Хорошо живем! Счастливо!

2072 год. — Мааарк, — полетело в форточку, — жрать иди давай. На пороге коридора серой панельки с залатанными швами ржавых арматур, выстроились пятеро. Один из них в руках держал кучу тряпья, заменяющую команде футбольный мяч. — Ма, я тут с пацанами пришел. Они тоже жрать хотят. — Ну. Высокая полная женщина стояла держа руки в карманах, да так, что занимала все пространство прихожей. — А им дома нечего жрать. Мальчик посмотрел большими наивными папиными глазами на маму. Номер не прошел. У папы всегда проходил. У него — через раз. — А у нас просто холодильник ломится от еды! Съехидничала женщина и выбрав за воротник сына из пятерки вошедших, отправила отмывать уличную грязь в ванную. Остальных развернула и отправила за дверь — А ну пошли домой! Неча по чужим людям лазать. Десятилетний Марк уже сидел и задавал вопросы в кухне. Шустрый. Весь в папку. Папка сидел там же на кухне. На сколоченном вручную диванчике из стволов новогодних елок, какого-то лысого года. Ну а че? Чем не Икея — собрали быстро, их школьная трудовичка Рябенко пошила нарядный чехол — вот и имеют красоту на кухне. Дане, правда не совсем нравилось. Когда изредка садился на топчанчик отдохнуть — стразы впивались больно в худую попу. И блестки тоже, как он считал, были некстати в таком количестве. Он их постоянно выковыривал из одежды. Но Этери нравилось. А с мамой у них дома не спорили. У мамы была рука тяжелая — если что могло и прилететь. — Маааа…опять гречка...... — Марк, это не опятьгречка, а национальное грузинское блюдо «ЖриЧеДали» — Ну маа, а почему мы постоянно жрем гречку? На завтрак — гречка, на обед — гречка, на ужин. Мелкий не успел договорить и получил по шее от матери. — А потому, что твой папа после уроков работает ночным сторожем на крупзаводе. И ты в отличие от одноклассников, которые хуй без соли доедают, жрешь каждый день нормальную еду. Благодаря папке. Сказал бы спасибо. — Зато что спасибо? — Хныкал ребенок и солил в тарелке ненавистную гречку слезами, — за это вонючее жесткое мясо, которое как кости? Второй раз Глейхенгаузу-младшему по шее прилетело уже от папки. — Если такой умный, иди сам поймай это мясо, которым ты перебираешь. В Москве уже давно всех голубей пожрали, только на крупзавод долетают оставшиеся. Вон спроси у своих Трусотюков, давно они мясо видели без телевизора, в тарелке? — Да там в последний раз в семью нормальная еда попадала, когда их бабушка с дедушкой с последней Олимпиады вернулись. Съязвила Этери. Присела около сына, потрепала по русой макушке и, заглянув в заплаканные глаза, пожурила его — Ну че за нудли? Ты ж мужик! А не нежнятина какая-то. Мужик недовольно шмыгнув носом приступил к сосредоточенному ковырянию еды в тарелке.