Надежда Героя Щита.

— Что? Но, Майн… — Мотоясу наконец попытался что-то сказать. Он проиграл, не так ли? — Очевидно, что он использовал герб рабыни на своей рабыне и заставил ее произнести заклинание, чтобы разрушить твою броню — сказала Майн, ее слова пронизаны сопливым высокомерием. — Не может быть, чтобы Щит обладал такой силой! — О, она определенно знала, что у Наофуми есть такая сила. Но у нее был титул самой ненавистной стервы в мире, и Наофуми мешал этому титулу. Или это должен был быть титул королевы? В любом случае, Наофуми был у нее на пути. Наофуми отступил вместе с Рафталией, они оба выглядели потрясенными происходящим. Эта девушка несла чушь. Рафталия даже не знала никакой магии! … И все же толпа над ними начала приветствовать победу Героя Копья. Сначала медленно, но постепенно в течение пятнадцати секунд он нарастал, пока не превратился в торжествующий рев, смешанный с бурными аплодисментами. Несмотря на то, насколько абсурдным было заявление Малти, все искренне приняли его за чистую монету. «Но… Рафталия была на поле… она не использовала заклинание или что-то в этом роде… это абсурдно… но никто не проверяет, лжет Майн или нет… почему они не проверяют?!» — Да, это верно! — взволнованно сказал Мотоясу. В конце концов, для Наофуми не имело смысла быть способным на что-то вроде разрушения его доспехов. Должно быть, он использовал власть над своей рабыней, чтобы заставить ее сделать это. Это было единственным объяснением. Вперед, Майн! Он не мог поверить, что чуть не попался на уловки Героя Щита! — Ты действительно болен, Наофуми! Заставляешь своего раба изменять тебе! «Нет… пожалуйста, нет…» Зрение Наофуми начало расплываться и искажаться. Какой-то статический звон в его голове подавлял окружающие звуки. Он посмотрел вверх, но не увидел ни Ицуки, ни Рена. Он видел только дворян. Каждый из них радовался победе Героя Копья. Что в конце концов он победил великого дьявола Щита. До сих пор Наофуми никогда по-настоящему не осознавал, насколько опасной может быть группа идиотов. Особенно, когда у них во главе была сука-манипулятор, ведущая их за собой. — Но я не знаю таких заклинаний! — попыталась сказать Рафталия. — Сохрани это, Наофуми. Мы все знаем, что ты сделал. Перестань пытаться заставить ее отрицать это. — Мотоясу сердито оборвал ее. Худшие мысли Наофуми подтвердились. Все они были готовы принять это. Даже Мотоясу был готов принять это. Герой Щита каким-то образом сжульничал. Может быть, не из-за того, что Рафталия использовала заклинание, чтобы разрушить доспехи Мотоясу, но никого это не волновало. Эти люди не могли вынести мысли о том, что их драгоценный Герой Копья проиграет честно и честно в поединке со слабым и непритязательным Демоном Щита. Сам Мотоясу нырнул прямо во ложь, даже не задав вопрос своему товарищу по команде, потому что считал Щит бесполезным. Даже Ицуки и Рен, которые утверждали, что были на его стороне, оставили Наофуми в полном одиночестве. Рафталия потеряла дар речи из-за развернувшегося вокруг них фарса. Неужели эти люди так сильно ненавидят Наофуми? Наофуми наконец-то снова смог говорить. — Нет, это не так! — Он закричал. — Она даже не знает никакой магии! Он продолжил, указывая на Рафталию. — Даже если Рафталия и знала магию, эта сучка вмешалась первой! — В конце концов он указал обвиняющим пальцем на Малти. — С той магией ветра, что была раньше! — Как ты смеешь! Майн никогда бы так не поступила! — Мотоясу быстро встал на защиту принцессы. — Но это правда! Я знаю, что кто-то должен был это видеть! — Наофуми впадал в отчаяние, когда кричал сверху на дворян. — Наверняка хоть один из вас видел!.. Пожалуйста! Скажите что-нибудь! — Он крикнул. Кто-то должен был ему поверить… кто-нибудь… — Я понятия не имею, о чем вы говорите. Моя дочь никогда бы не вмешалась в священную дуэль. — высокомерно сказал король Олткрей, глядя на Героя Щита сверху вниз. … Наофуми потерял надежду. Рен и Ицуки больше не были наверху. Скорее всего, они его бросили. Никто не поверит, что Щит победил. Ни один человек. Все они были полны решимости думать о нем как о злодее. Как отбросы. Как низший из низших. Они хотели, чтобы он проиграл, чтобы его бросили в подземелья, чтобы его больше никогда не видели. Наофуми сердито зарычал. Эти люди вызывали у него отвращение. — Ты говоришь это только потому, что она твоя дочь, не так ли?! — сердито спросил он. Король прищурил на него глаза. — Ты думаешь, я не видел, как вы вдвоем замышляли заговор ранее на празднике?! Ты хотел, чтобы я был брошен в подземелья, как только я вошёл в эту дверь! ты знаешь это, ты, трусливый кусок дерьма… — Этого достаточно! — Король сердито закричал, перебивая Наофуми. — Ты позоришь мою дочь, затем убегаешь от своих преступлений, избегаешь ареста в течение месяца, прокрадываешься в мою Столицу, вламываешься в нашу национальную церковь, и теперь, после всего этого, ты СМЕЕШЬ обвинять мою дорогую Малти?! — Он закипел на Наофуми, заставив его замолчать. — Рыцари, свяжите эту сволочь! Эта его девушка достаточно долго страдала от проклятия быть его рабыней! — Король приказал. Внезапно несколько рыцарей схватили Наофуми с боков. Повалив его на колени. — Господин Наофуми… — Рафталия попыталась схватиться за рукоять своего меча, но несколько рыцарей схватили ее сзади. — Рафталия! — Он попытался закричать, но был вынужден лечь на землю, оборвав свою фразу. Рыцари позади него использовали свои комбинированные характеристики, чтобы поймать его в эффект захвата. — Что ты делаешь?! Отпусти мою подругу! Мы договорились, что ты не причинишь ей вреда! — крикнул он рыцарям. — Любой друг Демона Щита для нас враг. — Рыцарь слева от Наофуми прошептал достаточно тихо, чтобы только он мог слышать. — Но не волнуйтесь. Поскольку король наблюдает, мы отпустим ее после этого. Это действительно позор. ты все равно сможешь обрушить на тебя божественное наказание Бога. Наофуми удалось поднять взгляд и увидеть четки, висящие на шее Рыцаря. Глаза Наофуми расширились, когда он понял, что его держит не группа Королевских рыцарей. Неужели все это было каким-то гнусным заговором, чтобы дать ему надежду только для того, чтобы отнять ее в последнюю секунду?! — Теперь, когда твой раб будет освобожден, мы сможем забрать тебя. И никто не помешает нам устроить Дьяволу Щита то обращение, которого он по праву заслуживает. — Церковный рыцарь прошептал ему на ухо. Злоба капает с его тона, как яд с раздвоенного языка ядовитой змеи. Нет, это не может быть его судьбой! Он не мог быть сейчас совсем один в этом мире! Не после всего, через что ему пришлось пройти! — ОТСТАНЬ ОТ МЕНЯ! — Наофуми толкнул рыцаря локтем, но это ничего не дало. Но когда он врезался головой в рыцарский шлем, сила шлема ударила рыцаря в лицо, заставив человека отступить и выругаться, когда он схватился за свой кровоточащий нос. Он продолжал сопротивляться, но удерживавшие его рыцари в доспехах снова прижали его лицом к земле. Как щит, он мог использовать свою характеристику защиты вместо характеристики атаки, чтобы попытаться освободиться от эффекта захвата. Но его показатель защиты, каким бы высоким они ни были, были далеко не настолько высоки, чтобы превзойти их совокупную статистику. Раненый рыцарь сердито присоединился, и лицо Наофуми ударилось о землю так сильно, что у него из носа пошла кровь. Должно быть, у них также была довольно высокая сила атаки, потому что это было больно! Он попытался сфокусироваться, чтобы изменить свой щит обратно на Щит Химеры Змеи, чтобы атаковать их. Ему было все равно, умрут ли они от яда, он должен был… — Жалко Героя Щита. Наофуми едва удалось поднять голову настолько, чтобы увидеть Малти, стоящую над ним с ухмылкой. Никто, кроме церковных рыцарей, не мог ее подслушать. — Удачи в следующий раз… Ой, подожди, для тебя не будет следующего раза. В конце концов, я сомневаюсь, что ты долго продержишься в холодных темных подземельях в одиночестве. — Она сказала, прежде чем она начала смеяться, как сука, она была в ее руке. «Это… это…» Зрение Наофуми было затуманено яростью. «Этот *&^%$#! сука!» — Отвали от меня! — закричал Наофуми, злясь на рыцарей и Малти. Он был в ярости на всех присутствующих. И все же вся эта ненависть тянулась как черная дыра, фокусируясь на этом, на этом… СУКА! Все остальные эмоции, которые он испытывал, не имели значения. Он должен был врезать этой суке в лицо, прямо сейчас! А затем используйте эту способность на ней! Только для такой суки, как ОНА! — Отпусти меня! Черт возьми, отпусти меня! — Упомянутая сука продолжала смеяться, когда он боролся. — Наофуми! — Рафталия закричала ему, когда увидела, как с ним обращаются. В своем беспокойстве она изо всех сил пыталась освободиться. При этом почти удалось сломать запястье одному из рыцарей. — Заткни ей рот и свяжи, этот рабский герб очень силен, его нужно немедленно снять! — Король приказал. — Нет- Мммм! Мммм! — Рыцари подчинились, и Рафталия обнаружила, что напрягает путы вокруг рук и кляп во рту. Хотя она все еще пыталась кричать, беспокоясь об обращении с мастером Наофуми. Внимание Наофуми было отвлечено от Малти обратно к нынешней ситуации. — Рафталия!.. — Лицо Наофуми снова было впёрто в землю одним из удерживающих его рыцарей. «У-у-у! Я должен добраться до нее! Я должен вытащить нас отсюда! Я должен… " — Через минуту вы будете освобождены от рабства у этого насильника, и вам больше не придется его защищать. — сказал король. *** Мир Наофуми остановился. Он поднял голову и увидел широко раскрытые глаза на лице Рафталии, когда она перестала сопротивляться. Это был взгляд недоверия, шока и… и… « Нет…» — с ужасом подумал он. ' Я не хотел, чтобы она узнала о том, почему я сбежал… этого не должно было случиться… пожалуйста, не верь им, Рафталия…' Он посмотрел на землю с болью. «Пожалуйста, не верьте им…» *** Вокруг него потемнело. Он больше не видел людей на трибунах наверху. Рыцари, удерживавшие его, исчезли. Но он был слаб, не мог ничего делать, кроме как наблюдать за тем, что видел. Рафталия, не сильный молодой взрослый, а ребенок, которого он встретил в палатке рабов Белуки так давно, смотрела на него своими тусклыми, красными от чая глазами. Наручники исчезли с его запястья и вновь появились на ее. Кляп и повязки на ней также исчезли. «Рафталия…» слабо сказал он. «Ты им не веришь… не так ли?» … «Это правда?» — спросила она тихо, грустным голосом. «Нет. Клянусь, это не…» Он попытался сказать, но это закончилось вздохом, когда рыцарь оттолкнул ее. Перед ее рваной рубашки был приспущен настолько, что открывался рабский герб на ее груди. Она не сопротивлялась. «Начнем.» Священник передал бутылку Мотоясу, которого только что исцелил волшебник. Хотя он все еще был в одних трусах. «Пришло время, чтобы кто-нибудь исправил эту ошибку», — сказал Мотоясу. «Подожди. Пожалуйста. Ты должна выслушать меня, Рафталия». Наофуми слабо позвал ее. Но она не сопротивлялась, когда Мотоясу вылил жидкость на печать на ее груди. *** Контракт с Рафталией: расторгнут *** Имя и статистика Рафталии исчезли из-под него. Вот так все и закончилось. Все было кончено. «Нет!» Наофуми закричал. «Вот, теперь ты свободена. Будь благодарна сэру Мотоясу за доброту». Сказал Малти сладким голосом юной Рафталии, когда солдаты, удерживавшие ее, отпустили ее. «Продолжай. С этого момента я обязательно буду защищать тебя от этого насильника.» сказал ей ободряющим голосом Мотоясу. «Отныне вы можете прокладывать свой собственный путь». — сказал король Олткрей девушке. «Без этого демона, пытающегося манипулировать тобой». … Молодая Рафталия несколько секунд безучастно смотрела на Наофуми… он умоляюще смотрел в ответ. Перед ним висела последняя нить надежды. Она не оставит его сейчас?.. не так ли? «Пожалуйста… не уходи…» прошептал он. … Она повернулась, чтобы уйти. «Подожди, Рафталия!» Он отчаянно закричал. «Ничто из того, что они сказали, неправда! Я не насильник! Я никогда ни с кем этого не сделаю! Я никогда не сделаю этого с тобой! Пожалуйста, ты должен поверить мне!» Его мысли о прошлой ночи вернулись, чтобы преследовать его. Если она уйдет от него… «Ты сказал, что всегда будешь мне верить, не так ли?! Пожалуйста, не оставляй меня сейчас!» Он закричал где-то в пустоте. Она остановилась, чтобы оглянуться на него. Выражение ее глаз было все еще тусклым и все еще немного грустным. Как будто ей было… жаль его. «До свидания, Наофуми.» Прошептала она. Рафталия развернулась и ушла. … Наофуми тяжело вдохнул и выдохнул. Даже когда Рафталия уходила все дальше и дальше из поля зрения. «Нет…» Бум! Ее удаляющиеся шаги звучали громче в его ушах. Как удары молнии над головой. «Нет… ты сказал, что всегда будешь мне верить… ты… ты обещала…» Она ни разу не оглянулась, когда исчезла в темноте. … Она ушла от него. Она нарушила свое обещание. … Осознание ударило сильнее, чем кирпичная стена. «АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!» Он сорвал щит с руки, отбросив его от себя. Церковные рыцари, Мотоясу, Малти, король и все остальные вокруг него исчезли. Последняя нить надежды, за которую он цеплялся, надежда, которую Рафталия помогала ему лелеять все это время, сгорела. Наофуми позволил холодной пессимистичной части себя снова взять верх. Но теперь стало жарко, затянувшийся холод сменился жгучим всепоглощающим чувством ненависти. Заслуженно ругая его за дурака, которым он был за то, что доверился кому-то другому. Всегда было так, как будто маленькая часть его знала, что это произойдет, когда она узнает, в чем его обвинили. Подождать, пока станешь старше? Ну и шутка. Могло пройти десять лет, двадцать лет, а она все равно не поверила бы ему, как не поверила и сейчас. Тяжело вдохнув и выдохнув, он повернулся и начал убегать. «Все! Я закончил! Заберите меня отсюда! Заберите меня из этого дурацкого мира! Я больше не могу!» Вспыхнул ярко-зеленый свет, на секунду ослепив Наофуми. Затем на его руке снова появился Легендарный Щит. Он посмотрел на него, и его глаза расширились от ярости. «Неужели этот мир действительно так меня ненавидит?! Этот мир действительно думает, что я хочу быть здесь?! После всего, что все в нем сделали со мной!» … «Я никогда не избавлюсь от него». Он никогда не вернется в свой мир. Он был обречен с самого начала. Ему никогда не избавиться от преследовавшего его недоверия. Весь мир замышлял против него заговор. Весь мир ненавидел его! Вот почему оно позвало его сюда! Взять последний кусочек надежды, который он лелеял в своей прошлой тупиковой жизни, чтобы он мог безжалостно раздавить ее в своей хватке! Люди этого мира всегда будут смотреть на него так, как будто он не что иное, как дьявол! Какую бы ложь они ни плели, мир поверит! «Мне никто никогда не поверит! Сколько бы я ни бегал по этому миру!» Этот мир… Наофуми посмотрел вверх. Как будто его осенило великое осознание. «Затерянный мир…» К черту, что он Герой. К черту, что он должен был защищать других своим щитом. Если бы этот мир был настолько запутанным, что настроил бы против него даже милую невинную Рафталию… … «Этот испорченный мир…» Все в его поле зрения медленно погружалось в черноту. … Драгоценный камень на его щите загорелся ярко-красным огнем. В то же время его внимание привлекло новое уведомление, обведенное красным. Требования выполнены; Проклятая Серия разблокирована… … Это было то, что Наофуми видел в темных уголках своего разума, когда был окутан сокрушительными и удушающими объятиями собственного отчаяния. *** После того, как рабский герб Рафталии был удален, ее повязки и кляп были сняты. — Вот, теперь ты свободна. — Принцесса удовлетворенно кивнула со злобной улыбкой. — Будьте благодарны за доброту сэра Мотоясу. Герой Копья подошел к ней с нежной и понимающей улыбкой, протянув руку, чтобы обхватить ее лицо и успокоить ее. — Продолжай. С этого момента я обязательно буду защищать тебя от этого насильника. — Вы вольны прокладывать свой собственный путь отсюда… — Король Олкрей начал говорить это молодой женщине. Но он не смог закончить свою фразу из-за того, что произошло дальше. ХРУСТ! — ААААА! — Мотоясу вскрикнул от боли и упал навзничь, схватившись за сломанный нос. — Сэр Мотоясу! — Малти удивленно выкрикнул его имя, пока все ахали или смотрели с широко открытыми ртами. Герой Копья заскулил, пытаясь остановить кровотечение, удерживая его обеими руками. Он посмотрел на Рафталию в замешательстве и недоверии, только чтобы отпрянуть и начать отползать в страхе, когда она шагнула вперед. — Ты… — Рафталия посмотрела на жалкую рассыпавшуюся фигуру Героя Копья с яростью разгневанной богини. Верх ее лица был скрыт тенью. Она держала правую руку перед собой, сжав ее в кулак так сильно, что ее ногти впились в ее собственную кожу. Кровь, его кровь, медленно капала с него на пол. — Ты. Бесполезный. Бесхребетный червь! Лжец! Мошенник! — Она выкрикивала каждое слово с каждым шагом вперед, пока Мотоясу полз назад по полу арены, спотыкаясь и пачкая себя в грязи. — Как, ВЫ ПОСМЕЛИ! Я не вмешивалась в вашу дуэль, и вы это знаете! В нескольких десятках футов в стороне Наофуми стоял на четвереньках, уставившись в землю, не обращая внимания на свое окружение. Церковные рыцари все еще удерживали его, злобно ухмыляясь своему непритязательному пленнику, который больше не сопротивлялся, несмотря на вспышку Рафталии. Это разозлило Рафталию так, как ничто другое! Мотоясу продолжал смотреть на нее снизу вверх, его тело дрожало от холода вечернего воздуха, собственного страха и очень неприятных воспоминаний, которые внезапно всплыли в его сознании. — Ты грязное животное! Как ты посмела ударить сэра Мотоясу после того, как он так любезно освободил тебя! Ты неблагодарная, бесполезная сла… — крикнул Малти и подбежал к Рафталии. ШЛЕПОК! — Заткнись, СУКА! — Рафталия оборвала Майну резкой пощечиной. Он обладал достаточной силой, чтобы заставить принцессу обернуться на месте и в изумлении уставиться в пространство. — Я никогда не просила никого освободить меня! Я никогда не действовала под этим рабским гербом! Я была с Наофуми по своему выбору! — Девушка-получеловек продолжала горячо, глубоко оскорбленная тем, что только что сказал Малти. Прежде чем опальная принцесса успела ответить, Мотоясу робко заговорил со своего места на земле. — Но, но я искал, как Наофуми насилует тебя! — Вы думали, что он меня насилует?! Зачем Наофуми кого-то насиловать?! Очевидно, вы ничего о нем не знаете! — Рафталия снова сердито посмотрела на Героя Копья, заставив его снова отпрянуть. — Но он кого-то изнасиловал. Меня! — горячо ответила Майн, схватившись за горящую часть лица. Ей наконец удалось прийти в себя после последней пощечины. … Рафталия долго смотрела на принцессу. А потом она откинула голову назад и рассмеялась. Это не был смех, вызванный хорошей шуткой. Скорее, это был смех, говорящий, что она не верит в это… совсем. Смех застал Майн врасплох. — Ты? Ты серьезно думаешь, что я поверю, что господин Наофуми изнасиловал тебя? Такая уродливая свинья, как ты?! Тебе повезет, если одна из свиней в загонах за пределами твоего замка посмотрит в твою сторону! Рот Малти широко раскрылся, а люди вокруг нее снова задохнулись, нервно отводя взгляды от первой принцессы Мелромарка. Она захлопала ртом, пытаясь ответить на язвительные слова, но не могла перестать задыхаться от собственной ярости, когда ее лицо стало еще более красным, чем отпечаток ладони на щеке. — И кроме того, ты только что солгала, сказав, что господин Наофуми проиграл, потому что я вмешалась магией! — Девушка-получеловек продолжила. — Теперь вы ожидаете, что я поверю во что-то еще более нелепое?! Майн фыркнул. Мотоясу тоже пытался сформулировать ответ, но, честно говоря, не смог. Это было не то, как он ожидал, что Рафталия будет действовать теперь, когда она больше не находится в условиях рабского герба. Никто серьезно не задумался об этом, поскольку все они были одинаково ошеломлены. — Господин Наофуми никогда не оскорблял меня, ни разу! Он активировал мой герб только тогда, когда я был слишком напуган, чтобы сражаться! И он сделал это, чтобы защитить нас обоих! Мотоясу сердито вонзил острие своего копья в землю, после чего отшвырнул пустую бутылку с лечебным зельем и встал. Его лицо и верхняя часть тела все еще выглядели как беспорядок, но сейчас он казался более сосредоточенным. — Вот в чем проблема! Никого никогда нельзя принуждать к драке! Особенно такую ​​красивую девушку, как ты! — Он попытался возразить. — Вы бы предпочли, чтобы я не сражался и позволил мне и Наофуми умереть, когда мы столкнулись с монстром?! — Мотоясу плюнул на ее возвращение. — господин Наофуми не может использовать никакое оружие! — Рафталия немедленно последовала за ним. — Если бы я не сражался за него, то мы бы оба погибли задолго до волны! Щит защищает, так что кто-то должен сражаться за него! Кто-то должен быть его мечом! — … Но тебе не обязательно быть таким человеком. Тебе не кажется, что он каждый раз будет подвергать тебя опасности, чтобы спасти свою шкуру? — Мотоясу пытался урезонить ее. Его голос был полон искренней заботы о ее благополучии. — Ты не знаешь его так, как знаю я — серьезно сказала Рафталия. На самом деле он этого не сделал. Никто из них этого не сделал. — Господин Наофуми всегда защищал меня, даже когда он был тяжело ранен! — Она закричала, противодействуя его беспокойству правдой. Она вспомнила то время, когда он призвал щит воздушного удара, чтобы защитить ее от пса Ортруса, несмотря на то, как сильно он тогда ненавидел этот щит. Было время, похожее на это, когда они охотились в лесу только для того, чтобы Наофуми столкнул ее с дороги, прежде чем металлическая ловушка, предназначенная для монстра, сломалась над одной из его ног. Только его высокая защита не позволила ему отрезать ногу, но на его голени все еще оставался шрам от этого события. Если бы он не оттолкнул ее с дороги, когда… Слезы коснулись глаз Рафталии. — Он всегда защищал меня от монстров! Даже от тех, что преследуют меня по ночам в кошмарах из-за того, что мою деревню уничтожили рыцари Мелромарка! Сверху послышались вздохи. Мотоясу потерял дар речи. — Он спас меня от смерти в шатре рабов! Он всегда был готов защитить меня и утешить, когда я в этом нуждался! — Рафталия горячо продолжала, слезы катились из уголков ее глаз. — Он проявил больше заботы обо мне, чем когда-либо о себе! — Нет… ни в коем случае… он не такой парень — почему Мотоясу отрицал это. Хотя теперь Рафталия могла говорить правду о своем хозяине, если бы захотела. И все же она все еще защищала его. — Ну, тогда знай: господин Наофуми не насильник! У него была возможность сделать это после того, как он впервые купил меня! Но он этого не сделал! Вместо этого он обработал раны на моей спине, которые оставил мой предыдущий хозяин. — Наконец-то она узнала достаточно. Не только из того, что ей говорили, но и из того, что она подслушала за обедом, во время их разговоров на поле боя, а также от дворян и рыцарей наверху, чтобы сложить воедино кусочки. Она приложила руку к груди. — Он находил время, чтобы кормить меня каждый день. Здоровая питательная пища, все, что я хотела, даже если он не мог ничего попробовать. Он дал мне ценные лекарства и процедуры, которые вылечили мою болезнь! Он делился со мной всем, что у него было, травмированная рабыня, у которой ничего не было… скажи мне! Как ты думаешь, ты был бы способен на такую ​​доброту?! Мотоясу выглядел растерянным. — Конечно… конечно, хотел бы! — Наконец он ответил горячо! Он был Героем! Конечно, он сделает все это и даже больше… — Тогда где они? — Рафталия холодно оборвала его. — … Извините меня? — Мотоясу выглядел сбитым с толку. — Где ваши рабы? Где благодарные люди, которых вы спасли? Те, кто хочет отплатить вам за вашу доброту? Те, кто готов постоять за вас! Говорить за вас! Умереть за вас! — Она закричала, глядя ему прямо в лицо. — Потому что с того места, где я стою, единственный человек, которого я вижу сейчас на твоей стороне, это эта лживая двуличная сука! — Она указала в сторону на упомянутую Суку. — Как ты смеешь говорить такие вещи! — закричал Малти. — Забери это, грязный ПОЛУЧЕЛОВЕК! — Малти закричал на Рафталию со всем негодованием, сосредоточенным вокруг последнего слова. — Я никогда не заберу правду! Наофуми прав, называя такого человека с черным сердцем, как ты, сукой! — сердито сказала Рафталия, к большому удивлению и гневу Малти, прежде чем обернуться на Мотоясу. — Ты действительно доверяешь кому-то вроде нее, чтобы сделать тебя лучше, Герой Копья?! — горячо спросила Рафталия. — Ты действительно думаешь, что эта, эта свинья хочет тебе помочь?! Или она просто использует тебя, чтобы навредить другим, как мой хозяин?! Мотоясу снова отступил еще на шаг. — Я… я… — он не знал, что ответить. Майн выглядела все более возмущенной, ожидая, что ее герой ответит в ее защиту. … Эта болтовня бессмысленна». Король, который все это время стоял в стороне, наконец оправился от шока и начал говорить. — Герой Щита проиграл. Согласно его условиям, он откажется от всего, что у него есть, ты выйдешь на свободу, а он будет брошен в подземелья… — сказал он, подходя к Рафталии. Ему нужно было выполнить сделку. Она выйдет на свободу, и Щит… — ОН НЕ ПРОИГРАЛ! — взревела Рафталия, вытаскивая при этом свой меч. — Обнажить мечи! Рыцари со всех сторон немедленно обнажили свои мечи, чтобы защитить его величество. Мотоясу в шоке попятился. Дворяне наверху замолчали. Папа наблюдал за происходящим. Если раньше Рафталия выглядела сердитой, то теперь выражение, украшающее ее лицо, было абсолютно диким. Ее клыки и меч были направлены на ошеломленного короля. Те, кто были рядом с ней, попятились и собрались вокруг короля, внезапно осознав, насколько опасна эта полудевушка. — Ваша дочь солгала. Я не вмешивалась. — ледяным тоном сказала она, и ее взгляд заставил некоторых рыцарей дрожать от страха. — Если вы попытаетесь его забрать, то я не буду колебаться. Клянусь, я вас всех перережу прямо здесь и сейчас. — Ничего она не приукрашивала. Стоявшие перед ней рыцари поняли, что она не шутит, и это напугало их еще больше. — Единственная ошибка здесь в том, что передо мной дурак, который думает, что он и его дочь-свинья могут делать все, что захотят. — Рафталия холодно оборвала его. — Может, ты и член королевской семьи, но я никогда, никогда не позволю тебе причинить вред Наофуми. — Рафталия решительно закончила. Она была слабой больной девочкой, когда Наофуми впервые нашел ее. Но теперь, благодаря ему, она стала сильной. Не только физически, но она решила, что сделает то, что правильно. И прямо сейчас правильно было встать и защитить его от этого дурака перед ней. … Король потерял всякое притворство, что он хороший, когда он посмотрел на Рафталию с чистой неподдельной ненавистью. — Я достаточно услышал от вас сегодня, и я не буду больше этого терпеть! — сказал он ядовито. — Если только ты захочешь присоединиться к этому дьяволу после обретения свободы… — Я думаю, этого достаточно. В этот момент Рен и Ицуки наконец вышли на арену, которая вот-вот должна была превратиться в поле битвы. Они бы прервали этот фарс гораздо раньше, но после того, как Майн выпалила всякую чушь, Рен не знал, что делать. Что, если она оказалась более влиятельной, чем он думал? Что, если он только доставил больше проблем, пытаясь заговорить? Однако, услышав слова Рафталии, решимость наконец сформировалась. И после того, как Рен и Ицуки стали свидетелями всего этого дерьма, они действительно почувствовали большее отвращение к королю и принцессе, чем когда-либо за всю свою жизнь. Их своевременное прибытие вызвало шёпот от дворян наверху. Оба казались спокойными, но их глаза сдерживали гнев и отвращение к происходящему. Они слышали и смотрели достаточно. И принцесса, и король были действительно прогнившими до глубины души. Они не могли поверить, что когда-либо думали о том, чтобы слушать их раньше. Насколько ужасно может быть запрограммирован ИИ? — Майн. Я должен спросить о твоем незаконном и магическом вмешательстве в ту дуэль. — сказал Ицуки, спокойно игнорируя короля. — О чем ты говоришь? Я ничего подобного не делала. — нервно ответил Малти. — Незаконное вмешательство? — недоуменно спросил Мотоясу. — Эй, Мотоясу, извини, что разбиваю тебе это, но ты проиграл ту дуэль не только в конце, но и на полпути — сказал Рен. Мотоясу ахнул. — Очевидно, кто-то выстрелил в Наофуми мощным заклинанием магии ветра ближе к середине дуэли. — Если бы он не использовал свой щит, тогда было бы трудно сказать. Но вариант из легкого металла подвергал магию ветра воздействию. Он бросил взгляд на дворян наверху, наблюдая, как они нервно шаркают на своих местах. … — Майн? — смущенно спросил Мотоясу через несколько секунд. Король хранил молчание теперь, когда два других героя обвиняли его дочь. — Я думаю, ты это придумал. — Она попыталась изобразить более счастливый невинный тон, глядя на дворян. — Зрители ничего не видели… — Король приказал всем хранить тишину. Некоторые дворяне в частном порядке рассказали нам, что это была нечестная игра. — сказал Ицуки, полностью отвергая аргумент Малти. Малти замолчала, не в силах сейчас придумать, чем себя защитить. Ее лицо скривилось в ухмылке. — Они также не верят, что вмешалась Рафталия. Она сказала это сама, без герба рабыни. Она не знает магии. Ты просто пытался найти причину, чтобы запереть Наофуми. — Ядовитое обвинение Ицуки заставило Майн еще больше нахмуриться. Рен покачал головой. Их трусость действительно вызывала у него отвращение. Наофуми проявил себя чистой силой, выдержкой и решимостью в этой дуэли. Но вот они, плюют на этот образ, из-за чего, назло? Он не мог сказать. Наофуми не сделал им ничего плохого, и все же они ненавидели его. Что это был за вредоносный ИИ? Это раздражало его больше, чем их трусость. — Я не могу поверить, что члены королевской семьи будут вмешиваться в священную дуэль — сказал Рен, снисходительно глядя на короля. Король посмотрел в сторону, не в силах встретиться с пронзительным взглядом Героя Меча. — Думаю, это не было для тебя чем-то священным, если в конце концов это означало получение того, чего ты хотел. … Король выглядел так, словно собирался отдать приказ своим рыцарям. — Вот сделка, ваше величество, — первым заговорил Ицуки. — Если ты собираешься приказать своим людям хотя бы пальцем тронуть Наофуми и эту девушку, тогда мы откажемся помогать Мелромарку с новыми волнами. — закончил свой ультиматум Герой Лука. Он все еще не так хорошо знал Наофуми, но верил в правду, справедливость и честность. И если Король собирался отступить от своего слова и слова своего командира, когда Наофуми выиграл дуэль не один раз, а дважды, то в этой ситуации он ничего не видел. Независимо от того, в чем Наофуми обвиняли в прошлом. Это было неправильно. Король выглядел потрясенным. — Но, но нам нужно, чтобы вы боролись с волнами… — Он попытался возразить. — Он тебе тоже нужен — сказал Рен, указывая на Наофуми. — Все наши помощники говорят, что если хотя бы один из героев будет убит или пропадет без вести, то другим героям будет почти невозможно победить волны. Верно, Мотоясу? — спросил Рен Героя Копья. Мотоясу на мгновение запнулся из-за того, что оказался в центре внимания. В конце концов, он ответил, молча кивнув. То же самое он прочитал в своем справочном руководстве. Рен, воодушевленный, посмотрел на трибуны в сторону Папы и его последователей. — Я слышал, что Наофуми пришлось проникнуть в Церковь Трех Героев, чтобы он мог зарегистрироваться в Волне. Но в то же время вы молились за наш успех на поле боя. Вы были идиотами, думая, что ваши молитвы облегчат нам жизнь? Бороться с волной без помощи одного из четырех Легендарных Героев? Думаешь, ты выше правил только потому, что поклоняешься нам? — спросил он спокойно обвиняющим тоном. Рен снова посмотрел на короля. Откуда все это пришло? Ему так не терпелось поступить так раньше. Может быть, слова Рафталии тронули его сильнее, чем он думал? Как бы то ни было, он продолжал говорить. Его голос был уверенным, очень непохожим на то, что было в его мире. Он чувствовал себя… настоящим героем. — Если бы вы реализовали ваш план по заключению Наофуми в темницу, то он был бы настолько слаб, что никогда бы не пережил Волну Катастрофы. Вы бы обрекли из-за этого весь этот мир, и все же… — Спокойный фасад Рена начал исчезать, обнажая гнев, который он держал по отношению к королю и его дочери. — Вы двое вообще заботитесь о защите своего королевства и других от волн?! Разве вас не волнует, что Наофуми спас людей в вашей деревне от бойни?! Или вы оба так сильно ненавидите Героя Щита?! Что важнее для тебя, король Олткрей?! … Он сделал паузу, позволив вопросу дойти до сознания. — Если ты ценишь свою гордость больше, чем собственный народ, тогда наша помощь здесь напрасна. Потому что этому миру придет конец… независимо от того, что мы решим сделать. — спокойно закончил он. Тем не менее, из всего остального, что он сказал, эти слова поразили всех присутствующих, как ведро ледяной воды, вылитое на спящего человека. Все молчали. Перед лицом таких холодных, жестких и неоспоримых слов нельзя было привести ни одного аргумента против… Дворяне наверху замолчали. Папа, Майн и даже король замолчали… Было ли этого достаточно? Рен наконец ощутил вес собственных слов. Он надеялся, что этого достаточно. Теперь он чувствовал себя таким робким, что не был уверен, что сможет что-то сказать. … Тишину нарушил звук вложенного в ножны меча и звук шагов. Рафталия прошла мимо них всех, безоружная. Никто не посмел ей противодействовать. Никто не смел смотреть ей в глаза. Взгляд, который она бросила на церковных рыцарей, стоящих рядом с Наофуми, был настолько смертоносным, что они в страхе попятились от нее. — Вы все… Уходите… и никогда… никогда… больше не беспокойте нас. — Она сказала им медленно и ледяно, направляя свой взгляд на рыцарей, затем на короля и Майну, и ее слова закончились, когда она посмотрела на папу и его последователей. Папа продолжал хмуриться из-за того, как развернулось все это затруднительное положение. — Папа Баламус, давайте нанесем удар сейчас. Возможно, мы все еще сможем вывести из строя получеловека… — Алтара, всегда вдохновляемая ненавистью монахиня, попыталась тихо сказать Папе. — Тогда мы действительно рискуем потерять Героя Меча, Героя Лука и, возможно, Героя Копья полностью на их стороне. — Папа Балам прервал ее. — Если мы еще не потеряли их сейчас, то есть. — печально сказал он в конце. — Возможно, они даже склоняли короля на свою сторону. И если бы это было так… Альтара молчала и в шоке смотрела вниз. В этой ситуации они действительно ничего не могли сделать. Не без провокации Меча и Лука, чтобы они повернулись против них… и, возможно, Героя Копья, если Рафталия подвергнется нападению. Нет, им придется подождать, прежде чем они снова попытаются сделать ход. Альтара все еще прикусывала язык в отчаянии. — Я боюсь, дитя мое, что сегодня Бог не вершит свой суд. … Король Олткрей сжал кулаки и стиснул зубы. Он ненавидел, когда другие выставляли его дураком. Особенно когда он был таким мудрым раньше. Однако он знал, что ничего не может с этим поделать. Как бы он ни ненавидел Героя Щита, он не мог потерять поддержку других героев. Он не мог сделать что-то, что положит конец их миру. Он определенно не мог сделать что-то, что заставило бы его жену вечно его ненавидеть, даже если бы он защищал их семью. Единственное, что он мог сейчас сделать, это сдаться и сохранить лицо… снова. — Вы двое… до конца завтрашнего дня… убирайтесь из моей Столицы. — Он ответил Рафталии, как будто эти слова были ядом во рту. — После этого… мои рыцари будут охотиться за вами, как за собаками! Будь прокляты волны! — Король Олкрей решительно закричал, прежде чем повернуться и уйти. Малти потрясенно посмотрела на отца. — Но, но отец… — Он действительно не мог предложить, чтобы они отпустили их?! Но видя, как она уже была достаточно унижена случившимся, и не желая выставлять себя еще дураком, она закрыла рот и пошла за ним, потирая все еще обожженную часть лица. Рыцари внизу, убрали оружие в ножны, несмотря на неуверенность, и ушли. Приказы Короля были кристально ясны, и у них больше не было причин быть там. Королевские рыцари последовали за королем. Церковные рыцари следовали за Церковью. Дворяне начали расходиться с трибун. Многие из них ушли ошеломленные тем, чему они все были свидетелями. Через несколько мгновений на дуэльной арене остались только Рафталия и четыре легендарных кардинала-героя. Никто другой. Именно это и произошло на самом деле, пока Наофуми был ослеплен тёмными уголками своего разума. … Рафталия глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Затем она посмотрела на форму Наофуми. Даже после всего, что произошло, он все еще стоял на четвереньках. Его глаза были плотно закрыты. Внутренне она как будто понимала, что происходит… Наофуми был где-то далеко в его сознании, почти недостижимый… почти невозможно отступить в этот момент… она даже не могла начать осознавать, как сильно он, должно быть, страдал… как сильно он боялся рассказать, почему он сбежал. Если бы он действительно не доверял ей так сильно, как она думала. Даже после всего, через что они прошли вместе… … — Господин Наофуми? — наконец сказала Рафталия. Наофуми открыл глаза, глядя на землю под собой. Он не мог видеть наручники, которые все еще были на его правом запястье. Он застрял в своем темном мире. Его собственный одинокий проклятый темный мир. — Почему ты вернулась? — спросил он с горечью. — Ты теперь свободна, не так ли? … — …но, но я не ушла… — Мне не нужен предатель, проваливай. — Он сказал. Его тон был сердитым и горьким. Рафталия смотрела на него сверху вниз грустными глазами. «Он действительно страдает от этого…» Она не осознавала этого, делая все возможное, чтобы он каждый день гордился ею. Но иметь постоянно поддерживающего тебя только одного человека… и бояться, что этот человек оставит тебя, когда узнает правду… — Я, я знаю, что вас обвиняли в ужасных вещах, господин Наофуми… Я узнал об этом во время вечеринки, слушая других дворян. — Глаза Рафталии решительно заблестели. — И все же я верила, нет, я знала, что ты никогда не сделаешь такого… — Я ЭТОГО НЕ ДЕЛАЛ! — Наофуми в гневе закричал в землю… Рафталия забеспокоилась. — Господин Наофуми… — ДЕРЖИСЬ ПОДАЛЬШЕ! — Рафталия остановилась всего в футе от него. Тем не менее, хотя она и не знала, что делать, она знала, что Наофуми нуждается в ней в данный момент. Она попыталась спуститься. — Пожалуйста, вы должны выслушать меня. Ее рука была почти на его плече, когда он отреагировал. — НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! — Наофуми закричал от ярости, отталкивая руку Рафталии. В результате действия наручники раба слетели с его запястья и покатились по земле арены. Рафталия ахнула от удивления и боли. — Спасибо твоему спасителю Мотоясу, теперь ты свободен! УХОДИ! Я больше никогда не хочу тебя видеть! — Его внутренности словно разрывались на части. — Или ты торчишь поблизости только для того, чтобы в последний раз взглянуть на лицо этого неудачника, прежде чем его затащат в подземелья до конца его жалкой жизни?! Рафталия покачала головой, прижав руки к себе. — Господин Наофуми, пожалуйста… — Просто!.. просто оставь меня в покое. — Он сказал, его голос теперь полон отчаяния. Самое глубокое, самое темное отчаяние, какое только можно вообразить. — Меня не волнует, ненавидишь ли ты меня сейчас, Рафталия. Ты не заслуживаешь быть такой, как я… Просто уходи, оставь меня в покое и ненавидь меня, как и все остальные… … — … Наофуми… … Он был совсем один в этом мире. Этот мир проклятой, одинокой тьмы. Где у него никогда не будет никого, кто поддержит его. Никогда не было никого, чтобы помочь ему. Никогда не было никого, чтобы успокоить его. Никогда не позволяйте никому держать его, верить ему или верить в него. Он был совсем один, без надежды, и ничего, кроме горящего щита на руке. Этот проклятый щит, который он так ненавидел… … — Я верю вам, господин Наофуми. — Голос Рафталии прозвучал в темноте его разума. — Я действительно верю. Скажи мне, что я могу сделать, чтобы ты мне поверил? — Ее голос звучал для него далеко, на его темном острове ненависти, где он прятался в тенях. … — Веришь? После того, как ты предал меня? После того, как замышлял против меня заговор? — спросил он мертвенно ровным тоном. — Я всегда буду на твоей стороне! Даже если ты мне никогда не поверишь! — уверенно сказала она. — Лгунья! — Он еще больше прикрыл голову руками. — Ты говоришь это только для того, чтобы снова обмануть меня! Я тебе не позволю! — Нет, я… — Просто заткнись! — Он глубже зарылся головой в плащ с капюшоном. — В чем еще вы, люди, собираетесь меня обвинить?! Он показал свое лицо, показав неестественный красный цвет на белках его глаз вместе с красными линиями на щеках. — Я пытался справиться с тем, что меня вытащили из моего мира! Я пытался довольствоваться тем, что могу сражаться только щитом! Я пытался делать то, что считал правильным, я пытался помочь всем, я пытался надеяться, что будет лучше, но все кончилось, даже не начавшись! Проклятые королевские особы ненавидят меня, все фанатики ненавидят меня, даже простые люди распространяют обо мне ложные слухи, которым все верят! — Его глаза на мгновение стали грустными. — А тех, кто поддержал бы меня вначале… то ли посадили, то ли убили. Все потому, что они хотели мне помочь… а теперь некому мне помочь… Я совсем один! — Он гневно посмотрел на свой щит. — У-у-у-у-у-у! Я ненавижу это!.. … Маленькая рука появилась над горящим камнем на щите. Оно было от той самой юной Рафталии. Но на этот раз она была одета в одежду, которую он купил для нее у Элхарта. У нее была такая же стрижка, которую он помог ей сделать перед собакой-монстром… тот же живой взгляд в ее глазах. — Этот щит спасал мне жизнь снова и снова. Он никогда не подводил меня, когда мне нужна была помощь. — тихо сказала Рафталия. Он удивленно посмотрел на нее. Каким-то образом она проникла в этот мир, в эту завесу тьмы, окружающую его. Не настоящая она в реальном мире, но эта ее юная версия проникла в его сознание сквозь агонию. — Разве ты не помнишь… во время волны? Как ты так старался защитить всех? Ее разговор об этом вызвал воспоминания через его гнев вокруг него. Он видел времена во время волны, когда он использовал умение, щит или даже собственное тело, чтобы спасти человека, семью, случайные группы незнакомцев. — Даже если вы знали, что не можете сражаться. Вы все равно использовали свой щит и свою силу, чтобы защитить всех. Вы рисковали своей жизнью, чтобы спасти жизни многих других, Господин Наофуми. Наофуми выглядел потрясенным. Он ясно видел эти воспоминания о борьбе с монстрами во время волны. Монстры, с которыми он так мужественно сражался, горящие дома, в которые он вбегал, чтобы убедиться, что все благополучно выбрались… снова и снова рискуя своей жизнью… — Честно говоря, я не делал ничего из этого для деревенские жители. Я… — Он попытался урезонить ее, найти что-то, что удержало бы его в этом темном мире, но его слова звучали пустыми, даже для него самого. — Вы должны видеть, что это не имеет значения. — Она прервала его мыслительный процесс. — Ты все еще упорно сражался и все равно всех спас. Ты спас меня. — сказала она, протягивая руку к его человечности. — Ты заставил себя больше, чем кто-либо другой, защитить их. — Нет. Я не такой уж хороший парень, Рафталия. Я просто хотел выжить, хотя бы на день дольше, любыми средствами, и ты был для меня всего лишь инструментом! Ты был единственным способом, которым я мог выжить в этом мире! Он снова попытался оттолкнуть ее своими словами. Желание остаться в одиночестве на этом острове ненависти, где ему никогда не придется чувствовать ничего, кроме своей ярости. Где никто в мире больше не сможет причинить ему боль. — Даже если бы я была всего лишь инструментом… — Она перевела взгляд со щита на него. — Это не имеет значения, потому что ты все равно спас меня. И это не меняет моих чувств к тебе. Даже если ты использовал меня все это время, мои чувства к тебе никогда не изменятся. Он отступил в шоке и страхе от ее слов. — Нет! Прекрати! Это было… все было о том, как я мог спасти себя! Как я мог… — Он так старался подобрать слова, чтобы оттолкнуть ее. Он не заслужил, чтобы кто-то вроде Рафталии поддерживал его. Не такой проклятый человек, как он. … Однако он обнаружил, что бессилен, когда она встала на колени, медленно наклонилась и легко обняла его теплыми и любящими объятиями. … Щит на его руке снова начал светиться синим, сражаясь с красным огнем на камне. Глаза Наофуми расширились, и он медленно задохнулся от нахлынувших на него эмоций, очищаясь от чувства ненависти и отвращения к себе. « Что… что происходит…» — Господин Наофуми, — наконец сказала Рафталия. На ее лице была легкая улыбка. — Держу пари, я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой в мире. Она вспомнила некоторые из своих собственных воспоминаний о Наофуми, когда думала, что сказать. — Я знаю, какой ты добрый. Я знаю, насколько щедрым ты можешь быть. Даже если это означало, что тебе придется пожертвовать всем, чтобы помочь тем, кто тебе дорог… Слеза упала на плащ Наофуми. Рафталия крепче обняла, позволяя потоку эмоций течь сквозь нее. Прошел всего месяц, а казалось, что прошла целая жизнь. Это были одни из самых счастливых воспоминаний в ее жизни. — Так… так что, даже если весь мир будет говорить о тебе плохо, я всегда скажу им, что они не правы. Наофуми ничего не мог сделать, кроме как сидеть на коленях в шоке. Его руки свободно висят рядом с ним. Он почти не мог поверить в то, что слышал… — Я буду защищать тебя. И напомню им обо всем, что ты сделал. Ты тот, кто спас мне жизнь. — Она говорила убежденно. — Ты тот, кто вылечил мою болезнь, помог преодолеть страхи и травмы, дал мне меч и показал, что у меня все еще есть цель. В этот момент красный огонь наконец сменился синим светом, излучаемым драгоценным камнем щита Наофуми. Наофуми дрожаще выдохнул, краснота исчезла с его глаз и лица. Ненависть ушла … тьма вокруг его разума постепенно рассеивалась… Рафталия наконец отступила. Она снова показалась ему взрослой. — Ты всегда верил в меня. Теперь я докажу, что верю в тебя… — Она положила руку ему на плечо. — Клянусь быть твоим мечом навеки и всегда стоять рядом с тобой, сквозь ад и серу. — Она улыбнулась ему. — Я никогда не могу ненавидеть тебя, Господин Наофуми. Никогда. … — Клянусь быть твоим мечом навсегда… Куда бы ты ни пошел, я буду там с тобой… Даже если все остальные тебя ненавидят, я никогда не буду ненавидеть тебя, Наофуми Иватани… Я верю в тебя. Его разум вернулся к настоящему, и Наофуми от стыда опустил голову. Слезы были близки к тому, чтобы убежать. «Наверное… Раньше я ей не верил.» Ему было стыдно. Он не поверил Рафталии… честной, искренней Рафталии… Рафталия продолжала улыбаться. Возвращает свет в его темный мир. — Это мир, в котором трудно найти людей, которым можно доверять. Еще труднее найти кого-то, кому вы можете доверять, чтобы быть самим собой… своим прошлым, своими секретами… своими чувствами… Но я знаю, что могу доверять вам, Господин Наофуми. Потому что ты спас мне жизнь. — Она говорила от всего сердца. — Ты дал мне цель, когда я думала, что у меня ее нет. Ты проявил ко мне доброту, когда я думала, что ее больше не существует. Теперь она знала ответ на этот вопрос. Все это время он был перед ней. — И потому, что ты показал мне, кто ты на самом деле… Я… я действительно… я действительно доверяю тебе! Тьма, окружавшая его так долго, полностью исчезла. Он открыл глаза на мир, отличный от того, что он видел раньше. На небе над головой ярко сияли звезды. Луна сияла даже ярче звезд. Трибуны вокруг него были пусты. Кардиналы Герои стояли рядом. Но Рафталия, стоявшая перед ним на одном колене, затмила все остальное. Или, по крайней мере, женщина, которая раньше была Рафталией. Вздох удивления сорвался с его губ. Ее каштановые волосы были такой же длины, но они стали более насыщенными и казались более яркими, покачиваясь на легком ветерке. Несмотря на то, что они оба стояли на коленях, он мог сказать, что она выросла еще выше. Ее тело и активы созрели до такой степени, что, увидев ее в кампусе, он принял бы ее за горячую студентку колледжа… Короче говоря, она не была молодой взрослой. Она была красивой молодой женщиной, которая соперничала с самыми красивыми девушками, которых он когда-либо встречал. На самом деле, она была самой красивой девушкой, которую он когда-либо встречал. — Великий Герой Щита. — Рафталия счастливо закончила, с той же улыбкой на лице. Улыбка и глубокие, как чай, глаза были такими же искренними, как и прежде. И она полностью в это поверила. Он был для нее героем. … — … Рафталия, это правда ты? — Да, Господин Наофуми. Кто еще это мог быть? — Но, но как? — спросил он, все еще не веря своим глазам. — Ты выглядишь не так, как раньше. — … Да. Я уже не ребенок. Меня не было какое-то время… И тебе пора перестать видеть меня ребенком. — Она сказала серьезно, прежде чем застенчиво посмотреть вниз. — Я имею в виду, что иногда я могу быть немного эмоциональным… и вести себя как маленький ребенок, когда захочу… Я могу быть обузой, но, пожалуйста. — Она снова взглянула на его лицо. — Пожалуйста, позволь мне остаться рядом с тобой. Наофуми снова задохнулся и почувствовал, как слезы готовы вырваться наружу. С большей силой, чем когда-либо прежде. — Ты нужен мне, и я нужена тебе. Мы команда. Нет ничего лучше, чем быть здесь, с тобой. — Сказала искренне. — Пожалуйста, пожалуйста, не отталкивай меня снова. Позволь мне помочь тебе, Наофуми. … Наофуми больше не мог сдерживаться. Он упал на руки и колени, слезы капали на одну из его рук внизу, когда он рыдал. Это было слишком. Его восприятие мира рушилось, и он ничего не мог сделать, чтобы остановить это. Он думал, что все плохо. Он пытался оттолкнуть Рафталию, но она осталась. Рафталия положила свою руку на его руку, защищая ее от его падающих слез. Затем она обвила его руками, закрыв глаза и обняв его. Он обнял ее сзади и продолжал плакать ей на плечо, его рыдания вырывались из его тела. Ее доброта только заставила его рыдать еще сильнее. Схватить девушку-тануки, как якорь. … Три других Легендарных Героя стояли в стороне, молча наблюдая за тем, что все это время происходило с их собратом-Героем… Мотоясу крепко сжал копье. — Угу, я не верю. — Даже после просмотра всего этого? — недоверчиво спросил Ицуки. «У Мотоясу нет сердца?!» — Разве ты не знаешь, что герою нехорошо иметь раба? Или, может быть, Рафталия делает это только потому, что ей промыли мозги. — сказал он вслух, пытаясь найти причину, чтобы оправдать происходящее, кроме настоящей. — Я не уверен в этом, — спокойно сказал Рен. Заставить Мотоясу посмотреть на Рена. — Ты тоже? Но, тебе не кажется, что это неправильно?! Рен спокойно посмотрел на Мотоясу. — Конечно, я думаю, что герою неправильно иметь раба. Но похоже ли, что Наофуми обращается с Рафталией как с рабыней? — многозначительно спросил он. — Я имею в виду, просто посмотри на них, — сказал Ицуки. — Это не отношения господина и раба. Это… это другое. Все трое повернулись, чтобы снова посмотреть на них. Слова Ицуки были правдой. Только идиот мог смотреть на эту пару и думать то же самое, что и Мотоясу. Наофуми все еще был в объятиях Рафталии. Из его глаз текли слезы, но он больше не рыдал. Он выглядел таким усталым и эмоционально опустошенным. Словно плотина прорвалась, и все, что сдерживалось, исчезло. — Ты прошел через много боли, — мягко сказала Рафталия, ее рука делала движения на его затылке, которые он использовал так много раз, чтобы утешить ее раньше. — Но с этого момента тебе не нужно оставаться наедине с этой болью. — Она прислонилась к его голове. -Я всегда буду нести это с тобой, Наофуми Иватани. Потому что… потому что я люблю тебя. Теперь у нее не было проблем с тем, чтобы признать это вслух. После всего, что Господин Наофуми сделал для нее, она не могла больше испытывать к нему никаких эмоций. — Я тебя люблю. — Она снова призналась. — И потому что я знаю, ты никогда не будешь одинок. Никогда не забывай об этом. Из глаз Наофуми все еще текли слезы. … Наофуми вздохнул и закрыл глаза, расслабившись в объятиях Рафталии. Усталость настигла его. Его рука провела по краю зеленого драгоценного камня, синего светящегося легендарного щита… легендарного щита, который, как оказалось, не был таким уж проклятием. Драгоценный камень щита вспыхнул ярко-синим в ответ. … Рен слегка улыбнулся. Ицуки был по-прежнему спокоен. А Мотоясу… он казался противоречивым. — Но… но он… — Он не мог подобрать слов. Основы его мыслей о Наофуми уже сильно пострадали и теперь тряслись на грани краха в тот момент. Казалось невозможным, чтобы один из его ближайших товарищей солгал ему, но даже освободив Рафталию, она осталась с Наофуми. И она по собственной воле сказала, что любит его… Ицуки положил руку на плечо Мотоясу. — Мотоясу. С этих двоих хватит на одну ночь. — Он начал уводить Героя Копья прочь. — Оставим их в покое. «Этот простофиля хоть осознаёт, что находится нижнем белье?» Рен продолжал смотреть еще мгновение. Его сердце смягчилось при визуальном отображении перед ним. «Это все равно неправильно, что она принадлежит ему… но если эта девушка-NPC хочет остаться с ним…» И тот же самый NPC сказал что-то, что вдохновило его на действия. Чтобы действительно исполнить свою роль Героя… Не помогло и то, что это вернуло некоторые из его собственных воспоминаний… о девушке, которую он знал… Рафталия все еще держала Наофуми, когда подняла глаза на звук приближающихся шагов, остановившихся перед ней. Рен стоял над ними двумя, его лицо ничего не выражало. Он ничего не сказал, но медленно снял одеяло со своего меча, а затем накрыл им мирно спящего Наофуми. Не говоря ни слова, он развернулся, чтобы уйти. … — Почему? — спросила Рафталия. Рен остановился в нескольких шагах от нее, а затем оглянулся на нее. Хотя его лицо ничего не выражало, по глазам было видно, что он понял, в чем был вопрос. — Я оставил девушку в своем мире, когда пришел сюда. Девушку, которая сделает все, чтобы помочь окружающим, независимо от обстоятельств или последствий. — тихо сказал он, прежде чем снова повернуться лицом вперед. — Она всегда была готова помочь окружающим… и твои слова напомнили мне об этом. Я знал тогда, что если бы она была здесь, чтобы увидеть, как я реагирую на то, что мой план рушится, она бы меня избила. если бы я не продолжал пытаться помочь. — В конце он мог пошутить, но было трудно это сказать. Он ненавидел, что тревога мешала ему действовать. Он думал, что полностью оставил его после смерти и прихода сюда… … — Должно быть, она была отличной девочкой, — мягко сказала Рафталия, глядя на спящее лицо Наофуми. Ее рука нежно провела по одной из его скул. Она была благодарна, что Герой Меча и Герой Лука вмешались — Спасибо. Сэр Герой Меча. … — Ты понятия не имеешь… и я бы все отдал, лишь бы увидеть ее снова… — Рен грустно ушел, не веря себе, чтобы сказать больше. Личность, за которой он прятался с тех пор, как его вызвали, была разрушена. Потребовалось бы некоторое время, чтобы восстановить его. … Рафталия держалась за Наофуми всю оставшуюся ночь… оставаясь на коленях, чтобы Наофуми мог спокойно отдохнуть. Где-то в ту ночь драгоценный камень щита начал медленно переходить от голубого свечения к своему обычному зеленому цвету. … Требования выполнены; Благословенная серия Щит надежды [Щит, созданный с помощью девушки-полутануки-полуенота]