Тамаэ
В тот момент, когда я переступила порог дома, я уже знала: правды брату ни за что не расскажу. Он не заслуживает этого. За короткий период своей жизни мой мальчик успел пережить так много тревог: его сердцу была знакома боль утраты, он рано лишился родительской любви, ему пришлось быстро повзрослеть, чтобы справиться с давящим чувством ответственности. У меня не было никакого права заботить его своей печалью. — Маэ, это ты? — его громкий голос доносился изнутри квартиры. Привычный вопрос, которым он всегда встречал меня, теперь совершенно по-другому отзывался в моей душе. Я впервые слышала в нём столько нежности, столько заботы и любви. Он так сильно согревал моё продрогшее от поездки в такси с открытом окном тело. — Да, Ши-кун, — также громко ответила я ему, стягивая узкие туфли, которые, кажется, приросли к моим ногам за целый вечер. Я медленно, ступая босыми ногами по прохладному ламинату, продвигалась по небольшому коридору в сторону кухни, откуда так приятно пахло знакомыми специями. Шкворчащие звуки масла и треск горящей конфорки ещё больше уверили меня в том, что я наконец-то была дома. Я была в безопасности. Опершись о дверной косяк, я остановилась в проходе, чтобы подольше полюбоваться тем, что на самом деле было дорого моему сердцу. Такаши готовил очень редко, но когда делал это, то всегда получалось что-то великолепное, что-то настолько вкусное, что я с трудом могла остановиться. За своей работой он не замечал моего присутствия, поэтому я решила бессовестно воспользоваться его беспечностью. Он увлечённо нарезал овощи, пытаясь, как обычно, всё сделать идеально. Эти старания были такими искренними, что я не могла им не улыбнуться. Подходя к брату со спины, я с удивлением обнаружила, насколько широкой она стала. Я видела его так часто, что редко отмечала какие-то изменения в нём, хоть и происходили они постоянно, особенно после поступления в Академию. Физические тренировки сделали из высокого и худого подростка статного атлетически сложенного молодого человека. Я уже с трудом доставала до его плеч, в попытках обнять. Мне приходилось постоянно вставать на носочки и тянуться к его недовольному лицу, чтобы дотронуться до него. То, как неловко он дёрнулся, когда мои руки обвили его талию и сцепили её в кольце объятий, вызвало у меня тихий смех. — Я же с ножом, Маэ! — возвращаясь к готовке, высказал своё тихое возмущение Такаши. Я даже не задумывалась о том, что своей помадой могу испортить его футболку. Мне просто хотелось поглубже вдохнуть запах родного человека. Утыкаясь носом в крепкую спину брата, я оставила лёгкий поцелуй на светлой ткани. У меня не было слёз, только колючий ядовитый ком, что резал горло своими шипами беспомощности. Я с силой сжала зубы, так чтобы онемением в челюсти помогло подавить порывы выпустить из себя правду. — Что готовишь? — оторвавшись, но не выпуская его из своих объятий, я решила опередить брата в его вопросах. — Ничего особенного: овощи и креветки... — повернув голову, Такаши внимательно рассматривал моё лицо: он один мог так хорошо видеть признаки беспокойства в нём. — Что-то случилось? Этот хмурый взгляд свысока, так и подстрекал меня к тому, чтобы расплакаться прямо здесь, опершись о крепкое мужское плечо, но... Я обещала быть для него этим самым плечом. Я обещала защитить его от всего, что может причинить боль, тем более, если причина этой боли будет во мне. — Всё хорошо, — улыбнулась я своему отражению в его тёмных глазах. Боже, мы были так сильно похожи. — Разве я не могу обнять того, кого люблю больше всего в этой жизни? Я знала, что брат не терпит нежных слов, и это отвлечёт его внимание. — Ты врёшь, Огава-сан, — отворачиваясь, спокойно озвучил свои мысли брат. — Ладно, в душу лезть не буду... Он опустил голову и продолжил с большей скоростью резать овощи, недовольно стуча ножом по доске. — Ты слишком подозрителен, Такаши-сан, — продолжая разыгрывать свою ложь, я отпустила брата из своих объятий. — Просто тяжёлый день, но он наконец-то закончился, и теперь... Стоя вполоборота, я положила свою руку ему на плечо и заглянула в его глаза, прячущиеся за длинной кудрявой чёлкой, нависающей над глазами: — Всё в порядке, правда! — Точно? — поглядывая на меня, переспросил Такаши. — Точно, — улыбаясь, ответила я и неожиданно решила добавить капельку правды для убедительности своих слов. — Меня даже пригласили на свидание, представляешь. — Кэйташи? — Такаши выпустил нож из своей руки и выдохнул. — Что ж... Это было ожидаемо. Я не смогла скрыть удивления на своём лице: — Откуда ты знаешь? — Боже, Маэ, иногда мне кажется, что старший в этой семье я, — вместо ответа пожаловался на свою судьбу парень. — Ладно, не важно... — прервал он сам себя. — В любом случае, ты должна согласиться. От неверия в то, что сказал брат, я только хлопала глазами. — Всё-таки он тебя любит, — Такаши продолжил высказывать свои размышления в слух, не обращая на меня никакого внимания. — Может, из этого что-то и выйдет... Мой шок быстро сменился радостью, но не от одобрения брата. Нет, я радовалась от того, что смогла обмануть его, что он подумал только о том, что все мои переживания связаны только с этим. — Фух... — опираясь ладонями о столешницу, я отвернулась от Такаши. — Раз ты так думаешь, Ши-кун... Может быть действительно стоит согласиться. Легче мне было только на словах: в течение всего оставшегося вечера мне было тошно. Тошно от самой себя, от своего вранья, но если такова цена благополучия дорогого мне человека, я готова её заплатить.* * *
Как же давно я не бывала в таких красивых и таких дорогих местах. Так давно, что чувствовала себя жутко неловко, но только от того, что не знала, как правильно нужно себя вести. Ещё по дороге в ресторан я с удивлением обнаружила отсутствие в своей душе какого-либо волнения. Словно, я ехала на очередную деловую встречу, а не на свидание с мужчиной, каждое движение которого раньше вызывало трепет в сердце. Я нисколько не спешила, но всё равно приехала намного раньше назначенного времени, чем очень озадачила милую хостес, которой пришлось долго извиняться за то, что заказанный столик ещё занят. «Ты дома?» — коротая время у стойки рецепции, я решила проконтролировать брата. Ответ пришёл быстрее, чем я ожидала: «Да, мы уже ужинаем с мамой...» Губы изогнулись в улыбке: я сейчас бы с большим удовольствием провела время дома, ужиная с семьей. «Не пиши мне! У тебя же свидание, Маэ-тян!» Я закатила глаза, представляя с каким лицом он печатал это сообщение, и убрала мобильник в карман пиджака. — Пройдёмте со мной, пожалуйста, — привлекая моё внимание, с учтивой улыбкой сказала администратор. Как только я присела за пустым столиком, покрытым плотной белоснежной скатертью, ко мне подошёл молодой человек в чёрном костюме и накрахмаленной рубашке с предложением сделать заказ, но я вежливо отказалась, ссылаясь на отсутствие своего компаньона. Это был вечер субботы. Вечер, который я обычно проводила лёжа у телевизора или помогая маме с заготовкой каких-нибудь очень нужных гарниров, которые потом, проклиная всё на свете, я везла с собой через весь город. Прошло не больше десяти минут от обозначенного времени, и в поле моего зрения снова появилась уже знакомая девушка-администратор, а за её спиной неспешно шагал Кэйташи. В отличие от меня, он вписывался в окружающую обстановку: дорогой серый костюм и аккуратно уложенные светлые волосы. Глаза сразу зацепились за непривычную деталь на его лице — очки в тонкой тёмной оправе. Он шёл так спокойно и уверено, что мне стало даже немного обидно от того, как по-глупому равнодушно отзывалось моё сердце на этого привлекательного по всем меркам мужчину. — Прости, — присаживаясь за столик, первым отозвался Кэйташи. — Задержался на работе. Он всегда был вежлив, всегда тонко умел чувствовать настроение. — Всё хорошо, — встряхнув головой, я попыталась сама поверить в правдивость своих слов. — Я просто добралась быстрее, чем рассчитывала. Расстёгивая свой пиджак, Кэйташи ловко откинул его полы назад, предоставляя себе больше свободы в движениях. — Ты переехала? — Да, пришлось из-за работы, — рассматривая блестящий металлический ремешок его часов, ответила я. Его руки были единственным, что не поддалось изменению: такие же длинные бледные пальцы, и скорее всего они всё-также были холодны на ощупь. От неловкости молчания нас спас вовремя появившийся официант, который так вежливо и долго принимал заказ, постоянно добавляя свои рекомендации и советы, что после того, как он удалился, я уже заметно расслабилась. — Ты же поступила в Академию... — Кэйташи прервался, чтобы сделать глоток воды. Я понимала, что продолжения вопроса не будет: это и был вопрос. — Не только поступила, но и успела окончить её, — с усмешкой над самой собой, ответила я. — Следователь бюро. Светлая бровь мужчины изогнулась от удивления: — А как же желание защитить человечество? — Оно умерло вместе с моим отцом, — запивая горечь от свих слов глотком красного сухого вина, чтобы было подано перед едой, я продолжила говорить. — Как сам видишь, человечество справилось без меня: теперь вокруг порядок, мирное существование... Кэйташи ухмыльнулся: — Не слышу радости в твоём голосе. Я была ему безмерно благодарна за то, что он не стал расспрашивать об отце и сыпать бесполезными соболезнованиями. — Нет, почему же, я рада, — ставя обратно на столик бокал с вином, ответила я. — Просто... — я оборвала себя на полуслове, чтобы не сказать лишнего. — Ты же знаешь меня, я вечно чем-то недовольна. — Думаю, что тебе особенно трудно дались эти перемены... — Почему ты так думаешь? Мужчина мягко улыбнулся и подался вперёд: — Потому что, как ты сама сказала, Маэ, я знаю тебя... Было так непривычно легко. Мы говорили о ерунде, но от этого диалог не становился менее оживлённым, наоборот, всё чаще наполнялся моим лёгким смехом. Я уже и не помнила, когда в последний раз мои щеки так болели, а паста, которую я не особо любила, но почему-то заказала, была такой вкусной. Может быть так действовал бокал вина, выпитый на пустой желудок, а может быть я наконец-то смогла отпустить этот груз правды, который петлей затянули на моей шеи, не спрашивая согласия. Всё-таки Кэйташи был хорошим другом. — Знаешь, сначала я на тебя злилась, когда, поступив в университет, ты оборвал всё общение, — я всё-таки решила высказать то, что когда-то так сильно волновало меня, — но, сейчас хотела бы сказать тебе спасибо. — За что? — он не пил, сославшись на то, что приехал на автомобиле, ему было проще контролировать своё сознание. — Что не стал оттягивать неизбежное, — ответила я. Лицо мужчины исказилось в незнакомой мне кривой улыбке: — Конечно... Я же никогда не был твоей Судьбой. Я нахмурилась и руки сами потянулись к лицу, чтобы приложить холодные ладони к горящим щекам: — Кэйташи... Он молчал, внимательно наблюдая за всеми моими манипуляциями. — Я пыталась... — пропуская через пальцы волосы, я с силой потянула их, чтобы отвлечься от неприятного чувства внутри. — К чему вообще сейчас обсуждать это! — Ты права, Маэ, — поднимая на меня взгляд своих непривычно сверкающих тёмных глаз. — В этом нет твой вины: сила нити непреодолима. Его голос был таким низким, таким холодным: — Мы могли бы быть вместе всю жизнь, возможно, даже были бы счастливы, но ты всё равно никогда не смогла бы смириться. Всегда чувствовала бы натяжение этой чёртовой красной нити.* * *
Кэйташи мне нравился: он был приятным собеседником, внимательным и чутким человеком. Мне не пришлось выдумывать какие-то предлоги, чтобы закончить ужин уже через пару часов, он сам предложил покинуть ресторан пораньше, чтобы не попасть в пробки. Он был хорошим во всех отношениях. Единственный и любимый сын, который пошёл по стопам своего отца и стал доктором. У Кэйташи была прекрасная семья. С ним никогда не было проблем. Учителя всегда ставили его в пример другим ученикам. Прошли годы, но ничего не изменилось: он был образцово-показателен. Сколько помню, мне всегда казалось, что я никогда не смогу дотянуться до его уровня, что никогда не смогу стать хорошей парой для него. — Забирайся, — открывая дверь пассажирского сиденья, произнёс мужчина. Именно такими маленькими жестами он когда-то поразил меня в самое сердце. И пусть, он вёл себя ровно также и с другими, пусть это было всего лишь хорошее воспитание, данное родителями, но тогда для меня это так много значило. — Спасибо, — краснея от приятных воспоминаний, поблагодарила я. Я быстро забралась на место, и дверь рядом со мной мягко хлопнула. Свой пиджак Кэйташи давно снял: в ресторане было слишком многолюдно и от того душно. Свободная белоснежная рубашка отлично сидела на его широких плечах. Кэйташи был красивым мужчиной, он и сам об этом знал. Иначе быть не могло: его красота была такой очевидной, сразу бросающейся в глаза. Тонкое и узкое лицо, что со временем становилось всё более мужественным, высокий лоб и большие выразительные глаза. У него была врождённая грация и привлекательная пластика. Он никогда не был резок и импульсивен в своих движениях. И я просто не могла не смотреть на него, не наблюдать за тем, как он ловко сел в автомобиль, как легко и непринуждённого его руки легки на кожаный руль. Да, я смотрела на него и восхищалась, но также, как я смотрела на Такаши, с чувством сестрической любви и обожания. — Куда едем? — поправляя съехавшие на нос очки, с улыбкой спросил он. — 13-ый район, — ответила я. — Там не так много парковочных мест так, что можешь высадить меня возле госпиталя. — Хорошо. Выехать пораньше было правильным решением: чем ближе мы подбирались к моему району, тем дольше застревали на светофорах. — Нужно было вызвать такси, — тихо проговорила я, когда мы в очередной раз тормозили, пропуская автобус. — Сюда тяжело добраться, но ещё тяжелее выбраться... Кэйташи ухмыльнулся моим словам: — Почему тебя всегда заботить чьё угодно благополучие, но только не твоё? Я вздохнула и решила сразу свети все размышления о моей натуре в шутку: — Не знаю, наверное, просто не хочу в ад попасть. — Маэ... — с недовольством взрослого, протянул он. «Действительно, почему?» — поддакивал ему мой внутренний маленький эгоист. Но у меня не было ответа на этот вопрос. Если бы я знала, то могла хотя бы самой себе объяснить то, почему я так легко отказываюсь от явной симпатии выгодного для мне человека. Мой союз с Кэйташи, жизнь с ним — это благополучие: нет удачнее партии для женщины, чем мужчина, который любит сильнее. Уверенна, с годами и я смогла бы снова привыкнуть к нему, полюбить его только из-за того, что любит он меня, но было бы этого достаточно? Хватило бы мне спокойствия от стабильной семейной жизни и благополучия для того, чтобы быть, уж если и не счастливой, то хотя бы довольной своей жизнью? Смогло бы моё сердце унять свою боль от натяжения нити? Приняло бы оно этот выбор? «Нет... — искоса поглядывая на сидящего рядом мужчину, честно ответила я себе. — Мне будет больно. Мне будет так сильно больно, а твоё осознание моей тоски, сделает эту боль невыносимой...» Кэйташи хороший человек: он заслуживает быть любимым. Как и я заслуживаю быть со своей Судьбой. Автомобиль плавно остановился возле высокого забора госпиталя, и я стала рукой нащупывать замок ремня безопасности. — Уже поздно, — оглядываясь по сторонам, сказал Кэйташи, — давай я тебя провожу? Я знала, что это не самая удачная идея, что это только затянет неизбежный момент прощания, но всё равно ответила: — Хорошо, давай. Выбравшись из салона, я с удовольствием полной грудью вздохнула вечернюю прохладу, отрезвляя не только своё тело, но и свой разум. Мне пришлось немного подождать, пока Кэйташи перепарковал автомобиль, но это было только на пользу в моём состоянии. Мужчина широкими шагами быстро преодолел то небольшое расстояние, на которое ему пришлось отъехать, и мы поравнялись. Я постаралась вернуться к тому лёгкому настроению, что наполняло меня в стенах ресторана, и, улыбаясь, громко сказала: — Ну, что ж, Вада-сан, провести для вас экскурсию по 13-му району? Полагаю, что вы здесь впервые... — С удовольствием, Огава-сан, — с ответной улыбкой обратился он ко мне. Мне приходилось постоянно поднимать голову вверх, чтобы поддерживать в нужный момент зрительный контакт. Сейчас наша разница в росте была слишком очевидной и неудобной. — Признаться, — заворачивая в нужный мне переулок, начала я: — когда я впервые оказалась в этом районе, мне он жутко не понравился. Слишком много улочек, слишком тёмные подворотни, да и репутация у него, наверное, и сам слышал, не самого безопасного района в Токио, но... Оборачиваясь, я начала резво шагать задом наперёд. Так, я могла видеть его лицо, могла предположить, о чём он думал. — Моя любовь ко сну настолько велика! — прикрывая глаза, я обняла себя двумя руками. Кэйташи громко рассмеялся: — И ты нисколько не боишься? Нахмурившись, я уточнила: — А чего мне бояться? Мужчина лишь пожал плечами и посмотрел куда-то вдаль, над моей головой. — Я видел недавно в новостях, что в 13-ом районе происходят странные убийства... Я обомлела. — Да-да... — я резко отвернулась от мужчины и сделала несколько шагов вперёд, чтобы увеличить между нами расстояние. — Я тоже об этом что-то слышала, но не думаю, что это так серьёзно.... Нужно было исправлять положение, вести себя более естественно. — Посмотри на меня, Кэйташи! — с привычной наигранной улыбкой продолжила я. — Ну, какой маньяк позарится на такое шумное, неуклюжее и серое существо, как я? Я так обрадовалась тому, что увидела знакомый невысокий забор своего дома, что не сразу осознала: я не услышала ни ответа, ни его лёгких шагов. Обернувшись, я увидела замершего на месте Кэйташи. В жёлтом свете рядом стоящего фонаря стекло его очков поблёскивало, и я не могла понять, куда именно был направлен его взгляд. Он шумно вздохнул, а потом шёпотом проговорил: — Там кто-то есть... Мотнув головой, я в недоумении смотрела на него: — Что? Он попятился назад, нервно проводя рукой по волосам. — Мне пора! — резко и громко проговорил Кэйташи неожиданное прощание. — Ещё увидимся... — Что? — делая шаг вперёд, к нему, тихо переспросила я. — Почему? Я ничего не могла понять. — Что случилось? — рассматривая спину удаляющегося в обратном направлении Кэйташи, шёпотом сказала я. Но стоило мне обернуться назад, ко входу в дом, то всё сразу прояснилось: рядом с высокой металлической дверью, облокотившись спиной о стену, кто-то стоял. В полумраке неосвещённого крыльца, я сначала признала в этом согнувшем голову силуэте брата, но чем ближе я подходила к двери, тем больше в этом сомневалась. «Какого чёрта!» — хотела сказать я, поняв, кто именно стоит у моей двери, но с губ сорвалось только: — Джузо?