Сумасшествие на двоих

I В первый раз он обратил внимание на это чисто случайно. Диана зашла к нему, чтобы передать отчёт о недавнем деле и рассказать, что Гибсон Прайс исчез без следа, но ей удалось разгадать тайну его ДНК, как она считала. Его квартира производила то же запущенное впечатление, что и раньше, за исключением того, что теперь у него появилась рыба. Аквариум мерцал в полумраке, а сам Малдер не спешил включать освещение, довольствуясь настольной лампой, да флюоресцентным светом, исходящим от упомянутого выше аквариума. - А здесь мало, что изменилось, - произнесла она, присоединяясь к нему на кухне, и тут же осеклась, замечая на прилавке белую чашку с недопитым кофе, на ободке которой красовалась алая помада. - Я не стремлюсь к глобальным изменениям в своей жизни, - ответил он, ставя кружку в раковину и загораживая ей дальнейший обзор на неё, будто охраняя некий секрет. Движение вышло нарочито небрежным, и Диана сделала вид, что не заметила этого. Она отклонилась, упираясь руками в его кухонный стол, и завела разговор об их дальнейшей работе, но Малдер слушал вполуха, будучи погружён в какие-то свои мысли. - Фокс, ты слышал меня? Я предлагала тебе возможность вернуться в "Секретные материалы". Он встрепенулся, извиняясь и протягивая ей другую кружку с ромашковым чаем. - Прости, кофе закончился. Диана без возражений приняла напиток, благодаря, а сама задумалась, откуда у него вообще взяться ромашковому чаю, как и чаю вообще. В бытность их отношений она была единственной, кто заботился о появлении продуктов в его шкафах и холодильнике. Поход по магазинам становился поистине крестовым для него. Однако Диана отметила не только наличие чая, но и общий порядок на кухне, где на вешалках в углу висели аккуратным рядком полотенца и прихватка для духовки, а в боковом шкафчике нашлась коробка крекеров и упаковка мюслей, когда он мимолётно заглянул туда в поисках непонятно чего, а скорее как способ побороть нервозность. Что ж, его волнение льстило ей, хоть и такое нелепое для людей, которые провели бесчисленное количество часов в постелях друг друга в своё время. Диана пока чувствовала некую отчуждённость, исходящую от него, но это было не то, с чем она не способна была бы работать. Кстати, о работе. Она надеялась заинтересовать его заманчивым предложением, но он вместо радости явил ей нахмуренное лицо. - На каких условиях я могу вернуться? - спросил он, опираясь на столешницу одной рукой, отходя от Дианы как можно дальше. Что ж, он дистанцировался, но предложение его всё-таки привлекло. - Фокс, ты не можешь ставить никаких условий, - произнесла она по возможности мягким тоном. - Тогда к чему весь этот разговор сейчас? - спросил он, ещё больше хмурясь, и Диана поддалась вперёд, кладя руку ему на предплечье. - Фокс, я не враг тебе, ты же знаешь, - заверила она его, поглаживая ему руку, ощущая, как волоски на ней встали дыбом. - Я стараюсь, Диана, правда, но пока слабо получается, учитывая, что ты там, а я... - он развёл руками, невольно избавляясь от её прикосновения. Она поджала губы, словно от досады, отставляя чашку и подходя к нему вплотную. - Я хочу помочь, Фокс, - прошептала она, обхватывая его щёку и наклоняя для поцелуя. И буквально за мгновение до того, как их губы соединились, зазвонил его телефон. Он вздрогнул, отшатываясь и поспешно возвращаясь в гостиную, чтобы ответить. - Извини, - пробормотал Малдер, прежде чем оставить её ненадолго одну. Диана вздохнула и проводила его задумчивым взглядом, решившись осмотреться, снова натыкаясь на присутствие другой женщины. На сей раз это было соевое молоко в его холодильнике и свежая упаковка йогурта. А вкупе с мюслями, обнаруженными ей ранее, это наводило на определённые мысли. Не совсем то, чем привык питаться Фокс Малдер, если только он совершенно случайно не стал поклонником здорового питания и диет. Он всё ещё разговаривал, когда у Дианы возникла новая идея. Покинув кухню, она грациозно прошлась перед ним, указывая в сторону ванной комнаты. - Я воспользуюсь туалетом, - произнесла она одними губами, и не дожидаясь ответа, скрылась за нужной дверью. Что ж, чутьё её не подвело. В подставке для зубных щёток у его щётки обнаружился собрат, а в ящичке над раковиной Диана нашла упаковку ватных дисков, крем для рук и упаковку тампонов, которые ему со 100% уверенности не понадобились бы никогда в жизни. В подставке у душа она также увидела гель для душа и шампунь с цитрусовым ароматом, которые мирно сосуществовали с его собственным гелем и шампунем. Диана так увлеклась нахождением всё большего и большего количества улик, что Малдер, похоже, с кем-то встречается, поэтому так неуверенно чувствует себя рядом с ней, что не заметила, как его голос в гостиной стих, зато довольно громко раздался прямо за дверью. - Эй, Диана, у тебя там всё хорошо? Мне надо ненадолго уйти... - Да, прости, - она появилась в ту же секунду, проходя мимо него к входной двери. - Я всего лишь хотела занести отчёт. Но если ты захочешь обсудить его более подробно, я всегда готова тебя выслушать. - Спасибо, - немного застенчиво произнёс он, присоединяясь к ней в прихожей, чтобы проводить. - Я учту. Он точно спешил, судя по его нервной энергии и поглядыванию на наручные часы уже дважды за минуту, и она не стала его и дальше мучить. Но уже стоя в дверях, Диана не удержалась. - У тебя в ванной две щётки. Его глаза широко распахнулись, как правдивая реакция, что её слова застали его врасплох. К своей чести это выражение было сиюминутно и исчезло также резко, как и появилось. - Да, - просто ответил он, кажется, не стремясь увиливать. - Они продавались 2 по цене 1, ну и никогда не знаешь, когда может понадобиться запасная. Диана усмехнулась, и милостиво сняла его с крючка, заканчивая задавать провокационные вопросы, а вместо этого осуществляя свой изначальный план, снова прильнув к нему и оставляя нежный поцелуй в уголках его губ. Малдер не пошевелил ни единым мускулом, застыв изваянием посреди коридора. - Тогда я буду ждать твоего звонка, Фокс, - произнесла она, очаровательно улыбаясь ему и покидая его квартиру. И лишь когда за ней закрылась дверь, Малдер позволил себе выпустить из лёгких лишний воздух, прислоняясь лбом к тёмной коробке дверного проёма. Его пальцы по-прежнему зудели от желания прикоснуться к Диане. И он не был идиотом, разгадав её замысел, как и почувствовал, куда могут привести такие вроде бы неспециальные встречи. Какая-то часть его даже хотела быть вновь соблазнённым ею, но другая звонила во все колокола, что Скалли ему голову оторвёт за что-то подобное, если узнает, учитывая её ревностное отношение к их работе. Хотя это и смешно, они оба свободные люди и могут проводить своё личное время с кем угодно и где угодно, она явственно дала ему это понять в прошлом году, переспав с психопатом-убийцей и не испытывая перед ним, Малдером, никаких значимых угрызений совести. Тогда отчего же он подумал о Скалли, стоило ему остаться наедине с Дианой? Стукнувшись легонько головой о деревянный косяк, он попытался избавиться от ненужных в данный момент мыслей, выпрямляясь и возвращаясь ненадолго в ванную, перед тем, как покинуть квартиру. И вот стоя перед унитазом и справляя малую нужду, он снова вспомнил о вопросе, заданном Дианой словно бы невзначай. Оглядевшись, он отметил, что щётки были только малой толикой того, что бросалось в глаза стороннему наблюдателю. Впервые он сам по-другому посмотрел на всё окружающее его пространство, начиная с этих несчастных щёток и заканчивая тем, что в его шкафу висел один из её брючных костюмов, который он должен был отвезти ей после химчистки, но так и не сделал этого, откладывая визит к Скалли по какой-то неясной причине. Интересно, к какому выводу пришла Диана? Но вместо неуместного страха разоблачения, Малдер вдруг испытал небывалый трепет. II Во второй раз на это ему указали, будто обвиняя, чем вызвали сначала недоумение, а следом раздражение, потому что его вины на первый взгляд там вообще не было. Он, конечно, мог бы воззвать к своей совести, но она пассивно молчала, когда незнакомый мужчина обнаружился в тот будний вечер в её квартире. Единственное, чего хотелось Малдеру, так это вышвырнуть этого напыщенного индюка за дверь, но они со Скалли в последнее время ходили по тонкому льду, и вот где его вина была громкой и не подлежащей сомнению. Так что ему оставалось только стиснуть челюсти и терпеть. Но терпением он никогда не отличался, как выяснилось, к сожалению всех участников этого действа. Но обо всём по порядку. Он повёл себя, как форменный мудак, и Скалли ответила ему в точности, как и в прошлый раз, а именно - демонстративно отправилась на свидание в ближайший бар с каким-то то ли адвокатом, то ли банкиром, хрен их разберёшь, с которым умудрилась познакомиться в том злополучном банке, который чуть не взлетел на воздух вместе с ними не далее, как несколько часов назад. Парень подошёл к ней и выразил полнейший и безоговорочный восторг её смелому и самоотверженному поведению в критической ситуации, и у Малдера, услышавшего сию хвалебную оду, если честно, была моментальная реакция. Он вложил два пальца в рот и сделал вид, что его тошнит под испепеляющим взглядом Скалли. И она без сомнения хотела позлить его, иначе зачем ещё согласилась на приглашение выпить, последовавшее после этого? Парень выглядел слишком смазливо для неё. Малдер и сам был не против выпить, а вернее напиться, но вместо бара ему пришлось ехать в Гувер-билдинг и улаживать дела со Скиннером, начиная со своего сегодняшнего опоздания и заканчивая отчётом по неудавшемуся ограблению. Их босс милостиво отпустил Скалли. Чёртова лысая башка точно был в сговоре с мистером "Идеальный пробор", которому повезло напоить и развлечь его напарницу, пока он тут мучился с кипой документов. А вернувшись поздним вечером домой, он встретил полный бедлам, вызванный тем небольшим потопом, что он устроил утром. Чертыхнувшись, Малдер достал из шкафа спортивную сумку и стал кидать туда все необходимые вещи, чтобы перекантоваться вне дома пару-тройку дней, пока его жилище не примет снова мало-мальски приличный вид, а заодно, пока не привезут новую кровать. Самое смешное, что у такого социально отталкивающего типа, как он, у Малдера нашлось приличное количество предложений, начиная от берлоги Одинокого стрелка и заканчивая шикарными апартаментами в центре Вашингтона, где жила Диана. В конце концов в столице нашей родины располагалось множество отелей на любой вкус и кошелёк, но вместо всех этих вариантов, он выбрал Джорджтаун. С изрядной долей мстительности Малдер припарковался напротив квартиры Даны Скалли и задрал голову, замечая свет в её окнах. Хм, либо она вернулась слегка навеселе и теперь отмокает в ванной, либо он станет тем, кто испортит ей вечер безрассудного секса. Вздохнув, Малдер запретил себе такую роскошь, как колебания в принятии решений, и быстрым шагом пересёк улицу, чтобы вновь испытать свой счастливый случай. Ему открыли после трёх условных постукиваний с подозрительным прищуром. - Малдер, какого чёрта? - приветствие, конечно, не сулило ничего хорошего, но он умел быть убедительным, если того требовала ситуация и его эго. - Привет, я тебя не сильно потревожил? - Малдер по-мальчишески улыбнулся и состроил то милое личико, которое должно было растопить айсберг. Скалли с минуту смотрела на него, и он уже начал ощущать себя, как амёба под микроскопом, когда она, наконец-то, шире распахнула дверь и пригласила его войти. Выдохнув от напряжения, Малдер снова улыбнулся и прошёл в её гостиную, замечая недоеденный салат и книжку в мягкой обложке на журнальном столике. - Прости, что я так врываюсь, но ты помнишь, что у меня утром случился форс-мажор, и я остался без кровати? - уточнил он, обращаясь к её требовательной фигуре со скрещенными на груди руками. В первый момент Малдер подумал, что её закрытая поза являлась ни чем иным, как недовольством им, и только внимательно присмотревшись, осознал, что на Скалли была бежевая шёлковая пижама, под которой отсутствовало нижнее бельё. И эта поза, обусловленная данным обстоятельством, как нельзя лучше подходила, чтобы скрыть от него тугие кончики её сосков. "- Ух ты!" - воскликнул его мозг и тут же капитулировал. Несомненно, приезжать к ней и проситься на постой настолько бесцеремонно, выглядело не лучшим его выбором, но Фокс Малдер не пасовал перед трудностями, даже если это означало промаяться всю ночь со стойким возбуждением к своей напарнице, спящей в считанных футах от него. - А как насчёт дивана, Малдер? - спросила она, скептически выгнув бровь, и ему захотелось дать себе освежающую пощечину, чтобы не усугублять и до того плачевное состояние своего либидо. - Диван подойдёт, - ответил он, прикидываясь дурачком и кидая сумку на её диван. - Твой диван, - с нажимом произнесла она, не купившись на его уловку. - Скалли, там чёрт ногу сломит, пока управляющий не разберётся с ремонтом, - Малдер включил просительный голос, со всей искренностью смотря на неё. - Это всего-то на пару дней, обещаю не портить мебель и не мочиться по углам. Она закатила глаза и хлопнула себя по бокам. - Ладно, чёрт с тобой. Но это два дня, не больше, - всё-таки смилостивилась она. Может быть, в ней говорили три порции текилы, что она опрокинула на пустой желудок в баре, но её защита явно ослабла. А где-то там ещё клокотали гнев на него, смешанный со страхом потерять его, испытанный днём. Малдер ещё раз мило улыбнулся, доставая туалетные принадлежности и кивая в сторону ванной комнаты. - Ты не возражаешь, если я приму по-быстрому душ? Скалли пожала плечами, выражая ответным кивком милостивое согласие. - Чувствуй себя, как дома, - пробурчала она с сарказмом, провожая его долговязую фигуру глазами и с удивлением снова слыша стук во входную дверь. На сей раз на пороге обнаружился её кавалер этим вечером Роб, который подвёз её несколько минут назад до дома и с которым она распрощалась прямо перед приходом Малдера. Дана не питала особых ожиданий от их внезапного свидания, соглашаясь больше для того, чтобы позлить Малдера, оставив его с раздражением и бумажной волокитой. Прошлый опыт необдуманных встреч на одну ночь научил её относится к этой стороне личной жизни более обдуманно, особенно когда ты сексуально расстроена из-за поведения своего несносного напарника. Чего она не знала, так это того, что у Роба, похоже, были другие планы относительно неё, начиная от правдоподобного предлога вернуться и заканчивая поспешным принятием таблетки виагры, вскрытая упаковка которой сейчас покоилась во внутреннем кармане дорогого пиджака, сшитого на заказ. - Привет ещё раз, прости за такой незапланированный визит, но моя машина неожиданно заглохла в паре кварталов отсюда. Она прикусила губу, прикидывая, сколько в его словах лжи, а сколько удачного на первый взгляд стечения обстоятельств, но, не выдавая сомнений, спросила: - Чем я могу помочь? Роб обворожительно улыбнулся, наклоняясь к ней и заговорчески шепча: - Я вызвал эвакуатор, но это не меньше двух часов ожидания. Ты не против, если я воспользуюсь твоим туалетом? Опешив от некоторой наглости, сквозившей в его движениях, Скалли машинально кивнула, пропуская его в квартиру, лишь в последний момент вспоминая, что ванная комната занята Малдером. - Чёрт, - произнесла она, собираясь вовремя окликнуть Роба, когда именно в этот самый миг Малдер разыграл своё триумфальное возвращение, громогласно заявив: - Скалли, чего бы ты хотела на ужин? Оба мужчины как вкопанные застыли посреди её гостиной. Малдер с интересом рассматривал незнамо откуда взявшегося Роба, а тот в свою очередь с ещё большим интересом разглядывал его, вышедшего из ванной в одних джинсах и полотенце, накинутом на голые плечи. По всей видимости, это её коллега, который тоже был в банке. Эта мысль пришла к Робу первой. Он, кажется, смутно припоминает его лицо. Они почти одного роста, и теперь их взгляды скрещиваются в тесном пространстве её гостиной. Это самое неловкое чувство, что Роб испытывал за последнее время, особенно с учётом того, зачем он вернулся. - Привет, я - Роб, - он откашлялся, решая представиться, наблюдая как мужчина напротив него изгибает губы в саркастичной ухмылке. - Надо же, какое совпадение, я тоже Роб, - Скалли конечно же закатывает глаза на это липовое заявление, но её партнёр уже сел на своего излюбленного конька, крепко пожимая протянутую в знак приветствия руку, словно собираясь её сломать. - Приятно познакомиться, Роб. Малдер снова делает ударение на этом имени, и она внутренне вся скукоживается. Где-то здесь грядёт буря, но она не знает, что она больше испытывает - раздражение или скрытое удовольствие от того факта, что Малдер по-пещерному собирается предъявить на неё свои права, которых он вовсе не имеет, если рассуждать здраво и логично. Но когда это Фокс Малдер рассуждал здраво и логично? Не зная, что ещё сказать, Роб отдёргивает руку и продолжает следовать проторенному курсу к туалету, чтобы не выглядеть совсем глупо. Как только дверь за ним закрывается, Малдер изгибает бровь и спрашивает: - Что это за странная история ходить на свидания с парнями по имени Роб? Помниться, в начале нашего партнёрства... - Ты точно хочешь поговорить об этом, Малдер? Боже, он наверняка подумает, что мы спим вместе, - она угрожающе смотрит на него, и он инстинктивно поднимает руки, ладонями вперёд, защищаясь и делая вид, что его не задела её последняя фраза. - Пицца? - С грибами и каперсами, - будто не приемля возражений, заявляет Скалли, наслаждаясь, как его лицо искривляется от отвращения. - Ты же знаешь, как я их ненавижу, - сокрушается Малдер, но это безнадёжно, он понимает, что наказан, но это меньшее из зол. - Мой дом - мои правила, - ухмыляясь, говорит Скалли, протягивая ему брошюру с меню и телефоном доставки. И пока они так препираются, Роб с унынием осматривает её ванную комнату. В её подставке для зубных щёток их две. Бледно-голубая и ярко-красная. На полке для ванных принадлежностей стоит мужской шампунь и гель для душа, такой же, кстати, как и в его собственной ванной. Он хмыкает, переводя взгляд на аккуратный ряд полотенец, висящих на сушилке рядом с простыми чёрными боксерами и футболкой, явно не подходящего ей размера. Он не удивится, если в шкафчике за зеркалом обнаружит мужской бритвенный станок и пену для бритья. Но он не настолько отчаявшийся человек, чтобы ещё больше нарушать её личные границы, чем он уже это сделал, проведя тщательную зрительную ревизию этой небольшой комнатки. Где-то на периферии блуждает сожаление о выпитой несколько минут назад таблетке. Но делать нечего, он собирается выйти отсюда, галантно распрощаться с ней и вернуться в бар, чтобы ночь не прошла напрасно в комплекте со смазкой и его правой рукой. Роб моет руки, чтобы создать видимость того, что он не просто трусливо сбежал в туалет отсидеться, а реально пользовался им, поправляет причёску отточенным движением наманикюренных пальцев и прикрепляет очередную слащавую улыбку к губам. Когда он выходит, Даны нигде не видно, зато её неприятный коллега всё ещё здесь, щеголяя перед ним с этой усмешкой превосходства на лице. - А где Дана? Я хотел бы попрощаться, - говорит Роб, но его предполагаемый тёзка уже подталкивает его к выходу. - У неё появились неотложные дела, и она попросила меня проводить тебя, - Малдер беззастенчиво врёт, кидая мимолётный взгляд на дверь спальни, куда Скалли отлучилась, чтобы переодеться во что-то более подходящее, чем шёлковая пижама, раз уж ей предстоит весь оставшийся вечер развлекать своего горе-напарника. Роб несомненно тоже догадывается о вранье, но возразить ничего не успевает, Малдер попросту выставляет его в коридор, захлопывая дверь с запоздалым:"Всего хорошего", сбивая с толку таким поведением. Но Робу не хочется разбираться в хитросплетении чужих отношений, он ограничивается гулким ругательством, направленным в сторону закрытой двери, после чего разворачивается и уходит. С удовлетворением услышав удаляющиеся шаги, Малдер расслабленно потягивается и упирается взглядом в разгневанную Дану Скалли, которая успела увидеть краем глаза его бесцеремонное поведение по отношению к Робу, когда выходила из спальни. - И какого хрена ты творишь, позволь тебя спросить? - Я просто проводил парня, пока он не стал злоупотреблять твоим гостеприимством, - как ни в чём не бывало заявляет Малдер, чем только подливает масла в огонь. - На что не имел никакого права! Я сама решу, кому находиться в моей квартире, а кто может валить ко всем чертям! Обычно мужчины плохо понимают намёки, и Малдер не являлся исключением, но этот конкретный намёк дошёл до него громко и ясно. Он весь сразу как-то сдулся, с досадой сжимая челюсти и размашистым шагом достигая дивана в две секунды, где оставил свою спортивную сумку. - Прости, ты права, я переночую где-нибудь в другом месте, - меньше всего ему хотелось ссориться со Скалли ещё больше, чем они уже сделали это за последний месяц или около того. Хуже того, что он понимает, что вновь повёл себя, как мудак. На сей раз ревнивый мудак, что ж неплохо для разнообразия. Но она удивляет его, качая головой и смягчая острые выступы своего лица, подходя к нему и кладя руку ему на грудь, удерживая и явно уже сожалея о брошенных в пылу гнева словах. Малдер озадаченно поднимает на неё глаза, готовый к любому водовороту, который предложат ему её голубые глубины, но видит лишь лёгкий штиль. Как завороженный, он погружается в успокаивающую прохладу глаз Скалли, чувствуя знакомое покалывание в подушечках пальцев, как верный признак желания прикоснуться к ней в ответ. Кажется, она тоже попадает под некие чары, приоткрывая губы, будто собираясь что-то сказать, но вместо связанных звуков изо рта выходит только быстрый выдох. Не отдавая отчёта в собственных действиях, он медленно наклоняется к ней, баюкая её голову в ладонях и смачивая губы неловким облизыванием, буквально ощущая её горячее, сбившееся дыхание на подушечках своих больших пальцев, когда в дверь опять стучат. Скалли отшатывается, разрывая магию их взглядов и шумно выпуская воздух из лёгких, на мгновение хмурясь. Третья порция текилы точно была лишней. Малдер же поджимает губы, подхватывает сумку и устремляется к входной двери, за которой, без сомнения, оказывается разносчик пиццы. Тот пропускает его, с замешательством оглядываясь, кто же будет платить за заказ, пока не видит миниатюрную женщину в дверях квартиры, протягивающую ему деньги. Скалли закрывает дверь, не дожидаясь сдачи и, наконец-то, остаётся одна, как изначально и хотела, строя планы на этот вечер. Они с Малдером, встретившись на следующее утро, как обычно не говорят об ещё одном неудавшемся поцелуе. III В третий раз она милостиво берёт всю вину на себя. Хотя он думает, что её матери не требуются от неё извинения. Они приходят в себя в больнице после того, как чуть не были съедены гигантской грибной плантацией в Северной Каролине. Не зря Малдер терпеть не может грибы. Теперь у него появилась ещё одна причина избегать их в своём рационе питания. Так вот, их должны были завтра выписывать, и поскольку это был один из тех редких случаев, когда они оба оказывались в больничных застенках, Скалли приняла стратегически верное, как она думала, решение, попросив свою маму забрать для них смену одежды из их столичных квартир. Надо ли говорить, что Мэгги Скалли с присущей ей добротой и самоотверженностью согласилась выполнить её просьбу. Чего Скалли ну никак не учла, так это того, в каком состоянии они оставили его квартиру перед тем, как уехать из города. Или же она рассчитывала на его врождённые чистоплотность и порядок, которых, кстати, не было и в помине, но факт оставался фактом, когда она озвучила ему, что её мать заедет к нему за самым необходимым, его кожа моментально покрылась потом, а взгляд стал нервным и блуждающим . - Малдер? - Скалли внимательно проследила за его реакцией, и она ей ох как не понравилась. - Да, что? - Мне уже начинать беспокоиться? - она пытливо посмотрела на Малдера. Ей необходимо было услышать, что он пытался от неё скрыть, но одновременно и страшась этого признания. - Смотря, как далеко от тебя твоё оружие, - шутка провалилась, на лице Скалли он разглядел только кислую мину, а в глазах так и стоял вопрос:"Ну что ещё ты умудрился натворить?" - Обещай, что не будешь слишком громко кричать... - Я что, по-твоему, какая-то истеричка? - Нет, вовсе нет... - Малдер с опаской посмотрел на неё. - Но при определённых обстоятельствах... - Малдер! - кажется, у Скалли кончалось терпение. - Окей, я не застелил постель и оставил на тумбочке вибратор. - Ты что?! - она в изумлении открыла рот, не находя больше слов. - Это дело так увлекло меня, что я совершенно забыл о том, чтобы убрать квартиру перед отъездом. Чёрт, Скалли, уезжая, я не планировал попасть в больницу с тобой и проторчать тут две недели. Она выдохнула, надеясь, что смятая кровать не станет очевидным доказательством, что на ней полночи занимались безудержным сексом, как и вибратор в форме вытянутого футляра, похожего на помаду. Но Скалли пришлось, пусть и с неохотой, признать, что если её мать и догадается, что они с Малдером стали любовниками, то скорее это случится в виду случайного стечения обстоятельств, чем его желания опозориться перед ней окончательно и бесповоротно. И поскольку звонить и отговаривать мать от помощи значило точно посеять в Мэгги Скалли какие-то подозрения, Дана решила выбрать политику невмешательства и игнорирования проблемы. Если задуматься, то мало ли с кем Малдер мог проводить своё свободное время. - Мне хочется верить, что ты благоразумно промолчишь, начни моя мама задавать тебе неудобные вопросы, - напутствовала она его, замечая каким страдальческим взглядом Малдер наградил её. - А разве они не тебе должны быть адресованы? - поинтересовался он невинным тоном, вызывая у Даны внутреннюю дрожь. Она старалась быть с Мэгги откровенной, но определённые темы были для неё табу. Секс и отношения были ожидаемо одними из них. Поэтому Скалли немного нервно посматривала на настенные часы у себя в палате, дожидаясь приезда матери. До конца посещений оставалось около получаса, и она уже с облегчением подумала, что сегодня ей удастся избежать донельзя странной экзекуции, когда до её ушей донесся осторожный стук, и это с большей долей вероятности мог оказаться только один человек, ведь Малдер точно бы обошёлся без лишних церемоний, особенно учитывая их изменившиеся отношения. Мэгги ласково улыбнулась ей, зайдя в палату, получив перед этим короткое:"Войдите" от дочери. - Привет, дорогая, как ты тут? - стандартный вопрос заботы и материнского участия, хотя та знает, что Дане больше ничего не угрожает. - Всё хорошо, не могу дождаться выписки, - признаётся Скалли, улыбаясь матери в ответ. Мэгги ставит два больших бумажных пакета на пол и обнимает её. Краем глаза Скалли успевает заглянуть в пакеты, замечая в одном из них мужское бельё в новой упаковке. Эта находка невольно хмурит её брови, на что Маргарет сразу же реагирует. - Что-то не так, милая? - Нет, нет, - поспешно успокаивает она мать. - Я просто увидела... Она вновь переводит взгляд на пакеты, и Мэгги делает это вместе с ней. - А-а-а, - догадывается её мать, смущённо поправляя волосы. - Я купила Фоксу кое-какие туалетные принадлежности, носки и бельё, мне было неудобно рыться в его комоде в поисках такого рода одежды, поэтому я сочла за лучшее просто приобрести новое. Скалли удивлённо распахивает глаза. - Но как ты узнала его размер? - Оу, это было легко, я просто посмотрела его на бирке внутри брюк. Плюс, дорогая, не забывай, что я вырастила двух сыновей и кое-что всё-таки смыслю в мужских размерах. Дана сумела подавить нервный кашель и улыбнуться вполне искренне матери, благодаря её ещё раз за помощь. - Что ты, мне было совсем не сложно, - уверяет её Мэгги, а затем задаёт вопрос, который заставляет Скалли ощутить, как похолодели её конечности под лёгким больничным одеялом. - Но разве девушка Фокса ни разу не приезжала его навестить? - Кхм, с чего ты взяла, что у Малдера есть девушка? - вопрос прозвучал вроде бы безразличным тоном, хотя её мать всё равно как-то странно на неё посмотрела, прежде чем ответить. Понимая, что невольно сболтнула лишнего, Маргарет сконфуженно перевела взгляд на окно. Она догадывалась, что её дочь не совсем честна даже сама с собой, если это касается её чувств к своему напарнику, и не хотела ещё больше расстраивать Дану теми незначительными наблюдениями, что она почерпнула, находясь в квартире Малдера. Но было поздно, поэтому она всё-таки отвечает, стараясь тщательно подбирать слова. - Я заметила...заметила в ванной Фокса множество женской косметики, а на тумбочке в спальне кто-то оставил губную помаду, и я просто предположила... Мэгги, конечно же, неудобно говорить дочери что-то подобное, но внезапно её спасает Малдер, который заходит в палату, ожидаемо, без стука, думая, что раз время посещений окончено, и миссис Скалли скорее всего не успела приехать, значит Дана скучает в одиночестве, по-прежнему терзаясь ожиданиями. И если он в чём-то и уверен, так это в том, что Дана Скалли ненавидит чего-то бесцельно ждать. - Скалли, я подумал и решил, что сам виноват, что не убрался после секса, поэтому... Но тут его речь обрывается на полуслове, а взгляд потрясённо натыкается на Мэгги Скалли, стоящую у кровати дочери и по-матерински улыбающуюся ему. - Добрый вечер, Фокс, - произносит она, внимательно вглядываясь в мужчину напротив и начиная догадываться, кому принадлежат все эти женские штучки в его ванной комнате. - Здравствуйте, миссис Скалли, - шелестит он неожиданно осипшим голосом, и Дана не может удержаться от закатывания глаз. Что примечательно, улыбка Маргарет становится шире, не скрывая тех мыслей, которые крутятся сейчас в её голове. И вроде Скалли должна злиться на Малдера, что, благодаря его импульсивности и болтливому языку, их секрет так глупо будет раскрыт, но вместо этого испытывает чувство снятого с шеи камня. IV В четвёртый раз всё происходит настолько спонтанно и неловко, что он изумлён ничуть не меньше ребят. Скалли отдыхает в его квартире после нападения на неё Донни Пфастера. Её квартира, официально признанная местом преступления, как будто попавшая в эпицентр урагана, нуждается в уборке. Конечно, Скиннер согласился оплатить клининг за счёт средств бюро, но перед тем, как бригада придёт сюда и наведёт порядок, он хочет произвести свою собственную уборку. Сломанная мебель и разбросанные личные вещи - это то, что он собирается исправить сам, не привлекая посторонних. И как-то так выходит, что компанию ему составляют Бандиты. Фрохики как обычно прослушивал полицейские сводки за ночь и тут же позвонил ему, с беспокойством спрашивая о её самочувствии. Не вдаваясь в подробности, Малдер объяснил Мелвину суть да дело, и выветрил этот разговор из своей памяти, сосредоточившись на Дане, а зря. Ребята появились на пороге её квартиры, когда Малдер сложил большинство разбросанных вещей обратно в шкаф, заодно собрав для Скалли небольшую сумку со сменной одеждой, что она так и не сделала накануне, не желая ни минуты оставаться здесь. Он как раз поднимал опрокинутую на бок этажерку, когда услышал знакомый голос. - Привет, приятель, нужна помощь?! - довольно громко Фрохики объявил об их присутствии, заставляя Малдера с интересом выглянуть из спальни и посмотреть удивлённо на троицу друзей. - Что вы тут делаете? - Достопочтимая агент Скалли пострадала, а из тебя уборщик, как из Байерса хиппи, поэтому мы подумали, что можем помочь. Малдер усмехнулся такому смелому заявлению друга, но в следующий миг махнул рукой. - Ми каса эс ту каса, - продекламировал он, подражая манере испанских конкистадоров, и снова скрылся в спальне. Ребята осторожно, стараясь не наступить на всякого рода валяющиеся то там, то здесь безделушки и стекло, прошли вслед за ним, останавливаясь на пороге комнаты и оглядывая всё кругом. - Это чудовищно, - высказал общую мысль Байерс, подходя как раз вовремя, чтобы Малдер не уронил на себя массивный шкаф, который неким чудесным образом оказался подвинут к двери. Вместе они выправили его вдоль стены. - Что ж, ты не должен слушать Фрохики, Малдер, - заверил его Лэнгли под испепеляющим взглядом Мелвина. - Ты проделал огромную работу. - Это меньшее, что я могу для неё сделать. Ребята дружно кивают, а Фрохики уходит в ванную, чтобы обнаружить там жуткую картину в виде нескольких десятков свечей, расставленных на всевозможных поверхностях, начиная от бортика ванны и заканчивая подоконником. И это могло бы выглядеть романтично, если бы не являлось больной фантазией долбанного фетишиста. Мелвина передёргивает, поэтому он берёт мусорный мешок и начинает скидывать туда всё это царство воска, матерясь себе под нос. Он совсем не замечает, как Малдер тоже входит в комнату и присоединяется к нему, желая побыстрее избавится от всех этих свечей. Подойдя к маленькому окошку, он открывает одну из ставень, чтобы впустить свежий воздух, и нечаянно опрокидывает локтём что-то с полочки за спиной, разворачиваясь. Его взгляд следит за этим предметом, оказывающимся наполовину использованной упаковкой "Durex", которая пролетает пару метров и оказывается прямо у ног Фрохики. Тот оборачивается на шум, и теперь тупо смотрит на презервативы, с завистью отмечая буквы XХL на коробке. Как в замедленной съемке его взгляд перемещается к Малдеру, и они молча смотрят друг на друга. После чего глаза Мелвина опускаются пониже, мысленно оценивая, может ли содержимое в штанах Малдера соответствовать упаковке, пока не слышит его прерывистое чертыхание, а следом и признание. - Да, но я бы попросил не орать об этом на каждом углу, особенно в присутствии Скалли. - Оу, конечно, - заверяет его друг, кажется, слегка краснея. - И ещё, я бы попросил не представлять себе то, что ты сейчас представил. Мелвин обиженно хмурится и отворачивается, когда до их ушей доносится голос Байерса из-за двери: - Эй, вам там нужна помощь? Они в унисон резко отвечают громкое:"Нет!" и по-быстрому заканчивают уборку, после чего Малдер прячет упаковку презервативов за зеркало над раковиной. Байерс и Лэнгли уже успели навести маломальский порядок на кухне и в гостиной. - Чего это вы так долго? - интересуется Ринго без какой-либо задней мысли, и Фрохики снова смущённо отводит глаза, с остервенением вырывая пакет из рук Малдера и бурча: - Пойду, вынесу мусор. - Что это с ним? - вновь недоумевает Лэнгли, и Малдер корчит кислую физиономию. - Фрохики узнал, что вы с агентом Скалли встречаетесь? - предположил Байерс под удивленным перекрёстом взглядом остальных присутствующих, хотя вопрос и прозвучал больше, как утверждение, поэтому Джон старается пояснить. - Я видел вас недавно в одной кофейне в Александрии, вы держались за руки. - И ты решил, что мы встречаемся? - осторожно поинтересовался Малдер, прикидывая, что именно видел Байерс и насколько они были очевидны на людях. - Ты поцеловал её, когда она садилась в машину, - Джон тактичен, потому что Малдер вспоминает, как добрые пять минут терзал её губы, не в силах отпустить Скалли домой в то воскресное утро. Дошло до того, что она с силой вытолкала его на тротуар. Пожалуй, это был их единственный ощутимый промах за всё время обновлённых с предыдущей весны отношений. Он неуверенно чешет правую бровь в то время, как другая рука начинает немного нервными движениями тасовать чашки на столешнице. По правде говоря, Малдер не знает, какие объяснения будут более-менее приемлемыми в данном случае, чувствуя определенную долю дискомфорта между собой и друзьями, но Байерс неожиданно выручает его. - Я рад за вас. Нет более преданных друг другу людей, чем ты и агент Скалли. - Спасибо, - Малдер выдавливает из себя слова, ощущая некую благодарность перед Джоном, но не привыкший общаться на личные темы, он продолжает беспорядочно перебирать вещи на кухне, чтобы хоть чем-то занять руки, пока вдруг у него не звонит телефон. Ребята понимающе улыбаются, а затем поспешно покидают квартиру, жестами указывая на дверь, когда Малдер достаёт телефон, догадываясь кто звонит. - Мы, пожалуй, пойдём, - Лэнгли натыкается спиной на тумбочку в прихожей. - За Фрохики не волнуйся, мы позвоним тебе чуть позже, - добавляет Байерс, подталкивая Ринго в коридор. Телефон перестаёт звонить, и Малдер вздрагивает. Он должен перезвонить Скалли, пока она не решит, что его требуется искать, памятуя о всех тех импульсивных отлучках, свидетелем которых она становилась за совместные годы их работы. Дана сразу же берёт трубку и требовательно интересуется: - Малдер, куда ты запропастился? - И тебе доброе утро, солнышко, - он уверен, что заставил её усмехнуться, используя ту редкую возможность, когда Скалли разрешала называть её чуть более интимно, чем они оба обычно могут себе позволить. - Малдер, ты не ответил на мой вопрос, - она слишком упряма, но ему это нравится, потому что он и сам такой же. - Я заехал за кое-какой одеждой для тебя, но уже собираюсь обратно, - и это, конечно, часть правды. Та часть, где Скалли не обязательно представлять, в каком состоянии сейчас находится её жилище. - Кстати, почему ты ни разу не надевала тот тёмно зелёный пеньюар, что лежит в отделении с пижамами? - Малдер... - она выдыхает с предупреждением в голосе, но совершенно без былого раздражения, и он ухмыляется. - Увидимся через полчаса, я куплю рогаликов, а ты свари нам кофе, - завершая разговор, Малдер обводит тяжёлым взглядом квартиру, после чего хватает сумку с её одеждой и тоже выходит, оставляя позади ещё одного их общего демона. V В пятый раз это как удар под дых. Не успел он закрыть дверь за ней, как тут же пожалел об этом. Но в то же время его слова были лишены лукавства, Малдер на самом деле не знал, в какой реальности он находится. Ещё вчера, казалось, он проснулся в её постели, разбуженный рассерженным свистом чайника и не менее рассерженным голосом Скалли, которая сетовала, что он съел накануне последние пол банки малинового джема, припрятанного ей неделю назад специально от него, неудержимо вызывая у Малдера счастливую улыбку. Любить утреннюю Дану Скалли было нелёгкой задачей, но для него такие раздражающие мелочи стали своего рода домашней обыденностью, которую он обожал. Тем более она никогда не умела подолгу злиться на него всерьёз. Он помнил, как вышел на кухню после душа в одном только полотенце, повязанном на бёдрах и заключил её в примирительные объятия, пообещав, что купит ей весь арсенал её любимого кленового варенья в том небольшом магазинчике в зоне дьюти фри в аэропорту Портленда. Это были его последние радостные воспоминания о них. Теперь же время разделило их, превратив в одночасье из партнёров и друзей в двух каких-то незнакомцев. Он догадывался о том, что, несмотря на физическое здоровье, психиатр скорее всего поставит ему диагноз ПТСР, с чем Малдер не собирался особо спорить, но его желание вернуться на работу, вернуться к прежней жизни было сильнее этой жалкой реальности, в которую он попал прямо с корабля на бал. И что важнее, он не хотел отталкивать Скалли, но ему тяжело удерживать в голове её такой родной и привычный образ, когда стоит прикрыть веки и первое, что он видит за ними - её большой беременный живот. Это ещё больше сбивает его с толку. Он помнит, что ЭКО прошло неудачно, они использовали все доступные им яйцеклетки, она по-прежнему оставалась бесплодна, так что за чертовщина тогда творится? В какой-то момент Малдер даже решил, что всё вокруг него не более, чем бредовая галлюцинация, посланная его разумом и закручивающаяся по спирали, пока он окончательно не сойдёт с ума. Но дни шли, а галлюцинация и не думала рассеиваться. Он продолжал жить, как на автопилоте, механически совершая привычные действия, ходить на работу, посещая сеансы штатного психолога и отвечая на вопросы так, чтобы с него сняли все неугодные для службы диагнозы, в конце концов, он знал, как работает эта система, потом возвращаться домой, принимать душ, есть, не чувствуя вкуса пищи, и, наконец, проводить бесполезные часы в постели, бодрствуя, потому что в половине случаев закрыть глаза было попросту страшно. Его сон состоял из урывков, час здесь, 10 минут там, полчаса случайной дремоты перед телевизором до того, как его вырвет из этого состояния звук бормашинки, прочно поселившийся в голове. Выкинув рецепт на снотворное в тот же миг, как его нога переступила порог кабинета психолога в Квантико, покидая его после первого же визита, Малдер предпочёл то, что помогало ему лучше всего - силовые нагрузки. Всё чаще он стал бегать по ночам, не беря с собой телефон, а потом замечая несколько пропущенных звонков от Скалли, но никогда не отвечая ни на один из них, потому что попросту не знал, о чём им следует говорить, а о чём лучше промолчать. Никогда не отличавшийся тактом, он решил, что не стоит расстраивать её ещё больше нечаянно брошенным словом или обвинением, за что ему потом будет обязательно стыдно. Хотя Малдеру и было больно, что они превратились в случайных коллег, изредка встречающихся в коридорах Гувера или Квантико, чтобы перекинуться парой ничего не значащих слов, чтобы разойтись. Хуже того, что в подавляющем большинстве случаев у этих встреч был молчаливый свидетель в лице её нового напарника, который смотрел на него с выражением холодного осуждения, хоть и старался лишний раз не отсвечивать, но всегда наклоняющийся к ней потом, чтобы сказать Скалли что-то шёпотом, когда они отходили от Малдера на определённое расстояние. В такие моменты в нём клокотали обида и ревность, отдаляющая их друг от друга всё дальше и дальше. Но он так устал. Боже, почему он не мог проснуться и снова очутиться в её постели с рыжей макушкой на своей груди и тихим посапыванием, таким милым и смешным одновременно? Его мучения закончились ровно через 2 недели после возвращения из больницы, когда ему позвонили из банка и заявили, что на его имя был заново открыт счёт, куда перевели все деньги, которые он оставил ей, все до цента, и всё, что требовалось от него, чтобы он пришёл в ближайшее отделение с документами и подтвердил эту информацию. "Что за...?!" - хотелось крикнуть Малдеру, но он дослушал служащего банка до конца и только после этого повесил трубку, чтобы набрать другой номер, но в ответ услышать только длинные протяжные гудки её знакомого игнорирования. Впервые за всё время его вынужденного состояния, схожего с анабиозом, он решился на что-то импульсивное. Схватив ключи и сотовый, он выбежал из дома и поехал в Джорджтаун, наплевав на адекватность и уместность своего визита. Но его ждала пустая и одинокая квартира. Малдер не долго думал, прежде чем войти без разрешения, когда после нескольких минут бесполезных попыток достучаться, он понял, что её нет дома. Внутри было темно и одиноко, но как только он позволил себе включить свет, ничего не поменялось. В её квартире просто-таки поселилось одиночество, как и в его собственной. Вроде всё было так, как он помнил, но в то же время по-другому. И если бы ему, как следователю, дали задачу разгадать этот парадокс, то первое, что Малдеру пришло бы на ум, что в этой до стерильности вылизанной квартире попросту никто не жил. В окружающей его атмосфере практически не осталось былого тепла и уюта, которые придавало даже само присутствие Скалли здесь. Но её здесь не было. Повертев головой в разные стороны, проходя в гостиную, он будто заново знакомился с уже знакомым помещением, полностью повторяя опыт, полученный им две недели назад со своей квартирой. Откинув совесть и стыд в сторону, Малдер осмотрел каждый чёртов метр, сам не зная, зачем это делает, но найдя попутно свой старый бейдж с фотографией на прикроватной тумбочке вместе со своей же рубашкой, аккуратно висевшей у изголовья её кровати. В её ванной как и прежде в стаканчике стояли две зубные щётки, а на полке тосковал его шампунь и гель для душа, а взглянув на полочку над раковиной, он узнал флакон туалетной воды, маркой которой он пользовался, и ту самую вскрытую коробку с презервативами, обнаруженную когда-то Фрохики. Они редко ими пользовались, не видя в предохранении смысла, но Скалли настояла на них, не желая менять постельное бельё по несколько раз за ночь, когда Малдер оставался у неё ночевать. Конечно, в собственном жилище он не придерживался таких категоричных взглядов, милостиво уступая ей более чистую сторону кровати, усмехаясь её сморщенному носику и выражению брезгливости на лице, уверяя, что для него засыпать в постели, пахнущей сексом, более естественно, чем в той же самой постели, от которой несёт ароматом альпийской свежести, потому что в Альпах он не был, зато с удовольствием побывает ещё раз в Дане Скалли. Она закатывала глаза в такие моменты, прежде чем стукнуть его подушкой или столкнуть с кровати на пол, чтобы он мог увидеть потом её счастливую зубастую улыбку и сверкающие весельем глаза. Эти воспоминания болью поразили его сердце, окоченевшее в груди, и, казалось, никак не желающее оттаивать от могильного холода. Судорожно вздохнув, он присел на закрытый крышкой унитаз и опустил голову между ног, приводя дыхание в порядок и борясь с панической атакой от нахлынувших на него эмоций. Только сейчас он наконец-то начал в полной мере понимать, насколько они связаны, прочно и непоколебимо, несмотря на все бури и ураганы, происходящие в их жизнях. И похоронив его, Скалли продолжала жить с его призраком. Впервые Малдер задумался над этим, противопоставив себя ей. Чтобы он делал, случись ему похоронить Дану? Представил и ужаснулся. Он часто бывал на красной линии, но никогда так и не переступал её, в отличие от Скалли. Она сделала это, но так и не отказалась от него, от памяти о нём, от своих чувств к нему. Тогда почему он поступает с ней таким образом? Зачем отталкивает единственного близкого человека? Из-за ребёнка? - Малдер? Погружённый с головой в мысли, будто отключившийся от мира, он не заметил, как она вернулась домой. Подняв голову, он обнаружил её фигуру в дверях ванной комнаты, одна рука покоилась на животе, другая - сжимала пистолет. В глазах недоумение, смешанное со страхом, уж слишком часто к ней вторгались без её на то желания и разрешения. - Прости, я испугал тебя, - выдавил он, упирая руки в колени и приподнимаясь. Она вздрогнула и опустила оружие, глядя теперь на него недоверчиво. - Пожалуйста, не говори, что ты пришёл, потому что у тебя сломался туалет. - Не буду, - он криво усмехнулся. - Тем более, когда я в последний раз использовал настолько глупое оправдание, в твоей квартире обнаружился другой мужчина. - Которого ты выгнал взашей, - парировала она, всё-таки откладывая пистолет и улыбаясь самыми краешками губ. - Потому что в твоей жизни должен был быть лишь один мужчина по имени Роб, - он принял дразнящий тон, видя, как она расслабилась рядом с ним. - Ты же помнишь, что твоё имя даже близко не Роб? - прислонившись к дверному косяку, она с интересом наблюдала за Малдером. В нём что-то неуловимо изменилось с их вчерашней случайной встречи, но Дана не могла сказать, что именно. - Не напоминай... и не совершай тех же ошибок, - он указал пальцем на её живот, и она невольно снова вздрогнула, что подтверждало, что между ними всё ещё оставались неопределённости в отношениях. Ребёнок словно стал третьим лишним, вынуждая Малдера внутренне перестраиваться, исходя из новых условий задачи. - Так зачем же ты пришёл, Малдер? Скалли повнимательнее присмотрелась к его лицу, в надежде найти хоть какие-то подсказки, но он стоял перед ней, по-новому живой и по-прежнему немного отстранённый. Но внезапно его черты исказились. - Ты вернула все деньги, - произнёс он с долей обвинения в голосе. - Они не мои, - ответила Скалли, пожимая плечами. Эти слова, как хлыст, прорезали воздух между ними, и прежде, чем он осознал, его губы уже складывали буквы в слова. - Почему? Ты больше не хочешь иметь со мной ничего общего? Её глаза широко распахнулись от изумления. Что вообще натолкнуло Малдера на подобную мысль? Неужели он не знает...? Но ведь они ни разу так нормально и не поговорили с того дня, как он очнулся в больнице. Он тоже уже корил себя за эти вопросы, рождённые не здравым смыслом, а его сломленной психикой. - Боже, - выдохнула она, хотя выдох больше был похож на всхлип. - К сожалению, у нас с тобой намного больше общего, чем ты думаешь. Малдер непонимающе уставился на неё, пока она не опустила глаза к животу, бессознательно поглаживая его при разговоре с ним. И тут, наконец, его мозг осветила вспышка озарения. - Господи... - Сомневаюсь, что Господь имеет к этому отношение, - ей нужно было на что-то опереться, если Малдер в следующий миг ужаснётся и выбежит из квартиры, сверкая пятками. Но он напротив, прирос к полу, как каменный истукан, а неверие сменилось обожанием в его прозрачно-зелёных глазах. Тем самым обожанием, которого Дана не видела с прошлого года. Слёзы сами собой навернулись на глаза, и в то мгновение, когда Малдер рухнул на колени, протягивая руки, как утопающий, перед её взором всё уже плыло. Потом, конечно же, будут расспросы и её сбивчивый рассказ, но в данную минуту единственное, что его волновало - её родное тёплое тело, прижатое к нему, и быстрый стук сердца их ребёнка, зажатого между ними.