Сэм чувствовал себя… странно. Он сидел в обычной маленькой гостиной, в каких до этого бывал уже десятки раз — в облике федерала, священника или еще, черт возьми, кого — на бледно-розовом диванчике и, аккуратно держа в руках чашку, неловко поглядывал на маленького Питера, что игрался на полу неподалеку. Ребёнок перебирал странные кубики, выстраивал из них различной сложности фигурки, делая похожими на животных. Рядом валялся яркий атлас, раскрытый на середине и остановившийся на страничке с хищниками. Нарисованный стервятник будто бы смотрел прямо на Питера, а потому Сэм едва тряхнул головой, отвлекая себя от навязчивых мыслей. После всех этих кошмаров — в последнее время вполне себе вещих — он старался много не думать, особенно о плохом, до трясучки побаиваясь, что его мысли, словно токсичный яд, расплавят черепную коробку и выберутся в реальный мир. Дин, выглядевший крайне потеряно, все равно заметил перемену в брате и послал внимательный взгляд, вопросительно дернув правой бровью. Младший Винчестер раздраженно лишь отмахнулся и показательно перевел своё внимание на хозяйку дома. Мэри же выглядела как-то смущенно и даже немного неуверенно — она забралась в красивое винтажное кресло, где заламывала пальцы, раз в несколько минут поглядывая на сына. Беспокоилась…
боялась.
Почему-то в сознании Сэма Паркер была немного другой. Еще с детства запомнилась ему какой-то более… бойкой, что ли? Откуда именно взялась эта мысль парень не понимал, ведь все, что они делали вместе, так это перерывали библиотеку в поиске нужной информации для помощи взрослым и перемывали косточки Дину. Сэм, иногда, с особой мстительностью вспоминая косяк брата в новой школе (особенно после тонны новых шуточек про его стрижку и «неизлечимый ботанизм»), а Мэри покрываясь едва заметным румянцем. Однако, вероятнее всего, рядом с братом ему просто представлялась именно девушка-пожар — что беспокоила бы сердце Дина, обжигала его лишь мыслью о себе… Ведь именно с такими Винчестер, как только позволил закон, общался чаще всего, заигрывал, флиртовал напропалую, проводя редкие, относительно спокойные, ночи в чужих номерах. Именно так, вместе с виски, усталостью и грязью пережитого дня — а не рядом с мягкой (по крайней мере внешне) Мэри, что была больше похожа на тихое, согревающее пламя, какое бывает только лишь у домашнего камина.
— Может быть это моя паранойя, но… — подала голос Паркер, вцепившись пальцами в чашку. Девушка прикусила губу и опустила взгляд разглядывая нарисованную на керамике ромашку, будто бы споря сама с собой. — Ричард…
Бывшая охотница замолкает, с силой трет лоб тыльной стороной ладони и косится на Дина. Взгляд её не прочитать, но охотник учтиво смотрит в ответ, а весь его образ кричит о том, что он готов выслушать и помочь, в чём бы проблема не заключалась — хоть мужа от оборотня отбить, хоть починить раздражающую своим писком дверцу шкафа. Сэм же внимательно наблюдает за тем, что сейчас происходит, собирает информацию по крупицам и делает то, что умеет лучше всего. Анализирует.
Он далеко не идиот и осознает одну простую истину с потрясающей ясностью. Мальчишка на полу — ребенок Дина. Просто не может быть никем другим — слишком похож. Может он бы сумел провести самого Дина, но Сэм
помнит. Уж старшего брата он знал и выучил за всю жизнь до малейшей черточки характера, последней веснушки, последней родинки и шрама.
А еще Сэм отлично понимает — Дин так же
все знает. А потому и ведет себя как законченный идиот, под которым горит диван, и который бы дорого сейчас заплатил, чтобы находиться где-то подальше. В открытом поле, например, где можно было бы материться во всю глотку, ненавидеть себя, взывать к Богам, вливать в себя вторую бутылку дешевого виски, или чем там еще занимался Дин Винчестер, когда у него жизнь переворачивалась с ног на голову? Даже сейчас старший брат не позволял себе срываться в такие, уж совсем законченные, истерики, на глазах у младшего, так что Сэмми, зачастую, оставалось лишь догадываться о, чуть ли не единственной, тайной черте Дина.
Мэри, в свою очередь, молчит. Хотя, насколько может судить Сэм (вполне справедливо считая себя неплохим психологом и знатоком человеческих душ), уж она-то не может не знать и, тем более, не понимать, даже сейчас, что происходит. А потому, делает вывод Винчестер, она умалчивает вполне сознательно — об этом думает каждый взрослый, сидящий в комнате. А может и сам Питер — Сэм ни разу не удивился бы, ведь шкет выглядит невероятно смышленым для своего возраста: неплохо читает, считает, а еще говорит без умолку, но, что удивительно, только по теме. «Весь в дядю» — горделиво проскальзывает мысль у Сэма и он усмехается, оставляя очередной взгляд брата без вопроса, и утыкается губами в чашку. Кофе приятно скользит по горлу и щекочет дорогим запахом. Не та помойка, что они пьют каждый Божий день.
Мэри, тем временем, находит в себе силы говорить дальше. Она не выглядит как бывшая охотница, наоборот. Сейчас она даже больше обычного похожа на простую девушку, столкнувшуюся с непростыми обстоятельствами. Она не закатывает истерики, как жены утащенных монстров, не строит теории о муже-изменщике и пьянице, нет. Мэри Паркер просто выглядит так, будто бы землю забрали у нее из-под ног и все еще не вернули, заставляя балансировать на огромном цирковом шаре, жонглируя огненными мечами. Сэм ненавидит цирк — дом лицемерия, что за яркой ширмой скрывает в себе лишь уродство.
— Я ушла за Питером, — голос Паркер ровный и мягкий, словно патока. Когда она произносит имя сына, то сама того не замечая, ищет взглядом кудрявые вихры волос, будто бы для неё это важнее, чем дышать. Сэм, как и Дин, знает не понаслышке о материнской любви. Только вот сам он не помнит такого взгляда
своей Мэри. — Здесь подготовительная школа совсем недалеко. Питу будет всего пять, но он достаточно смышленый мальчик, тянется к знаниям, а потому мы с Ричем отдали его на занятия, каждый день, с трёх до шести… — девушка делает глоток остывшего чая и морщится. — Это было воскресенье. Ричард остался дома, я должна была забрать Питера, а после мы собирались ехать в гости к друзьям, у них недавно родилась девочка, они её так ждали, были так рады и…
Мэри сама замечает, как начинает тараторить, а её голос становится все выше, буквы путаются, а дыхание срывается. Девушка делает судорожный вздох — совсем неглубокий — а потом ещё один и еще один, успокаиваясь. Так ведут себя люди на грани истерики, те, что пережили травмирующее событие: потерю близкого, нажитого, жилища. Винчестер младший знает, что потеряла, что так горько оплакивает Мэри Паркер. Вовсе не мужа, нет… Мэри Паркер, несколько десятков лет от роду, оплакивала свою
обычную жизнь.
Дин оказывается рядом куда быстрее, да и поддерживает он лучше. Ничего не говорит, просто сел на край дивана, своими коленями коснулся её, и укрыл подрагивающие пальцы своими руками, предварительно отставив чашку с ромашкой на столик. Когда Дин доверительно заглядывает Паркер в глаза, Сэм отворачивает голову, не желая прерывать слишком интимный момент между двумя. Вместо этого он гуляет взглядом по каминной полке, теряясь между нескольких фарфоровых херувимчиков и фотографий в резной рамке. На одной из таких изображен мужчина — он, возможно, чуть старше их с братом, в очках (Сэм и сам такие носил во время экзаменов, чтобы немного ослабить напряжение), темноволосый, с зелеными глазами. Младший Винчестер все-таки не смог удержаться от параллели: что-то общее улавливалось между Дином и этим Ричардом, у кое-кого из здесь присутствующих все-таки был определённый типаж.
Сэм вернул свое внимание к парочке, когда услышал твердый, но словно бы обволакивающий, голос Дина:
— Что произошло, когда ты вернулась, Мэри?
— Ричард пропал.
Примерно на это младший Винчестер и рассчитывал, когда они ехали сюда. Со всем остальным, включая убийство мужа сверхъестественным существом, Мэри могла бы справиться, или, по крайней мере, рассказала бы Дину все, без утайки. Но если мужчина пропал, не оставив за собой никаких (или почти никаких) следов, тогда дело становилось куда сложнее. Особенно в доме бывшей охотницы. Ведь то, какая тварь могла забраться сюда через поставленную защиту оставалось загадкой.
— Я вернулась через сорок минут, как и всегда, — теперь Паркер слегка понизила голос, склонившись к Дину ближе. Тот не отрывал от неё взгляда и Сэм понял, что Винчестер землю носом перероет, но сделает все, что в своих силах, чтобы помочь. Играющему рядом Питеру были вовсе не интересны странные взрослые, куда больше его внимание привлекали игрушки из «Звездных Войн», новая часть которых вышла совсем недавно. — Мы с Питом только задержались в лавке с мороженным, — голос девушки наполнился отчаянием, а она сама закусила губу, сжав пальцы сидящего рядом охотника. — На пятнадцать минут, Дин! — исступленно прошептала она, заглядывая ему в глаза. — Понимаешь? Не больше. А когда вернулись… Ричарда не было.
— Он не мог никуда уйти, правильно?
— Нет, — покачала головой Паркер, — не мог. В гараже стояла машина, его кошелек лежал на столе на кухне, ключи висели у входа, как и верхняя одежда. В гостиной работало радио, да и весь дом… все выглядело так, как будто бы он пошел открывать нам двери, оторвавшись от своих дел. Вся защита, все амулеты, все символы, соль — все было на месте. А он просто… пропал.
Младший Винчестер призадумался, пытаясь понять, что именно могло произойти и с какой тварью они могли бы иметь дело. На ум ничего не приходило — все, кто был им известен, так или иначе оставляли следы, особенно если им удавалось утащить с собой еще живого человека. Сэм был уверен в Мэри, как в охотнице, потому что знал, что эти знания ничем из головы не выгонишь, они выжжены там до конца дней.
— Может, — спустя несколько минут молчания, подал голос Дин, — он кому-то перешел дорогу? Кому-то из… — брат коротко оглянулся на мальчика и понизил голос, — людей?
Мэри выдохнула раздраженно, и резко откинулась на спинку кресла, запустив подрагивающе пальцы в рыжие волосы.
— Он простой ученый, Дин! — выдохнула она. — Не больше! Единственное, кому он мог перейти дорогу, так это старухе по соседству и то только потому, что случайно срезал газонокосилкой ее любимые петунии! Ричард и мухи в жизни не обидел, он не…
«
Как мы…» недосказанное Мэри повисло в воздухе. Очевидно произошедшее выбило девушку из колеи. Привычный и любимый воздушный замок, высокий забор которого она выстраивала с особой тщательностью, погребая за плотным камнем все сверхъестественное, исключая, разве что, только всегда пропадавший носок в стиралке, рушился у неё на глазах и бежать было некуда. Всюду стояли стены, а из трещин на неё смотрели мерзкие, горящие в темноте глаза, только и ждущие, чтобы утащить за собой.
На какое-то время гостиная погрузилась в вязкую тишину, пока Дин, одновременно с Мэри, не вскочили с мест, будучи удивительно синхронными.
— Мне пора кормить Пита.
— Мы осмотрим дом.
Встав, пара оказалась уж через чур близко друг к другу, и уже непонятно было — то ли Паркер потянулась за Дином, то ли Винчестер за девушкой. Сэм, сидя на своем месте и наблюдая за всем, сделал глоток кофе и закашлялся, совершенно случайной, но этого хватило, чтобы двое отошли на несколько шагов.
— Эм… если ты позволишь, — прочистил горло Дин, пробежавшись пальцами по короткому ежику волос. Видок у него был сконфуженным, а в сторону Питера, что встал со своего места и вцепился в платье матери, он и вовсе старался не поглядывать.
— Д-да, — чуть заторможенно, словно зачаровано, ответила Мэри и, встряхнув головой, обернулась к ребенку, поднимая его на руки. — Да, конечно. Чувствуйте себя свободно. Мы будем на кухне.
— Хорошо.
Сэм благодарно улыбнулся и поставил чашечку на блюдце, наблюдая за тем, как старший стремительно направляется к выходу из дома. На улице его ждала Импала, сумка с оборудованием и, кажется, экзистенциальный кризис.
***
Если что Дин Винчестер и умел делать мастерски кроме охоты и склеивания девчонок, так это впадать в панику и тихое отчаяние так, что никто посторонний бы и не заметил. Да что там посторонний — родной отец не видел этого. Хотя с Джоном ситуация всегда была чуть сложнее, и никогда нельзя было понять — он на самом деле не замечает или сознательно делает выбор не замечать? Острая игла кольнула прямо в висок и Дин поморщился, слегка ударяясь головой о тумбочку, у которой сидел. Датчик ЭМП молчал здесь, в спальне, ровно так же, как и буквально в каждой комнате небольшого домика. Ни в детской (как больше всего боялась Мэри), ни на кухне, ни в коридоре, ни даже в гараже, ничего не было. Никаких следов серы или эктоплазмы — Ричард просто исчез.
Охотник длинно выдохнул, уставился на семейную фотографию в аккуратной голубой рамочке, и снова ударился головой, прикрыв глаза.
Сын.
У него есть сын.
Пусть Мэри так и не сказала это прямо, даже в те несколько минут, что они провели наедине, когда она показывала ему замудренный выход на чердак, пока Сэма отвлек маленький Питер, указывающий на фигурку Чубакки и утверждая, что «вы, мистер, очень похожи! Я люблю Чуи, он классный!». Разговора не сложилась, стоило только коснуться, подойти чуть ближе, как Паркер потупила взгляд и уперлась белыми ладошками в грудь, опустив голову. Дин посмел только спросить:
— Скажи… ты счастлива?
Девушка подняла взгляд, уставилась в зелень напротив, и Винчестер сам все понял, даже без её слов. Пускай она до сих пор терялась рядом с ним, краснела и улыбалась, совсем как пять лет назад, но сейчас Мэри Паркер была взрослой женщиной и матерью семейства, точно знающей, чего и кого она хочет от жизни. Дин остался позади приятным воспоминанием, не более. Даже то, что он, кажется, был отцом Питера, ничего не меняло. Мэри сделала свой выбор, а Дин безропотно его принял, отходя на задний план. Он не был готов бороться за право называться отцом, а Мэри не была готова бросать все ради чувств, что все еще тлели где-то внутри.
— Да, — ответила она честно. — Счастлива.
И Дин, услышав то, что хотел, отступил, больше не пересекая черту. Только лишь когда они зашли в детскую, наполненную книжками, комиксами и звездами, что были повсюду (на постели, на потолке и даже на стенах), он позволил себе короткое:
— У тебя замечательный шкет.
Мэри по-привычке убрала неаккуратно брошеную футболку и прижала к себе резиновый тапочек с нарисованным паровозиком, что только что подняла с пола.
— Знаю.
Семья всегда пугала Дина Винчестера. Потому что он как никто другой знал, что это не только величайшая сила, но и твоя гигантская болевая точка, в которую невозможно не попасть. У Дина был брат и отец. Первого он вырастил на своих руках, учил ходить, говорить, обжигаться слипшимися макаронами и пить пиво. Второй был для него абсолютным примером, человеком, чьи приказы выполнялись безоговорочно. Охотник любил отца, но, по правда говоря, уже и не помнил, каким именно
папой был Джон. Все, кого он помнил, так это человека, что всучил ему Сэмми в руки и убежал в горящий дом, в попытке спасти маму. Кажется в ту же ночь, именно тот Джон Винчестер и погиб. В той самой детской, в тот проклятый ноябрь.
О своей личной семье он никогда не думал. Зачем ему еще кто-то, когда есть Сэмми? Именно так он думал в детстве да и с прошествием времени это не очень изменилось. Даже несмотря на то, что брат вырос, взбунтовался и отправился в колледж, он все еще являлся смыслом вселенной Дина, той самой силой, что двигала его дальше и всегда возвращала на сидении родной Импалы, даже тогда, когда очень сильно хотелось сдохнуть в лесу, не увернувшись вовремя от очередной потусторонней твари. У Дина никогда не было мечты о домике, жене и детишках — обо всем этом мечтал Сэм и старший отходил в сторону, готовый вырезать столько нечисти, сколько сможет, лишь для того, чтобы такие мечты исполнились.
Потому сейчас, когда он все осознал, на него словно обрушилась кирпичная стена. Звонкий голос Питера, что сейчас с интересом комментировал мультики, идущие в гостиной, заедал в черепной коробке словно старая, но родная, пластинка, что когда-то давно любил ставить Джон, после приглашая маму на танец посреди комнаты. Голос Питера отзывался теплом в груди и мужчина хватался за сердце, желая его вырвать.
Не знать о сыне — это одно. Знать и оставить позади — совершенно другое.
Правильный ли это выбор? Знает ли шкет? Знает ли Ричард? Собиралась ли Мэри вообще когда-либо ему об этом рассказать и что он сам собирался с этим делать? Мысли, одна хуже другой, роились в голове, а сам Дин чувствовал, как что-то сжимает ему горло, лишая воздуха в груди. Охотник дернулся и подскочил с места, сразу же нащупывая у себя за поясом пистолет с серебряными пулями, но… в комнате никого не было. Да и горло больше не стискивало — только болело в груди, а сердце было готово вырваться, забирая с собой возможность сделать полноценный вдох.
— Дин? — голос брата разрезал тишину. — Ты в порядке?
Сэм появился на пороге спальни, как всегда гигантский и растрепанный, держа в руке диктофон и свой ЭМП, обеспокоено поглядывая на старшего брата. Дин отрывисто кивнул и потер рукой горло, отойдя от злосчастной тумбочки.
— Полный, — ответил он, облизнув пересохшие губы. — Нашел что-то?
— Нет, — Сэм покачал головой. — Пусто. По всем параметрам. Что бы это ни было, но я не могу найти никаких следов. Он словно под землю провалился.
— То же.
Младший брат как-то на секунду завис, переминулся с ноги на ногу, а после попытался открыть рот, чтобы что-то сказать, но Дин, почуявший неладное даже раньше, чем глупый вопрос успел сформироваться в лохматой голове Сэмми, уже вышел из спальни, избегая неудобных разговоров (это он тоже умел делать мастерски, и давно бы уже получил пояс, существуй такие соревнования). Сэм вздохнул, окинул взглядом комнату, и тоже отправился в след за братом. Им нужно было поговорить с Мэри.
***
Дверца номера захлопнулась с тихим, приятным щелчком. Дин включил свет, бросил сумку с вещами на кровать, подхватил уже высохшее полотенце и, с мрачноватым, «я в душ!» исчез в уборной. Сэм вздохнул, бросил свою сумку на пол около столика, и выкинул остатки вчерашнего ужина. Вместо ужина у них был пустой холодильник, но пока младший Винчестер не очень спешил идти в ближайшую забегаловку, чтобы купить там что-то. Сначала он хотел поговорить с братом, что увиливал от вопросов, словно змея, что уже почти поймали в мешок, но что никак не хочет сдаваться. Парень завалился на собственную кровать, оставляя ноги с грязными ботинками на полу. К вечеру у него сильно разболелась голова, вскорости обещая мигрень. В ушах шумело, но Сэм был готов потерпеть, только если бы это означало, что сейчас не последует новых странных картинок и ужасающего будущего для какого-то бедняги, с которым он не сможет ничего сделать.
Винчестер прикрыл глаза и даже успел задремать. Из сна его вырвало шевеление слева.
— Дин… — пробормотал младший, прикладывая холодную ладонь к горящему лбу. Кажется опять начиналось. — Поговорить надо.
Брат, переодевшийся в свежую одежду, закатил глаза и снова обернулся к своей постели. Подняв с тонкого одеяла свой пистолет, он запихнул его за пояс.
— Спи давай. Завтра поговорим.
Каждый раз, когда Дин говорил так, Сэм знал, что никакого «завтра» с разговором так и не наступит, а потому резко сел на своем месте, сгоняя сонливость и желание сблевануть от головной боли.
— Нет, сейчас.
Слыша решимость в голосе младшего, Винчестер старший цыкнул, но все так же продолжил игнорировать, застегивая на руках отцовские часы.
— Дин! — каждый раз, когда брат игнорировал его больше, чем несколько минут, Сэм начинал закипать. Каждый раз. — Я не лез к тебе с этим, но… Питер, он ведь…
— Молчи.
Охотник обернулся резко, обрывая на полуслове. Сэм прекрасно знал это решительное выражение лица (и видел его не раз, не только у брата, но и у Джона), а потому, закатив глаза, как недавно и сам Дин, все равно продолжил. В этой семье они давили до последнего, даже несмотря на то, что все могло закончится мордобоем по-Винчестеровски.
— Дин, я серьезно…
— А я сказал «молчи», Сэмми!
Младший лишь упёрто поджал губы, но все еще сидел на кровати, не решаясь встать. Дин, словно зверь, начал вышагивать по небольшому периметру кухни.
— Он твой сын, — словно судья кинул свое веское слово Сэм, прибивая брата к полу. Тот лишь вскинулся, почти что прорычав в ответ.
— Сэм!
— Чувак! Я понимаю, но, черт возьми! Ты его отец, Дин!
— У него есть отец. Ричард. Лучше меня. Мы его найдем и они снова заживут счастливой семейкой. Точка.
— Дин…
— Сэм! Она мечтала о спокойной жизни. О белом заборчике, докторской степени, сыне и воскресным походам в магазин — и она это получила. И я не собираюсь…
— Что? Все портить? Дин… — младший всплеснул руками.
— Да, Сэм! Я не собираюсь все портить! Если я влезу, то… ты и сам знаешь, какого…
«
Каково это — терять все, только обретя…» — застряло в воздухе, недосказанно. Дин чертыхнулся и, сорвавшись с места, подхватил куртку.
— И что ты собираешься делать? Просто уехать? Дин! Ты куда? — догнал его голос Сэма уже на выходе из мотеля.
— В бар, — отрывисто кинул старший Винчестер и выложил ключи от Импалы в маленькую тарелочку на тумбочке. — И чтоб ни одной лишней царапины не было, когда я вернусь, услышал?
***
Очередной телефонный звонок застал Дина где-то в четверть третьего ночи. Кое как вывернувшись из объятий знойной красотки, охотник дотянулся до мобильника и посмотрел на высветившееся имя брата. До того от Сэма были пропущенные лишь в начале вечера — тогда, когда он, Дин, словно последняя истеричка, выбежал прочь из мотельного номера, подальше от вопросов и ответственности. Пара бутылок пива исчезли быстро, так и не замеченные напряженным и уставшим организмом, а на их смену пришел дешевый скотч и компания длинноногой брюнетки. После звонки Сэмми стали не так важны, тем более Дин точно знал, что тот не успел бы найти приключения на свою ботанскую задницу так быстро. Нет, ради приличия он один раз взял трубку, но после первого же «По-твоему это по взрослому? Дин…» сбросил с чистой совестью. Сэм мог переодевать штанишки, затягивать лэптоп к себе под одеяло, и ложиться спать, прекрасно зная, что старший больше ему не ответит до самого утра.
Но до официального «утра» было еще далековато, а телефон снова разрывался противной трелью на тумбочке. Триша… Миша… Сэнди?.. Знойная брюнеточка завозилась на месте, надула губы во сне и развернулась к стене, утащив за собой большую часть одеяла, стянув его с груди Винчестера. Парень вздохнул и потянулся за телефоном.
— Сэмми? — заспанно и устало протянул Дин, подавляя зевок. По ту сторону шуршала одежда и позвякивали (этот звук охотник мог различить из миллиона других) ключи детки. Сэм прерывисто дышал, бормотал что-то несвязное и точно куда-то собирался. Неужели опять… кошмар? Вещий сон, или что это, черт возьми, вообще было?! Неизвестность, что окутывала брата и его странные видения, завязывала все внутренности в узел и заставляла Дина становится еще большим параноиком, чем обычно, при этом сохраняя внешнюю невозмутимость. Но сейчас… что-то было не так. Он
чувствовал это. Потому Дин нахмурился, даже сам того не замечая, откинул остатки покрывала, и сел, пробежавшись взглядом по комнате, выцепляя собственные разбросанные вещи, натягивая одной рукой носок. — Сэм? Что случилось?
Брат молчал и ничего не говорил, пока не хлопнула дверь от машины. Только когда завелся мотор, он произнес лишь одно слово:
—
Мэри.
И все оборвалось.
