Тамаэ
«Глупая! Какая же ты глупая женщина, Маэ!» — без остановки ругала я себя. Почему? Потому, что я допустила самую ужасную ошибку, которую только могла: я увидела в Джузо мужчину. Мне не следовало этого делать. Нет, мне нельзя было этого делать. Всё это время я воспринимала его только как мужчину «в среднем роде»: как директора Маруде или советника Куроива. Да, все они были мужчинами, настоящими мужчинами, но я их таковыми не видела: они были моими коллегами, старшими по званию. И его я видела в том же сером цвете незаинтересованности. Видела! Что же произошло? Почему теперь этот невысокий по классификации Всемирной организации здравоохранения относящийся к молодому возрасту мужчина предстал передо мной во всех красках, доступных человеческому глазу? По всем критериям он был не в моём вкусе! Идя по улице, мой взгляд привлекали только высокие, крепкие мужчины мужественные. Мне нравились строгие, сдержанные и холодные мужчины, глаза которых блистали нагловатой уверенностью. Да, Джузо был красив, но его красота была другого типа, непривычного для меня. Так что же поменялось?* * *
— Маэ-кун, мой доклад у тебя? — отвлекаясь от дороги, спросил директор. Вспоминая содержимое своей сумки, я ответила: — Да, я распечатала его перед выходом. Не знаю, зачем вообще ему понадобилось моё присутствие: директор всегда сам справлялся с навязанной ему обязанностью читать раз в пару месяцев лекцию у первокурсников Академии, — но отказаться я не могла. Поэтому, побросав свои срочные дела, я поехала с дядюшкой Маруде в неизвестном направлении, через весь город. От нервного стояния в пробках нас спасало только то, что ажиотаж на дорогах во второй половине дня заметно поутих. Мне часто приходилось бывать в роли пассажира директора, поэтому я с уверенностью могла заявить, что водителем он был хорошим. Я всегда без опаски забиралась на переднее сиденье, по-хозяйски закидывала свою сумку назад и включала радио. — Как продвигаются дела у Сузуя? — не отводя взгляда от зеркала заднего вида, неожиданно поинтересовался директор. В горле резко пересохло: я знала, что Джузо ничего не рассказал дядюшке. Я и сама этого не хотела, как и врать. — Я пыталась у него что-то узнать, но вы же знаете Сузуя-сан... — как же стыдно мне было прикрываться странностью мужчины, но ничего лучше я придумать не могла. — Он сказал, что сам отчитается перед вами, дядюшка. Маруде-сан как-то странно улыбнулся, а потом тихо сказал: — Это похоже на Джузо... Я молчала, боялась сказать что-либо: любое неосторожное слово могло выдать мою ложь. — Знаешь, Маэ-кун, — плавно выкручивая руль, обратился ко мне директор, привлекая внимание, и продолжил, — мне он не нравился. Категорично не нравился! Я не воспринимал его в серьёз: его присутствие в Управлении было для меня насмешкой над всем тем, что, по моему мнению, должно было быть в следователе. Оно и понятно... Питомец, выращенный больным на голову гулем! — Маруде-сан усмехнулся. — Он же был мясником, убивал людей на потеху гулям! С детства знал только кровь и боль... Я с замиранием сердца слушала слова директора, хоть и знала эту мрачную часть биографии Сузуя. — Какой из него следователь?! — чуть громче обычного, эмоциональнее заявил Маруде-сан. — А эти его швы? Он был ребёнком в теле молодого юноши, когда пришёл в Управление. Ни капли уважения! В нём не было понимания всей серьёзности происходящего: его ребячливость и беспечность ужасно злили меня, и я... Маруде-сан замялся, ему было неприятно вспоминать о своём недостойном поведении. — Я не стеснялся высказывать свои недовольства, — выбирая самое мягкое выражение, стыдливо проговорил директор. — Я придирался к нему, порой, даже переходил черту и опускался до оскорблений. Я не горжусь этим: был не прав, но ты должна меня понять, Маэ-тян, Сузуя был воплощением всего того, что я терпеть не мог. Мне было действительно интересно, и я спросила: — Что же поменялось, дядюшка? Маруде, бросив вполоборота на меня свой прищуренный взгляд, ответил: — Он поменялся, Маэ-кун. Сворачивая на парковку Академии, директор молчал, но потом, когда автомобиль плавно остановился, продолжил. — Он повзрослел, стал спокойнее и ответственнее, — отцепляя ремень безопасности, с еле заметной улыбкой на губах сказал он. — Сузуя не плохой человек, но искалеченный, и ничто его не сможет исцелить. Директор на секунду задумался, а потом добавил: — Нет! Это не значит, что он мне нравится, просто я уважаю его, как своего коллегу, ценю, как опытного солдата, и признаю его способности. Я лишь улыбнулась сварливости своего начальника и не стесняясь сказала: — Если быть до конца честными, дядюшка, вам никто не нравится! Маруде недовольно посмотрел на меня, выбираясь из автомобиля. — Конечно же, кроме меня! — громко, сквозь смех воскликнула я. — Я же вам нравлюсь, дядюшка, да? Мужчина, прикрыв глаза, покачал головой. — Да-да, Маэ-тян! — быстро проговорил он сквозь сжатые от неловкости зубы. — Вылезай уже! Широкая и довольная улыбка растянулась на моих губах: мне нравилось заставлять мужчину чувствовать себя неловко, чувствовать себя человеком, а не только Атлантом, что держал свод безопасности этого города на своих уже уставших плечах.* * *
На пороге Академии нас встретил проректор Уи, которого я знала только со слов брата. Мне казалось, что он должен выглядеть старше и... неприятнее? Но вопреки всем ожиданиям, это был молодой мужчина приятной наружности с длинными тёмными волосами, в которых кое-где на солнце просматривалась седина. — Маруде-сан, — учтиво приветствуя директора, Уи поклонился, а потом перевёл свой взгляд на меня. Дядюшка сразу понял причину замешательства мужчины и, указывая на меня рукой, сказал: — Это мой помощник — Огава Тамаэ. Я вышла вперёд и поклонилась. — Рада знакомству, проректор Уи, — самым вежливым тоном, на который была способна, сказала я. Лицо мужчины приобрело на мгновение растерянный вид, но он быстро собрался и ответил мне также поклоном. Они с директором обменялись ещё парой фраз, я же не вмешивалась в их разговор, медленно ступая следом за идущими впереди мужчинами. Меня больше интересовало устройство Академии: я была здесь впервые. Это здание значительно отличалось от того, где мне пришлось провести свои лучшие годы. Оно было значительно уютнее и приятнее, с большими и светлыми коридорами, чем-то напоминало устройство нашего центрального офиса. — Тамаэ... — оборачиваясь, сказал директор, но, не обнаружив меня по близости, позвал громче: — Огава-сан! На каблуках невозможно было поспевать за их широким шагом. Я прилично отстала, но всё равно слышала недовольный тон начальства. Сам виноват: я не планировала сегодня преодолевать расстояние больше, чем от своего стола до его кабинета, поэтому и надела туфли на шпильке. — Да, директор, — хмурясь от неприятного напряжения в щиколотке, ответила я. Проректор с интересом поглядывал на нас, сохраняя молчание. — Передай мне документы, — протягивая ко мне руку, попросил он. Вздохнув, я потянулась к кожаному портфелю, в котором обычно носила рабочую документацию. — Хотя... — задумчиво протянул Маруде-сан и заявил: — Отдай портфель мне, а сама можешь пока походить по Академии, осмотреться... Я с удивлением, смешанным с возмущением, посмотрела на директора. Он привёз меня сюда только для того, чтобы я побродила по зданию? Если это так, то это очень плохая идея: у меня было много другой, более важной работы. — Точно! — ухватываясь за ручку портфеля, директор потянул его на себя. — Уи-сан, можешь провести экскурсию для моего помощника? По выражению лица мужчины, напоминающему моё пару секунд назад, было понятно, что Уи тоже не хотелось впустую тратить время, но, как и я, проректор был заложником своего положения подчинённого. — Да, директор, — поклонившись, согласился он. Пропуская меня вперёд, Уи сказал: — Прошу, Огава-сан. Я перевела свой взгляд на дядюшку, но тот лишь улыбнулся и утвердительно качнул головой, подталкивая меня вперёд. Что происходит?* * *
Мой брат тупица и совершенно не умеет разбираться в людях: проректор Уи оказался очень приятным и спокойным человеком. Он любезно провёл меня по первому этажу Академии, а потом, поняв, что я не особо заинтересована в изучении архитектуры и распорядка учебного заведения, спросил: — Вы курите, Огава-сан? Я отрицательно покачала головой и ответила: — Нет, но всё равно могу составить вам компанию, Уи-сан. Во внутреннем дворике, в самой дальней его части была оборудована небольшая курилка. Сейчас шли занятия, и она была абсолютно пуста. Я с интересом наблюдала за тем, как мужчина достал из кармана своего чёрного пиджака пачку и, выудив сигарету, поднёс её ко рту. Запах жжёного табака мне был хорошо знаком. Он был мне приятен: так пахло в кабинете отца. Никотином были пропитаны его одежда, волосы, кожа. — Вы учились в нашей Академии, Огава-сан? — выпуская изо рта плотный клубок дыма, спросил проректор. Пассивное курение не было тем, что доставляло дискомфорт, поэтому я чуть ближе подошла к мужчине. — Вы мне льстите, Уи-сан, — улыбаясь уголками губ, ответила я. — Я окончила Академию, но ещё ту, что была при Управлении... Густая тёмная бровь изогнулась в удивлении, и мужчина задумчиво протянул: — Оу... Тихо рассмеявшись от выражения его лица, я сказала: — Поэтому, если вы не возражаете, проректор, можете обращаться ко мне просто по имени. — Я не возражаю, Тамаэ-сан — с долей насмешки произнёс мужчина. — Вы тоже можете называть меня просто Коо... Я перебила его: — Я знаю ваше имя, Коори-сан. Мне пришлось тут же объясниться. — Мой младший брат учится в Академии, — я не считала необходимым скрывать этого факта, не видела в этом ничего постыдного, наоборот, гордилась нашим родством. Не выпуская сигареты изо рта, Уи воскликнул: — Точно! Но тут же осёкся и продолжил уже спокойнее. — Огава Такаши... — с усмешкой, медленно проговорил он имя брата. — Мне фамилия сразу показалась знакомой! Значит, этот... — неловко прокашливаясь от дыма, оборвал себя Уи. — Такаши ваш брат. Странно... — Ничего странного, — пожав плечами, ответила я. — Он способный, просто горделивый и порой заносчивый, но, ещё раз хочу акцентировать внимание на первом — он способный. Уи не спешил высказываться в ответ на мои хвалебные отзывы, он о чём-то размышлял, и этот мыслительный процесс отчётливо прослеживался на его лице. — Способный говорите... — шёпотом повторил за мной проректор, — хотите поприсутствовать на его тренировке, Тамаэ-сан? Эта затея мне сразу и очень сильно понравилась, и я с заметным восторгом спросила: — Можно? — Конечно, — тут же ответил мне Уи. — У группы как раз сейчас занятие с кем-то из Комитета... Будем считать это частью вашей экскурсии, Тамаэ. — Отлично! — складывая перед собой руки, с улыбкой сказала я и добавила: — Спасибо за такую возможность, Коори.* * *
— К сожалению, мы пришли уже под конец занятия, — открывая передо мной высокую дверь, ведущую в тренировочный зал, оповестил Коори. — Но всё же... Работа помощником директора целого Комитета Токио приучила меня к вниманию со стороны, к большому количеству глаз, с интересом разглядывающих каждый сантиметр твоего силуэта, поэтому полный зал юных студентов нисколько не поколебал моей уверенности. Я спокойно прошла вперёд, отзываясь таким же любопытным взглядом на аудиторию. Мне хватило пары секунд, чтобы найти среди множества сбившихся в кучки студентов кудрявую макушку своего братца. Его тёмные глаза с удивлением были уставлены на меня, а потом он перевёл свой взгляд за мою спину, на проректора Уи, и недовольно нахмурился. Боже, у него даже лицо было отталкивающим: в каждой его черте просматривался вызов и враждебность по отношению к учителю. Как? Как можно быть таким не прозорливым? Улыбка, ну или хотя бы менее нахмуренные брови... И тогда половина его проблем в общении с людьми была бы решена. Когда проректор вышел вперёд, студенты приветственно поклонились. — Здравствуйте, — другим, более низким и строгим голос отозвался Уи. — Простите, Сузуя-сан, что прервали ваше занятие, мы с помощником директора просто поприсутствуем, не будем вам мешать... «Джузо?» — с тонким истеричным надрывом отозвалось моё сознание на слова проректора. Я повернула голову в другой конец зала, к матам, да так резко, что услышала молящий о пощаде скрежет собственных костей. Его же, наоборот, ничего не удивило: выражение лица миротворца оставалось привычно спокойным. Он молча склонил голову в коротком поклоне и повернулся обратно к студентам. «Это уже не смешно!» — возмущённо вздыхая, я прошла следом за проректором, в конец зала. Почему я сталкиваюсь с ним даже сейчас? — Вы же знаете, Тамаэ, — шёпотом обратился ко мне Уи, отвлекая от бурения прищуренным взглядом спины генерала, — что у нас раз в месяц проходят открытые занятия с миротворцами из Комитета? Подняв свой взгляд на стоящего по правую руку мужчину, я поспешно ответила: — Да, конечно, это было задумкой директора: он считает, что так будет лучше для поддержания заинтересованности у студентов в дальнейшей работе. Уи согласно покачал головой: — Да, я полностью согласен с Маруде-сан! Надо отметить, что занятия Сузуя-сан пользуются особенной популярностью. Я усмехнулась: — Конечно, это же наш дракон-генерал, буквально живая легенда... Не понимаю, чему я так сильно злилась на обыденную ситуацию, которая просто была стечением определённых обстоятельств? — Студенты! — я дёрнулась от такого серьёзного и грудного голоса Джузо. Он звучал совсем иначе, по-взрослому. — Как я обещал, в конце нашей встречи мы проведём небольшую тренировку по ближнему бою. Его голос растворился в возбужденных перешёптываниях аудитории, но я всё ещё слышала в своей голове эти строгие нотки его тона. Это был совсем другой Джузо. Он даже выглядел иначе. Вместо привычного тёмного пиджака и светлой свободной рубашки на мужчине была форма. Я множество раз видела эту стандартную для всех миротворцев форму, состоящую из плотно прилегающей чёрной кофты и таких же брюк, с сделанными из специального пластика вставками на коленях и локтях, служащими защитой от неосторожной травмы. Такая форма была выдана и мне, но после подписания акта о получении, была сразу закинута куда-то в самый дальний угол шкафа, в связи с ненадобностью. В такой форме иногда ходили и директор, и советник: я видела эту форму так много раз... Но вот Джузо видела в ней впервые. «Чёрный, однозначно, его цвет...» — это всё, о чём я думала, разглядывая мужскую спину, обтянутую плотной эластичной тканью. — Кто хочет попробовать? — прерывая гул голосов, спросил Джузо. Проректор Уи был прав, когда сказал, что занятия Сузуя пользуются популярностью у студентов: я не помню, чтобы в моей группе была такая активность. Почти каждый поднял руку, кто-то даже начал выкрикивать, привлекая к себе внимание, но я следила только за одним человеком, который хоть и поднял руку, но желанием не горел. — Огава, пройдите! — громко озвучил своё решение Джузо. Я уже оторвала ногу от земли, чтобы сделать шаг вперёд, но тут же замерла, вспоминая к кому именно обращается Сузуя. Подняв неловкий взгляд на проректора Уи, заметившего моё движение, я смущенно улыбнулась, как и он мне в ответ. — Привычка с Академии... — шёпотом проговорила я. Такаши был не особо рад свалившейся на него удаче. Я знала, что своим присутствием омрачала его привычные будни, но всё равно верила в способность брата в нужный момент собраться, отбросив все ненужные эмоции, и показать хороший результат. Выйдя на центр матов, Такаши сделал глубокий поклон перед учителем и принял стандартную защитную стойку. — Подайте сигнал, если что-то пойдёт не так... — обращаясь к брату, предупредил Джузо. «Что-то пойдёт не так?» — медленно повторила я за мужчиной и тут же напряглась из-за своих мыслей. Исход этого спарринга был очевиден: хоть Такаши и был высоким, сильным и мощным молодым человеком, но... Он был ещё совсем не опытным. Даже я, со своей двух курсовой подготовкой следователя, знала больше приёмов, которыми можно было, если и не причинить вред, то хотя бы защитить себя от нападающего. К тому же противником Такаши был сам Джузо! И я взволновалась, да так сильно, что мои ладони начали непривычно влажнеть. Пусть, я никогда сама лично не видела, как дерётся Сузуя, насколько он хорош в бою, но у меня не было никаких сомнений в том, что в этих стенах он был лучшим, на голову выше брата. — Нападайте, — замерев на месте в обычном положении, скомандовал Сузуя. Я с замиранием сердца наблюдала за тем, как Такаши бросился вперёд, на мужчину, что был значительно ниже него, как Ши-кун завёл свою сжатую в кулак руку над его головой. Он делал всё правильно, я бы сделала тоже самое, но знание теории и многочасовые практики всё равно не помогли Такаши. Джузо в самый последний момент увернулся. Сузуя не тронул его. Он только уклонился от удара, но не нападал в ответ. Снова замирая в ожидании атаки, Джузо внимательно наблюдал за каждым движением Такаши. Это повторялось снова и снова: Такаши нападал, но Джузо с лёгкостью уворачивался от каждого его удара. Брат начинал злиться, это было заметно невооружённым взглядом. Его удары становились менее резкими, смазанными и бездумными. Я злилась на Такаши: он совершенно не хотел думать головой, просто на бум махал кулаками, со свистом рассекая воздух. Но ещё больше я злилась из-за того, что понимала, чего именно добивается Джузо. Он хотел измотать брата, чтобы тот сам под гнётом усталости сдался. Один из ударов, к несчастью Такаши, прошёл совсем рядом с лицом Джузо, и тот решил всё-таки ответить на выпады и наказать студента за такую бездумную атаку. Изо рта Такаши вырвался глухой стон, и я чуть было не бросилась вперёд, на помощь, но в последний момент остановилась. Мне нельзя было вмешиваться в его занятие. Сделай я что-нибудь подобное, он разозлился бы ещё больше. Но и смотреть на то, как Джузо с лёгкостью избивает моего брата, я тоже не могла. Мне было больно, физически больно от того, как он сжал его руку, выворачивая кисть, а потом завёл её за спину. Такаши согнулся пополам перед Джузо, но всё ещё оставался на ногах. «Идиот! Сдавайся...» — сжимая руку в кулак, мысленно прокричала я, зная, что брат никогда не сдастся, будет терпеть до последнего. — Это стандартный, но самый эффективный болевой приём, — ровным тоном проговорил Сузуя, его дыхание даже не сбилось. Склоняясь к Такаши, Джузо спросил: — Продолжаем? «Нет!» — хотела прокричать я, но брат ответил за меня. — Да! «Горделивый паршивец!» — ярилась я. Я понимала, что во мне сейчас говорит только всепоглощающее чувство любви к брату, а не здравый смысл, который был уверен в том, что Джузо не сделает ничего страшного с Такаши, но смотреть на это я больше не могла. Отворачивая голову в сторону, я прикрыла глаза. Мне хотелось закрыть и уши, чтобы не слышать вздохов и глухих стонов брата, вслед за хрустом суставов. «Нельзя...» — повторяла я про себя, смаргивая подкатившие к глазам слёзы. Нет, мой дорогой преследователь, я никогда не смогу понять, как можно желать причинить вред любимому тобой человеку!* * *
— Я оставлю вас, Тамаэ-сан, — сразу после того, как занятие было объявлено оконченным, тихо проговорил Уи и вежливо поклонился на прощание. В ответ я также склонилась в поклоне: — Спасибо за ваше время, Коори-сан. Я осталась стоять на прежнем месте, нервно переминая ладони друг об дружку, в ожидании, когда студенты покинут зал, и я смогу подойти к распластанному на матах телу. Стоило последнему зеваке прикрыть за собой массивную деревянную дверь, я бросилась вперёд, забывая про принятые нормы поведения, высокие каблуки, брюки, с плотно прилегающим завышенным поясом, сковывающие движение, и Сузуя, неспеша собирающего бумаги со стола. На ходу скидывая туфли, я голыми ступнями шла по мягкому проминающемуся под ногами мату, к Такаши, который так и не сдвинулся с места. Его грудь резко сокращалась в рванном дыхании, а лицо было прикрыто рукой. Возможно, он слышал, как я подошла к нему, но вида не подал. Не задумываясь о том, что могу помять нестандартно длинные полы пиджака, больше напоминающего пальто, я опустилась на колени. — Как ты? — шёпотом проговорила я, пытаясь рассмотреть его лицо, спрятанное за рукой. Такаши сначала громко выдохнул, а потом сквозь зубы медленно проговорил: — Жить буду... Меня это объяснение нисколько не устраивало, и я потянулась к его руке, чтобы убрать её с лица и самой посмотреть, но Такаши только отмахнулся, неприятно шлёпая меня тыльной стороной ладони. — Не лезь! — грубо воскликнул он. — Ты во всём виновата... Я знала, что его слова были вызваны лишь ущемлённой гордостью, но меня всё равно задело то, как он это сказал. — Ши-кун... — ласково позвала я брата домашним именем. Резко поднимаясь, Такаши так и не показал лица, скрывая его под нависшими каштановыми кудрями. Я прикрыла рот рукой, чтобы скрыть вырвавшееся восклицание от увиденных горящих красных отметить на оголённых руках. Светлая кожа горела от ударов, уже вечером его руки покроются синяками. Боюсь, что не только руки. Я успела заметить, как неловко он сжимал правый бок рукой, скорее всего по корпусу тоже умудрился словить не мало ударов, игнорируя все стандартные приёмы защиты. — Что ты вообще здесь делаешь, Маэ?! — продолжал срывать на мне свою злость брат. Я старалась не обижаться на него, сохранять спокойствие: знала, что через пару часов, когда Такаши успокоится, то будет жалеть об этом, о том, что так грубо разговаривал со мной. Мне просто нужно было помочь ему усмирить огонь негодования и обиды внутри, а сделать это можно было только одним способом: лаской и заботой, — игнорируя всякое сопротивление с его стороны. — Это был не равный бой, Ши-кун, — я аккуратно опустила руку на плечо брата, чтобы не спугнуть, и когда тот не отдёрнулся от моего прикосновения, я начала плавно растирать ладонью его кожу, покрытую тонкой тканью футболки. — Сузуя-сенсей намного опытнее тебя, он множество раз бывал в настоящем бою, поэтому не нужно принимать это поражение на свой счёт... — Не слушайте вашу сестру, Огава-сан, — низкий мужской голос раздался за моей спиной. Мне показалось, что моё сердце пропустило удар от этого неожиданного вмешательства в наш разговор. Обернувшись, я обнаружила возвышающегося над нами Джузо, стоящего совсем рядом за моей спиной. Как я могла не почувствовать его присутствия? Воспользовавшись моим замешательством, Сузуя продолжил: — Дело не в опыте, — складывая руки перед собой, он внимательно рассматривал опущенную голову Такаши, — просто вы совершенно не хотели думать. Если вы хотите победить, нужно не только уметь правильно размахивать кулаками, но и думать, анализировать, просчитывать вашего противника... Я наклонилась назад и, толкнув плечом Джузо в колено, сквозь зубы прошипела: — Ты мне не помогаешь! Сузуя перевёл на меня свой удивлённый взгляд и одними губами прошептал: — Что? Отвернувшись от брата, но продолжая поглаживать его по плечу, я также одними губами ответила ему: — Замолчи, не видишь он расстроен! Джузо лишь пожал плечами и уже громче проговорил: — Ну и какой смысл в твоих успокаиваниях, если в итоге он не сможет защитить себя? Думаешь, гуль отступится, если он скажет ему, что у него мало опыта для боя с ним? Не знаю, чем именно я думала, когда резко поднялась. Может быть, меня злило то, что Джузо спорит со мной или это было мерзкое желание отомстить за побои брата, проявляющиеся красными пятнами на его теле, а может и что-то другое, но я об этом не хотела задумываться. Оказавшись напротив мужчины, я с вызов повторила его позу со скрещенными руками и заявила: — То есть, по-твоему, опыт в бою не важен, главное, умение считывать своего соперника? Джузо усмехнулся и согласно покачал головой: — Да! По моему мнению, это так. — Хорошо... — расцепляя руки, я ухватилась за ворот своего пиджака. — Давай проверим! Брат резко дёрнул меня за полы пиджака вниз и с укором проговорил: — Маэ, перестань! Поздно, уже было слишком поздно: это было не просто желание доказать свою правоту, это был способ излить все свои тревоги за последние безумные недели. Только сейчас я поняла, что зря тревожилась внутреннем самокопанием, забывая про такой действенный метод, как физический выброс накопившегося стресса. — Нет! — скидывая со своих плеч пиджак, с шумом упавший на пол, грубо ответила я. — Не переживай, вряд ли я смогу нанести хотя бы один удар твоему сенсею... Тёмная бровь Джузо изогнулась в вопросе, и он тут же озвучил его: — К чему это? Отвернувшись от мужчин, я пошла в другой конец «ринга». — Последний раз, Сузуя-сан, настоящий спарринг у меня был ещё на втором курсе, — останавливаясь на середине мягкого мата, громко начала я. — А так, только тренировки на общих сборах Комитета: у меня нет никаких шансов для нападения на вас, но... Я наклонилась вниз к своим ступням, чтобы закатать широкие брюки вверх: без туфлей они были слишком длинными, я могла запутаться в них. — Я этого и не хочу, — подбирая лёгкую ткань брюк до самого колена, продолжила я. — Я просто хочу доказать вам, что опыт важен, что я могу хотя бы защититься несмотря на то, что уже столько лет не дралась... На меня внимательно смотрели две пары мужских глаз, но, если в глазах Такаши явно читалось смущение и недовольство происходящим, то Джузо, наоборот, смотрел на меня с интересом, азартом. Этим азартом, неожиданно сменившим возмущение, была переполнена и я. Мне самой стало интересно, смогу ли я простоять хотя бы минуту против самого дракона-генерала. Сузуя недолго тянул с ответом и, покидая своё место, медленно прошёл в мою сторону. В отличие от меня, на нём была подходящая форма и удобные ботинки, которые нисколько не сковывали его движения, но я сама спровоцировала эту сцену, поэтому не имела права жаловаться на наше неравенство в условиях. Между нами оставалось ещё достаточное расстояние для того, чтобы можно было как провести приём, так и успеть увернуться от него. — Нападай, Джузо! — принимая оборонную стойку, с улыбкой заявила я. Мужчина никак не отреагировал на мои слова, наоборот, он лениво прошёл вперёд. Всё его тело, обтянутое плотной эластичной тканью, было расслаблено. Я старалась не смотреть на его лицо, в его глаза, только на тело, вовремя заметить напряжение мышц в его руках или ногах, но всё равно удивилась, когда он резко выбросил свою ногу, в попытке провести лоу-кик. Я отскочила назад и пошатнулась от собственной резвости, но всё-таки сумела удержаться на ногах, даже когда следом за неудавшимся приёмом, Джузо продолжил свою атаку руками. Хук с доворотом кулака со свистом пролетел над моей головой. Он использовал только базовые приёмы, от меня требовалось вовремя уклоняться от ударов и держать дистанцию, не позволяя мужчине приблизиться. Конечно, это была не самая лучшая тактика: скоро у меня закончатся силы от всех этих резких приседаний и скачков, но другой я подобрать не могла. — Видишь, опы... Я не договорила и резко отклонилась назад, когда его кулак описал дугу возле моего лица, не касаясь его. Он мог ударить меня... Не хватило всего пары миллиметров! Осознание того, что моё лицо могло быть повреждено, разозлило меня. Я выбросила руку по его корпусу, не думая о том, что её могут перехватить. Так оно и произошло: Джузо крепко ухватился своими тонкими пальцами за моё запястье и с силой сжал его, впиваясь в кожу. Я успела только пискнуть, когда он дёрнул меня за руку и развернул к себе спиной. — Достаточно? — с явной насмешкой, шепча мне в ухо, спросил Джузо. Я замешкалась, но не от того, что моя рука ныла в скручивании, а от того, что при каждом его вздохе, я чувствовала прикосновение мужской груди к своей оголённой из-за особенности пошива жилетки спине. Джузо сильнее сжал мою руку: — Я задал вопрос... Его дыхание касалось моего ухо, и это нисколько не помогало. Всё становилось только хуже: я не хотела сдаваться, но как выбраться из его захвата, тоже не представляла. Стиснув зубы в попытке прогнать ноющее ощущение, спускающееся по моему телу от мало круглой мышцы вниз, к животу, я замахнулась ногой, чтобы попробовать наступить ему на ногу. Мой удар был настолько очевиден, что Джузо, не торопясь, отвёл ногу назад, и я оказалась ещё плотнее прижатой к нему. — Нет! — раздосадованная от собственной беспомощности, воскликнула я. И тогда в мою голову пришла, как мне казалось, просто замечательная идея. Я даже улыбнулась, радуясь собственной находчивости. Наклонив голову пониже, я резко, с силой дёрнула её назад, желая ударить по лицу Джузо. Мой затылок с треском столкнулся с грудинным концом его ключицы: он отвёл свою голову сторону, избегая удара. Не знаю, было ли ему больно, мне было точно. Я прикрыла глаза от жжения впивающихся в кожу в области шеи шпилек, что удерживали мои волосы. — Хорошая попытка, — касаясь губами моей ушной раковины, прошептал Джузо, — но опасная... Моё сердце стучало так громко, давя на перепонки. Чувство боли смешалось с другим, совсем противоположным ему чувством возбуждения, и моё лицо вспыхнуло алыми пятнами, а сбившееся дыхание стало вовсе прерывистым. Я чувствовала, как начинает гореть от смущения моя шея, как краснота с лица опускается ниже, к грудной клетке, но моему жару не дали перерасти в огонь. Холодная ладонь неожиданно покрыла мою шею у самого её основания и плавно начала подниматься вверх, к подбородку, сдавливая с каждым миллиметром её всё сильнее. Я потянулась назад, наваливаясь на окаменевшее тело мужчины, вытягиваясь сильнее, чтобы отсрочить тот самый момент нажатия на блуждающий нерв. Ледяной холод его рук и трение тонкой красной нити по коже выводили из себя. Перебарывая это чумное наваждение, я опустила ладонь свободной руки на его, что медленно предушивала меня. Не открывая глаз, я прохрипела: — Достаточно... Всё закончилось в ту же секунду: Джузо резко отпустил меня, и я опустилась на своих трясущихся коленях на пол. Растирая шею, я всё ещё не открывала глаз. Голова кружилась, из горла рвался больной кашель. Мне не было стыдно за то, что проиграла. Я стыдилась того, как моё тело реагировало на близость Джузо, на его прикосновения. И этот стыд пылал краснотой на моём лице, скручивал в тугой узел все мои органы и отдавал болью в висках. Откашливаясь, я подняла голову и полуприкрытыми глазами посмотрела в сторону, где сидел брат. — Опыт — это, конечно, хорошо, — ясным голосом отозвался Джузо, отходя к своему столу. — Но какой в нём смысл, если нет способностей... Признаться, я даже не слушала то, что он говорил. Мне было всё равно. Я наблюдала за тем, как обескураженный Такаши поднялся на ноги и медленно подошёл ко мне. Он больше не злился, он был растерян. Ши-кун пару секунд стоял надо мной, молча смотря в сторону Сузуя, а потом перевёл свой взгляд на меня и протянул руку. Я крепко ухватилась за ладонь брата, и Такаши, почувствовав готовность, подорвал меня вперёд, помогая встать на ноги. Не расцепляя наших рук, он прижал их к груди и, смотря прямо мне в глаза, процедил сквозь зубы: — Это что сейчас было?!