Примирение

Разумеется, они поссорились. Прямо в разгар поисков возможности слинять из этого ужасающего места, где до них погибло уже шестнадцать волшебников. И им снова пришлось мириться. И Гермионе снова пришлось оказаться в чертовски волнующей близости к Малфою, только чтобы это порождение магии не забрало их к себе. — Он не уходит. Почему он не уходит? — Гермиона выдохнула ему прямо в рот, так близко они сейчас находились. — Кажется, ему теперь недостаточно, — прошептал он, и его дыхание опалило ее губы. — Он больше не верит. Или же… Или же… Черт… Так близко. Так чертовски близко. — Родители… любят друг друга, — сглотнув, произнесла Гермиона, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Он… Он хочет подтверждения. Их взгляды пересеклись. В ушах зашумело, ладони похолодели, и Гермиона опустила голову, зажмуриваясь. — Малфой, — еле слышно выдохнула она. — Малфой, мы должны… Она была благодарна ему за то, что ей не пришлось заканчивать фразу. Он взял на себя смелость преодолеть последние сантиметры. Его губы были сухими и теплыми. И неловкими. Не то чтобы она что-то ожидала — разумеется, она никогда не думала, какие у Малфоя губы. Однако сам факт поцелуя внезапно словно открыл неведомую ранее территорию. Она ответила на поцелуй — легкий, почти невесомый. Приоткрыв губы, она потянулась вверх, давая ему знать, что она не боится, что она не трусиха, что она — она поддерживает его смелость. Малфой не отрывался от нее. Их губы почти не двигались, это было простое, нежное прикосновение, но от него почему-то стало слаще, чем если бы она целовалась в полную силу, и сердце трепетало. Она чувствовала Малфоя всем телом, и это ощущение захватывало, ошеломляло, накрывало с головой. Их носы соприкоснулись, и ее будто ударила молния. Она простонала ему в рот, отчего оба они застыли. Казалось, они синхронно распахнули глаза, синхронно отстранились друг от друга, синхронно повернулись к двери. Ее руки все еще обвивались вокруг его шеи. Жар от его ладоней плавил ребра. Гермиона невольно прижималась к нему, будто ища защиты, пока смотрела на дверь, на ручку, на тонкую полосу света на пороге, но все было тихо. Он ушел.

***

— Я понял, как нам отсюда выбраться. Малфой сидел за письменным столом в спальне, облокотившись на столешницу и зарывшись пальцами глубоко в волосы. Вид его был безрадостный. — Заклинание? Портключ? Что-то, что мы еще не пробовали? — встрепенулась Гермиона. Малфой грустно усмехнулся: — В каком-то смысле да. Тебе это не понравится. — В каком-то смысле?.. Откинувшись на спинку стула, Драко повернулся к ней лицом. — Нам надо сыграть в его игру. По сути, чего он хочет? — он взмахнул рукой, начиная рассуждать. — Если мы правильно все поняли, а мы правильно все поняли, это маленький мальчик, который мечтает о том, чтобы мама и папа перестали ссориться и наконец помирились. Он долгие годы призывает волшебников, похожих на его родителей, чтобы раз за разом постараться их примирить. Это все, чего он добивается. И мы прекрасно видели, чем заканчивались все предыдущие попытки, — Малфой пожал плечами и сжал губы. — Но это ребенок, и он играет в игру. И нельзя не заметить, что правила игры довольно прозрачны. Иди куда показывают, делай что просят. В играх всегда есть финал, победа. Чтобы выиграть, нужно следовать правилам. Гермиона какое-то время молчала, обдумывая сказанное. — Чтобы выиграть, нужно следовать правилам, — повторила она. — Не ожидала от тебя. — Ты справишься с этим? — его голос звучал сухо. Слишком по-деловому. Слишком отстраненно для того, что он предлагал. — Изучай правила, чтобы знать, как правильно их нарушить, — она подняла на него смелый взгляд. И они спустились в гостиную, где повторили весь первый день. Они дождались вечера, когда за окнами стемнело. Они дождались, пока камин начнет угасать, и тогда, переглянувшись, одновременно поднялись и направились наверх, не дожидаясь особого приглашения. Только они ступили на лестницу, в спальне зажегся свет, а в гостиной, наоборот, потух. Гермиона бросила осторожный взгляд на Малфоя, который, сосредоточенно поднимаясь по ступенькам, закусил щеку изнутри. Он подал ей руку — правда, уже где-то на середине пути, — и она ее приняла. Вдвоем они вошли в спальню. Спальня выглядела пугающе уютной. Гермиона уставилась на кровать. Одеяло было приглашающе откинуто. Она перевела взгляд на Малфоя. — Если ты не хочешь… — тихо начал он, но Гермиона оборвала его: — Мы сделаем это. Отвернувшись от него, она приложила ледяные пальцы к неожиданно вспыхнувшим щекам и прикрыла глаза, успокаивая дыхание. «Это все не по-настоящему, — говорила она себе. — Обычное притворство». Обычное притворство жгло обнаженную кожу, царапало одеялом, леденило пальцы и скручивало внутренности клубком. Как только они оба оказались под одеялом, свет погас, заставив Гермиону резко вдохнуть и дернуться. Слева раздался резкий выдох Малфоя. Несмотря на все это, во мраке ей стало легче дышать. Свет придавал происходящему реальность, тьма ее отбирала. Рука Драко нащупала ее плечо, и Гермиона на мгновение застыла, а затем потянулась к его ладони. — Думаешь, он следит? — спросил Малфой. — Он чувствует настроение, — кивнула куда-то в темноту Гермиона. — Нам нужно только убедить его в том, что это настроение… присутствует. Она знала, что нет ничего интимного в том, как его рука прошлась по ее предплечью. Не должно было быть. Все это было обманом, пустой оберткой от конфеты, пусть и в красивой подарочной коробке с атласной лентой. Они лишь притворялись тем, кем им никогда не стать, — любовниками, разделяющими тепло и ласку. Однако она слышала его запах, а потом чувствовала все волосинки на его руке, когда проводила по ней пальцем. Она чувствовала его дыхание, холодным воздухом обдающее ее шею и не дающее погрузиться в пучину мыслей и переживаний. Она видела, как блестят его глаза, как приоткрыты его губы, ощущала, как дрожат его пальцы, зарывающиеся в ее волосы, и ее пронзило тысячей мурашек, когда он провел по ее затылку. На этот раз Гермиона взяла инициативу в свои руки и поцеловала его первой. Его ногти царапнули по коже ее головы, и она резко выдохнула, разрывая поцелуй. Драко притянул ее ближе, пробравшись второй рукой под ее талию, и она уперлась ладонью в его грудь. Его кожа была гладкой, а мышцы — напряженными, поэтому она поглаживающим движением скользнула вверх, к плечам, и уже без стеснения обхватила его шею. Он целовал ее почти целомудренно, практически без языка, лишь раз прикусив губу, оттянув на себя. Когда она потянулась к нему, он отстранился, улыбнувшись с мальчишеским задором, и Гермиона не смогла не ответить улыбкой. Его смех оказался обезоруживающим. Драко слегка передвинул их, и теперь Гермиона лежала на спине, вцепившись пальцами в его лопатки и запрокинув голову, пока он покрывал невесомыми поцелуями ее челюсть и шею. Он вжимался в нее всем телом, и она отвечала тем же. — Малфой, — прошептала она. — Драко. — Знаю, — ответил он, зарываясь носом в ее волосы прямо рядом с ухом. — Знаю, знаю, знаю… Гермиона рвано дышала. Драко со стоном перевернулся на бок, прижимая ее к себе со спины, и пролез рукой под ее шеей. Гермиона оказалась в настоящем коконе тепла. Она переплела их пальцы, и Драко на пару секунд крепко сжал ее руку. Засыпая, она чувствовала, как на его пальце бьется венка. И это так поразило ее, что она почти забыла, что имела в виду вовсе не то, о чем подумал Малфой. Она не хотела просить его останавливаться.