Сопряжение

      Тао едва уклонилась от пролетевшего над головой меча, как Арканн обрушил его снова, рассекая шипящим лезвием воздух у бедра. Нирма отступила, не успев отразить атаку. — У твоей пики длинное древко, — он тоже сделал шаг назад, — можно было заблокировать противоположным концом. — Мне непривычно такое оружие, — Тао прочертила в ночном воздухе синюю полосу, прежде чем выключить её. — Всё время кажется, что это меч с паршивой балансировкой. — Ты как будто боишься, что она ударит тебя по голени. — Привычка с двухклинковых световых мечей, — джедай беззаботно дёрнула плечами. — Сколько голеней пострадало от них — не счесть.       Арканн слабо улыбнулся, возвращая меч на пояс. — Спасибо. За то, что соглашаешься со мной тренироваться.       Она сочувствующе взглянула на него. Бывший император Закуула даже спустя много месяцев после свержения оставался изгоем в Альянсе. Тао могла простить и отнятое, и шрамы, и потерянных друзей, но не могла требовать подобного от остальных. Они не знали, что значит жить под гнётом Валкориона. Чувствовать, как он отравляет все аспекты существования. И понимать, что каждое твоё поражение — его победа. — Больше никто? — Сенья не отказывает, но… — он скривился почти как обиженный ребёнок. — С ней кажется, будто мне двенадцать и я никогда не держал в руках оружия. Ещё Скордж как-то согласился. Подозрительно легко, но я не уловил подвоха. Обошлось без увечий. — Последователи Тёмной стороны часто… — Он любит тебя, — поспешно прервал Арканн. — И все остальные тоже. Даже те, с кем ты враждовала, как минимум питают уважение. А я…       Закуулец крепко сжал металлический кулак. — Ненависть к тебе такая естественная, знакомая. Приятная, — откровенно признался он. — Я борюсь с ней, зная, что не ты виновата в моих провалах. Но… дело не в троне. Не в Закууле. И не в отце. — Я приложила много усилий к твоим провалам! — иронично возмутилась Нирма. Отложив пику, она села на холодную землю прямо на краю уступа и указала на место перед собой. — Сядь. Расскажи, в чём дело.       Арканн подчинился, но долго смотрел на огни базы, развернувшейся внизу, а не на командующую. — Ты слишком похожа на моего брата. — Это причина для ненависти?       Он неопределенно хмыкнул, копаясь в воспоминаниях. — Нет, конечно. Тексан всегда был сильнее, талантливее. То, что у него получалось с первого раза, я достигал через ошибки. Складывалось впечатление, что я платил, платил и платил, а брату всё доставалось просто так. Я ненавидел себя, за то что делал и как поступал. А ему словно не о чем было сожалеть. — Мне есть о чём сожалеть, Арканн. — Полагаю, что да, — он выразил понимание, но не смог скрыть сквозящего в тоне предубеждения.       Фаотранирмарис запрокинула голову к звёздному небу, наблюдая, как чёрные силуэты облаков темнеют в нём. Не хотелось. Больше всего на свете не хотелось. Но было нужно. Больше себе, чем ему. — Могу я показать кое-что личное?       Арканн, выражая согласие, торопливо начал подниматься, но командующая придержала его за рукав. — Нет, не понадобится никуда идти.       Закуулец нахмурился, поставленный в тупик. Тао мягко развернула его ладонь, положила сверху свою. — Закрой глаза, — велела джедай. — Почувствуй Силу. И пусть мой голос ведёт тебя.       Медитация заняла больше времени, чем обычно. Заглянуть в собственное сознание было проще, чем провести туда кого-то. Но уроки не прошли даром.       Когда концентрация достигла нужной точки, всё вокруг изменилось. Арканн поднялся, осматривая… главный зал управления одессенской базы. Он ничем не отличался от настоящего, разве что был пустым. Лишённым кипящей деятельности множества служащих и оттого приобретал какое-то зловещее, неуютное безмолвие. — Где мы? — он сделал несколько шагов по пермакриту, прислушиваясь к их звуку. Ничего необычного. — Сложно объяснить. Осколок моего разума, который я не в состоянии уничтожить.       Она повела рукой, и стены базы разлетелись крупными кусками, точно бумажные, обнажая бесконечную чёрную бездну за ними. Пол под ногами растворился до маленького островка из мёртвого серого камня. — Точнее, тюрьма, которую твой отец возводил с самого первого дня. Когда Валкорион пытался захватить моё тело, он изолировал меня здесь, полагая, что навсегда. Мой персональный ад. А населяют его мои демоны. — Как… теневые псы Зилдрога? — Как библиотека ошибок и личное кладбище.       Ей ничего не нужно было делать — лишь ослабить контроль на мгновение. Густой туман стал собираться в силуэты. Алый ситхский меч вспыхнул прямо перед глазами, следом в пустоте разлился яростный рык. Арканн невольно положил ладонь на подцепленную к поясу рукоять. Тао подавила это желание. — Доктор Илай Тарнис, — Фаотранирмарис обошла возникшего мужчину с бледной, почти белой кожей. Тот гневно проследил за ней, но не пошевелился. Теперь она владела этим местом, а не оно ей. — Ситх. Первый настоящий ситх, с которым я встретилась в бою один на один. — Джедаи и ситхи — извечные враги, — вспомнил Арканн. — Его убийство так потрясло?       Она кивнула. — Когда он достал оружие, я испугалась. Не знаю почему, но меня охватила такая паника, что я забыла все наступательные техники, кроме базовой. Я убила его, потому что боялась, что он убьет меня. Джедай не должен убивать из страха. А я… я даже не попробовала обезвредить соперника.       Не дожидаясь ответа, она подошла к другому человеку. Выглядевшему как первый, но старше. Его лицо навечно исказила ненависть. — Отец Тарниса мстил жестоко и решительно. Я видела, как умирает мой учитель от его руки. Когда мы наконец схлестнулись в бою, я позволила гневу вмешаться. Если бы он попытался сдаться, не уверена, что смогла бы остановиться. Он не пытался, безусловно. Но разве можно выкинуть из головы собственную мысль?       Видения исчезли, когда командующая отпустила их лёгким велением Силы. На том же месте появились другие, люди и инородцы. Больше десятка, размытые и похожие больше на дым, чем на живых. — Их имён я не знаю и лица почти не остались в памяти. Валкорион, тогда ещё Император ситхов, поработил мой разум и начал обучать путям Тёмной стороны. — Фигура молодой забрачки в ужасе отшатнулась от её руки. — Я помню, как эта девушка молила о пощаде, когда мой меч входил в её грудную клетку. Медленно. Дюйм за дюймом. Я, кажется, смеялась. Её брата я не стала добивать. Но после того, что сделала с ним, он вряд ли прожил дольше часа. — Ты была под контролем отца, — не согласился закуулец. — Нельзя себя в этом винить. — Разве? Будь моя воля сильнее, учись я прилежнее, может, я бы смогла себя остановить, прежде чем дело дошло до убийств. Хуже всего, что чувство удовлетворения от их гибели запомнилось лучше лиц.       Арканн не удержался, прошёл через одну тень, проверяя её осязаемость. Клубки тёмного тумана облепили светлое одеяние, потянулись за ним, будто не хотели выпускать. — Это все, кто есть?       Тао вдруг рассмеялась, горько и болезненно. — Если бы. Всеми, кого я подвела, кому не смогла помочь или отправила на смерть, отдавая бесстрастные приказы, можно заполнить тысячу таких островов. Но позволять вине пожирать себя — значит не спасти кого-то, кто нуждается в тебе в будущем. Мы все боремся каждый день, Арканн, пусть никто и не видит. Со своими недостатками и пороками. Со своими ошибками и воспоминаниями.       Он обернулся, в последний раз рассматривая окружающую их островок бездну. И негромко, словно не зная, достоин ли откровенности, спросил: — Её существование… тревожит?       Нирма молча положила руку на живое плечо Арканна. Сжала пальцы, с некоторым облегчением ощущая его материальность. — Иногда мне кажется, что я до сих пор здесь.