От судьбы не уйдешь, но попытаться можно.

19 июля. 10:05. Москва. Квартира Сережи и Маши. В квартире на другом конце Москвы наступило не менее гармоничное утро. Брюнетка, открыв глаза, увидела спящего Сережу, который даже во сне держал Машку за руку, нежно сжимая кончики её пальцев. Улыбнувшись, девушка повернулась на бок и с умилением начала разглядывать своего возлюбленного. — Эх, Серега, Серега… Угораздило ж тебя… — прошептала Мария, ласково поправляя край одеяла, который закрывал плечо хвостатого. — …Влюбиться в такую сумасшедшую, — внезапно сонным голосом ответил Матвиенко и увлек к себе Машу в плен из одеяла и объятий, — вечно приключения находишь на свою прекрасную попу. Брюнетка охотно оказалась захваченной, но белый флаг и поднятие лапок наверх, как признание Машкиного поражения, не входили в её планы. Оказавшись в крепких руках мужчины, девушка предприняла несколько попыток пощекотать Сергея под рёбрами. Хвостатый высунулся из-под одеяла и игриво посмотрел на Машку. — Бунт на корабле? Маша прыснула и Серёжа накрыл ее губы нежным поцелуем. Спустя пару часов, Мария, позавтракав, собралась в салон красоты, что бы освежить маникюр, который героически пал в битве за выживание в недострое. Глянув с печалью на остатки былой роскоши, брюнетка немного погрустнела, ведь в памяти всплыл тот ад, который ей пришлось пережить. Мария вспомнила, что единственным человеком, который старался не забывать о ее существовании, была беременная знакомая Арсения, которая, как выяснилось, тоже оказалась заложницей ситуации. Брюнетка твердо решила, что после посещения уходовых процедур, она навестит Алену в клинике и попытается с ней поговорить. — Сереж, я после салона заеду в больницу к Алене, — отрезала Мария, стараясь не смотреть в карие глаза хвостатого. — Чего? Ты с ума сошла? Зачем? — Столько вопросов, Сереж… — И ни одного ответа. Вот даже если сейчас ты на ходу что-то придумаешь, то ответ явно будет неправильным, — сказал Матвиенко, с грохотом опуская стакан с апельсиновым соком на стол, — Маша, что ты хочешь ей сказать? — Что-нибудь сымпровизирую, — подмигнув, ответила девушка и поспешила покинуть кухню. — Это моя прерогатива, — Сергей направился за Марией, не желая заканчивать разговор. — Сереж, я не хочу с тобой ссориться. Я считаю, что мне стоит с ней пообщаться. К тому же, если Алена вдруг заговорит с полицией, не зная нашей стратегии, то выяснится, что мы все врём, пойми… — Я поеду с тобой. — Нет, — прошептала Машка, положив нежную ладонь на колючую щеку Матвиенко, — прости, но это женский разговор. Она в больнице под присмотром врачей, что она может мне сделать? 19 июля. 16:20. Москва. 5-ая городская больница г. Москвы. Высокий врач в белом халате встретил Марию с явным недоверием в глазах, но в тот момент, когда брюнетка просунула в его оттопыренный карман купюру красного цвета, все сомнения доктора куда-то испарились. Он проводил Машку в палату Алены, предупредив, что у них есть не более 15 минут. Брюнетка, открыв дверь, увидела кипенно-белые стены, которые наводили только ужас, страх и легкую панику. Возможно, комната смотрелась куда милее, если бы на стенах висели хоть какие-то картины, на подоконнике стояли бы цветы и, для разнообразия, на прикроватной тумбочке разрешали бы хранить какие-то личные вещи, напоминающие пациенту, что всё в его жизни обязательно наладится. Оглядевшись, Мария, кроме белого цвета в удручающем интерьере, ничего не обнаружила. На минуту, ей показалось, что Алена стала такой же бледной как и вся обстановка вокруг. Брюнетка осторожно подошла и села на кровать, осторожно отгибая край одеяла. Ее ярко-синие джинсы выглядели как аляпистое пятно, которое выбивалось из общей концепции интерьера. Шатенка обреченно отвела глаза от окна, в которое сквозь тюль пробивался солнечный свет, и посмотрела на посетительницу. — Привет, — немного сухо поздоровалась Маша. — Так странно… Раньше я тебя навещала, а теперь ты меня. Резко в жизни вещи меняются, — обреченно сказала пациентка, прикрывая глаза. — Я на тебя не обижаюсь, Алена. Я пришла поговорить. — Я тоже не в обиде на тебя… — Ну еще бы, — не смогла сдержать сарказм Мария. Поняв, что она может задеть чувства беременной и не добиться никаких ответов от неё, девушка осеклась. — Я злюсь на твою подругу, — продолжила Алена хриплым голосом, не замечая подкола Машки, — если бы она не вскружила голову Арсению, все было бы хорошо, в том числе и с тобой. Не находишь? — Друзья прощают все промахи и стараются понять и помочь. Единственным глупым решением Даши было то, что она поехала меня спасать, зная, что это ловушка, но я ее не виню, ведь я на ее месте поступила бы точно так же. В остальном, у меня нет права судить Краснову. Ни у кого нет, Алена, это ее жизнь и проживает она её как хочет. — Видимо, просто у меня не было хороших друзей. — Сочувствую, — брюнетка резко встала с кровати, испытывая дискомфорт от общения с бывшей девушкой Арса, и подошла к занавешенному окну. Отодвинув тюль, Маша увидела лечащего врача Алены, который с кем-то разговаривал по телефону и нервно поглядывал по сторонам, — я хотела с тобой поговорить о том, что, на твоё удивление, мы в одной команде. Как ты помнишь, в недострое все кончилось плачевно, поэтому, что бы Антона не наказали, мы сообщили в полиции, о том, что Попов не имеет никакого отношения к похищению. Якобы он приехал вместе с Шастом и Сережей, а в итоге, еще и пострадал в ходе нашего спасения. Тебя же заставлял работать на себя Егор, угрожая навредить Арсению и вашему будущему ребенку. Алена, впервые за долгое время, удивленно и заинтересованно смотрела на Машку. Она не могла поверить в то, что эта девушка, которая столько дней пробыла в подвале без еды, соседствуя с хвостатыми, пищащими соседями, пришла первая и предлагает реальный способ спастись всем. — Но у меня одно условие, Алена, — сказала Маша, облокотившись на стену и глядя в карие глаза шатенки, — ты должна увести Арса с собой в Питер. Все должно выглядеть так, как будто вы счастливая пара. Мне лично без разницы, будете вы вместе или же нет, но на допрос после выписки придете рука об руку, сообщите о пополнении в семействе и о ваших планах жить в северной столице. И что бы ни твоей, ни его ноги в Москве без дела не было, поняла? — Да. А если он не согласится? — Сядет. Из принципа изменю показания и Дашу заставлю. Если уж выплываем, то все вместе, если тонем… — ...то тоже все вместе, я поняла. Ты видела Арсения? — Видела. Идет на поправку. Но, честно сказать, я тебе не завидую... Отыграйте тут на публику, а в Питере живите, как хотите. Хочешь — прощай каждый его косяк, не хочешь — не прощай и живи для себя и дочки. Главное — не появляйтесь больше в наших жизнях. Алена молча закивала головой, сверкнув влажными глазами. — И пойми, Даша не виновата. Никто не знал, что у Попова есть беременная подружка. Надеюсь, мы друг друга поняли, — выходя из палаты, сказала Машка, скидывая с плечей белый халат. 1 августа. 15:00. Москва. Кафе «У Бендера». Катя Позова с супругом сидели за небольшим столиком, ожидая ребят. Сегодня должно было состоятся заключительное слушание в суде по делу Гринёва. Екатерина заметно нервничала, судорожно перебирая края льняной салфетки, лежавшей на столе. Дима мягко вытащил ткань из рук жены и прижал девушку к себе, нежно целуя в макушку. — Милая, не переживай, скоро приедут. Надеюсь, что в полном составе. — Я не была фанатом пары Даши и Антона, но последнее время поменяла мнение. Я видела, что Антоха влюблен в нее, но мне казалось, что у него какая-то мальчишечья любовь. Вот смотришь на них и думаешь, что сейчас он встанет и крикнет «Краснова-а-а-а!» и дернет её за косичку. Но в последнее время Шаст сильно повзрослел, — рассуждала Екатерина, прижавшись к плечу мужа, — я увидела в нем мужчину. — Эй, я ведь и ревновать начну. — Ой, Дима, прекрати, я его со времен универа знаю, тут и речи не может идти о ревности. — Меня ты тоже со времен универа знаешь и что? — в шутку удивился Поз, поправляя очки. Мужчина знал на сотни тысяч процентов, что для своей жены нет лучшего мужа, чем он, ведь Катя каждый день ему это повторяла перед сном как мантру. — Ты — другое. В тебя я влюбилась сразу… Ты был старше, умнее, мужественнее… Сравнил тоже, — улыбнувшись, ответила девушка, легонько шлепнув Диму по коленке, — Я про Дашку… Ей нужен такой мужчина, который бы стал опорой для нее, а не мальчишка. Вот по началу Антон был просто пацан, вечно закатывающий глаза. Потом он в нее втюрился как школьник и старался скрыть очевидное. Мне, кстати, Даринка тысячу должна… — За что? — Ну... Она была уверена, что Шастун не будет с Дашкой. Ей казалось, что Антоха будет с Ирой, которой будет позволять себя любить. И на этом все. А я топила за то, что эти двое сойдутся. — Да у меня не жена, а шулер, — засмеялся Поз. — А когда Арсений начал измываться над Дашкой, я на глазах увидела, как повзрослел Антон, он сразу стал мужчиной. И тут я укрепилась в мысли, что он влюблен, ведь ни один мужчина не даст в обиду женщину, которую любит. Так ведь? — Конечно. Мало того, что ты шулер, да ты еще и чертовски умна! — сказала Дима и нежно поцеловал Катю в губы. — О-о-о, снимите номер! — уединение четы Позовых нарушил довольный Матвиенко, забегающий в кафе, — вы хоть заказ сделали, писюны? Катя оторвалась от таких родных губ мужа и радостно улыбнулась другу. — Так мы не знали на сколько персон заказывать… — растерянно сообщила девушка. — В смысле? Ты в нас сомневалась? На всех! — заверещал довольный Сережа и повернулся в сторону входа, куда ввалились Антон, Даша, Маша, Стас и Дима Масленников, которого прихватили с собой из зала суда, после того, как он свидетельствовал в пользу ребят. Позовы бросились к друзьям и радостно всех обняли, говоря каждому слова радости. Конечно, как в старые-добрые времена здесь не хватало Арсения, но в этот момент он вместе с Аленой ехал в аэропорт, что бы сдержать обещание и улететь в Питер. Попов знал, что это не последняя встреча с ребятами и их семьями, мужчина надеялся, что через какое-то время он сможет найти в себе силы и искренне перед ними раскаяться. — Антоха, за тебя! — подняла бокал Катя, осматривая всех присутствующих, — скажу так, я рада, что наконец-то у тебя и у Даши прошла куриная слепота и вы поняли, что любите друг друга. Возможно, если б не случай с Арсом, вы бы еще долго показывали друг другу средний палец, но в моих глазах ты возмужал настолько… — ... Что я не боюсь доверить тебе Дашу – мою самую близкую и лучшую подругу. Она моё всё, — мягко прервала речь Позовой Машка, подмигнув ей, — и раньше я скептически относилась к вашим отношениям, думала, что ты не способен сделать её счастливой. Мне казалось, что Арс более зрелый человек и он больше подходит Дашке. Но я умею признавать свои ошибки, я заблуждалась, Антон, извини. — А вообще, — тут же перехватив речь возлюбленной, дополнил Матвиенко, — я за взаимную любовь. И хоть Дашка там пыталась что-то с Арсением юлить, я то видел, что чаи с копченой колбаской в комнате она пила с Шастом, разговоры по полночи за стенкой у нее тоже были с Шастом. Он хоть и говорил, что Краснова зараза, но за эту заразу первый убивать кинулся. Я — свидетель, — засмеялся хвостатый, — а еще, спасибо, Антох, за веру в меня, — Сережа, держа стакан с соком, немного замялся, — за то, что не поверил в эту дичь, что я причастен. Я, признаться, тоже увидел тебя с другой стороны, когда мы поехали на поиски… — А про поиски, — забасил внезапно Масленников, — я вообще был удивлен, конечно, что в наше время еще кто-то похищает людей не с целью получения бабла, а с целью… Напомните, что там Арс хотел? — засмеялся Дима вместе со всеми присутствующими, — Антоха, я рад, что смог помочь вам с Серегой. Вы большие молодцы. Я, к сожалению, еще не нашел ту, ради которой был бы готов на такие поступки. — Я позову Клаву еще на одни «Контакты» и спрошу прицельно, почему она тебя френдзонит. А если не ответит, то этот вопрос будет на шестой карточке, я сам выберу кому ей позвонить и в вашем распоряжении будет больше минуты, — рассмеялся Шастун и похлопал по плечу товарища. — Тоха, коль все решили петь тебе дифирамбы, то и я не стану исключением. Ты один из моих лучших друзей и если бы я был рядом, то сделал бы всё тоже самое, что и ты. Не вини себя, главное… Ты защитил тех, кто тебе дорог, в моих глазах ты — герой, а кто так не считает, пусть идёт нахер, — заключил Позов, подмигнув другу и его девушке. — Ну а я, пожалуй, стану, как и всегда, заключительным звеном в цепочке импровизаторов. Но хочу обратиться к Даше. Извини меня, что я был о тебе такого не высокого мнения. То, что ты сделала ради Антохи, поступившись своими принципами, говорит мне о многом. Если бы тогда на дне рождения Поза, я бы знал всё то, что знаю сейчас, то первый бы пнул под задницу Шаста и отправил его еще тогда за тобой. — А еще он Дашкиного котика вылечил! — заверещала Машка, слегка подпрыгивая на месте, — вот это я понимаю… ухаживать! Матвиенко одарил Марию непонимающим взглядом, а она, в свою очередь, мягко сжала ладонь Сережи и подмигнула ему. — Друзья, спасибо. Я не умею говорить какие-то слова… — Меняй! — крикнул Шеминов. — Какие-то тосты… — Меняй! — крикнул Позов. — Не умею говорить нужные слова… — Меня-я-я-й! — отрицательно замотала головой Дашка. — Не умею говорить, — продолжил Шастун, замолкая и округляя щеки как рыбка. — Меняй, — крикнула Машка, — я знаю какой словесный понос у тебя может приключиться. — Не умею говорить то, что хочу на самом деле… — А вот не меняй, — с ухмылкой сказал Сережа, глядя на коллегу. — Столько мыслей… За последний месяц моя жизнь в корне поменялась благодаря людям, которые сейчас со мной здесь и сейчас за этим столом. — И еще одному опездолу, — засмеялся Матвиенко. — Да. Ему я, на самом деле, тоже немного благодарен. Возможно, если б не он, Даша не обратила на меня должного внимания. — Сложно не обратить внимание на глаза, которые горели в темноте купе, выглядывая из-под одеяла, — сказала Краснова, обнимая Антона, — я люблю тебя. Парень поставил бокал на стол, что бы в ответ обнять блондинку, но стеклянная тара пошатнулась и стремительно слетела на пол вместе с шампанским. Звуки разбившегося хрусталя разразили внезапную тишину зала. — Ну на счастье! — громко сказала Катя и все засмеялись. Дарья встала на носочки и нежно поцеловала Шастуна в губы, тот, не задумываясь, ответил на один из самых нежных поцелуев, который ему подарила его девушка. Среди ребят пронесся одобрительный гул, подначивающий Антона целовать Дашку как в последний раз. Наконец-то, все чокнулись и выпили за то, что бы в их жизни не было ничего трагичнее, чем случайно разбитый хрустальный бокал.