Белла, чао

Вечером праздновали победу герлскаутов во дворе у Изабеллы. Вивьен наготовила мексиканской еды и снеков, Лоуренс прикатил из гаража Флинн-Флетчеров установку для гриля, зажгли фонарики, купили маршмеллоу, чтобы их пожарить. От дождя трава промокла, и было свежо и немного зябко. Небо очистилось от туч, появились первые августовские звезды.   Взрослые смеялись за столом в беседке, Джинджер и Балджит болтали ногами в бассейне, остальные сидели на шезлонгах и лениво общались. Ферб с Финесом объедались зефиром около барбекю. Размеренная атмосфера и полный рот маршмеллоу заглушал чувство тревожного трепета, которое поселилось в груди и не покидало тело весь сегодняшний день.   Изабелла лавировала между всеми, разносила напитки, шутила и смеялась. Она улыбалась, ее распирало от довольства и гордости, и на такую Изабеллу было радостно смотреть. Она подошла к братьям, раздала им по клубничному коктейлю и сказала, преимущественно Финесу: —Спасибо, что организовали такую крутую группу поддержки. Это было очень внимательно. Ни у кого не было такого! Сухие полотенца—просто лучшее, что можно было придумать, да и плакат лично мне,—она мечтательно улыбнулась, смакуя момент.—Но почему на нем именно «Белла»? Финес лучезарно улыбнулся и сказал: —Если честно, я не знаю. Спроси у Ферба, это все была его идея: полотенца и чай. Плакат тоже он рисовал. —Да?—растерянно спросила Изабелла и перевела взгляд на Ферба. У него внутри все перевернулось. Она точно продумывала этот диалог заранее, а теперь не знает, что и сказать. Впрочем, Ферб тоже не знал. —Да,— ответил Финес.—Я пойду возьму новые пачки маршмеллоу. Нам надо попробовать клубничный и шоколадный вкус. А вообще было бы здорово сделать зефир со вкусом хлопьев или шашлыка. А это мысль, надо не забыть внести в наш список. Он ушел внезапно, поглощенный новой идеей, оставив Ферба и Изабеллу одних у барбекю. Они были растеряны и некоторое время молчали.   Фербу много чего хотелось сказать, но он совершенно не привык говорить о чувствах. Он не знал, где проходит граница, что можно произнести вслух сейчас, чтобы не испугать Изабеллу, чтобы не показаться странным или страшным. Он хотел осыпать ее комплиментами, поделиться сомнениями и страхами, признаться в том, что он впервые так сильно разрывается между стремлением дать Финесу все самое лучшее и позаботиться о своем счастье. Но Ферба будто заклинило, и он не сказал ни слова. Тишину нарушила Изабелла. —Что ж, получается, спасибо тебе, Ферб. Это было очень мило. Правда я думала, все придумал Финес, но мне надо почаще брать тебя в расчет,—усмехнулась она горько. Ферб хмыкнул: —Да уж, было бы неплохо,—и быстро добавил,—пожалуйста, я рад, что ты рада. Они снова помолчали: смотрели на оранжевые от жара угли, каждый обдумывал что-то про себя. Потом Изабелла внимательно взглянула на Ферба, будто бы оценивая, можно ему доверять или нет, зажмурилась и начала несмело говорить: —Знаешь, Ферб, я не глупая. Я много и долго думала над теми твоими словами про меня и про Финеса. Еще год назад я бы и слушать их не стала, я бы отрицала все и продолжала его добиваться. Сейчас прошло время, и я задаюсь кучей вопросов, на которые не могу ответить. Я знаю, что ты говоришь редко, но всегда по делу. Твоя правда брутальная и жестокая, поэтому я к ней прислушалась.   Она остановилась на время и потерла нахмуренный лоб, собираясь с мыслями. Изабелла роняла слова, и они, как камни, тяжело падали в вечерний воздух. Они давно в ней копились, и сейчас она избавлялась от них, как от разрушающей болезни. Ферб внимал каждому слову. Она продолжала: —Я до сих пор не знаю, сказать тебе спасибо за такое или злиться, потому что ты сильно меня ранил своей речью, — в ее голосе засквозили ядовитые нотки, от которых Фербу стало не по себе. Он предпринял попытку ответить, но Изабелла жестами его остановила.—Знаю, знаю, ты уже извинялся, не надо повторяться. Понимаешь, я...   Изабелла не договорила: ее голос дрогнул, и она сделала паузу, чтобы собрать волю в кулак и не заплакать. Ферб позволил себе легко и нежно похлопать ее по плечу. Она шмыгнула носом: —Я была так счастлива сегодня, когда увидела транспаранты и мой личный плакат. Две недели я ходила и присматривалась к Финесу, пыталась понять, есть ли реальный фундамент у моих мечтаний. Сегодня днем я думала, что да. А когда я узнала, что все это ты сделал, ужасно расстроилась. Кристальная честность, еще одна причина ее любить. —Лучше бы ты вообще ничего не делал, Флетчер!—гневно воскликнула Изабелла. Потом она добавила,—Не пойми неправильно, это было очень мило, просто... разбило мне сердце из-за Финеса. —Я тебя прекрасно понимаю, Белла. Все в порядке,—тихо ответил Ферб. Сердце защемило от вида Изабеллы. Она вся сжалась, скрестила руки на груди, пытаясь закрыться от жестокого мира. Он хотел облегчить ее страдания хотя бы чуть-чуть. —Почему Белла? И на плакате тоже,— спросила она. Любопытство на миг пересилило грусть, и Изабелла выжидающе уставилась на Ферба. Требовательная, хочет получить все сейчас и немедленно—тоже такая характерная и очаровательная ее черта. Флетчер немного подумал и медленно произнес: —Потому что «bella» по-итальянски значит «красивая, прекрасная». Это про тебя. Пауза. Взгляд голубых. Непроизвольная улыбка. Да. —Оу,—только и сказала Изабелла. Ферб застал ее врасплох.—Меня раньше так никто не называл... «Теперь буду я»,—про себя улыбнулся Флетчер. Он пожарил маршмеллоу на деревянной шпажке и жестом предложил ее Изабелле. Та взяла зефирку и отправила ее в рот, а потом долго жевала, думала. Ферб не мешал. Он ценил мысли, ценил тишину, даже такую, полную неопределенности.   Ферб заметил, что Изабелла покрылась мурашками, потому что долго стояла на мокрой, холодной траве в босоножках и замерзла. Он сходил к беседке, одолжил у родителей плед, вернулся и накрыл ее плечи. Изабелла посмотрела на него рассеянно, но потом в своей обычной манере сострила: —У тебя новая стратегия, Флетчер? Прийти и несколько раз незаметно спасти мой день? Утром кофе, потом плакаты, теперь плед. Довольно подозрительно. —Не знаю, Белла, не знаю,—ухмыльнулся Ферб. Это и был его план. —Не знаешь. Ну хорошо, а как будет «привет» по-итальянски, знаешь? —Знаю. Чао. Но это еще и «пока». Так что выбирай сама, какое чао скажешь. —Чао, Финес, а что вы делаете? Так что ли?—развеселилась Изабелла, но вмиг снова поникла. Имя Финеса вернуло ее к теме монолога.—Знаешь, Ферб, а я не знаю, какое чао ему сказать. Я так привыкла все хорошее приписывать Финесу, что уже перестала замечать других людей вокруг. Я так хочу его внимания, что даже не задумываюсь, что окружающие существуют. И каждый раз он разбивает мне сердце своей наивностью. Кажется... Нужно двигаться дальше.   Сердце стучит оглушительно. Эти слова так сильно отличаются от того, что она говорила раньше. Ферб замер, ожидая, что она скажет дальше. —Но что мне делать, я не знаю. Я любила его столько лет и, кажется, до сих пор люблю. Кажется. —Я запуталась, Ферб, что мне делать?!—воскликнула Изабелла и уткнулась лицом в его грудь. Каждый орган обдало жаром. Ферб аккуратно, будто она сделана из китайского фарфора, обнял ее и сказал в затылок черных волос: —Осознать свою ценность. Ты прекрасный человек, Белла, ты умная, сильная и талантливая. Ты всегда знаешь, чего хочешь, и ты добиваешься всего сама. Ты замечательная девушка, и ты очень красивая. Ты достойна всего. И не важно, осознает это Финес когда-нибудь или нет. —Какой ты все-таки жестокий, Флетчер,—он почувствовал, как она слабо улыбнулась.—Мог бы сказать, что мы с Финесом в конце концов поженимся, и у нас будет пять детей. —Я не могу говорить то, чего не знаю,—ответил Ферб. Да он и не хотел, ни за что на свете, чтобы такое сбылось.—В любом случае, дай себе время и не сопротивляйся себе. Кто бы что ни говорил. А там посмотрим. Изабелла высвободилась из объятий. Она выглядела немного успокоенной. —Понятия не имею, почему я решила рассказать это все именно тебе. Даже девочки не знают. Тем более, учитывая то, что ты мне наговорил тогда на пикнике,—добавила она сварливо. Теперь она будет вспоминать это каждый раз. —Я это очень ценю, Изабелла. Можешь делиться со мной чаще. И еще. У тебя в жизни будет все хорошо. По крайней мере я буду рядом и постараюсь тебе помочь. —Правда?—пронзительный блестящий взгляд и надежда в улыбке. —Правда,—нежное, но твердое обещание. —Спасибо. Ну тогда чао, Ферб! —Чао, Белла.   И она ушла, подхватив поднос с напитками и взмахнув волосами, которые сразу заняли полмира и оставили шлейф неуловимого аромата жасмина. Ферб остался один у остывающего барбекю.   За один день поменялось все. В душе тихо ныла печаль, но вместе с ней затеплилась маленькая надежда. А еще была уверенность. Он больше не сомневался. Ферб не может ее оставить: Изабелла нужна ему, а он нужен ей. А еще он обещал сделать ее счастливой при любых обстоятельствах, с Финесом или без него. Он будет рядом, а там посмотрим. Он выберет позже, какое чао сказать.