Отдайся мне, ангел

Саске мчался вдоль песчаного берега, холодный ветер бил в лицо, он так спешил, словно боялся потерять тот кураж, то минутное наваждение, впервые за столько лет постигшее его. Будто, если он не поспешит, то оно уйдет навсегда, потухнет, точно искра, едва начав жить, словно снежинка, растет на горячих ладонях. Неужели это он, Саске Учиха, на всех парах мчится к Хинате Хьюга? - Не обманывай себя, мальчишка, - вклинился знакомый голос, - дело вовсе не в ней. Саске прибавил скорости. - Ты просто на просто бежишь… - Замолчи!!!!- яростно прокричал нукенин, - я никогда не бегу. - Неужели? – торжествовало ОНО, - ты сбежал тогда, бежишь и сейчас. Коноха, Орочимару, Итачи, тебе эти слова ни о чем не говорят? - Уймись, - Учиха сжал розу так, что побежала кровь. - О нет, я только начал, - голос не унимался, - ты все тот же беспомощный сопляк, ничего не изменилось. Зачем ты сделал это, Итачи? Почему? Почему не убил меня? АААААаааа, - передразнивал злобный голос, издеваясь, - жаль, что Он не прикончил тебя в тот день. Не пришлось бы смотреть в кого ты в итоге превратился: посредственность, вот кто ты есть, жалкое подобие шиноби. Тебе никогда не превзойти брата! - Чего ты хочешь? – прорычал юноша - Чего Я хочу? – удивленно переспросил его голос, - гораздо важнее чего хочешь ты! Месть, Саске. Ты ведь этого желаешь больше всего на свете, не так ли? Ты покинул свою деревню, чтобы стать сильнее, помнишь? Мне ведь не стоит напоминать тебе, чтобы превзойти убийцу твоих родных и близких ты должен жить одной лишь ненавистью. Жажда мести должна наполнять тебя, Саске, когда ты спишь, думаешь, говоришь и дышишь. Ты должен быть олицетворением ненависти! А что в итоге? - Я никогда не отступался от своей цели! – процедил Саске - Оно и видно, - усмехнулся голос, - а розу сорвал зачем, в надежде уколоть брата шипами? - Не знаю, что ты там себе надумал, но эта проклятая роза здесь совершенно ни при чем, слышишь меня? – орал Саске - Ну конечно, - согласился голос, - Хината причем. Я прав? - Да, - коротко бросил Саске От внезапно охватившего возмущения голос не нашелся, что сказать. Учиха Саске с надеждой прислушался – ни звука. Голос молчал. Юный нукенин ликовал, неужели… - Зачем ты вообще притащил ее сюда? – ожиданиям Саске не суждено было сбыться. Он лишь тяжело вздохнул. - Она погубит тебя, - холодно предостерег его голос. - Меня погубит лишь твое брюзжание, - произнес юноша, заметно повеселев. - Шутишь? – голос был глубоко уязвлен, - ну шути, шути. Будем надеяться, ты рассмешишь Итачи до смерти! - Откуда ты вообще появился? – недоумевал Саске, - тебя ведь не было раньше… - Правильно, раньше мы были одним целым, - обреченно произнес голос, - теперь ты все дальше и дальше от меня, от нас. Я здесь, потому что ты нуждаешься во мне и уйду только тогда, когда мы, наконец, объединимся. Сейчас это естественно невозможно: хитрая девчонка заколдовала тебя, спутала мысли, лишила воли… - Она лишь орудие в моих руках, только и всего - Ну, тот факт, что девчонка побывала в твоих руках невозможно отрицать, но оружие… - здесь ты ошибся, парень. Неужели ты не видишь, она не поможет тебе достигнуть цели. - Это мне решать, - отрезал Саске - Ты заблуждаешься, мы с тобой заодно… - Нет никаких мы, убирайся! – юноша вконец разозлился. - Ладно, хорошо, - голос, наконец, уступил хозяину, - но не говори потом, что я не предупреждал… все, все молчу. Учиха Саске еще долго слышал ворчания своего ЭГО, ухмыльнувшись странной победе, парень снова прибавил шаг. Спор с самим собой придал ему решимости. «Месть подождет пару часов», - с озорной улыбкой на устах произнес Саске. Внезапно бывшего шиноби скрытого листа привлек какой-то звук, похожий на хлопок или удар. Что-то или кто-то суетился около дерева, а, быть может, неуклюже прятался в листьях. - Нет, не сейчас, - тихо взмолился Саске «Кар», «Кар», - послышался зловещий клич черного ворона. В одно мгновение карточный домик рухнул, рассыпался, рассеялся, словно мираж в знойной пустыне. Медленно и величественно умирала хрупкая снежинка, тая в холодных руках. - Уходи, уходи, уходи, - шептал Саске, словно в агонии Уходи!, наконец, взревел он и, достав из ножен острую катану, направил оружие на источник своей ярости. Мрачный вестник смерти взлетел, и размахивая черными крыльями, отмахивался от ударов меча. «Кар», «Кар»! – проклинала черная смерть. Учиха в бессилии и отчаянии бросил катану в ненавистную птицу, но промахнулся, оружие угодило прямо в озеро, возмутив тихую водную гладь. Потухла его искра. «Я ненавижу тебя, Итачи» - молнией пронзала воздух каждая произнесенная буква. - Можешь быть доволен, ты, змей, живущий внутри меня, - зло обратился Саске к внутреннему я, - теперь мы заодно. Но голос в нем больше не звучал. «Надеюсь Гурен не оплошает», - Кабуто возвращался в свои скромные покои. Разговор с этой глупой девчонкой отнял слишком много времени, а ему еще надо приготовить настойку для Орочимару. Только его лекарства продлевают ему жизнь, нет, конечно же, нет. Дело вовсе не в его медицинских способностях. Сильный дух Орочимару-сама не дает ему сгнить, словно просроченный кусок мяса. Вот она – цена за бессмертие. Вынужденный жить за счет других, паразитировать, хозяин видит лишь единственный смысл своей жизни в поиске все новых и очередных так называемых сосудов, чтобы снова возродиться в новом теле. Так что же это? Кто Хозяин на самом деле, змея, сбрасывающая кожу, олицетворяя вечный круговорот жизни и силу бессмертия, либо червь, селящийся в организме человека, сосущий жизненную энергию своего донора? Ответ пугал Кабуто, и он решил, что ему не следует думать об этом. Сейчас его главная задача это Хината Хьюга. «Мерзкая девчонка», - подумал про себя медик. «Я хочу, чтобы ты завоевал ее доверие, Кабуто», произнес тогда Орочимару, он и понятие не имел, насколько это невыносимое задание. Прислуживать отпрыску Хьюга, что может быть хуже? Медик злобно сплюнул, вдруг он увидел Саске, решительно направляющегося в свою комнату. «А вот и наш герой», - Кабуто не мог упустить шанса излить копившуюся внутри желчь. - Куда-то спешишь? – голос Якуши всегда звучал мягко перед тем как ужалить. Саске остановился, но не посмотрел в его сторону. Высокомерный выскочка! - А Хината, оказывается, настоящая красавица, - Интересно, где это его меч? Саске резко повернул голову, его глаза горели обсидиановым огнем. Прекрасные глаза! Кабуто не мог оторвать от них завистливого взгляда, медленно сжимаясь от осознания собственной недостаточности и несостоятельности. Но как ни парадоксально, страх придавал ему смелости. - Я лечил ее сегодня утром, - он буквально сверлил нукенина взглядом, - девчонка очень мила. Саске продолжал хранить величественное молчание. - Она так наивна, надеется, что ее брат спасет бедняжку, - Кабуто не мог остановить себя, - не всем так везет с родственниками. Кажется, на этот раз он зашел слишком далеко, болтливый дурак! Но было поздно, слова сами слетели с губ. Вдруг все перед глазами ирёнина буквально поплыло, каменные стены мрачных коридоров двигались, сползали и стекали, словно тающее мороженое. Он не мог шевельнуться. Что это? Шаринган… дошло, наконец, до него. - Якуши Кабуто, - обратился к нему Саске, - ты ведь любишь ставить эксперименты над слабыми, проникая подопытным в головы. Интересно, что можно найти в твоей? - Прошу, не надо, - взмолился напуганный ирьенин. Но Учиха не слышал его жалкие мольбы, Кабуто почувствовал как кто-то проникает к нему в голову. Адская боль пронзила его обездвиженное тело. - Нет, только не это! – отчаянно кричал Кабуто. Но все что он смог сделать, так это вызвать смех Саске. Учиха смеялся, словно одержимый. - Так вот что гложет тебя, Кабуто, - с насмешливой издевкой проговорил Саске и отпустил пленника. Гендзюцу рассеилось в один миг. Тело Кабуто тряслось мелкой дрожью, он тяжело дышал, не в силах поднять глаза на своего мучителя. Теперь он все знает! - Не бойся, я никому не выдам твой грязный секрет, - с отвращением прошептал торжествующий юноша в ухо покрасневшему медику. - И передай Орочимару, пусть не переживает, я собираюсь вернуть Хинату обратно в деревню Кабуто словно только что очнулся. Как это вернет обратно? - Но… - Не старайся, пес Орочимару, я все знаю, - грубо прервал его Саске, - ваш совместный план провалился. Я возвращаю ее домой. - Но как же Бьякуган? Разве не за этим ты похитил ее? - Мне не нужны чужие глаза, чтобы чувствовать себя кем-то… Кабуто понял намек, злоба и стыд кипели в нем, но он снова промолчал. - К тому же, за ней придет ее братец, - продолжил Саске, - а я не хочу, чтобы коноховцы путались под ногами. Похоже, что-то заставило Саске кардинально поменять свое решение. Неужели… Нет, не может быть. - А что, если Хината сама захочет остаться? – хватался Кабуто за соломинку. - Похоже, твои мозги окончательно размякли, раз тебе в голову могла прийти такая мысль, - Саске был крайне раздражен. - Дай мне всего лишь пару часов, я поговорю с ней, и она согласится, - Якуши едва поспевал за Учихой. Саске снова почувствовал легкий укол ревности. - Нет у тебя двух часов, - он уже стоял у двери, готовый отпустить девушку навсегда. Дверь отворилась, и на пороге показались две фигуры: Учиха Саске с решительным выражением лица и Кабуто, выглядывавший из-за его широкой спины, что-то пытающийся сказать своему спутнику, который его больше не слушал, застигнутый врасплох. Веселой, чуть застенчивой улыбкой их встречала Хината Хьюга, в мрачной комнате царил непривычный уют и чистота, она встретилась взглядом с Саске. Несколько секунд девушка пристально смотрела на него сиянием лиловых роз. Что-то в ней изменилось, но что? - Когда начнем тренировки, Саске-кун? В этот момент трудно было сказать, кто был удивлен больше, Саске или Кабуто. Саске медленно и осторожно передвигался по своей комнате, словно оказался там в первый раз. Что-то явно было не так, пол, оказывается, сделан из светлого бамбука, это особенно видно, когда вещи не разбросаны по всему периметру и грязные следы от ботинок не украшают поверхность. Он прошелся взглядам по стенам, они казались не такими уж мрачными и тяжелыми, письменный стол и небольшой стул неприлично блестели, насколько вообще дерево может сиять. А куда подевались его вещи? Словно из снайперской винтовки, прицел поймал что-то странное, похоже, это был крошечный бамбуковый сундук, из которого торчали зеленые листочки. Оказывается, ему есть куда складывать свою одежду, все это никак не укладывалось у него в голове. Смущенный парень зашагал в ванную. Боги, какой же он был свиньей! Малогабаритная ванна сияла белизной отшлифованной эмали, над наконец помытой раковиной торжествующе висело новехонькое зеркало. Повинуясь рефлексу, Саске опустил голову, осколков недельной давности, конечно же, он там не нашел. Юный нукенин был явно в замешательстве. Сначала этот вопрос, теперь это. Саске вспыхнул, словно спичка, когда вспомнил, как они таращились на нее, его глупое «я же сказал, что завтра»,(хотя завтра уже прошло сегодня), раздражающая ухмылка, появившаяся на губах мерзкого медика после его неуклюжей реплики. Она, наверное, бог весть, что о нем думает! Но Хината не казалась смущенной, наоборот смело смотрела ему в глаза, в которых читался немой вопрос. Что она хочет от него? Почему так странно смотрит? Может, узнала про розу, но как? Нет, абсурд, она целый день просидела в комнате. Тогда, ей, скорее всего, помог этот червь, Кабуто, не зря же он… - Эээ, Саске-кун, уже почти ночь, - прервал его параноидальные мысли мягкий голос Хинаты. Что это значит? Ночь? И что это еще за почти? Что она хочет этим сказать? Интересно, она заметила, что у меня нет катаны? Чего она уставилась? Может, разглядывает шрамы? - Мне нужна отдельная комната, я должна где-то спать, - прямо сказала девушка, осознав, что некоторые, очевидно, не понимают намеков. И где я тебе ее возьму? Здесь что, по-твоему, общежитие или квартирное бюро? - Ты останешься тут, - ровным голосом произнес нукенин. - Но где я буду спать? Она когда-нибудь отстанет от него? Надо было отпустить чертовку и дело с концом! - Ясное дело на полу, - увидев, как округлились лиловые глаза, Саске решил не обращать на них внимания, - я дам тебе свой матрац и закончим на этом. Хинате не оставалось ничего, как согласиться. Учиха быстрым движением достал один из трех имеющихся в его распоряжении набитых пухом и перьями подстилок и бесцеремонно кинул его к ногам девушки. Туда же полетело тоненькое одеяльце. Надеюсь, этого хватит нашей принцессе. Снова этот взгляд. Что еще нужно этой Хьюга? - Вы не могли бы выйти из комнаты, Саске-кун? Это еще зачем? - Мне надо переодеться, - она опустила глаза. Вопрос не снимался. - Понимаете, это мои единственные вещи, - она замялась, - и я никогда не сплю в верхней одежде. Саске всегда считал себя умным малым, но сейчас он не мог соединить кусочки паззлов, лишенных элементарной логики. Ну почему бы ей просто не сказать, чего она хочет? - Я останусь без одежды и не хочу, чтобы вы видели меня, ну… обнаженной, - она покраснела так, что шаринган рядом с ней казался бледно розовым пятном. Ах вот оно в чем дело! И зачем столько таинственности, чего я там, собственно, не видел? Ну, раз она так хочет, пускай, все равно ему нужно сходить к озеру за катаной. Холодным стеклом отражало озеро серебряный свет восходящей луны. Ему нравилось созерцать небесное явление ночи, словно кокетливая девушка, луна притягивала Учиху одиноким, таинственным блеском. Он прыгнул к ней, но она, словно видение, исчезла, превратившись в кольца мраморных волн. Вода оказалась ледяной и темной, он еле нащупал свой Кусанаги во мраке. Когда парень вернулся в комнату, свет, исходивший от старого светильника, был благополучно потушен, Хината мирно спала в противоположном углу. Саске ничуть не тревожила темнота. Повесив катану на свое место, он ловко развязал толстую фиолетовую веревку, держащую вместе белую рубашку и юбку-брюки синего цвета. Сняв ботинки, юный Учиха легко освободился от остальной части одежды, как обычно бросив их около постели. Только он собрался лечь в кровать, которая, по чьей-то милости, осталась только с двумя тюфяками, как услышал тихий голос, по его мнению, уже спящей девушки: - Здесь очень холодно, могу ли я одеть одну из ваших рубашек? - Да, - чем меньше он говорит, тем быстрее она уснет. Это всего лишь рубашка. Повисла неловкая пауза. Что еще? - Вы не могли бы зажечь лампу, я ничего не вижу, спички на столе. Саске проклинал себя на чем свет стоит пока пытался добыть огонь из маленькой деревянной палочки, чиркая головкой из серы по шершавой поверхности коробки. Он искренне не понимал,кто из них пленник. Наконец проклятая лампа зажглась. Саске плюхнулся на кровать и отвернулся. Послышалось мягкое шуршание одеяла, но шагов не было слышно, где-то далеко скрипнул бамбуковый сундук, захрустела накрахмаленная рубашка, возня и звук упавшего пледа свидетельствовали об окончании акта переодевания. Так и есть, судя по кошачьим шагам, она идет потушить свет. Вдруг он услышал грохот падающего стула и тела. Он вскочил, ругаясь, натянул в спешке брюки, повернулся к источнику шума и замер. Хината как раз ставила опрокинутый предмет мебели на место, заметив, что Саске стоит напротив, она посмотрела на него и задрожала, словно осиновый лист. Тусклый свет освещал ее силуэт, раскрасневшееся, идеально чистое лицо, слегка растрепанные волосы, белая рубашка едва доходила девушке до колен, открывая взору длинные, изящные, аппетитные ноги, глубокий разрез дразнил наполовину просматривающими тяжелыми грудями… Неужели это моя рубашка? Он бы, наверное, долго еще ее разглядывал, а может, что похуже, но Хината вовремя потушила свет. Саске лежал на двух матрасах и думал о третьем, точнее о той, что лежала на нем. - Похоже, ты все же нуждаешься во мне, - оглушая тишину, раздался знакомый голос. Саске сам не понимал, почему был рад его появлению.