Кадетские истории

Такие как Анни не будут бунтовать. Райнер был в этом абсолютно уверен. Ненавидеть, плеваться ядом, возражать, но не бунтовать. Он понял это еще в тот момент, когда взял ее в жесткий смертельный захват. Тонкое сильное тело в руках яростно билось, но Анни слушала и внимала, принимала роль, которую сам Райнер на себя взвалил. Она не бунтует, когда он отдает приказы, когда рассуждает или строит планы. Молчаливая поддержка Бертольда играет в этом свою роль. Его Анни не ненавидит так яростно. Но и не принимает в нем вожака… Так по-животному, но у них почему-то не складывается иначе. Только зубами, когтями и до первой крови. Райнер обвиняет ее в лояльности к островным элдийцам, поручая то, для чего у самого кишка тонка. Он так уверен в Анни, что не сразу осознает это, только потом, задним умом, когда она попадает к врагам. Поверить в ее смерть не получается — эту восхитительную и упрямую суку можно только заломать, но не убить. Райнер сглатывает горечь и убеждает Бертольда в том, что они смогут спасти его «спящую красавицу», пока он не перестает выглядеть таким обреченным. Райнер яростно лезет в драку с Зиком за право забрать ту, что его на дух не переваривает. Возможно, если бы ему все же удалось добраться до Анни, та бы вместо благодарности накинулась на него с кулаками, обвиняя даже в том, в чем он не мог быть виноват. Их встреча в новой жизни, начавшаяся на грани смерти, лишний раз убеждает Райнера в нежелании Анни бунтовать. В солнечном свете он рассматривает тонкие белокурые волосы, торчащие в разные стороны, всматривается в прозрачные глаза и голубые венки на шее. Анни все еще шестнадцать на вид, и она ломко изгибается, сдаваясь. В руках уже ощущается не железным прутом, а теплым человеком. За новой жизнью следует новый мир и еще одна свежая страница. Анни его не ненавидит и все еще не бунтует, когда Райнер иногда приходит в ее квартирку, отстроенную после войны. В такие дни почему-то чаще говорит она — по-человечески, без перегибов. Все еще внимательно вслушиваясь в его слова.