Белла, чао

Изабелла убирала грязную посуду с опустевшего двора и понимала, что этот день она запомнит навсегда. Она была в ярости утром, ликовала в честь победы днем, разочаровывалась и надеялась вечером. Даже для нее, всегда чересчур эмоциональной, это было слишком. Руки на автомате делали привычную работу по уборке, а голова была занята недавним разговором с Фербом. Он совсем ничего от нее не требовал и не ждал от нее предсказуемых действий. Ее мама всегда хотела видеть идеальную помогающую дочь, подруги-герлскауты—уверенного лидера, у которого всегда есть план, остальные друзья, в том числе и Финес,—милую и сахарную девочку. Но Ферб... Он как будто понял ее настоящую, взбалмошную, расстроенную, влюбленную, и не осудил, и не посмеялся. Это было так ново, так странно, вести себя естественно.   Ферб всегда казался Изабелле загадочным и пугающим. Он почти не говорил, а она тараторила, не умолкая. Его лицо было непроницаемым, а она не умела скрывать эмоции. Он всегда держал себя в руках, а она злилась по мелочам. Изабелла всегда думала, что у нее с Фербом нет ничего общего, но в последние недели привычное представление о нем полетело в тартарары. Он буквально наорал на нее на пикнике, а потом вдруг спас и успокоил, а потом вступился за нее перед Финесом, с которым почти всегда согласен, а потом разговаривал с ней весь вечер. Словами! Это было похоже на начало апокалипсиса, но именно это помогло Изабелле увидеть в Фербе обычного человека. И, кажется, ей начинало нравиться с ним дружить.  

***

  Изабелла и Ферб стали больше времени проводить вместе. К концу лета у них завязалась крепкая дружба, и Изабелла теперь заходила во двор к Флинн-Флетчерам и с улыбкой говорила: «Привет, Финес, привет, Ферб, а что вы делаете?»  

***

  Изабелла запомнила каждое слово, которое Ферб сказал тем вечером у барбекю, и однажды, после тяжелого дня в школе, спросила: —Ферб, помнишь, ты сказал, что я могу рассказывать тебе чаще, что у меня происходит? Можно сейчас, мне очень-очень надо! Она поймала взгляд его глаз, чересчур мягкий для классического Ферба-стоика, широкую улыбку и молчаливый кивок в знак согласия. Она выдохнула с облегчением, потому что ей необходимо было пожаловаться, устроилась рядом, и начала рассказывать о дурацком курсе по анатомии, по которому у нее вообще ничего не получается. Ферб слушал внимательно, кивал, и она чувствовала в его присутствии понимание и живой интерес. После их разговора ей стало тихо и тепло. Она стала рассказывать ему про свои дела почти каждый день, и каждый день он внимательно слушал ее. Для Изабеллы это было спасением. Ее распирало от впечатлений, и она, как никто, была благодарна Фербу за то, что ее новости ему никогда не надоедали.   Одним осенним вечером она рассказала ему про своего отца. Он ушел из семьи, когда Изабелле было шесть, и забыл о них с мамой. Пропал, как будто его и не было никогда. Изабелла знала, что где-то в Аризоне у него появилась другая семья, а о Изабелле он вспоминал раз в год, в ее день рождения, когда присылал электронные открытки по смс. Для Изабеллы день рождения всегда был грустным праздником, а вопрос об отце—болезненным. Обычно сдержанный Ферб после ее слов очень рассердился и стал дрожащим голосом твердить о том, что нельзя бросать таких невероятных людей, как Изабелла и ее мама, что отца Изабеллы и отцом назвать нельзя, и что он полный придурок, раз так тупо поступил со своей жизнью. Он сильно сжал руку Изабеллы, а потом, после недолгого молчания, тихо произнес, что ему больно слышать такие истории. Он потерял свою родную маму: она умерла, когда он был еще маленький. Ферб сказал, что лишиться близких можно за мгновение, и поэтому каждый момент рядом нужно ценить, и это истинное зло—отказываться от собственного ребенка по доброй воле. Глаза Ферба блестели от ярости, боли и навернувшихся слез. Изабелла в тот вечер впервые видела, как он плачет. Она порывисто и крепко обняла его, и гладила его по голове, как маленького. Это была их общая боль. Но она их сблизила, и Изабелла чувствовала себя нужной ему и посвященной в сокровенное, и она не хотела, чтобы эта роль досталась кому-то кроме нее.  

***

  Ферб мало разговаривал. Не только потому что не любил, но еще и потому что его постоянно перебивали, когда он начинал говорить. Все привыкли к его стереотипному, почти нарицательному образу, да и зачем было слушать Ферба, если есть красноречивый Финес. Изабелла заметила это, когда они стали близко дружить. Она находила такой расклад возмутительным и несправедливым, и всегда, когда подворачивался случай, спрашивала: «Ферб, а ты что думаешь?» На это он тепло улыбался, буквально расцветая, и делился своими мыслями. А ей нравилось видеть его счастливым.  

***

  С осенью пришел новый учебный год. Изабелла все еще продолжала предпринимать попытки понравиться Финесу и флиртовала с ним всю осень и зиму, но дела не двигались с мертвой точки. Она добивалась его внимания, но не могла отделаться от ощущения наигранности. Она флиртовала по привычке, не до конца понимая, хочет она продолжать «битву за любовь» или нет. Подруги поддерживали ее и тыкали пальцем в Финеса в школьных коридорах, мол, смотри, твой будущий муж пьет воду у кулера, иди подойди к нему. И она шла, и она кокетливо заправляла прядь за ухо, и Финес, как обычно, наивно не понимал ее намеков, и рядом понимающе кивали знакомые, подразумевая, что все когда-нибудь сложится, ведь Изабелла и Финес созданы друг для друга. Быть влюбленной в Финеса было зоной комфорта, и из нее было выйти труднее, чем казалось.   Изабелла много раз укоряла Ферба в том, что он ей не помогает с Финесом, ведь с его мозгами они бы уже давно добились своего. И тогда ее сомнения бы улетучились, и знакомые бы успокоились и отстали. Но Ферб продолжал упрямиться и в «вопросе Финеса» был очень холоден. Однажды он посоветовал ей остановиться и сделать передышку в своих любовных походах. Изабелла закатила глаза и обиделась на Ферба. Однако, подумав ночь-другую, она решила послушаться его совета и один день вообще не бегала за рыжим возлюбленным своих детских лет. Потом не бегала второй день и третий. Изабелла удивилась, насколько проще стало жить. Она перестала бегать за ним вообще и больше не пыталась флиртовать. Ее стали спрашивать, охладела ли она к Финесу, но она горячо уверяла, что теперь она просто любит его по-другому, без розовых соплей.  

***

  Изабелла замечала детали и считала, что они важны. Финес всегда мыслил в целом—проектами, концептами, понятиями, и раньше она с этим смирялась, но со временем эта его черта стала раздражать. Часто Изабелле хотелось провести день совсем обычно: просто поиграть в настольные игры или посмотреть кино, а не строить огромную беседку-трансформер на антигравитационном поле. Ей хотелось, чтобы ей подали руку, поднесли за нее тяжелые книги, спросили, как прошел ее день и заметили, как удачно она подобрала метафору в своем докладе по литературе. Финес никогда такого не делал, и Изабелла тихо злилась на него. Зато так постоянно делал Ферб. Он всегда появлялся в нужный момент и спасал ее день, принося вкусный сэндвич, рассказывая смешную историю или замечая, как удачен ее новый наряд. Изабелла шутила, что у Ферба есть скрытые способности к телекинезу, и поэтому он всегда знает, что ей нужно. Ферб в ответ острил, что когда-нибудь его магические силы иссякнут, и ей придется справляться с жизнью самой. Изабелла говорила, что это будет самый грустный день в ее жизни. Про себя она отмечала, что не может себе представить, как она жила без Ферба и его маленьких знаков внимания раньше, и что недостатки Финеса уже не так ее волнуют на фоне того, что делает для нее Ферб. Они с Флетчером стали лучшими друзьями, и это самое прекрасное, что с ней случилось в последний год.  

***

  Следующим летом Финес, Ферб, Изабелла и компания взяли за обыкновение ездить на Дэнвильский пляж. Когда Изабелла впервые после долгого перерыва длиной в школьный год увидела мальчиков в плавках, ее одолело странное неловкое чувство. Им теперь было по шестнадцать, и они перестали выглядеть, как дети. Особенно изменился Ферб. Он был выше всех, а регулярный спорт сделал его тело подтянутым и мускулистым. Загар красиво сочетался с цветом его волос, и Изабелла поймала себя на том, что она пялится на него, а внизу живота странно тяжелеет. Это ощущение усиливалось, когда она встречалась с Фербом глазами или ловила украдкой его взгляд на себе. Так она открыла, что такое сексуальность. Еще Изабелла заметила, что Финес у нее похожих чувств не вызывает.  

***

  Когда Изабелла пошла в старшую школу, она записалась в команду черлидинга и вскоре стала ее капитаном. Ферб был лидером бейсбольной команды, и они снова много времени проводили вместе, на одной спортплощадке. Они оба были очень популярны, и Изабелла утопала во внимании поклонников, а около Ферба постоянно вились фанатки. Изабелле они не нравились. Она полагала, что Ферб объективно привлекателен, высок, а еще и умен, и джентльмен, поэтому его так обожают девочки, но она считала, что они все его недостойны, либо хотят использовать его, чтобы стать популярнее среди однокурсников. Ее недовольство подкреплялось тем, что Ферб не избегал женской компании и общался с поклонницами между матчами и уроками. Когда Изабелла высказала ему свои опасения, он ухмыльнулся во весь рот и спросил: «Ревнуешь?» Она задохнулась от возмущения и заявила: «Нет!!!» Причем настолько громко и настолько оскорбленно, что сама себе не поверила.  

***

  Изабелла поняла, что ей перестал нравиться Финес, когда он не позвал ее на Зимний бал. Это был самый важный праздник, о котором Изабелла мечтала с детства, и на который приходили только парочками. Финес сказал, что он не пойдет на бал, потому что можно провести время веселее, например, построить систему трамплинов для сноуборда, и потом кататься все новогодние каникулы. Да ему и не с кем. Он заявил это накануне вечером, и вся компания друзей это слышала. Все с сожалением посмотрели на Изабеллу, Джинджер сочувственно сжала ее руку, успокаивая. Ферб тревожно ожидал ее реакции и хмурился, пытаясь считать изменения на ее лице. Но Изабелла была абсолютно спокойна. В груди не закололо, не захотелось разрыдаться, не было даже легкого разочарования. Она легко улыбнулась Финесу и пожала плечами: «Круто, ты точно найдешь, чем себя занять. А я собираюсь пойти».   Она пошла с Фербом. Они договорились, что пойдут на бал, как лучшие друзья и не будут ничего усложнять. Они всего лишь придумали и сшили дизайнерские наряды (платье для Изабеллы цвета фуксии и костюм для Ферба, изумрудно-зеленый), которые сочетались друг с другом маленькими деталями и были самыми яркими на всем балу. Они всего лишь разучили несколько парных танцев заранее и всего лишь стали королем и королевой вечера. Они веселились и отплясывали на танцполе, как в последний раз, смеялись, объедались пиццей и делали снимки в фото-будке. Они всего лишь решили прогуляться от школы до дома пешком, и два часа, под падающими хлопьями снега, шли и разговаривали о собаках, итальянском кино, неполных семьях и будущем. Тогда Ферб поцеловал Изабеллу около калитки ее дома, и она ответила на поцелуй, шокированная и не понимающая, что она творит.  

***

  Они много целовались после Зимнего бала. Они целовались на пустынной улице, за углом школы, у Изабеллы в комнате, на крыше гаража. Они держали это в тайне, молча и негласно, проверяли друг друга на прочность. Несмотря на поцелуи, их дружба никуда не делась. Изабелла не понимала, как назвать такие отношения, ведь они не говорили ни о любви, ни о том, чтобы встречаться. Ей все еще тяжело было порвать с привычным образом влюбленной в Финеса девочки, особенно из-за того, что все вокруг воспринимали ее только так. Но Ферб принимал ее и такой, сконфуженной, потерянной и меняющейся. Благодаря ему она постепенно стала расслабленной, в ее движениях стало меньше суеты, а в словах и действиях меньше сковывающего контроля. Она перестала париться насчет того, что скажут другие. А он всегда был рядом, и он всегда оставлял место ее хаосу.  

***

  В мае Ферб получил права. В тот день он довозил Изабеллу и Финеса до дома, уставших после школы и предвкушающих горы домашнего задания. Изабелла сидела впереди, переключала радио и думала, как она не хочет сейчас ехать домой. Она горько вздохнула. Будто услышав ее мысли, Ферб свернул на перекрестке с главной дороги и направился в сторону центра города. Он остановился у ее любимого кафе.   В этот момент Изабелла взглянула на его лицо, мягко освещенное закатным солнцем, и едва не разрыдалась. Осознание оглушило, как гром среди ясного неба. Ее в секунду пробрало от мысли, как же сильно она его любит. Не как друга, не как брата, а как партнера, любовника, самого близкого на свете человека. В Финеса она влюбилась с первого взгляда и построила из его образа идеал девчачьих мечт. Чувства к Фербу приходили долго, болезненно, через непонимание и поиск себя, но они углублялись и наполняли все ее существо. Она чувствовала себя с ним свободно, честно и спокойно. Его поцелуи были самыми нежными, прикосновения заставляли мурашки бежать по коже, его забота тепло окутывала. Она готова была расцеловать его всего прямо сейчас.   Изабелла попросила Финеса сходить заказать им еду с собой, и когда он ушел, она перестала сдерживать слезы. Она бросилась Фербу на шею, прижалась лицом к его груди и долго-долго плакала. Он опешил, нежно обнял ее в ответ, спросил тревожно: —Белла, что такое? Что с тобой? —Я люблю тебя, Ферб. —Ч-что? Он резко отстранил ее заплаканное лицо от себя и серьезно, как никогда, заглянул в глаза. Синие. Она повторила: —Я тебя люблю. Он закрыл глаза, потряс головой, будто не веря, и тихо сказал: —Повтори это еще раз, Белла. Она улыбнулась и прошептала: —Я тебя люблю. Оглохший ты британец. Лицо Ферба было бледным и серьезным. Секунду он смотрел на Изабеллу, и она успела испугаться, что сказала все зря, но в следующую секунду он подхватил ее, перетащил к себе на колени и поцеловал так, как не целовал никогда раньше. Поцелуй был соленый от слез, горький от прошедшего времени, сладкий от облегчения. Они дорвались друг до друга, они цеплялись друг за друга, порывисто и страстно, как в последний раз.   Когда из кафе вышел Финес, и Ферб резко и затравленно дернулся от Изабеллы в сторону. Он все еще не верил, что брат больше не главный герой их истории. У Изабеллы пронеслась перед глазами вся жизнь, испуг опередил мысли, но потом пришла решимость, и она вновь прижалась к Флетчеру и углубила поцелуй. Это было доказательство верности, твердое решение, что как раньше уже не будет. Их поцелуи теперь не полумера, не прятки по углам, теперь Изабелла не оглядывается на Финеса, на реакцию знакомых и подруг. Теперь она будет гордо ходить и говорить, что она любит только этого зеленоволосого британца. Он сделал для нее все, теперь пришел ее черед. В поцелуе она почувствовала вкус слезинок, но только не своих—его.   Когда они прощались вечером, Изабелла тепло обняла Финеса, довольная улыбка которого светилась ярче солнца (он сказал, что всегда знал, что Ферб и Изабелла будут вместе), и когда тот ушел, взяла Флетчера за руку. Он смотрел на нее с любовью и теплом. Его лицо было бесконечно красивым и родным. Изабелла сказала: —Подбросишь до школы завтра? Кивок-согласие и теплая улыбка. —Тогда до завтра? —До завтра. После школы веду тебя в кино. —О, Флетчер, ты так меня разбалуешь. —Знаю, но даже капризная и испорченная, ты останешься прекрасной. Так что продолжу в том же духе,—ответ с довольной ухмылкой. Поцелуй. —Ну что ж, тогда чао, Ферб. —Чао, Белла.   Чао не было прощанием. Они приветствовали новый этап.