Кровоток

Ясное дело, он такого не предвидел. О нет, это совсем не похоже на Доктора. Доктор соблюдает границы и контролирует себя. Доктор за сотни лет выработал идеально подходящий для путешествий свод правил, и хотя пару раз он испытывал искушение, искушением оно и оставалось. Иное было бы глупостью. Затевать что-то романтическое в его возрасте, да еще и с человеком. …Он давно с этим покончил. Доктор провел пальцами по мягким светлым волосам Розы, и его захлестнуло волной эмоций. Всем своим существом он ощущал одно: несомненную и непреодолимую потребность защитить ее. Это говорило о многом, особенно если учесть, что он чувствовал к ней все это время и как часто из-за этого смертельно рисковал. Он подумал о том, насколько, наверное, были очевидны его чувства к Розе для сторонних наблюдателей, тем более что большинство его подвигов ради нее он обычно совершал в присутствии как минимум одного свидетеля. И хотя он считал себя слишком разумным и рассудительным для такой глупости, ему все же хватало мозгов признать, что его отношения именно с этой спутницей давно вышли за рамки обычных. Скажем мягко, это было совсем не похоже на него последнюю этак тысячу лет, ну почти. Вообще ни капельки не типично. Точнее говоря, с ним такого не случалось никогда. Сюда же относился и такой факт: их всюду принимали за пару, где бы они ни появлялись, и они давным-давно оставили попытки возражать. Это было бесполезно. Как люди могли подумать обратное, если они постоянно держались за руки и за прочие конечности, улыбались и смеялись чему-то своему, разделяя что-то близкое обоим и не понятное другим, обнимались и ели чипсы из одного пакета? Наверное, это было чертовски очевидно, все видели, что он абсолютно покорен. Даже отец Розы заметил что-то такое, а это было задолго до костюма в полосочку. Еще до того, как влипнуть в эту историю, он двигался в направлении примирения с этим фактом: от некоторых устаревших правил придется отказаться. Он не готов был признаться в этом ни себе, ни другим, но его подсознание уже какое-то время работало над этим. Он периодически подумывал об этом с тех пор, как Роза поднялась на борт ТАРДИС, но он, конечно, никогда не говорил этого вслух. Даже сейчас, получив новые и несомненные доказательства его чувств к ней, он предпочитал взвесить все спокойно. Он прожил долгую жизнь, у него было много спутников. Когда-то очень давно, как ни больно это вспоминать, у него даже была семья. У него было время научиться скрывать чувства, отпускать прошлое и двигаться дальше, потому что он должен. Он не преувеличивал, говоря о проклятии Таймлорда. Допустимая погрешность в степени эмоциональной привязанности была для него очень мала, и за свою жизнь он успел хорошо осознать это. И все же, несмотря на все знания и опыт… Девятьсот лет он по большей части провел в одиночестве. Немалый срок. Все спутники приходят в его жизнь лишь на время – эту истину он познал на личном горьком опыте. До их с Розой прибытия на эту планету он не мог всерьез помыслить о каком-либо будущем со спутницей. Это была бы фантазия о невозможном, ничего более. Но если во всей Вселенной существовал хоть один человек, достаточно смелый, чтобы разрушить его представления о фантастической невозможности, то этим человеком была Роза Тайлер. *** Поворот ключа, звук открываемой двери, и Доктору заулыбалась вошедшая в комнату медсестра Зелл. Он улыбнулся в ответ, и она помахала рукой: – Привет еще раз, Доктор. Как вы тут? – Она говорила тихо, чтобы не разбудить Розу. – Вижу, она все-таки вырубилась после «Земексина». – Она кивком показала на другую сторону кровати. – Простите за это, кстати говоря. Доктор небрежно отмахнулся от извинения. – Все в порядке, я понимаю. Большой превосходный человеческий мозг, препарат усвоился очень быстро. – Он посмотрел на спящую спутницу, улыбаясь ее довольному виду. Повернувшись к Зелл, он увидел, как та лезет в карман и достает пару протеиновых батончиков или чего-то подобного. – На случай, если вам потребуется небольшая подзарядка перед следующей процедурой, – она протянула ему батончики, сопроводив жест улыбкой и кивком. Доктор заметил маленькую полоску бумаги, вложенную между двумя батончиками, и кивнул в ответ. – Спасибо, – вежливо отозвался он, принимая угощение, и она, кивнув еще раз, направилась к раковине, чтобы помыть руки и надеть перчатки. Доктор быстро извлек записку, плавным движением незаметно спрятал ее под одеяло и положил батончики на столик у кровати. Он старательно выверял каждый жест, чтобы не вызвать у наблюдателей никаких подозрений. – Эй, Зелл, можно переброситься с вами словечком? – Да? – Она повернулась к нему. – Тут, наверное, нет бумаги и ручки, да? Не могли бы вы..? Не знаю, сколько она еще проспит. – Все так же негромко пояснил он, кивком показав на Розу. – Я бы с удовольствием порисовал, коротая время. Только принесите две ручки, вдруг она проснется и захочет украсть мою. – Он усмехнулся. Зелл с улыбкой кивнула. – Скорее всего, я это устрою, без проблем. – Замечательно. Не торопитесь с… э-э-э… образцами. Я знаю, что вам нужно заняться делом, и не буду мешать. – Он откинулся на подушку, заложил руки за голову и потянулся. – Вы умеете быть вежливым, Доктор. Неудивительно, что девушка вас любит. – Она взглянула на Розу и снова перевела глаза на Доктора. Он покраснел до ушей и немедленно воспользовался своей прекрасной двойной сосудистой системой, чтобы вернуть лицу нормальный цвет. – О, э-э-э… Спасибо, Зелл. – Он прочистил горло, и Зелл тихо захихикала. На ее лице со всей очевидностью читалось: «Ты просто невероятный тупица». Пару минут она работала почти в полной тишине, лишь прошептала какую-то любезность, когда отсоединяла капельницу Розы от аппаратов. Доктору не терпелось прочитать записку, но он, как всегда, хранил спокойствие. Насколько он мог судить по свету из окна, было около полудня. У Розы было время отдохнуть, а у него – придумать план. Закончив работу, Зелл кратко попрощалась и вышла из комнаты, забрав все, за чем приходила. Не желая сразу исчезать в ванной, Доктор воспользовался моментом, чтобы снова обнять Розу. Она лежала на спине, слегка отвернув от него голову: мягкие волосы лежат на подушке, губы чуть приоткрыты. Одна ее рука, сжатая в кулак, покоилась между грудей, вторая, с трубкой от капельницы, лежала вдоль тела. Доктор аккуратно обнял ее за талию и уткнулся лицом ей в шею. Ее сонное дыхание успокаивало. Некоторое время он просто лежал, наблюдая, как поднимается и опускается ее грудь в такт дыханию. Решив, что прождал достаточно, он осторожно отстранился, незаметно извлек из-под одеяла записку и встал с постели. Засунув ноги в тапочки, он зашел в ванную и плотно прикрыл за собой дверь. Прислонившись спиной к раковине, он развернул записку. «План изменился. Дождитесь моего прихода, прежде чем уходить». Доктор вздохнул. Уже куда загадочнее. Мило. Он снова свернул записку и засунул ее в тот же рулон туалетной бумаги под раковиной, что и предыдущую. Прежде чем вернуться в комнату, он быстро воспользовался туалетом, осознав, что за все это время ни разу об этом не подумал. Ему было, мягко говоря, не до этого. Он как раз собирался снова улечься рядом с Розой, как замок снова щелкнул и дверь открылась. Он с улыбкой повернулся, ожидая увидеть Зелл. Но это оказалась доктор Роялс, которая принесла альбом для рисования и пару ручек, как он и просил. На ее лице пребывала все та же наклеенная улыбка. – Здравствуйте, Доктор. Как ваши дела? Все хорошо? Доктор поборол желание закатить глаза, раздраженный ее искусственной сердечностью, и вместо этого заулыбался еще шире, будто соревнуясь с ней. – Все в порядке, спасибо. Ей просто понадобился отдых перед вечерней процедурой. Доктор Роялс понимающе кивнула. – Ах да. Как я понимаю, утром она приняла «Земексин». Я заметила, как вы из-за этого расстроились, но уверяю вас, что для беспокойства нет причин. Она проснется через час-другой, свежая и отдохнувшая. – Она посмотрела на Розу, продолжая улыбаться своей мерзкой неестественной улыбкой. – Вы прекрасно управились со второй процедурой! Одно удовольствие было посмотреть. Мы даже понервничали немного: нам показалось, что до прибора вообще дело не дойдет. Но вы и правда мастер импровизации, верно? Что ж. Определенно, что-то изменилось. Доктор Роялс больше не слишком заботится о том, чтобы сохранять свой и без того не слишком убедительный фасад. Напротив, это очень откровенно: все с той же фальшивой улыбкой тонко намекать, что он и Роза у них в руках. Он взглянул на свою спящую спутницу, а затем снова на женщину перед ним, и решил вообще не касаться «процедуры», хотя его и подмывало выплеснуть гнев. Но вместо этого он перевел глаза на принадлежности для рисования в руках доктора Роялс. Она тут же заметила это и притворилась, что только что вспомнила о них. – О, точно! Это вам. – Она протянула ему альбом и две ручки. – Я услышала просьбу и решила, что мне нетрудно выполнить ее самой. Доктор кивнул. – Прекрасно. Спасибо. Она использовала любую возможности, чтобы напомнить ему: за ними наблюдают. Но зачем? Если бы его положение не было столь шатким, он бы точно дал ей понять, как трактует такое поведение: как страх перед ним. Она явно и недвусмысленно демонстрировала свою силу, потому что на самом деле ее не ощущала. Он уже знал, что в палате есть видеокамера, он знал, что она видит и слышит все, что происходит в этой комнате. Так зачем сто раз это повторять? Отвернувшись, он положил на столик у кровати альбом, а сверху пристроил ручки. О странном поведении доктора Роялс он решил поразмыслить потом, когда она уйдет. Развернувшись, он посмотрел ей в глаза. – Итак, во сколько мы должны… э-э-э… – Он потер шею и обежал глазами комнату, изображая тревогу. Стоило хотя бы притвориться, что они планируют третий раунд. – О, – оживилась доктор Роялс. – Вы про третью процедуру? – Про нашу последнюю процедуру. – Он не собирался отступать. Она прочистила горло. – Конечно. Не сейчас, чуть позже. Даже скорее, поздно вечером. Надеюсь, вы не против еще немного пробыть тут. Доктор Уик занят обходом наших Зон Безопасности, а я бы хотела, чтобы он присутствовал при нашем прощании. «Присутствовал, чтобы вырубить меня, когда вы заберете Розу, вот ты о чем», – подумал он с легким вздохом. Это объясняло, зачем ей понадобилась вся эта бравада. В данный момент с ней не было начальника-телепата, рядом с которым она ощущала себя увереннее. Что ж, эта информация ему пригодится. Будет намного легче сбегать, не опасаясь, что за углом их подстерегает доктор Уик и очередная потеря сознания. Доктор не собирался показывать, что знает об их намерениях, но чем дольше он смотрел в ее пустые глазенки, тем сильнее закипал в нем гнев. Что они планируют? В первой записке Зелл написала, что они не отпустят Розу, но что конкретно имелось в виду, было неясно. Возможно, Зелл услышала лишь небольшой фрагмент какого-то разговора, если это вообще был разговор. Она что-то подслушала или что-то прочитала? Быть может, ей доверили информацию, не ожидая предательства? Неважно; не время на этом зацикливаться. Скоро они уберутся отсюда, и что бы эти двое ни планировали, их планы больше значения не имеют. По крайней мере, до момента, когда он снова встретится с ними лицом к лицу, чтобы разобраться в происходящем и решить проблему с вирусом. Впрочем, его одолевало чувство, что вся история про вирус – лишь верхушка айсберга, и что какой-то очень важной информации у него пока нет. Что ж, сидя в палате взаперти, было сложновато делать умозаключения, и он пообещал себе, что займется разгадыванием этой головоломки, как только они окажутся в безопасности в ТАРДИС. Он знал, что ему еще придется иметь дело с этой странной женщиной, но порадовался хотя бы тому, что пока что она пришла к нему одна. От присутствия доктора Уика в комнате у него вставали дыбом волосы. Несколько секунд прошло в молчании, и доктор Роялс наконец сообразила, что ей пора идти. Она шагнула к двери, но Доктор снова заговорил. – Вы не против, если я быстренько спрошу кое-что? – Он подождал, когда она обернется, что она и сделала. И, конечно, она улыбалась. – Насчет ваших исследований и работы над препаратом. Ваша лаборатория, полагаю, где-то в этом здании? – Он небрежно скрестил руки на груди. Одну секунду она выглядела ошеломленной; это было почти незаметно, если не присматриваться, но Доктор, разумеется, заметил. С отработанной веками невозмутимостью он отслеживал малейшее изменение в ее поведении. Почти мгновенно она взяла себя в руки и – разумеется – улыбнулась. – Да, наш отдел и в самом деле здесь. – О. Прекрасно. – Он сел прямо. – А сколько людей у вас занимается исследованиями, можно спросить? Просто чтобы мне лучше понимать ситуацию. Она явно встревожилась. А ведь он не спрашивал ничего необычного. Просто задал два элементарных вопроса о вещах, насчет которых она точно должна быть в курсе, и таким тоном, будто их общение началось вовсе не с захвата, плена и принуждения. Тогда почему у нее такой вид, будто она кандидат на парламентских выборах и не знает, что ответить на вопрос избирателя? Она помолчала, и бровь Доктора поползла вверх. Уголок ее рта едва заметно дрогнул. – Над лекарством круглосуточно работает достаточно ученых, – наконец сообщила она. – Они же производят препарат для тех, кто заразился.– Она кивнула головой, словно подчеркивая свое утверждение. Доктор сузил глаза и шевельнул челюстью. – Повезло, что многим людям удалось избежать вируса, – тихо заметил он. Улыбка доктора Роялс снова слегка дрогнула. – Очень, очень повезло, – согласилась она. Ее голос звучал лишь немного выше обычного. Атмосфера в комнате в очередной раз изменилась, но Доктору было все равно. С подобными затруднениями он разбирался, не приходя в сознание. Возможно, он изобразил многовато нерешительности, но кое-что прояснил для себя и не собирался ничего больше предпринимать как минимум до захода солнца. Тем не менее, вопрос с лабораторией они не прояснили. Он еще раз сменил линию поведения, демонстрируя обычную для него бодрость духа и уверенность в себе. – Не покажете мне свою лабораторию? Раз я буду помогать вам с поиском лекарства, было бы полезно познакомиться с вашими наработками. Чтобы начать не с нуля и все такое. Доктор Роялс снова слегка засомневалась (чего кто-нибудь другой мог бы и не заметить), но быстро натянула улыбку обратно. – После процедуры я с радостью всё вам покажу. Когда вернется доктор Уик, само собой. – Ее улыбка держалась как приклеенная, и Доктор почувствовал себя профессионалом в искусстве сдержаться и не закатить глаза. Он мог бы вести по этому делу мастер-класс. Вздох. Конечно, она не собиралась ничего ему показывать. Ни сейчас, ни потом, это уж точно. Вряд ли стоит рассчитывать на милую экскурсию, когда они реализуют свои планы относительно Розы и, предположительно, его самого. Что бы они ни планировали. Продолжать эту хитрую игру в кошки-мышки не было никакого смысла. Им с Розой это никак не поможет. Если она заподозрит, что он им больше не доверяет, она может позвонить доктору Уику прямо сейчас, а то и вовсе отказаться от прикрытия в виде «процедуры». Он достаточно поиграл с огнем. Неважно. У него будет время обдумать их мотивы, когда он останется один. Стараясь выглядеть уверенно, он прогнал улыбку с лица и кивнул. – Прекрасно. Тогда мы сходим туда попозже. Вместе. Доктор Роялс стояла неподвижно и молча, как статуя, на ее лице отражалась та же маска преувеличенной бодрости, которую нацепил он. Но глаза у нее были мертвые. Потом она все же заговорила. – Великолепно. Она подмигнула, развернулась и вышла из комнаты. Дверь с негромким «ух» закрылась, послышался щелчок замка, а Доктор все еще смотрел на пустое место, где она только что стояла. *** Спустя некоторое время он вернулся в постель к Розе, придвинул к себе металлический столик и занялся тем, что задумал. Он специально склонился к столику таким образом, чтобы в камеру наблюдения попадал только лист бумаги, на котором он начал набрасывать рисунок. Заняв эту тщательно рассчитанную позицию, он приступил к выполнению своего плана. Время от времени поглядывая через плечо на чудесное видение, которое продолжало спать на кровати рядом с ним, он принялся рисовать – быстро и умело, хотя весьма давно не практиковался в этом таланте. Он усмехнулся воспоминанию о маленькой Хлои Веббер, которой он сказал, что умеет рисовать только «точка-точка-огуречик». Он не хотел, чтобы она ощутила себя бездарной на его фоне, тем более в процессе разгадки тайны, отчего исчезают нарисованные ею дети и кошки (и Доктор). Посматривая на Розу, Таймлорд запечатлел изгиб ее щеки, переходящий в четко очерченный подбородок, и закончил набросок ее лица. Ее губы, которые он наконец-то получил удовольствие осознанно и по взаимному согласию приласкать своими, были безупречны по форме и полноте. Он не торопился, подчеркивая каждую черточку, от едва заметных морщинок на ее пухлой нижней губе до прелестной арки Купидона [так называется изгиб в середине верхней губы – прим. перев] над ней. Запечатлевая на бумаге каждую из этих деталей, он не удержался и прижал пальцы к губам, вспоминая свои ощущения от поцелуя. Обладая столь продвинутой физиологией, Доктор за сотни лет в совершенстве освоил умение одинаково владеть двумя руками. И не только это; он мог делать двумя руками два абсолютно разных действия. Обычно он пользовался этим умением при пилотировании ТАРДИС, но сейчас этот навык пригодился, чтобы одновременно рисовать портрет Розы и написать ей записку. Они чудесно провели время утром, слегка приоткрывая друг другу завесу своих чувств, но это никак не помогло донести до Розы все подробности происходящего. Она по-прежнему ничего не подозревала о переписке с Зелл и о предполагаемой угрозе со стороны их похитителей. До наступления сумерек оставалось еще немало времени, но в нужный момент ей нужно быть готовой к решительным действиям. Раздумывая, как рассказать ей о деталях их побега, Доктор перебрал несколько вариантов. Первой ему пришла в голову идея вдвоем запереться в ванной и включить душ. Шум воды определенно заглушит любой шепот. Однако потом он подумал, что тогда им надо и выглядеть так, будто они принимали душ, а значит, придется намочить волосы. Но если они просто засунут головы под кран, пижамы тоже промокнут, и это вызовет подозрения. Разумнее будет просто снять эти чертовы тряпки и встать под душ. Прекрасный план, за одним исключением – им придется в самом деле принять вместе душ. Доктор совсем не возражал принять вместе с Розой душ, скорее, наоборот, но отсюда и вытекали небольшие проблемы. Во-первых, они до сих пор никогда не видели друг друга полностью обнаженными. Он не мог дождаться, когда это наконец случится – в ТАРДИС, перед их первым разом, на настоящей постели в настоящем уединении его спальни. Или ее, само собой, как ей больше захочется. Но все же он надеялся, что она предпочтет его спальню. И к тому же… Если все пройдет как надо, его спальня вскоре станет их общей, так что, наверное, ему стоит упереться и настоять на своем. Его комната была лучше. Погодите, почему его комната лучше, если это она все время спит? Вот негодяй. Впрочем, не стоило корить себя слишком сильно, ведь теперь они, конечно, будут жить в одной комнате. По крайней мере, он на это надеялся.Что касается душа… Конечно, ему нравилось думать, что у него хватит самообладания не наброситься на девушку в тот же миг. Но теперь, когда он точно знал, что они желают друг друга очень сильно и взаимно, не стоило питать иллюзий, что он устоит, если она хотя бы коснется его мокрым голым телом. Теперь, когда их прежние границы изрядно подвинулись, он с большим трудом представлял, что вариант с душем не приведет прямиком к сексу. Он не хотел, чтобы в первый раз это случилось в больничном душе. От первой идеи пришлось отказаться. Следующая идея – абсурдность которой он осознал почти сразу же – была поцеловать ее как следует, страстным, глубоким поцелуем, хотя бы частично устроившись на ней, прижимаясь к ней губами и вторгаясь языком в ее рот. Целуясь так, он мог бы уткнуться лицом ей в шею и быстренько прошептать все, что ей нужно знать о побеге, замаскировав это под постельные разговорчики. Этот план был еще нелепее предыдущего. Так можно нечаянно приобрести новую причуду – шептаться о планах побега во время поцелуев (если ориентироваться на стояк, который он заполучил от одной мысли об этом). Нужно ли говорить, что план с поцелуем точно так же с большой вероятностью закончится сексом. Он не хотел, чтобы в первый раз это случилось в больничной койке под камерой наблюдения. Хватит и того, что их первое сексуальное взаимодействие случилось в этих обстоятельствах. Этот план также пришлось отбросить. Еще раз все обдумав, он решил, что в любом случае не стал бы рисковать и обсуждать это вслух, даже самым тихим шепотом. Особенно после той сомнительной беседы, которая только что состоялась у него с доктором Роялс. Он не знал, насколько чувствителен микрофон у камеры и насколько тщательно прослушивается эта комната, но предполагал, что они почти наверняка слышат все, что здесь происходит. Возле двери, где они говорили с Зелл, возможно, было чуть безопаснее, но вряд ли он сможет позвать Розу о чем-то пошептаться у двери, не вызвав подозрений. Третьим вариантом, о котором он подумал, была телепатия, но, несмотря на кажущуюся простоту исполнения, в нем тоже обнаружились подводные камни. Телепатические способности вполне позволяли Доктору быстренько ввести Розу в курс дела, так сказать, напрямую, достаточно было положить ей пальцы на виски. Это заняло бы не больше минуты, и они оба молчали бы. Одна проблема – он не мог просто схватить ее за голову и вступить в телепатический контакт, это следовало сначала вслух обсудить, а значит, вновь вызвать подозрения. А проникнуть в чужой разум без разрешения… Это правило Доктор нарушил бы только в отчаянном положении, не имея никаких других вариантов, да и тогда… Впрочем, это было неважно. Даже если он сумеет как-то незаметно попросить разрешения, наблюдатели тут же догадаются, что он делает, а уж доктору Уикуне составит никакого труда считать информацию прямо из ее разума. У него-то нет никаких правил насчет согласия. Не стоило так рисковать. Проще было объяснить все письменно. Первым делом, еще не начав рисовать, он сделал из листа бумаги маленькую гадалку [вид оригами, вот такая штука: https://miazar.ru/wp-content/uploads/2020/11/г9-2.png] Достаточно невинно и как раз то развлечение, которого можно ожидать от Доктора. На самом деле, ему просто требовалось добыть небольшой кусочек бумаги. Для гадалки требовался квадрат, так что он сложил нужным образом лист, загладил складки и оторвал излишки. Потом он встал, чтобы выбросить ненужные обрывки, но на пути к мусорному ведру незаметно разорвал один кусочек пополам и припрятал. Теперь он наконец-то мог написать записку, такую же простую, но тщательно продуманную, как и всё предыдущее действо. Не нужно писать что-то безумное или слишком сложное, достаточно просто подготовить Розу к возможным неожиданностям, когда наступит время для побега: «Уходим сегодня после заката. Следуй за мной и верь мне. Вслух говорить нельзя». Удовлетворенный тем, что получилось, он засунул записку под рисунок и отодвинул в сторону столик. Теперь, когда с этим важным делом было покончено, он наконец-то мог заняться тем, в чем отказывал себе с момента ухода Зелл: как следует прижаться к Розе Тайлер. *** Дело близилось к вечеру, когда Роза начала пробуждаться от глубокого сна без сновидений. Еще в полусне она поняла, что прекрасный Таймлорд лежит рядом, крепко обнимая ее, и по ее лицу помимо воли расползлась широкая улыбка. Она медленно повернула голову и встретилась с прекрасными шоколадными глазами Доктора. Ее сердце трепыхнулось в груди. – Привет! – просиял он, еще крепче обнимая ее. Его рука была где-то в районе ее живота. – Как спалось? Роза вернула ему улыбку, все еще очень приятно шокированная тем, что опять проснулась в его объятиях. – Неплохо. Как долго я спала? – Она посмотрела в окно, но жалюзи были по-прежнему опущены. На улице было еще светло, но не так, как днем. – Ну-у-у, примерно пять часов и тридцать три минуты. Но специально я не считал, ничего такого. – Он слегка отодвинулся и навис над ней, опираясь на локоть и тепло разглядывая ее сверху вниз. Роза почувствовала, что опять краснеет. Это было ужасно глупо, если вспомнить, чем они занимались с прошлой ночи. Она все еще не могла поверить в то, что случилось между ними; не могла поверить, что настолько ошиблась относительно Доктора и его намерений. До сих пор у нее не было возможности тщательно обдумать все, что произошло между ними этим утром. И это касалось не только невероятного в своей бесконечности оргазма и того совершенно иного, признаемся честно, уровня близости, благодаря которому он и случился, но и разговора, который всему этому предшествовал. Если бы два, ну ладно, почти два дня назад кто-то сказал ей, что такая ситуация вообще возможна, она рассмеялась бы в ему в лицо. А если бы этот кто-то добавил, что следствием этой ситуации будет пусть всего лишь подобие настоящего романа, она бы точно решила, что над ней смеются. Больше двух лет сексуального напряжения, которое ни во что ни выливалось, любую женщину привели бы к мысли, что ее любовь безответна и ничего тут не поделаешь. Конечно, иногда она ощущала проблеск надежды. Рядом с Доктором, таким обаятельным и просто распространяющим вокруг себя любовь, иначе и быть не могло. И вот, несмотря на столь сомнительные шансы, вышеупомянутый пришелец лежит рядом с ней: рука обнимает ее за талию, на губах играет ленивая полуулыбка. Роза едва сдержалась, чтобы не сказать ему то, что всегда вертелось у нее на языке. Но нет. Еще не сейчас. – Ты великолепен, – вместо это сказала она, продолжая улыбаться. Доктор в ответ улыбнулся еще шире. – Спасибо! Ты правда так думаешь? – Похоже, он был по-настоящему польщен. – Мерзавец. Сам не знаешь? – Ее язычок вновь мелькнул между зубами, и Доктор, конечно, заметил это. Он на мгновение опустил глаза и с улыбкой ответил: – Надеюсь, ты не чувствуешь, что обязана говорить мне комплименты теперь, когда мы… э-э-э… – Он прочистил горло. – Ну, ты поняла. Я о характере нашего… э-э-э… взаимодействия. – Он сказал это и сам поморщился. Роза со смехом откинула голову на подушку, даже не пытаясь скрыть, насколько ее забавляет его смущение. – Я не чувствую никакой обязанности. И вообще, Доктор, все в порядке. Нам не нужно прямо сейчас это как-то называть. Нам даже не нужно признавать, что это существует, если тебе так будет легче. Доктор покачал головой, и теплота в его взгляде сменилась разочарованием – скорее всего, в самом себе. – Чтоб меня, да что со мной такое? Поставить тебя в положение, когда ты чувствуешь потребность говорить такое… – Он вздохнул и, положив ладонь ей на щеку, приласкал ее большим пальцем. – Этого не будет. Я потратил слишком много времени, не признавая, что это существует, как ты соизволила выразиться. И, мне кажется, ты заслуживаешь больше моих неуклюжих идиотских попыток от этого увильнуть. – Он поджал губы, отвел взгляд, потом снова посмотрел на нее. – Это слегка по-хамски, вот и все. Я имею в виду, с моей стороны. – В его взгляде смешались нежность и раскаяние. Роза посмотрела ему в глаза и, ощущая внезапный прилив чувств, прижалась лицом к его руке. – Я просто хочу сказать…– начала она, жалея, что из-за капельницы она не может дотянуться и накрыть его ладонь своей. – … что это в новинку для нас обоих, верно? И я знаю, что у тебя, скорее всего, хватало уважительных причин, чтобы поддерживать со мной исключительно дружеские отношения. До этого. – Она повернула голову и поцеловала его запястье, отчего он вновь улыбнулся уголком рта. – Если ты собираешься оказать мне любезность, – продолжила она, – и уступить моим человеческим… потребностям, или назови это как хочешь, я, в свою очередь, вполне могу понять, что для тебя все это немного диковато. Наверное, это против всех правил, которых ты придерживался до вчерашнего дня. Ведь все не так просто, да? Потому что ты Таймлорд, а я человек? Пока она говорила, Доктор смотрел на нее так пристально, что эмоции в его взгляде было трудно выносить. На секунду ей показалось, что в его глазах блеснули слезы, но потом он моргнул, и влага в них исчезла. Внезапно он передвинул руку с ее щеки на затылок и, быстро притянув ее к себе, жарко поцеловал. Роза машинально закрыла глаза, чувствуя отчаянный стук сердца в груди и радостно подчиняясь его порыву. Его губы, хоть и более холодные, чем ее, кажется, обжигали всюду, где прикасались к ней, как будто они были под током. Очень осторожно и нежно двигая ртом, он запустил руку в ее волосы и с тихим стоном притянул ее поближе. Роза порадовалась, что не успела встать, иначе непременно упала бы обратно от нахлынувшего потока эмоций. Не слишком медля с этим, он коснулся языком ее нижней губы, как бы испрашивая разрешения, немедленно получил его и со всем пылом завладел ее ртом, стараясь распробовать всю глубину ее страсти; она застонала, и это подстегнуло его еще сильнее. Затем – слишком быстро – он прервал поцелуй, и его хватка на ее затылке ослабла. Ей потребовались секунды, чтобы перевести дыхание и вернуться в реальность. Она медленно открыла глаза и тут же заулыбалась, узрев совершенно ошеломленного Доктора. – Доктор? – Она улыбнулась шире, пока он продолжал просто смотреть на нее из-под отяжелевших век, его губы слегка опухли и блестели от энтузиазма, с которым он целовал ее. Он поморгал и потряс головой, приходя в себя. – Прости, я просто… – Он отвел глаза, перевел дыхание и снова посмотрел на нее. – Я не собирался вот так на тебя набрасываться. Я просто… ну… Ты меня огорошила этим своим человеческим теплом и пониманием, как умеешь только ты, это очень на тебя похоже, Роза, и я просто не мог сдержаться… просто не мог тебя не поцеловать. Роза в изумлении уставилась на него. – Ты же не всерьез извиняешься за такой поцелуй? Доктор слегка пришел в себя и наконец улыбнулся. – Ну-у-у… – протянул он в своей обычной манере. –Не скажу, что за сам поцелуй, если честно. Больше за то, что так напрыгнул на тебя. Неожиданно, с губами и языком, засунув руку в волосы и, возможно, даже немного потянув… По-моему, для тебя это было несколько внезапно. Роза изо всех сил постаралась скрыть смешок, но безуспешно. – Ты и правда не похож на прочих парней, верно? Доктор немедленно переместил руку с ее затылка на свою грудь, изображая глубокую обиду. – Роза Тайлер, с чего ты вообще взяла, что у меня может быть что-то общее с прочими парнями?! Роза расхохоталась, глядя, как он отчаянно старается сдержать улыбку. Еще одно мгновение он сохранял видимость возмущения, а потом рассмеялся вслед за ней. Они хохотали до слез, хотя ничего настолько смешного вроде бы не случилось. Но что-то было во всем этом – в том, как они лежали рядом на кровати, отдохнувшие, только что разделившие сладкий поцелуй, и вообще во всем их первом взаимодействии после очень страстной процедуры, – что рождало у обоих легкость и какую-то беспечность. Наконец они перестали хохотать, но продолжали улыбаться друг другу, как два дебила. А потом Розе пришла в голову одна мысль. – Доктор, а давай попробуем кое-что? Заинтригованный, Доктор поднял брови. – Что ты задумала? Она посмотрела на свою руку, к которой по-прежнему тянулась трубка от капельницы. И хотя сейчас она не была никуда подключена, но все равно мешала планам Розы. Быстро оглядевшись, она снова посмотрела на Доктора и улыбнулась. – Мы можем поменяться местами? Ты не против? Он сдвинул брови, но потом его лоб снова разгладился. – Почему бы и нет. Должен признаться, мне очень интересно. – Он снова улыбнулся. Они оба сели, и Роза уже повернулась, чтобы спустить ноги с кровати, но Доктор удержал ее, положив ладонь ей на руку. – Погоди, Роза. Не вставай. Я тут кое-что сделал для тебя. – Его улыбка стала шире, и выглядел он по-настоящему взволнованным, отчего Роза немедленно ощутила в груди тот же трепет волнения вперемешку с любопытством. Она молча смотрела, как он поворачивается к своей стороне кровати, тянется к столику и придвигает его поближе. А потом она увидела рисунок, и ее глаза расширились. Это был не просто рисунок, а прекрасное, бесценное произведение искусства, а моделью для него послужила она. Пока она спала, он ручкой нарисовал ее портрет, идеально и с потрясающей точностью запечатлев каждую деталь, от ресниц и складок на губах до волос, волной лежащих на подушке. Он даже сумел передать тени, что очень впечатляло с учетом скудости использованных им изобразительных средств. – К-как ты… – Она пыталась выговорить хоть слово. – Попросил бумагу и ручку. Как ни странно, без проблем получил и то, и другое. – Он поднял брови. – И как тебе? Нравится? Роза почувствовала, что в глазах у нее защипало, и прикрыла рот рукой, смущенная собственной реакцией. Попытка скрыть эмоции не удалась: слезы таки пролились на щеки, и она зажмурилась, пытаясь взять себя в руки, но понимая всю бесполезность этой попытки. Доктор немедленно обнял ее, обхватил покрепче и принялся гладить по руке и по спине. Она продолжала плакать, спрятав лицо в ладонь, и он на секунду коснулся лбом ее виска, а потом отстранился и поцеловал туда же, куда только что прижимался лбом, нежно касаясь губами ее кожи. – Все в порядке? – тихо спросил он. Роза, всхлипнув, кивнула. – Прости, я… – Она снова всхлипнула. – Никто не делал для меня ничего столь чудесного, никогда. – Она оттянула ворот пижамы и одним движением стерла со щек некрасивые слезные дорожки. – В смысле, если не считать приглашения в машину времени, – добавила она со сдавленным смешком. Доктор тоже усмехнулся и, продолжая обнимать Розу одной рукой, другой дотянулся до рисунка. – Очень рад, что тебе понравилось. Я хотел, чтобы получилось похоже. – Он протянул ей рисунок, и она уже приготовилась взять его и в полной мере воздать должное мастерству художника, но тут заметила под портретом маленький кусочек бумаги, аккуратно зажатый между большим и указательным пальцем Доктора. – Передать в полной мере твою красоту все равно невозможно, но я очень постарался. Она аккуратно приняла рисунок из его рук, не забыв проследить, чтобы маленький кусочек бумаги не упал. Когда она взяла портрет, Доктор намеренно удержал записку между своих пальцев. Тут Роза поняла, почему он попросил ее подождать и пока не ложиться на его место. Он пытался что-то скрыть, и Роза могла бы случайно все испортить, если бы увидела рисунок первой. – Вперед. Я действительно старательно над этим трудился, и с моей стороны было бы глупо не дать тебе как следует полюбоваться моей работой. – Он улыбнулся. Охваченная противоречивыми чувствами, Роза посмотрела на рисунок. Ей очень хотелось изучить его поближе и в полной мере выразить автору свою скромную благодарность, но еще больше она хотела знать, что за тайна связана с маленькой бумажкой. К счастью, Доктор оказался на высоте. Сидя рядом с Розой и по-прежнему крепко обнимая ее одной рукой за плечи, так что их тела плотно соприкасались, он незаметно расположил записку рядом с рисунком, и Роза наконец-то смогла ее прочитать: «Уходим сегодня после заката. Следуй за мной и верь мне. Вслух говорить нельзя». Она подняла глаза на Доктора и встретилась с ним взглядом; его лицо было непроницаемо. Чтобы показать, что все поняла, она улыбнулась и, так же незаметно забрав записку, наклонилась и нежно поцеловала Доктора. Ее сердце бешено колотилось в груди. Она еще ни разу не целовала его первой (ну, кроме… того случая, вы знаете), и сейчас, когда это случилось, он тихо хмыкнул от неожиданности, но, к счастью, быстро опомнился и ответил на поцелуй. А когда она почти сразу отстранилась, вид у него сделался немного разочарованный. – Спасибо, Доктор. Мне очень понравилось, – мягко сказала она и вновь улыбнулась ему своей светлой улыбкой. Он посмотрел вниз, и она тайком от камеры, но заметно для него скомкала и спрятала записку. Он вновь поднял на нее глаза и нежно улыбнулся. – Может, это хоть немного сойдет за извинение, что я затащил тебя на эту планету. – С этими словами он наклонился и на этот раз сам поцеловал ее. Роза с энтузиазмом откликнулась. После пары нежных, целомудренных поцелуев она снова отстранилась, быстро взглянула на дверь ванной и показала рукой. – Хочу быстренько заскочить в туалет. А ты пока перейди на ту сторону, ладно? Доктор выглядел как человек, забывший, как убрать улыбку с лица. Он кивнул и опустил руку, все еще лежащую на ее плече, забрал у нее рисунок и положил обратно на столик. – Конечно. Я и забыл, что мы собирались поменяться местами. – Он наконец перестал улыбаться и теперь выглядел скорее озадаченным. Наблюдая, как она слезает с кровати и надевает тапочки, он еще раз уточнил. – И все-таки, зачем нам меняться? Роза лукаво улыбнулась, показав язычок. – Всё тебе расскажи! Доктор вытаращил глаза, но тут же понимающе сощурился. – Я не понял, что это сюрприз. – Голос был ровный, но в нем слышалась нотка любопытства. Роза ничего не ответила, лишь снова широко улыбнулась и скрылась в ванной, прикрыв за собой дверь. *** Когда она вышла из ванной, Доктор вольготно развалился на той стороне кровати, где раньше лежала Роза. Он вновь широко улыбнулся ей, и она с охотой ответила ему тем же. – Я только что сообразила, что ни разу не сходила в туалет, пока мы здесь. С ума сойти, да? – Она подняла брови, и Доктор кивнул. – Я недавно думал о том же самом. Кажется, мы были слишком заняты и очень мало пили. Будь добра? – Он показал на две чашки, стоявшие возле раковины, но Роза уже сама направилась к ним. – Конечно, – сказала она, наполнила чашки водой и подошла к кровати. Одну чашку она отдала Доктору, а вторую поставила на столик у кровати и забралась к нему под одеяло. Он молча наблюдал за ней. Устроившись, она взяла свою чашку. Некоторое время они молча пили, сидя рядом. Потом Доктор передал Розе свою чашку, и она, поставив одну в другую, вернула посуду на столик у кровати. Доктор продолжал смотреть на Розу, все еще изнывая от любопытства, зачем им потребовалось меняться местами. – Ну что, – наконец заговорил он, – какой сюрприз ты мне приготовила? Расскажешь? Сдерживая улыбку, Роза кивнула: – Покажу. Она посмотрела на кровать перед собой и быстро соскользнула с подушки вниз. – Роза, твоя капельница… – Все в порядке. Я вытянула руку. Смотри. – Она кивнула на свою руку, и Доктор увидел, что она положила ее между ними ладонью вниз. Он приподнял бровь, и она рассмеялась. – Не сказать, что очень удобно, но сойдет. Мне нормально, правда. Не особенно поверив, Доктор все же кивнул в знак согласия. Сказать, что он сбит с толку, значило сильно преуменьшить, но ведь это была Роза, она всегда умела удивить его. – Э-э-э, и что теперь? – спросил он, надеясь не выдать голосом своего недоумения [и абсолютно не преуспев в этом]. Свободной рукой Роза похлопала по кровати перед собой. – Полежишь со мной? – Кусая уголок нижней губы, она подождала, когда он сползет со своей подушки вниз, что он и сделал с приятной ее сердцу покорностью. Теперь они лежали под одеялом лицом к лицу. Протянув руку, Роза положила ладонь на его щеку и приласкала большим пальцем точно так же, как он недавно ласкал ее. – Наконец-то я могу это сделать, – тихо сказала она. – Никак не получалось из-за чертовой капельницы. Вид у Доктора по-прежнему был озадаченный, но его глаза светились нежностью. – Ты хотела дотронуться до моего лица? – Он улыбнулся уголком рта. Не отвечая, Роза вновь прикусила губу и напряженно сощурилась, со странной пытливостью вглядываясь в него. Она слегка покраснела, по ее лицу блуждала застенчивая улыбка. А потом ее рука соскользнула с его щеки на шею и задержалась там, отчего у Доктора по всему телу побежали мурашки. Он заметил, что она все время как бы случайно поглядывает на его рот, и не сдержал усмешку. – Хочешь, чтобы я поцеловал тебя, Роза? – тихо спросил он, явно довольный. Роза глубоко вздохнула и кивнула в знак согласия. – Да. – Это был почти шепот, и усмешка Доктора превратилась в нежнейшую из улыбок. Он медленно наклонился и, глядя ей в глаза, положил руку ей на талию, а потом на поясницу. Ее сердце стучало так сильно, что отдавалось через ее пальцы в его шею, а через мышцы спины – в его ладонь. Он мог бы подсчитать частоту ее пульса. Он посмотрел на ее губы, а потом придвинулся ближе, закрыл глаза и нашел их своими. Поцелуй был теплым и равно желанным для обоих. Почти сразу оба синхронно приоткрыли рты, осторожно и нежно углубляя поцелуй. Доктор прожил достаточно долго, чтобы различать, от каких вещей впечатление со временем ослабевает и стирается, а от каких нет, и знал без тени сомнения, что целовать Розу Тайлер ему не надоест никогда. Ее губы были самыми нежными и податливыми из всех, которые он целовал когда-либо, а ее бархатистый язычок каждый раз мягко соприкасался с его. Ее рот, как и прочие части ее тела, был заметно теплее, чем его, и этот контраст заставлял его трепетать. Овладев ее ртом и с головой погрузившись в эту нежность и страсть, Доктор невольно вспомнил сегодняшнее утро: те ощущения, которые он испытал, когда жаркие и скользкие стенки ее влагалища охватывали и сжимали погруженные в нее пальцы. Ту дрожь, с которой она отзывалась на каждое его прикосновение, те восхитительные звуки, которые он извлекал из нее. Те выражения, что сменялись на ее лице, когда он ласкал ее изнутри, пока не ощутил спазм мышц внутри нее в момент освобождения… Ебать. Внезапно его язык, как будто обретя собственную волю, начал воспроизводить те нежные толчки его пальцев. Доктор представил, как этот самый язык – или еще кое-какая часть его анатомии – погружается в Розу вместо пальцев, которые он с таким энтузиазмом совал в нее нынче утром, и из его горла вырвался низкий стон. И конечно, та самая «кое-какая» часть его анатомии стала тверже камня. Ззрррррррфсфкт. Слава богу, подумал он, слава богу, что он не прикасается к ней бедрами. Он не знал, как она отнесется к этому, осознав, насколько интенсивно его тело реагирует на нее. Благодаря богов за такую удачу, он упустил из виду, что ладонь Розы уже не лежит у него шее, а ее пальцы больше не перебирают ему завитки на затылке. Эти прикосновения были такими приятными. Так куда же подевалась ее рука? В следующую секунду он ощутил, куда она подевалась. Роза скользнула ладонью по его животу и положила ее прямо на… О-О-О. Он ахнул и резко оторвался от ее губ. – Роза?! – Он окаменел. Роза лишь усмехнулась и сильнее сжала пальцы, отчего он содрогнулся всем телом. – Роза. – Да? – Что ты… – Хочешь, чтобы я прекратила? Все еще до крайности изумленный, он уставился на нее круглыми глазищами, пытаясь найти слова. – Я, э-э-э… – наконец заговорил он. – Не сказал бы, что это обязательно. – Она погладила его по всей длине, и он с шумом втянул в себя воздух, прерывисто выдохнул и закрыл глаза. – Я просто… э-э-э… Я не… – Доктор. – Роза больше не двигала рукой. Подождав, когда он медленно откроет глаза, она с улыбкой заметила. – Мне неловко от того, что я единственная, кто получает от всего этого удовольствие. Доктор не отрывал от нее взгляда. Он все еще чувствовал на себе ее руку, но она просто лежала, не шевелясь, и у него получалось мыслить яснее. – Хочу заметить, что я получаю «от всего этого» столько удовольствия, что мне аж стыдно, спасибо. – Я не в том смысле, негодяй, – засмеялась Роза. Доктор сглотнул. – Роза, я не хочу, чтобы ты думала, что должна мне что-либо такого ро… – Я и не думаю. – Она подавила улыбку, а в глазах у нее мелькнула озорная искорка. – Я хочу тебя потрогать. Но не буду, если ты не хочешь. – Она мягко улыбнулась и замолчала в ожидании ответа. Доктор на мгновение сжал губы в тонкую линию. Оба выжидательно смотрели друг на друга. Роза заговорила первой. – Это из-за камеры? – Она точно не способствует, – вздохнул он. – Тебе станет легче, если я скажу, что, если судить по моему опыту, ты быстро забудешь о ее существовании? – Она поднял бровь. – К тому же, я буду аккуратна. Куда аккуратнее, чем действовал ты, когда делал все это… со мной. Что ж, с этим трудно было поспорить. Несмотря на все его попытки хоть насколько-то защитить ее добродетель, за прошедший день Розу явно видели в куда более откровенных ситуациях, чем та, в которой он был сейчас, просто лежа под одеялом рядом с ней. И она, похоже, в самом деле хотела этого. Он бы даже сказал – все подготовила и спланировала, попросив его поменяться с ней местами и все такое. И в конце концов, это просто грубо и нечестно – отказывать ей сейчас, после всего, что случилось с ней. Доктор сглотнул, судорожно перевел дыхание и кивнул. Роза откликнулась на это широченной улыбкой. – Просто расслабься, ладно? – нежным, глубоким голосом сказала она, чуть хрипловато и очень сексуально. Он почувствовал, как она убирает руку, но лишь для того, чтобы забраться поглубже к нему под пижаму и покрепче взяться горячей маленькой ладонью за его обнаженную и почти до дискомфорта напряженную плоть. Доктор тихо застонал и, прикрыв глаза, прижался лбом к ее лбу. Она сильнее сжала пальцы и принялась уверенно двигать рукой вверх-вниз по всей его длине, каждый раз стараясь попасть головкой по ладони. Доктор, позабыв о своем дыхательном шунте (что случалось уже не в первый раз за время этого путешествия), с трудом хватал ртом воздух, потерявшись в ощущениях от ее движений, в такт которым от паха по всему его телу распространялись волны наслаждения. – О-о-о, Роза… Дыхание Розы тоже участилось. Похоже, своей маленькой шалостью она наслаждалась не меньше него. Он приоткрыл глаза и поймал ее взгляд. Она раскраснелось, ее прекрасные глаза потемнели. Похоже, возбуждение захлестывало ее с головой, когда она снова и снова скользила ладонью вверх-вниз по его члену, и, любуясь ее вожделением, он не смог сдержать стона. Она прикусила губу, и его сотрясла дрожь; он хотел сам проделывать это с ее ртом. Она усмехнулась и отпустила губу. – Скажу тебе правду, Доктор, ты… очень хорошо оснащен, – с улыбкой пробормотала она. От ее слов его захлестнуло волной чистого адреналина, и он выдавил скромную улыбку. – Правда? – Его голос был низким и полным страсти, и он знал, что в его глазах отражается то же самое. – М-м, – подтвердила она, и это больше напоминал стон. На губах Доктора вновь мелькнула улыбка. Еле выговорив ответное: «Хорошо», он полностью отдался процессу. Его глаза закрылись, бедра принялись подаваться вперед в такт ее движениям, а рука легла на внутреннюю сторону ее бедра. Он был очень близок к тому, чтобы шепотом поделиться с ней своими грязными мыслями: как сильно ему хочется приподнять ее ногу и положить себе на бедро, а потом опрокинуть ее на спину, скользнуть в нее всей длиной и отыметь как положено, наблюдая, как она бьется в оргазме прямо под ним. Но он все же решил промолчать и приберечь подобные признания до сегодняшнего вечера, когда они по-настоящему останутся вдвоем. Роза чуть ускорила темп, слегка поворачивая руку на каждом движении вверх-вниз, и Доктор ощутил внутри себя пульсацию; финал приближался. Никто не трогал его так очень, очень давно – если точнее, то несколько регенераций – и он просто не знал, что делать с собой. Стены как будто надвигались на него, он дышал все тяжелее, а рука Розы неустанно трудилась, умелыми движениями роняя его в пропасть. – Р-Роза, я… – Изо всех сил стараясь сохранить самообладание, он хотел сказать ей, что вот-вот, хотел предупредить, но она быстро приникла к его рту, потянула зубами за нижнюю губу, и слова застряли у него в горле. – Сделай это, прошу, – сказала она. – Я хочу, чтобы ты это сделал. Он немедленно сдался и с прерывистым стоном пришел к финишу – так мощно, что перед глазами у него на мгновение полыхнуло белым, а все тело сотрясло спазмом. Он знал, что наверняка испачкал и свою, и ее пижаму, но даже не потрудился изобразить, что его это заботит. В конце концов, она сама настояла на этом, и у них было полно чистых пижам. Тяжело дыша, он медленно вернулся в себя, и первое, что он увидел, открыв глаза, была очень довольная Роза Тайлер. Она улыбалась во весь рот и снова покусывала нижнюю губу. – Роза, это… – Его губы растянулись в не менее широкой улыбке. – Ты потрясающая. Спасибо. Это было… – Он потряс головой, не находя слов, и потянулся к ней за нежным поцелуем. Когда он отстранился, она снова улыбалась. – Спасибо, что позволил мне. Это было… Уф! – Ее глаза округлились. – Просто огонь. – Очередная улыбка. Доктор поднял брови: – Да? – Да. – Хорошо. Они усмехнулись друг другу. – Все же чем-то похож на прочих парней, да? – быстро выпалила Роза, пока он не перебил ее, и Доктор игриво пихнул ее в плечо. Они снова рассмеялись, позабыв обо всем. – Что ж, – начал Доктор, – ты правда считаешь, что я хорошо оснащен, или просто хотела потешить мое эго? Роза фыркнула и покачала головой. – Да брось. Ты болван, но не настолько же. – Она закатила глаза. – Неудивительно, что ты все время расхаживаешь вокруг, гордясь собой, с таким-то орудием наперевес. Доктор, который и в самом деле ничего не понял, в шоке вытаращился на нее: – Что?! – Вот гад, – усмехнулась она. – Все, разговор окончен. По-моему, нам стоит переодеться. – Не вынимая руки из-под одеяла, она вытерла пижамой ладонь и только после этого села. Доктор помог ей, не переставая улыбаться. – Прекрасная мысль, – мягко сказал он и, переместившись в сидячее положение вслед за ней, крепко обнял ее. Она обвила его рукой, свободной от капельницы. Быстро оторвавшись друг от друга, они обменялись коротким, но сладким поцелуем. Еще несколько секунд они просто сидели, приходя в себя, а потом Доктор встал с постели и помог подняться Розе. Он снова наполнил водой их стаканы, а она достала две чистых пижамы. Доктор еще раз извинился за доставленные неудобства, но она с улыбкой отмахнулась от него и заметила, что для нее это повод для гордости. Потом она исчезла в ванной, а Доктор подошел к окну и поднял жалюзи, чтобы выглянуть наружу. До заката оставалось совсем недолго, наверное, не больше часа. Осознав это, он снова ощутил прилив адреналина. Теперь, когда Роза была в курсе его планов, он с особым нетерпением ожидал возможности действовать. Наконец-то он вытащит ее из этой передряги. Он молился лишь о том, чтобы, оказавшись в ТАРДИС, они хоть как-то сумели дойти до спальни.