Примирение

Они изучили весь Дом. Двери не открывались. За окнами был сплошной туман. Не было никакой возможности уйти: не работала аппарация, никакого пороха для камина, даже их палочки все хуже и хуже исполняли заклинания, пока даже простой Люмос не перестал получаться. В конце концов они отчаялись. Дом был небольшой, скорее, крохотный. Первый этаж занимали гостиная, кухня и кладовая. На втором — спальня хозяев и детская комната. Они находились в противоположных сторонах, разделяемые длинным узким коридором. Гермиона и Драко очень осторожно передвигались по комнатам. Они все еще держали в уме: что-то — или кто-то — издавало тот странный звук. Который навевал смутные воспоминания где-то там, на краю сознания. Сколько времени прошло с момента их прибытия, она не помнила. Наверняка сейчас стояла ночь: Гермиона уже в третий раз изо всех сил сдерживала сладкий зевок. Закончив осмотр, они спустились вниз, и теперь Гермиона сидела на диване в гостиной, пустым взглядом уставившись в камин, а Малфой — за окно. Огонь был зачарованным: они не подбрасывали в камин поленьев. По стенам расползались причудливые тени, которые в иной ситуации не казались бы столь пугающими. Гермиона вглядывалась в языки пламени, будто они были единственной понятной и простой вещью, когда огонь начал затухать. Она поняла это не сразу, но, поняв, встрепенулась, сбрасывая плен усталости. — Малфой! — вскрикнула она. — Камин! Он повернулся на звук ее голоса. На их глазах исчезала последняя связь с реальностью, их теоретическая возможность вернуться, а также — единственный источник света. Гермиона коротко втянула воздух и вцепилась в подлокотник. Погруженный в темноту, мир внезапно стал опаснее и непредсказуемее. — Надо подождать, и глаза привыкнут, — она постаралась звучать убедительно. Она отчетливо слышала дыхание Малфоя. Неужели и правда все остальные чувства усиливаются, когда глаза не могут видеть? Или дело в том, что он успел сократить расстояние между ними, и теперь стоял слишком близко — там, позади нее, за спинкой дивана, до скрипа сжимая обивку? — Малфой? — позвала она, поворачивая голову в ту сторону, где он предположительно находился. — Малфой? Драко! — вскрикнула она, испугавшись, что он тоже пропал и она останется совсем одна в этом темном, мрачном, пугающем месте. — Я здесь, — его голос был глухим. Она вскочила, все еще цепляясь за подлокотник дивана, чтобы ориентироваться. Постепенно мир вокруг начинал обретать очертания — а значит, где-то был свет. Гермиона стискивала ткань обивки, поднимаясь ладонями все выше, пока не наткнулась на руку Малфоя — ледяную, подрагивающую от силы, с которой он вцепился в диван. — Ты что? — спросила она. — Ты что, боишься? Он дышал рвано и часто, и Гермиона только теперь поняла: Драко Малфой, главный задира Министерства, до чертиков боялся темноты. — Да ладно тебе, — она постаралась не показывать в голосе усмешку, которая отчего-то проступила на ее лице: оказывается, он такой мальчишка! — Это же не… — Чтоб тебя, Грейнджер! — зло выплюнул он, отталкивая ее руку и отшагивая назад. — Иди ты к черту! Гермиона ахнула, отшатываясь. Она оскорбленно прижала отвергнутую ладонь к груди накрыла ее другой. Она не собиралась над ним глумиться! Она же просто… Где-то скрипнула половица. Гермиона застыла. По спине пробежал холодок, низ живота сковало, а коленки поджались. Она задержала дыхание. Половица скрипнула снова. Медленно, будто все суставы залило цементом, Гермиона повернула голову на звук. Он явно был со стороны камина. Что-то — кто-то? — шло к ним. Гермиона попятилась, еле переставляя ноги, будто в страшном сне. Собственное дыхание казалось ей слишком громким. В ушах бился пульс. Она с шумом втянула воздух, когда спиной впечаталась в Драко — он резко вцепился в ее плечо и не отпускал, пока она не оказалась совсем вплотную к нему. Его хватка лишь усилилась, когда он прошептал ей на ухо: — Шагай. И они начали отступать. Она видела очертания его руки, сжимающей палочку, которую он выставил перед ними — Гермиона тоже держала палочку, — черное на сером, бесконечно сером вокруг. Шагов больше не было. Когда они приблизились к распахнутой двери в коридор, Гермиона, обернувшись, поняла, откуда у них была возможность видеть хотя бы очертания предметов: на втором этаже в одной из комнат горел свет. Она сглотнула. Пальцы Малфоя наверняка оставят синяки: так сильно они впивались в кожу. Он уводил ее все дальше и дальше, а идти было все легче и легче, и Гермиона уже с трудом сдерживалась, чтобы не развернуться и с визгом не броситься отсюда прочь. — Второй этаж, — сипло сказала она, слегка повернув голову и случайно задевая лбом челюсть Драко. — Там свет… — Ты думаешь, нам стоит идти в эту очевидную ловушку? — Чем бы это ни было, оно находится там, в темноте, — голос Гермионы все еще дрожал. — Нам все равно нечего терять. Они вышли в коридор — вывалились. И бросились наверх. Туда, где горел свет. В спальню.