Город Где-то Там

Комната с белыми стенами. Какой-то большой книжный архив. На полу сидят двое детей, мальчик и девочка. Оба в белых одеждах. Лица закрыты масками, на которых начертаны какие-то символы. Издалека они наблюдают за взрослыми, которые в таких же белых одеждах и с такими же странными масками на лицах носятся туда-сюда со стопками бумаг, что-то заполняют, что-то дописывают, перекладывают. Все это молча, не произнося практически никаких слов. – Слушай... – начала девочка. – А расскажи ещё раз свою мечту. Небольшая пауза. – Я же уже рассказывал. – мальчик думал от неё отмахнуться. – Ну расскажи ещё. Ну пожалуйста. – Ладно... Это будет сад, где все будут добрыми. Никаких ссор, никакой боли и ненависти. Они все будут помогать друг другу. У каждого будет свой дом. И любимое дело. Никто не будет не нужен. Никто не будет лишним. Это будет идиллия. Уголок спокойствия. – Там будут животные? – Будут. – А они будут говорить? – Будут. – А мистические существа будут? – Будут, какие хочешь. – он посмеялся. – И волшебные вещи тоже будут. – А сладости? – Сладости можно будет получить за помощь. – А как они смогут сообщить, что им нужна помощь? – У них будет доска с объявлениями. Небольшая пауза. – А у них будут праздники? – Да. Радостное событие каждого будет праздновать весь сад. Девочка довольно улыбалась, с каждым вопросом эта странная игра нравилась ей все больше. – И будут огни в небе? – Будут. – И фестивали? – И фестивали. – А кататься там можно будет? – На автобусе, проходящем сквозь стены. – развёл руками, изображая, по-видимому, большой автобус. – Вау... Там можно будет купаться? – У каждого будет свой горячий источник. – А там можно будет что-то подслушать? – Горячие источники будут делиться информацией со своими хозяевами. – Вау. И там никто никогда не будет болеть? – Никогда. – И там не будет главных? – Не будет, зачем они? – Никто никого не будет заставлять? – Не будет. Потому что все будут делать то, что они любят. – А что ещё будет в твоём саду? – Я думаю, в нем будет все, что нужно его обитателям. Они ни в чем не будут нуждаться. – И никто-никто не будет в твоём саду непонятым? – Никто. *** По темному опустошенному миру летел человек в белесом одеянии со странным знаком на лице. Пейзаж вокруг был удручающе мрачен. Небо, переходящее от беспросветно чёрного к болезненному грязно-жёлтому. Такая же выжженная чёрная земля. В этом мире были здания, странно напоминающие здания "Фарезере", вот только выглядели они какой-то искаженной пародией. Лавка, где "синюшный человек" торговал мясом, превратилась в дом с кривоватой наросшей вместо крыши приплюснутой головой, глаза которой были болезненно выпучены, а рот с тонкими губами и редкими полуобломанными зубами растягивался до ушей и дальше. Сама рожица словно была наспех намалевана не сильно заботящимся о результате художником, и теперь стекала вниз по стенам разводами неоновой краски. Она выражала одновременно и истерический смех, и нестерпимую боль, и словно готовилась проглотить любого, кто к ней подойдёт. Здания рядом были покорежены. Либо приплюснуты, либо наоборот вытянуты. На стенах красовались столь же неаккуратно намалеванные глаза. Стоящий чуть поодаль дом с глазом на крыше и дверью в виде женских губ в этом мире весь был покрыт маленькими глазами, не сводившими взгляд с любого, кто рискнул подойти ближе. А глаз на крыше стал воспаленным: жёлтый белок и кроваво-красная радужка. Но самым удивительным было то, что вместо зрачка в центре него размещались ещё четыре красные радужки с чёрной окантовкой и черными зрачками по центру. Деревья встречались здесь где-нигде и поражали взгляд своим необычным окрасом: синие стволы, фиолетовая листва, через которую виделись синие плоды по форме напоминающие яблоки. Гораздо чаще деревьев здесь можно было встретить могильные плиты. Целые поля и леса были словно засажены ими. Трава пробивалась сквозь черноту разрозненными фиолетовыми и синими пятнами. По этому миру бродили серые полупрозрачные тени, одинаковые на вид. Они молчали либо несли околесицу, отдалённо напоминающую человеческие слова. Это были несчастные души, потерявший себя. Души, отринувшие свою, пусть и временную, но реальность. – Изанаи! – позвал человек в белом одеянии. Где-то вдалеке шевельнулся белый силуэт. Что-то настороженное повисло в воздухе на секунду, после чего прогремел истерический хохот. Белое нечто пронеслось рядом, чуть не сбив его с ног и остановилось невдалеке. Это был человек, такой же парящий в воздухе над землёй, в таком же белесом одеянии. Только одежда его была уже не чисто-белой. Белизну замарали хаотичные красные пятна. Лицо человека также было закрыто бумагой со знаком, только знак был совершенно другим. Ещё одно различие состояло в длине волос. У первого гостя волосы были не длинные, не доходили даже до плеч, у второго такие же темно-коричневые, почти чёрные, спадали до самой земли. – Что тебя занесло в мою обитель, Мичибики? Пришёл пытаться вправить мне мозги? Хах! Или хочешь вернуть себе кого-нибудь из них? – она (а это явно была она, а не он. Тон голоса и движения выдавали, что этот силуэт принадлежал девушке) завертелась, обводя руками пространство вокруг. Словно танцуя в безумном танце. – Неужели ты все ещё можешь в ком-то их них различить "личность"? – Изанаи, я пришёл к тебе совсем по-другому поводу... Мичибики остался равнодушен к ее эффектному кружению, что заставило её остановиться и медленно опустить руки. – Ах, да, ты же у нас всегда такой важный! Тебя совсем не интересует судьба тех, кто потерял себя. Даже если они были направлены в твой сад. – она хихикнула. – Давай вспомним недавнего... Как, бишь, его звали? Такой милый чудик. Я не перестаю восхищаться тому, как они удивляются... – она обхватила закрытое маской лицо руками, изображая картину "Крик". – Как они боятся... Эти трясущиеся руки и выпученные глаза. Как они начинают пробуждаться в моем саду! – хотя её глаз не было видно, но в голосе появились яростные нотки, и она порывисто вскинула руку. Явно её глаза сейчас неотрывно сверлили Мичибики своим безумным взглядом. – Они так трогательно сожалеют о своей жизни... А потом они смеются, и становятся моими! В итоге я отберу у тебя всех! Одного за другим! Утащу! И твой сад будет пуст! Мой сад станет ему заменой! – снова зашлась смехом, хватаясь за живот и складываясь пополам. – Ой, не могу! Какой ты дурак! Твой сад умрёт, а ты... – Изанаи! – Мочибики оборвал её одинокое веселье. – Ты вообще заметила, что у нас появился новый сад? – Что в этом такого? Они появляются постоянно. Новые знаки подрастают. Им нужно создавать свои сады, каждому. Или ты не знал? – Я знаю всех знаков. Но этот сад создан не нашими... – Хах, ты такой смешной. А кем же? Только мы можем создавать сады. – Тот явно не создан никем из наших. – Что ты хочешь сказать? Что эти жалкие душонки смогли стать на наш уровень? Когда они боятся просто открыть глаза... – Я говорю то, что есть. Если не веришь, можешь взглянуть на поле грибов. Изанаи замолчала. Продолжила после паузы. – Ты хочешь заставить меня покинуть мой сад ради своих хитрых планов? Думаешь, я куплюсь на это? – Я когда-нибудь препятствовал тебе? Я лишь хочу, чтобы кто-то ещё, кроме меня, это увидел. Она помолчала. – Ладно. Но ты глупец если думаешь в моё отсутствие "вернуть" кого-то из них. – Я не думаю никого "вернуть". Вскинула брови, чего, естественно не было видно под маской: – Тебе плевать на их жизни? Ох, знали бы твои горожане об этих словах. – Мне не плевать на них, но это полностью их выбор. Если кто-то хочет покинуть сад, я не могу препятствовать ему. А, если учесть, что даже в твой сад проходят телефонные звонки извне... – он сделал многозначительную паузу, напоминая, что "телефонные звонки" в этом мире имели гораздо большее значение, чем такие же звонки в мире людей. Здесь с их помощью душа, готовившаяся идти на перерождение и покинуть это многомерное пространство миров, звонила другой душе, все ещё не проснувшейся, находящейся на самом начале своего пути осознания или, как это называли здесь, "пробуждения". – То вся твоя интрига с похищением душ довольно бессмысленна. Они все равно уходят. Никто не вправе их удержать. – Нет. – хихикнула Изанаи. – Ты не понимаешь. Ты гладишь их по шерстке, даря им "успокоение". А я даю им то, что они заслужили... – Неужели теперь ты решаешь, кто чего заслужил? – Не решаю, но ты не представляешь, как это захватывает! Видеть, как они "пробуждаются", как их смывает потоком отчаяния. Как они превращаются в тех, кем и были всегда – жалких слабых ничтожеств... Она в мгновение ока перенеслась к бродящим теням. Схватила одну из них за волосы и швырнула к земле. Тень отозвалась нечленораздельным глухим возгласом и поползла дальше на четвереньках, даже не пытаясь встать. Блуждавшие рядом с ней существа продолжали покачиваться, делая свои нетвёрдые шаги. Изанаи окинула их властным взглядом: – Разве ваша жизнь не есть только боль? Они замычали. – Боль, бессмысленная жестокость. Разве не было все разрушено с самого начала? Она схватила за холку ещё одного и также швырнула к своим ногам. Этот уже не пытался встать. Хмыкнув, Изанаи схватила его за волосы и резким рывком заставила подняться: – Давай же, что видят твои налитые кровью глаза? Ты хочешь вернуться в сказку его "доброго города"? Или тебя завлекла правда? – Амгыоррмаааааа – провыла тень. Изанаи раздражённо швырнула его к земле и пнула ногой. – Ползай по земле, червь! – Зачем ты показываешь мне это? – перебил Мичибики. – Я просто играю с ними. Или тебя это тронуло? Но ведь он даже больше не "человек". Ты даже не помнишь, кто это был. – Я помню. – оборвал Мичибики. – И я пришёл не смотреть, как ты издеваешься над ними... – Однако тебе больно на них смотреть. Меня это радует. Заметив, что надоедливая тень все ещё ежилась у её ног, Изанаи раздражённо шикнула на неё. – Аааамррыыыыыоооокхг.. – провыло существо, съежившись и ожидая очередной пинок. – Если вы так слабы, чтобы познать истину, зачем вы идёте сюда? – она развела руки, обращаясь к теням, которые едва ли были способны на самом деле её слышать. Перевела внимание на Мичибики. – Ладно, я пойду с тобой. Взглянуть на новый сад. Мичибики кивнул. Прежде чем развернуться он бросил печальный взгляд на корчащееся на земле существо, лишённое всего: человеческого облика, разума, воли... Тень продолжала жалобно, обрывисто и бессмысленно стонать: – Аагрх! Ыыах! Уаррыгухм.. Жалость Мичибики к искаженному существу, разумеется, не осталась без внимания Изанаи. Но на этот раз она не сказала ничего. Лишь рот её растянулся в кривой усмешке. . *** Изанаи и Мичибики стояли на поле грибов, рассматривая самый дальний и лишённый какого-либо стражника гриб. – Да, действительно. – хмыкнула Изанаи. – Обитатели какого-то из садов вырастили собственный сад. – Это противоречит всему, чему нас учили... – Царь природы вдруг понял, что он не царь. – хихикнула Изанаи. – Ну что, надо идти в мир знаков и сообщить об этом. Хотя можно и не идти... А что там в этом саду, ты видел? Пауза. Мичибики осторожно сказал: – Ещё один город. Без названия. В котором живут человек девять. Абсолютно не осознающие, что их мир нереален. – Ещё один счастливый городок? Как интересно. А с чьего сада эти души? – Вот в этом и странность. Они похожи на души, но никто из них под нашу юрисдикцию не поступал. Они словно... искусственно созданные. – Что? – Изанаи посмеялась. – Как можно искусственно создать души умерших? Из чего? Мичибики молчал. – Возможно, люди из мира живых своими экспериментами как-то вмешались в порядок вещей. И создали этот мир. Души искусственно синтезированы. Словно их вырастили из какого-то обрывка информации. Из чьих-то воспоминаний. Но они практически аналогичны настоящим. Один даже забрел оттуда в мой сад. Изанаи посмеялась. – Вот умора будет если я утащу и их тоже к себе! – Изанаи! – шикнул Мочибики. – Ты думаешь, что люди оставили бы свой эксперимент без контроля? Что они просто так запустили туда этих девятерых и забыли о них? Хватит! Мы не знаем, к каким ошибкам может привести сам факт существования этого мира, а ты ещё хочешь полезть туда... – Ну ладно, ладно, буду обгладывать твой сад... Говорят, у тебя там один отличился, записывает историю каждого из жителей своего и соседних городов.... Мичибики строго на неё посмотрел, что только заставило её смеяться – А дальше поля грибов мне идти не позволено? Хех. Ну ладно. Она стала тихонько прогуливаться между грибов, напевая что-то себе под нос. Мичибики не спускал с неё глаз, зная, что в голове этой девушки снова и снова рождались и умирали неугомонные идеи, а одержима она была ничем иным как его садом. – Изанаи... Вот ты все время пытаешься мне навредить. Похищаешь у меня души, разыгрываешь самодовольство... Но ведь на деле тебе просто нравится мой сад. Так нравится, что ты не смогла придумать ничего лучше, как только скопировать его... Ты так тщательно строишь его противоположность, словно хочешь стать моей тенью. Все остальные создают свои миры, не копируя никого... И только ты буквально во всем изображаешь желание мне насолить... Она засмеялась: – Что-то ты заговорил не по уставу. – Даже сейчас ты идёшь осторожно, тебе явно нравится здесь... И ты так любишь мой сад, что в отместку себе самой губишь свой... Зачем? Ты же понимаешь, кто мы. Как бы ты ни хотела стать моей тенью, ты ей не станешь! – Тшшш... – протянула она, но больше ничего не сказала. – Знаки всегда были и будут знаками. Наша цель и обязанность, смысл того, что мы здесь – вырастить свой сад. Смотритель сада живёт и умирает только вместе с садом. Ты хочешь просто убить себя? – Дурачок. – хоть она и повторила то, что говорила ему постоянно, но на этот раз тихим голосом и без истеричного смеха. – Ты ведь даже не пустишь меня пройти здесь по улицам. Боишься, что я наврежу твоим душам.. – Ты строишь из себя выжившую из ума, но ты все понимаешь... Изанаи, ты знак... Знак всегда и во всем будет один. У знака есть только свой сад. Вся его жизнь в этом саду. Она грустно улыбнулась, ничего не говоря. – Ты должна любить свой сад. Как бы ты ни любила мой, ты не станешь его частью... Он не твой... Мне больно смотреть на те души, которые ты заманиваешь к себе, над которыми издеваешься. И в этом ты добилась своего. Но ещё больнее мне смотреть на тебя, так стремительно ведущую свой сад к гибели. – Не говори больше ни слова. – оборвала она. – Если это все, то я ухожу. Больше ты ничего сказать мне не хочешь? – Мне жаль... -Я ухожу. С этими словами она, не дожидаясь, пока Мичибики скажет что-то в ответ, расстворилась в воздухе. *** Белый мир, залитый слабым белесым свечением. В воздухе висит лёгкий белесый туман. Слышится отдаленная музыка какого-то мелодично звонящего инструмента. По этому миру ходили, а точнее парили над землей странные люди. Все в белых одеждах с листами бумаги, закрывающим лица, на каждом из которых был начертан свой особенный знак. В центре располагался фонтан с кристально чистой водой и двумя статуями лисиц. Одна лиса была одноглазой, другая четырёхглазой. Под их молчаливым вниманием у фонтана толпились несколько детей. Две девочки и два мальчика. Мальчики были одинаково коротко стрижены. У девочек волосы были длинными, только у одной собраны в хвост, а у другой спускались до самой земли. Цвет волос у всех у них был темно-коричневый, почти чёрный. Такого цвета были и волосы у взрослых. Кожа у всех была бледной, почти прозрачной. – Ну что, Мичибики, ты уже придумал, каким будет твой сад? – спросила девочка с хвостиком, садясь на край фонтана. – У Мичибики уже все давно придумано! – хихикнула вторая девочка. – Он хочет сделать мир-сказку, в котором все будут добрыми и всегда будут помогать друг другу. – Это моя мечта. – тот кого называли Мичибики тоже забрался на фонтан, только повыше. – Я так много об этом думал, что это будет не просто какой-то сад, а дело всей моей жизни! – Ты слишком серьезно относишься к словам учителей! – посмеялась девочка с хвостом. – Но это так мило! Я буду приходить в гости в твой сад, ты не против? – Конечно, нет! А каким будет твой сад? – У меня не очень хорошее воображение, и я решила сделать морской мир, подводный. В нем все будет затоплено водой. А за ракушки можно будет покупать вещи. Мне всегда хотелось научиться дышать под водой! – она посмеялась. – А знаешь, какими красивыми бывают рыбки, кораллы? Это, конечно, не несёт особого смысла, но это будет очень красивый мир. – Это классно. – подтвердил Мичибики. – Я тоже буду к тебе приходить. – А я тоже придумал свой мир! – на фонтан забрался второй мальчик, цепляясь за статую одной из лис. На земле осталась одна только девочка с длинными до земли волосами. – В нем все зарастёт травой. И жить в нем будут весёлые корешки. Все, кроме девочки на земле, посмеялись. Девочка с хвостиком, толкнула его в плечо, забираясь на другую лису: – Ишь, что удумал, и что твои весёлые корешки будут сидеть в земле и смеяться весь день? – Не-а. У меня будет деревянный забор, а за ним клуб для избранных. Клуб возрождения. Там они смогут возродиться, не дожидаясь, пока им позвонят! А возрождать их будет растущая там ива! – Ну ты фантазер! А что если ива твоя окажется екаем и будет просто есть их? Ты только сделаешь больше екаев! – Зато мне будет интересно там! Трава и деревья! Это значит, там можно играть в индейцев весь день и ни от кого не зависеть! Снова взрыв хохота у всех, кроме девочки на земле. – И ты будешь всю жизнь играть в индейцев, ага. – хмыкнула девочка с хвостом. – А знаете, что Мидори придумала? У неё будет сад для одного человека. Одного единственного. В нем будет большущее дерево и бесконечная лестница вверх. И книги. Как только она найдёт душу, подходящую для этого сада, она заберёт её и будет молчаливо о ней заботиться. Сделает её хоть принцессой, хоть принцем... Ну, помните, Мидори? Она ещё всегда искала, где спрятаться, чтобы её не нашли. – Это хорошая идея, создать сад для одного! – подтвердил Мичибики. – Но я бы так не смог. Я хочу, чтобы их было много. С одним мне было бы слишком скучно. – Эй! – любитель игры в индейцев окликнул остальных. – Вот вы говорите, а одного мы так и не услышали! – И чего же? – девочка с хвостом обернулась на него. – Мы не услышали, какой сад придумала Изанаи! Пауза. Все посмотрели вниз. Изанаи все это время смотрела на них снизу вверх. Из-за неряшливо растрепанных волос, а также из-за того, что, чтобы смотреть на них, ей приходилось почти задирать голову, она казалась сейчас младше остальных. – Изанаи, а ты какой сад придумала? – повторил вопрос Мичибики. Она молчала, продолжая смотреть на него, не произнося ни звука. – Бесполезно спрашивать! – фыркнула девочка с хвостом. – Изанаи никогда ничего не придумает! Она только о твоём саде говорит. – Наверно влюблена в тебя по уши. – пошутил любитель игры в индейцев, после чего он и девочка с хвостом зашлись смехом. Мичибики молчал. – А вот и придумаю! – обиженно отозвалась Изанаи. – И такой сад придумаю, какой никто из вас никогда не придумать не сможет! – от обиды она с силой ударила кулаком по ноге "доморощенного индейца". – О! – охнул он, подтягивая ноги повыше. – Ещё раз так скажешь и я тебе задам трепки! – Ты, что, обалдела?! Ты чего дерешься!? – взвилась девочка с хвостом, но её тирада оборвалась также резко, как и началась. Мичибики неожиданно решил соскочить вниз и накрыл своей рукой кулак Изанаи, которым та продолжала разгорячено трясти в воздухе. – Я вам задам! – прошипела она сквозь зубы, но руку не отняла. – Не обижайте Изанаи. – Сказал Мичибики, оборачиваясь к остальным. Девочка с хвостом и любитель игры в индейцев замолчали. – Обидишь её, как же! – себе под нос пробурчала девочка с хвостиком. *** Ещё только создав свой сад Изанаи шла по нему, пиная изредка попадавшуюся под ногами синюю траву. В её саду была вечная ночь, и в небе витали те же светящиеся огоньки, что были в "Фарезере", и в мире Кантеры, и, вероятно, во всех остальных им подобных мирах. Только здесь они были фиолетовыми со слабым ореолом тусклого белого свечения. И мигали они в основном возле арки красного цвета, которая обозначала вход в её сад и внешне напоминала ворота перед древним храмом. Она же была единственным местом, вокруг которого росло много синей травы и само небо казалось сине-зелёным, а не чёрным. – Дурак! – пробормотала Изанаи, опускаясь на землю под красной аркой. Хотя она редко задерживалась возле входа, предпочитая более мрачные места. Гораздо чаще её можно было найти среди могил, которые росли здесь в огромном количестве. "Не может ничего придумать!" Да, действительно. Придумать по-настоящему свой сад она не могла. Но лишь только из-за того, что мечта Мичибики очень понравилась ей самой. Настолько, что, думая о своей собственной мечте, Изанаи невольно снова и снова возвращалась к его словам. К тем часам в детстве, когда она просила его рассказать побольше об этом чудесном мире. И эта мечта казалась тогда общей. – Я не могу ничего придумать! – выражение отчаяния, и бессилия. – Я создам сад, полную копию его сада. Но оборотную его сторону. И буду переманивать его души к себе. И он поплатится за то, что не понимал меня никогда... Другой сад я не могу создать... Разгоряченный удар рукой по земле и молчание. Где-то неподалёку прямо из воздуха медленно материализовались силуэты двух лис. Одна была фиолетового цвета и одноглазой, вторая синевато-зеленой и четырехглазой. Завидев лис и, помня, какое значение имели они для ее мира, Изанаи вскочила, сложив руки в знаке молитвы, и поклонилась им. Лисы вначале молча смотрели на неё. Потом заговорили. Голоса их раздавались прямо внутри головы. Их пасти при этом не открывались. – Изанаи! – Такие как ты особенные! – Твой сад особенный! – Мы выбираем тебя! – Ты будешь давать самым потерянным душам шанс на пробуждение! – Волнуешься о тех, кто смеялся с тебя? Посмотри на них! Они способны лишь воплощать свои фантазии. – Твоя роль более важна: ты будешь помогать проснуться. Тем, кто больше всего утонул в успокоении. – Ты сможешь отомстить любому, кто над тобой смеялся. – Сможешь любого забрать в свой сад и сделать своим. – Сможешь делать с ними, что хочешь! – Твой мир будет скорбным местом, обителью печали... -... ненависти и боли. – Но в нем будет располагаться наш Синий Лес. – Ты понимаешь? – В нем они будут узнавать правду. О себе и о всех мирах. – Те, кто не хотел пробудиться сам в добрых мирах твоих друзей. – Кому было мало видеть вокруг доброе отношение. – Кто сам не делал шаг навстречу другим. – Твой сад станет Адом. – Адом для тех, кто не нашёл себе места в других садах. – Твой сад гораздо нужнее всех других. – Потому мы и наделяем тебя особенным правами. – Мы устали, очень устали... – Смотреть на души, которые не хотят пробуждаться. – Они будут страдать. – Их страдание успокоит твою боль. Перед лисами прямо с земли выбился маленький росточек. – Возьми этот цветок. – Посади его в Центре Большого Глаза. – Он будет входом в синий лес... – Мы сами будем ждать души в Центре Большого Глаза. – Ты будешь хранить вход в нашу обитель. – Мы возлагаем на тебя свои надежды. С этими словами необычные лисы также медленно растворились в воздухе. В мире знаков эти лисы были вместо божества. Их звали Матори и Сатори. Именно их статуя стояла на том фонтане. Когда-то давно из скуки они создали этот мир "послесмертия", ожидая, что души будут рады возможности возродиться вновь или найти себе более уютное пристанище. Но души, как оказалось, хотели совсем другого. Они отказывались пробуждаться, подменяя собственными иллюзиями любые отголоски реальности. Великие лисы создали целую систему взращивания садов, для которой использовались особенные создания, названные знаками. Каждому саду полагались свои души-обитатели. Доброму городку – души праведников и невинных, злобному саду – души злобные. Но ничто не могло повлиять на волю самих этих душ. Умершие всегда и везде искали только одно: возможность ничего не знать. И сами же от этого страдали. Страдали и Великие Лисы. Видя, что созданная имя система из раза в раз терпит одни только неудачи. Со временем они стали терять интерес к миру "Послесмертия", позволяя скопившимся в нем душам, екаям, знакам и всем прочим существам творить все, что они хотят. Теперь Великие Лисы хотели только покоя. А ещё они хотели создать место, где души всех, кто столь настойчиво отказывался от пробуждения, будет ждать правда, от которой они бегут. Лисы могли понять рядовых знаков, мечтающих воплотить в своём саду свои собственные фантазии. Могли понять Изанаи, которая от собственной боли готова была превратить свой сад в подобие преисподней. Но они не могли понять Мичибики и его отчаянную мечту создать рай на этой земле. *** Изанаи подобрала, оставленный божественными лисами цветок и посадила его, как они и указывали, в здании с большим четверным глазом на крыше, которое являлось здесь искаженной пародией на «Центр Коммуникаций Большого Глаза» из мира Мичибики. Со временем из маленького росточка вырос огромный цветок. Ярко-алая хиганбана, заполнившая собой весь прилавок. Возле неё улеглись лисы, которые вернулись, как только цветок принял достаточно монструозный вид. Все, что они говорили душам, смеющим подойти к цветку: "Ты не должен сюда приходить". Многие души, уже ставшие тенями, блуждая по саду Изанаи, повторяли своими воющими голосами: "Ты не должен сюда приходить... Ты не должен сюда приходить...", но чаще их голоса настолько искажались и не походили на человеческие, что слова эти было сложно разобрать. Изанаи чувствовала себя вполне на своём месте и со всем удовольствием несла возложенную на неё задачу. Вот только все равно её мир оставался лишь тенью мира Мичибики, словно всей целью её существования было подчеркнуть тот смысл, который когда-то придумал он. Город, где все добры друг к другу. Город, где больше не будет зла. Город, который навеки был отделен от неё. Город, к которому она так отчаянно стремилась, ненавидя, проклиная и все-таки продолжая любить эту мечту, которая по несчастью уже была озвучена и воплощена в жизнь другим. *** Цветок ликориса, разросшийся в «Коммуникационном Центре» Изанаи, на самом деле был своего рода проходом в Синий Лес, о котором говорили божественные лисы. В синем лесу трава была серой. Белоснежный песок выделял одну единственную тянущуюся по-прямой и никогда не сворачивающую дорожку. По обе стороны от дорожки росли деревья с фиолетовыми стволами и синими кронами листвы. На каждом дереве была табличка с текстом. За деревьями находился высокий, под самые небеса, деревянный забор какого-то серо-коричневого оттенка. Текст на деревьях гласил: «Когда ты узнаешь истину об этом городе. Что ты сделаешь?» ««Фарезере» это Земля Мертвых» «Когда ты узнаешь истину об этом городе. Останется ли у тебя хоть какое-нибудь место, где ты сможешь существовать? » ««Успокоение» это доброта.» ««Успокоение» это ложь.» После чего дорожка выходила на своего рода обрыв. Тянущийся за деревьями грязноватого цвета забор заканчивался. Его место занимал светло-голубой цвет. То ли небо, то ли вода, то ли пустота. Чуть дальше прямо перед этим пространством, выглядящим таким успокаивающим и таким лишенным человеческого присутствия, стояла красная арка. Точно такая же как на входе в мир Изанаи, напоминающая ворота древнего храма. Возле арки обычно сидели полупрозрачные Матори и Сатори, которые, если к ним подойти, продолжали повторять: «Ты не должен сюда приходить». Но дорога на этом не заканчивалась, а шла дальше. Если пройти по ней, не подходя к арке, можно было увидеть маленький красный стол с лежащей на нем фиолетовой книгой. Содержание этой книги прекрасно знала Изанаи, которая могла сколько угодно бродить по своему миру и исследовать все его закуточки. Содержание книги также знали некоторые из обитателей Фарезере. Они попадали сюда не специально. Скорее жажда узнать свое прошлое и понять, кто они сами, подобно неким высшим силам, неумолимо тянула их выглянуть за пределы «успокоения». Тот, кто осмелится заглянуть в книгу, увидит в ней следующее: «Мы сортируем души по их "отличиям". Вы можете назвать это «предпочтением». Мы направляем тех, чей прижизненный опыт Соответствует нашим собственным вкусам. ...Но что насчет него? Почему он направляет тех, кто был перемещен в Послесмертие И в место, где есть только успокоение? .....он собирается спасать Тех, кто встретил смерть? Как глупо. Ты не можешь создать «рай». И нет необходимости его создавать. Узнав истину, они только отрицают нас. Они могут только отрицать нас и этот мир. Зачем давать успокоение таким неблагодарным? Пусть они страдают в наших маленьких садах. Приближаясь к истине ровно настолько же, насколько ищут спасения. И пусть они падут в отчаяние от истины И все глубже погружаются в Ад. Да, даже ты, кто читает это сейчас...» Это были последние слова, оставленные Великими Лисами этому миру душ. В дальнейшем они говорили только «Ты не должен сюда приходить». *** – Ну так что, ты выяснил, насчёт этого нового мира? – Изанаи сидела на шляпке недавно выросшего гриба. – Да. – хмыкнул Мичибики. – А ты что здесь делаешь? – Пришла послушать сказки про новый мир. Мичибики было непривычно смотреть на неё снизу вверх. Обычно они были одного роста. – Этот мир был синтезирован из воспоминаний ребёнка. И жить он будет всего семь дней. На большее препарата, которым он был создан, не хватит. Все души, находящиеся там, принадлежат только своему собственному миру. Ты не можешь их увести. Они подчиняются своим законам. – А я и не думала их уводить. – фыркнула она. – Меня искусственные не интересуют. – Ну что ж. Не думаю, что мы успеем как-то сильно пересечься с ними. Уже близится седьмой день. – И тебе их не жаль? – Жаль. Но что я могу сделать. – Меня всегда поражало, как ты можешь верить, что в нашем мире есть или должен быть какой-то высший порядок. Когда ты сам видишь, что высший порядок есть хаус. Каждый творит что хочет. – И я творю то, что хочу. Ты же знаешь. "Фарезере" всегда был моей мечтой. Изанаи промолчала, рассматривая его. – Мы ещё посмотрим, чья возьмёт. – Ты губишь сама себя, – вздохнул он. Она улыбнулась, но ничего не сказала.