоции, чтобы никто не узнал, что с ней что-то не так, ничем не выдавать боль и другие неприятные ощущения, вызываемые даром. Поэтому ее лицо большую часть времени имело выражение спокойного безразличия и надменной скуки, либо в редких случаях на сомкнутых губах появлялась прохладная полуулыбка. В сочетании с пронзительным, будто впивающимся в душу, взглядом неестественно-синих глаз это зачастую вызывало у людей дискомфорт. Сейчас девушка с восхищением рассматривала своё отражение, отмечая все новые детали. Покрой платья не напоминал ничего из того, что Лиора видела на других знатных дамах или носила сама: ни воздушные пышные наряды, которые она надевала до шестнадцати лет и в которых походила на огромное пирожное со взбитыми сливками, ни тёмные строгие одежды леди-ивенис, которые Илейн однажды метко назвала «вдовьими» за их закрытость, — и тем не менее, он казался странно знакомым. Девушка поняла, что видела подобные платья и драгоценности на картинах, фресках и скульптурах, изображающих астерлийских аристократок. — Вот, значит, как одеваются колдуньи, — тихо произнесла Лиора, ещё не пришедшая в себя до конца. — Колдуньи одеваются, как захотят. Знатные астерлийцы обоих полов славились любовью к роскоши, и потому отличительной чертой моды эпохи Тысячелетней империи было обилие драгоценностей. Во дворце Гилхрета Лиора успела отвыкнуть от такого количества украшений: ожерелье из переплетённый золотых нитей и тончайших цепочек с маленькими сине-фиолетовыми самоцветами облегало шею и спускалось ниже хрупких выпирающих ключиц, до неглубокого, но красиво подчеркнутого декольте, в волосах сверкал гребень с танзанитами, на талии — узкий камарбанд с белыми опалами и сапфирами, на изящных запястьях — браслеты-панье. Во всем этом девушка чувствовала себя будто в доспехах. С замиранием сердца Лиора подняла руку, любуясь игрой света на ажурных металлических вставках и мерцанием драгоценных камней на цепочках, соединяющих браслет с кольцом на среднем пальце. Впервые в жизни она собиралась пойти на торжественный вечер без перчаток. Гилхрет стоял немного позади девушки, сомкнув ладони, словно в беззвучных аплодисментах, явно довольный результатом колдовства. Платье и украшения идеально подчеркивали глубокую синеву глаз, тонкие правильные черты лица, хорошую осанку и точеную, стройную фигуру Лиоры. Он наконец сформулировал в мыслях то, что на самом деле все это время и так подспудно осознавал: «А ведь она красивая». Конечно, маг заметил это с первой их встречи, просто раньше не придавал значения. Для него то, что Лиора красива, было просто фактом, очевидным и не подлежащим сомнению, как-то, что на смену осени приходит зима, как-то, что люди смертны. Гилхрету с детства нравилось смотреть на все прекрасное: пейзажи, вещи, людей. Красота Айрилин была похожа на яркое пламя — неукротимая, опаляющая своим жаром стихия, Дельфина напоминала драгоценный камень безупречной огранки. Лиора же походила на изумительный полураскрывшийся цветок, хрупкий, но обладающий весьма острыми шипами. С особым удовлетворением Гилхрет отметил и то, что с момента заключения контракта девушка стала выглядеть куда менее изможденной. Он не без гордости видел в этом свою заслугу. Чародей подумал, что всё-таки овладение контролем над даром пошло ей на пользу и что уже через год или два она окончательно расцветёт. А потом… Вероятно, Лиора вернётся в Ленгор, восстановится в статусе леди-ивенис и будет незаметно дергать за ниточки, управляя городом из-за трона дяди или кузена. Дальновидная, прагматичная, разбирающаяся в людях, она станет невероятно ценной союзницей, которая сыграет ключевую роль в воплощении его замысла. Гилхрет надеялся, что Лиора по достоинству оценит план по сотрудничеству магов и обывателей, который он сегодня представит Высшей Комиссии. — Прошу, миледи, — полушутя-полусерьезно поклонился чародей, подавая девушке руку, которую та приняла с готовностью и лёгким реверансом. Не разнимая рук, они вошли в выложенный на полу каменный круг под арочной нишей в стене. Гилхрет достал из «кармана» свой посох и острым концом начертил эмблему Ковена на одном из плоских камней. Пространство внутри кольца тут же засияло золотистым цветом.

***

Уже в следующую секунду Гилхрет и Лиора выходили из точно такой же ниши в Цитадели. Тем же способом прибывали и другие маги, то тут, то там вспыхивали новые порталы, освещая просторный холл с высокими потолками. Кто-то задерживался, встречая старых знакомых, но большинство, вежливо кивая друг другу, стремилось выйти в коридор, а уже оттуда в торжественно убранный огромный зал, чтобы поприветствовать Верховного. Туда же направился и чародей со своей спутницей. Только теперь Лиора поняла, насколько отвыкла от толпы во дворце Гилхрета. Она ощущала себя не неловко или неприятно, скорее уж просто странно от количества людей вокруг. Лиора сохраняла спокойный и гордый вид — потребовалась немалая выдержка, чтобы не вертеть головой и не выдавать любопытства, — но, тем не менее, внимательно рассматривала все, что попадало в поле зрения. Когда еще удастся побывать на колдовском собрании! Внутреннее убранство Цитадели поражало обилием роскоши и магии. Изящные мраморные колонны тянулись ввысь, поддерживая сводчатые потолки. Витражные стрельчатые окна отбрасывали на пол разноцветные блики. У стен парили колдовские огни в граненых стеклянных сферах. В архитектуре, как и во внешнем виде прибывших, причудливо сочетались разные стили и эпохи. Никогда в жизни Лиора не видела настолько разношерстной толпы: многие гости были одеты, как и она, на астерлийский манер, кто-то носил современную одежду, облачение некоторых женщин напоминало мужские наряды, кругом то и дело мелькали в едином пестром водовороте камзолы вельмож, охотничьи костюмы, военные мундиры и даже пара жреческих ряс. От такого многообразия цветов и фасонов голова шла кругом. Гилхрет тем временем тихо инструктировал девушку: «Не бери еду и питье ни у кого, кроме меня, не называй своего имени и моего тоже, — зови, как прежде, Дельцом, — не отходи далеко и ничего не бойся». Лиора кивнула в ответ. Они уже подошли к Верховному. Сидящий на троне мужчина выглядел лет на шестьдесят, хотя девушка понимала, что он гораздо старше. В руках глава Ковена держал магический посох, на голове у него был золотой венец, похожий на те, что когда-то носили правители Тысячелетней империи. — Приветствую, Верховный, — произнес Гилхрет на астерлийском — Лиора заметила, что здесь все говорят на этом языке, — и отвесил небрежный поклон. Девушка повторила его слова, делая реверанс. Верховный маг слегка склонил голову, отвечая на приветствие, и Гилхрет и Лиора отошли в сторону, уступая очередь другим гостям. — До начала официальной части еще много времени. Не хочешь пройтись, посмотреть коллекцию магических реликвий? — спросил чародей больше для проформы, он знал, что она ни за что не откажется. — Конечно хочу! Вместе они неспеша направились вниз, в сокровищницу. По дороге Гилхрет негромко рассказывал Лиоре о встречающихся на их пути колдунах: кто насколько силен, кто какой магией владеет и как живет, а также просто сплетни о каждом. Девушка с интересом слушала, посматривая по сторонам, и временами задавала вопросы. Проходя по одному из коридоров, Гилхрет и Лиора поравнялись с группой стоящих чуть в стороне и разговаривающих между собой молодых людей, на вид ещё почти подростков. Те, увидев одного из сильнейших магов Глорима, сразу смолкли и почтительно склонили головы. Свернув за угол, Гилхрет пояснил: — Многие маги берут с собой учеников, это не только не возбраняется, но и приветствуется. — А ты раньше брал кого-нибудь в обучение? — Нет, у меня и так забот хватает. Я, как и многие другие, просто откупаюсь от этой обязанности. Деньги идут на нужды Ковена и тем, кто соглашается учить детей из бедных или обывательских семей. Это все не касается магов, которые сами обучают своих детей. Они не платят, но и им за это денег не дают. — А сколько обычно учеников у одного мага? — Три-четыре человека. Колдунов мало. Со всего Риарского Конгломерата в год редко набирается больше двадцати пяти детей с магическими способностями. И колдун не берет новых учеников, пока не доучит прежних. Разговор прервался, когда они, спустившись по последней лестнице, оказались перед запертой железной дверью, у которой не было ни ручки, ни замочной скважины. Гилхрет приложил кольцо-печатку с символом Ковена к гладкой металлической поверхности. Дверь исчезла и появилась за спинами чародея и эмпатки только тогда, когда они вошли внутрь. Вдоль стен круглого зала стояли постаменты, на которых под стеклянными колпаками лежали всевозможные предметы. Чего там только не было! Драгоценные камни невероятных размеров, скелеты удивительных животных и химер, книги, оружие, украшения — явно не простые, а заколдованные, и многое другое. Взгляд Лиоры выхватывал то одно, то другое: костяную флейту с резьбой, пылающее огнем, но не сгорающее перо, золотую иглу, огромную раковину улитки с непонятными символами на ней, серебряную чашу, окаменелое яйцо размером с голову ребенка, хрустальную шкатулку, корону Тэя Трааминийра — про каждую вещь Гилхрет рассказывал какую-то историю. Все эти сокровища вызывали у девушки неподдельный восторг и десятки вопросов. Она порхала от одной реликвии к другой и не могла ими налюбоваться, настолько эти вещи были прекрасны. Когда Лиора рассмотрела все предметы, чародей подвел ее к заложенной камнем арке на противоположной от входа стороне зала. В его руке блеснуло маленькое лезвие, им маг провел по своей ладони и приложил ее к стене. На этот раз преграда не пропала из виду, но Гилхрету это не помешало. Он взял Лиору за руку и провел за собой сквозь то, что по-прежнему выглядело, как камень, но теперь ощущалось кожей, как густой туман. Зал, в котором они оказались, был меньше предыдущего и выглядел не так торжественно, хотя и повторял его устройство. Даже мимолетного взгляда на предметы под стеклом хватило Лиоре, чтобы сердце тревожно сжалось. — Что это? — спросила девушка, не торопясь приближаться к странным вещам и вообще не желая отходить от Гилхрета ни на шаг. Сам чародей тоже не спешил выпускать ее руку. — Обратная сторона магии. Подумал, что ты должна увидеть. Лиора стала медленно обходить зал по кругу. Чувство дискомфорта усиливалось с каждым шагом, более того, оно казалось девушке странно знакомым, словно она уже испытывала нечто подобное раньше, просто не могла вспомнить. Лиора попыталась отмахнуться от неприятного ощущения и убедить себя, что это просто волнение и ничего больше. Но чем дольше она смотрела на артефакты, тем более зловещими они ей казались. Многие из них были накрыты не одним защитным куполом, а двумя или тремя, что подтверждало мысли девушки о том, что здесь находились не просто ценные предметы, а по-настоящему опасные. В сокровищнице чары охраняли вещи от людей, здесь же — людей от вещей. Не разнимая рук, маг и одаренная прошли мимо старого плаща, который, как показалось Лиоре, слегка колыхался, словно от ветра, которого здесь, разумеется, не могло быть. От этого он выглядел живым, что, вероятно, было недалеко от истины. Следом шел стеклянный колпак с чем-то вроде висящего в воздухе маленького сгустка тьмы, который будто всасывал свет. Лиора заметила, что это не единственный предмет, который имел такое свойство, из-за чего эта комната казалась темнее прошлой. В предыдущем зале она не могла отвести глаза от некоторых сокровищ, тут же на многие вещи Лиора старалась не смотреть дольше нескольких секунд, лишь изредка задерживаясь у постаментов. Даже те реликвии, которые на первый взгляд выглядели безобидно, например, пустой холст в простой раме, вызывали внутреннее отторжение, не говоря уже о просто неприятных на вид вещах, таких как ржавые кандалы. Только приблизившись, девушка поняла, что буроватые пятна на железе — совсем не ржавчина, а засохшая кровь, что вызвало новый приступ отвращения. Скелеты животных тут тоже отличались: когти у зверей были длиннее, а зубы — острее. Следующие несколько постаментов занимали прикованные цепями книги. Только о них Лиора осмелилась задать вопрос: — Что это за книги? Зачем они здесь? — Чтобы их никто не открыл и не прочитал. Это Гримории — Черные Книги. Создать такую можно только с помощью Запретной магии. Для этого нужно принести человеческую жертву, а из ее крови изготовить подобие чернил, чтобы потом записать ими в книгу все освоенные колдуном чары. Только магов, решившихся сотворить Гриморию, называют чернокнижниками или гримотворцами. Хотя я знаю, что некоторые обыватели зовут так всех, кто владеет колдовством, но это неверно. — Но ведь за использование Запретной магии тех, кто это делает, могут изгнать из Ковена и лишить способности колдовать. Кто и ради чего пойдёт на такое преступление? Лиора пока что плохо понимала, какая именно магия считается Запретной, но вполне осознавала, какие последствия влечёт за собой ее применение. «Неужели есть что-то, что стоит такого риска?» — задумалась девушка. — Тот, кто боится смерти, вернее, того, что последует за ней, — расплаты за деяния в подлунном мире. Тот, кто знает, что не заслужил ни Чертога, ни Посмертия. — Чародей нахмурился. — Чёрная Книга создаётся, чтобы провести над ней ритуал привязки души и магии. Если сделать все правильно, то после смерти чернокнижник не перейдёт в Бездну, а останется заточенным в Гримории. Книга будет «спать» и выжидать до тех пор, пока ее кто-нибудь не откроет и не начнёт читать. Чаще всего это случается с обывателями. Поначалу человек не заметит в себе никаких изменений, но потом у него проявятся магические способности, развивающиеся очень быстро и без обучения, а в памяти «сами собой» возникнут заклинания, рецепты зелий, способы изготовления артефактов. Вначале чужие мысли, знания и воспоминания будут приходить во снах вместе с незнакомым голосом, а после и наяву. Пробудившаяся сущность мертвого чернокнижника начнёт вытеснять душу носителя. Теоретически этому можно сопротивляться, но никому ещё не удавалось полностью подавить личность колдуна из Гримории, по крайней мере, надолго. Много лет назад, еще будучи мастером первой ступени, Гилхрет видел человека, подчиненного темной сущности. Кошмарное, тошнотворное зрелище. Он до сих пор не смог забыть ледяной взгляд пустых глаз. — Дальше бывает по-разному. Тех, кто послабее, подселенец изводит окончательно, занимая новую оболочку в единоличное пользование. Маги и просто люди с более сильной волей способны делить тело с чернокнижником годами и даже мысленно вести диалог с ним, договариваться о чём-то. Однако и они в итоге начинают выполнять указания сущности, убежденные, что действуют в собственных интересах. Многие из тех, кто пытается сопротивляться, в конце концов сходят с ума от навязчивых мыслей, кошмаров, несмолкающего чужого голоса в голове. Разум такого человека оказывается поврежден, а в теле остаётся маленький осколок прежней души, который темная сущность не может вытеснить. Чернокнижник оказывается не способен полностью подчинить себе оболочку с расщеплённым сознанием, но и покинуть ее не может. Получается неуправляемое безумное существо без конкретной личности, воли и памяти, раздираемое изнутри борьбой осколков двух душ и наполненное магией. Так или иначе, Чёрные Книги очень опасны, поэтому, если такую удаётся найти, ее приносят сюда, чтобы Гримория уже не попала ни в чьи руки. — Но ведь могут пройти десятки, а то и сотни лет, прежде чем Книгу кто-то случайно обнаружит. Лиоре было трудно представить, каково это — обречь себя на заточение в полумертвом состоянии и бесконечно ждать, ждать, ждать в надежде, что тебя кто-то найдёт и пробудит, выпустив на свободу. — Поверь, это происходит быстрее, чем ты думаешь. Здесь Гримории под специальным стеклом, блокирующим чары, поэтому ты не чувствуешь исходящую от них силу. На Чёрные Книги накладывается особое заклинание, притягивающее людей. Это похоже на тихий зов, вроде тех же подлунников. Человек, поддавшись ему из любопытства, потом уже не может сопротивляться, Книга манит, пробуждая все больший интерес. А начав читать, уже нельзя остановиться, не дойдя до самого конца. Более того, ты удивишься, но есть и те, кто специально ищет Гримории. — Неужели кто-то готов добровольно принять часть чужой души? — приподняла брови Лиора. То, о чём рассказывал Гилхрет, казалось противоестественным и отвратительным. — Вместе с частью чужого могущества, не забывай. Люди на многое готовы ради власти и продления жизни, а магия может в этом помочь. Поиск Гриморий был нередким явлением во времена Астерлии, когда у обывателей не было шансов на нормальную жизнь. Особенно часто на это шли дети, появившиеся на свет в колдовской семье, но не унаследовавшие способности родителей. Они рассчитывали на то, что, прочитав Книгу, обретут магию и сумеют справиться или договориться с сущностью из неё. То же самое делали некоторые слабые колдуны, понимавшие, что не добьются никаких высот в освоении чар и будут всю жизнь прозябать на первой ступени мастерства. Не могу судить их за это. Страх и желание лучшей жизни толкают людей на безрассудные поступки. — Чего только не сделаешь от отчаяния, — кивнула Лиора. Каким-то удивительным образом негромкий и ровный голос Гилхрета действовал на неё успокаивающе даже тогда, когда маг рассказывал о чём-то ужасном. Как будто самые страшные события и явления превращались в простые истории. Разговор, так похожий на все их беседы ранее, помог девушке частично вернуть самообладание. Напомнив себе, что опасаться нечего, Лиора снова окинула взглядом комнату. — Все эти вещи созданы Запретной магией? Девушке казалось, что чем больше она узнает о природе проклятых артефактов, тем меньше будет необоснованный страх, заставляющий сердце громко и быстро колотиться. — Практически. Многие сохранились ещё с тех времён, когда подобное не считалось преступлением. — Было и такое? Лиора не питала иллюзий насчёт прошлого. Эпоха Тысячелетней империи осталась в истории как время расцвета науки, искусства и, конечно же, магии. Однако при всем этом Астерлия поражала тиранией, порочностью и жестокостью, особенно в отношении обывателей. Период, пришедший ей на смену, был не лучше. Кровавые распри и междоусобные войны истощали страны, люди подвергались гонениям за малейшее подозрение в причастности к магии, культурное наследие Астерлии безжалостно уничтожалось в бессмысленной борьбе всех против всех. Лиору отнюдь не шокировало то, что создание артефактов, подобных Гримориям, когда-то не считалось аморальным, скорее, ей казалось нелогичным то, что их не запретили быстро из-за опасности Чёрных Книг для самих магов. Но, видимо, Гилхрет подумал иначе. — Да. В Астерлии убийство обывателя, в том числе и ритуальное, не каралось законом. До этого просто никому не было дела. Тогда магию почти ничем не ограничивали. Можно было создавать разумных химер без контроля, забирать чужую жизненную энергию, насылать проклятия, проводить эксперименты над людьми. Только Танем Законотворец ввёл запрет на магию, для которой нужно жертвоприношение или пытки, которая действует за счёт чужой жизненной энергии. Из-за своих реформ этот император не был популярен, — немногим понравились ограничения прежней вседозволенности, — но наверняка заслужил место в Чертоге. Любое колдовство можно применить и во зло, и во благо, кроме Запретного. Оно несёт лишь разрушение и ничего более. Призрачное спокойствие, овладевшее леди Миаран несколькими минутами ранее, рассеялось без следа. После рассказа Гилхрета Лиоре стало ещё тяжелее находиться здесь. Девушка думала, что готова услышать правду, что бы маг ни сказал, и, находись они во дворце, это было бы так. Однако здесь и сейчас предметы на постаментах словно давили на неё аурой концентрированного зла. Теперь, глядя на них, Лиора не могла не думать о людях, которых убили, чтобы сотворить каждый артефакт. Девушка ощутила себя будто в комнате, набитой трупами, ей казалось, что за ней следят десятки пустых мертвых глаз. В какой-то момент Лиора остановилась напротив меча с простой рукоятью и широким лезвием. Но сразу об этом пожалела, поймав взглядом своё отражение на клинке. Вернее, она думала, что своё, пока не присмотрелась лучше. По гладкой поверхности металла пробегали странные тени, не имеющие ничего общего с силуэтами мага и его спутницы. То, что девушка приняла за своё отражение, оказалось чужим лицом, искаженным гримасой страдания и ужаса, и оно двигалось, металось призраком по лезвию, открывая рот в беззвучном крике. Виски сдавило болью, в ушах зазвенело, и Лиоре показалось, что она слышит отголосок душераздирающего вопля. Девушка отшатнулась от артефакта и резко развернулась, прижимаясь к Гилхрету. Она не могла оставаться здесь ни на секунду дольше. — Пожалуйста, давай уйдём отсюда, — умоляюще прошептала Лиора, намертво вцепившись пальцами в лацканы его жюстокора. Все ее тело колотило мелкой дрожью. Гилхрет не стал медлить и вновь провёл девушку за собой сквозь стену. Ему самому было тяжело долго находиться в месте сосредоточения Запретной магии. Колдун почти пожалел о том, что привёл Лиору сюда. Он ведь вовсе не хотел пугать ее. Гилхрет думал, что, будучи леди-ивенис, девушка видела вещи гораздо хуже, — и это действительно было так, — но он не учёл того, что из-за дара она окажется восприимчивее к темной ауре проклятых артефактов. Обычный человек бы ничего не почувствовал, разве что отвращение от мерзко выглядящих вещей. Теперь они снова оказались в предыдущей комнате. Но после всего увиденного и услышанного сокровища уже не радовали глаз, их блеск словно потускнел. Лиора, почти не глядя по сторонам, поспешила к двери. Ей хотелось наверх, к людям, к свету и воздуху. Пока Гилхрет и Лиора поднимались по лестнице, перед глазами девушки вновь и вновь возникало призрачное лицо кричащего человека. Теперь она понимала, почему некоторые артефакты, по очертаниям напоминающие картины или зеркала, были завешены плотной темной тканью. — Зачем вы храните все эти вещи? Почему не уничтожите их? — Иногда это невозможно или очень трудно. Никто не знает, какие дополнительные защитные чары могут быть спрятаны в запретных артефактах. Малейшая неосторожность — и их уничтожение приведёт к непредсказуемым и разрушительным последствиям. И есть ещё одна причина. Большая часть хранится как память о том, что никогда не должно повториться. Если в сокровищницу порой водят даже учеников, чтобы показать им величие магии, то про второй зал мало кто знает. Вероятно, многие маги четвёртой-пятой ступени догадываются о существовании подобного места, но понятия не имеют, где оно находится. Доступ же к нему есть только у магистров и в исключительных случаях у мастеров шестой ступени. Это, конечно, правильно, но иногда так хочется показать зал запретных артефактов недоумкам, кричащим о захвате светской власти и возрождении астерлийского уклада. Оставшуюся часть лестницы они преодолели в тишине.