Whispers in the Dark

- Аня, Анечка, что с тобой? – испуганно спросила тётя Таня. Стало трудно дышать, и усилилась головная боль. Таких приступов удушья у меня ещё никогда не было. Себастьян поднялся с места: - Вызывайте врача. Женщина дрожащими руками быстро выкладывала содержимое сумочки на диван, в поисках мобильного. - Господи, да что же это! Где же… Господи! Анечка! - Прошу, без паники... – подавая ей мой телефон, произнёс демон. – Иначе доктор понадобится не только Ане. - Ало! Скорая? Ребёнку плохо! Синяя вся, дышать не может. Да. Кашель. Лает прямо! Да. Адрес?,.. Игнорируя истерику Татьяны Николаевны, Михаэлис перенёс меня в спальню. - Подними голову, – подкладывая стопку подушек под спину, чтобы обеспечить сидячее положение командовал он. – Постарайся успокоиться. Не хотела, чтобы я осмотрел твоё горло, жди специалистов. К тому времени, как приехала машина «скорой помощи», кашель отступил, а тётя Таня была напоена успокоительными. Как и предполагал гость, ей тоже стало плохо (на нервной почве). Доктор как назло оказался мужчиной. Присел на край кровати, улыбнулся: - Сколько лет полных? – доставая какие-то бумаги, с умным видом осведомился он. Ага… так я тебе и ответила… - Чего молчим? Ну! Не стесняемся! Я жалобно посмотрела на Себастьяна. Неужели он доверит моё лечение «этому»?! Он со вздохом обратился к горе-лекарю: - Девочка не может говорить, у неё воспаление гортани, возможно даже суже… - Вы родственник? – бесцеремонно перебил дворецкого медик. - Нет. - Тогда освободите помещение! Так. Вы мать? – обращаясь уже к тёте Тане, снова спросил он. - Нет, но я присматриваю… Далеко родители, я за них. - Принесите ложку. Ещё один… - Сейчас! - Я, кажется, попросил посторонних покинуть комнату! Я собираюсь осмотреть пациентку. Похоже, такой наглости со стороны медперсонала демон не ожидал: - Я уйду только тогда, когда меня об этом попросит моя… Аня. Тётя Таня вернулась с кухни с тремя ложами разного калибра. Себастьян продолжал стоять над душой вышеупомянутого… Врач достал стетоскоп. Выжидающе уставился на гостя; затем на меня. Я вжалась в подушку, повыше натянув на себя одеяло. У них что, там женщины не нашлось, что ли?! Не хочу перед ним раздеваться! И вообще, не я его вызывала! Демон злорадно ухмыльнулся. Ну-ну. Не одному же ему со мной мучаться? Я не понимала, что за «недоврача» ко мне прислали; «недоврач» не понимал, в какой дурдом он попал; «вторая мать» держала перед его носом растопыренные веером столовые приборы; Михаэлис, изображая телохранителя, стоял немым укором у кровати. Весело… После долгого насилия над здравым смыслом, я всё-таки позволила осмотреть себя. - Ларинготрахеит, острый стеноз гортани. Надо сделать рентгенограмму и томограмму. Не рискну сразу делать выводы, но похоже дошло до стадии декомпенсации. Без срочной госпитализации не обойтись! – подытожил доктор. Что?! Нет… Нет. Нет! Я протестующе замахала головой и руками. Ни за что. Никогда. Больница – это что-то из разряда кошмарных снов. Скопление страхов и боли. Пахнущие хлоркой палаты; мрачные коридоры; люди-тени. Тени на койках и тени в белых халатах. У каждого из пациентов свои страдания; у каждого из медперсонала свой холодок внутри. Они и не такое видели. Больно? Бывает. Ты просто очередной. Они лечат… не потому что мечтали спасать жизни, а потому что за это платят. Большинство из них тихо ненавидят эту работу, и тебя вместе с ней. Потому что ты невольно становишься её частью. Завтра, на твоё место попадёт кто-то другой, кому тоже надо поставить правильный диагноз и «сделать всё возможное». То самое «всё возможное», которое на самом деле ограничивается лишь обязанностями, невыполнение которых сулит ещё более мрачными коридорами и окнами с решётками «в местах не столь отдалённых». По обвинению в «преступной халатности» и «врачебной ошибке». «Мы сделали всё возможное»… Врач отработал смену и ушёл домой. У него своя жизнь. А в это время кто-то на больничной койке очень в нём нуждался. И этого «кого-то» не стало. Не потому, что пришёл срок; а потому, что в нужное время в нужном месте не оказалось специалиста, который мог спасти. Мог. Но у него закончилась смена… как печально, состояние пациента ухудшилось немного не вовремя. Вот на полчасика раньше бы, тогда да. Доктор был бы ещё на рабочем месте. Доктор спас бы… Но в это время «Доктор» уже переступил порог своей квартиры. И уютно устроился у телевизора. «Мы сделали всё возможное»… И в принципе-то некого винить. Но человека не вернёшь. Он тоже был «очередным». Больница. Попав сюда, ты будешь просто телом, которому надо вернуть признаки здоровья. О какой душе может идти речь, для тех, кто видел «из чего ты сделан»? Я не хочу в руки людей, для которых я – всего лишь набор органов. Скончаться под капельницей? Ну, уж нет! Если всё так плохо – я лучше умру в своей постели, в родном доме, в объятиях любимого демона, отдав ему душу. А если нет, тогда тем более идите к Чертям со своей госпитализацией! Готовая до последнего бороться с попытками отправить меня в клинику, я поняла, что тётя Таня тут не помощник (женщина уже начала активно упаковывать ночные рубашки и нижнее бельё, выгребая всё это с полок моего шкафа). Единственная надежда была на Себастьяна, и я, вцепившись в его запястье, изображала котёнка из второй серии «Шрека». С сомнением посмотрев на меня, приподняв одну бровь, он всё-таки сделал попытку повлиять на ситуацию: - Прошу прощения, вы уверены, что госпитализация является неизбежной мерой? Может быть, есть другой выход? Видите ли, девушка очень желает остаться дома. - Если она сегодня останется дома, завтра её всё равно вынесут вперёд ногами! Михаэлис не успел что-либо возразить. В этот момент у меня снова перехватило дыхание. Непрерывный кашель до слёз и холодного пота; до рвотных рефлексов. Меня трясло. Стало страшно. Но я боялась не задохнуться, а того, что меня сейчас увезут. Увезут туда, где нет моего демона. Дрожа, я жалась к нему с полными ужаса глазами. - Я рядом. - Тихо! Успокойся! Постарайся дышать глубже! Катя! Где медсестра?! Приоткрыв дверь, в спальню заглянула девушка, с недовольным выражением лица, окинув взглядом присутствующих. Всё это время, она провертелась у большого зеркала в прихожей. Затем более уверенно толкнула дверь и «внесла» себя в комнату. Выглядело так, словно здесь кино про медсестёр снимают, и она в главной роли. - Чего? Маленькие, но грамотно накрашенные светлыми тенями голубые глаза; тонкие прямые волосы «под блондинку», собранные заколкой на затылке; немного «мужиковатые» подбородок и скулы, с хорошо подобранной тональной основой и румянами. Розовая помада с перламутром, чуть более светлая обводка по контуру, создающая визуальный эффект чувственного увеличения по-мужски плоским и невыразительным губам, обрамляющим широкий "рыбий" рот, похожий на щель. Если её умыть получится совершенно другой человек. Посмотрев на меня как на бытовую технику, от которой много шума, явно заинтересовавшись Себастьяном, походкой от бедра она артистично преодолела расстояние от двери до кресла и картинно наклонившись, обратилась к врачу: - Звали, Иван Анатольевич? - Сколько раз повторять, ты не должна уходить, во время осмотра пациентов! Дворецкий остановил бегающую кругами по квартире Татьяну Николаевну: - Я обо всём позабочусь. Пока Иван Анатольевич отчитывал Катю, демон отнёс меня в ванную, и включив горячий кран, придерживая за талию, усадил так, чтобы только ноги оказались в воде. - Вопиющая безответственность, – устало вздохнул он. Воздух наполнялся паром, становилось немного легче дышать. Оставшись наедине с Себастьяном, я успокоилась. Через несколько минут, дверь приоткрылась, в просвете появилась недоумённая физиономия: - Что вы здесь делаете?! - То, что должны были сделать вы! – тихо, но очень убедительно ответил дворецкий. – Оказываю первую медицинскую помощь… - Вы смеётесь надо мной?! Я медик… я… - Медику должно быть известно, что такое «отвлекающая терапия». У Ани сужение дыхательных путей, вызванное отёком, я только что обеспечил отток крови, от горла посредством повышения температуры в области ног. Врач не удивился. Врач откровенно офигел. Покраснев до кончиков ушей, выдохнул: - Одевайтесь. Поехали.