Ярко-серый - путь к выходу

Не успел я разобраться с управлением, которое на этой модели оказалось крайне неудобно распределено между тремя основными членами экипажа, пилотом, навигатором и бортинженером, как Асока не только перетащила все ценное из нашего жилища, но и осмотрела корабль. Теперь пришла в рубку, чтобы сообщить мне о находке – этом самом экипаже. Штатный состав - четыре человека. Кроме уже упомянутых, еще медик. Все люди. Заперты в герметичном отсеке, поэтому местной гадостью не надышались. Столь безалаберно отнесшиеся к биологической угрозе пираты здесь проявили просто маниакальную бдительность. Пленники связаны и заперты в абсолютно пустом помещении. Мало того, на дверь импровизированной камеры выеден монитор видеонаблюдения. Так что входящий тюремщик мог оценить ситуацию внутри, не открывая помещение. так их, собственно, Асока и обнаружила. – Что делать будем? – закончила Асока свой доклад. – Выпускать, что ж еще, – равнодушно пожимаю плечами в ответ. Намек супруги на вариант оставить пленников там, где они есть, и пригнать на базу повстанцев практически новый корабль с комплектом лекарств и медоборудования и четырьмя специалистами в придачу, я понял. Но не одобряю. Ибо лекарства одной неотложки погоды даже на одной базе не сделают. Остальные приобретения еще менее рентабельны. – Согласна. Облетать все имперские посты – никакого ресурса двигателя не хватит. А вот с этим всецело соглашаюсь. Конечно, попади мы в руки имперцев, от обвинения в захвате и угоне борта спасателей нам уже будет ни тепло, ни холодно. Но безотносительно лично нашей судьбы, дискредитирующий движение сопротивления скандал имперская пропаганда устроить вполне может. Так зачем давать в руки врагов такой повод? Вот именно. – Прямо так выпустим? – уточняет моя умная половинка. Очень своевременно уточняет. Есть, что обсудить, и чем быстрее, тем лучше. Нет, внушить-то мы им сможем, в принципе, все, что угодно. Но проще, если придется всего лишь снижать критичность восприятия нашего почти правдоподобного рассказа. – Что врать будем? – Зачем врать-то? Как есть, так и расскажем: летели мы такие два мирных специалиста по дератизации и акарицидной обработке пространства, никого не трогали. А тут нам навстречу какие-то бандиты с турболазером. Наш корабль немножечко поломался от неожиданности, упал в местный океан и, наверное, утонул. Мы спаслись в капсуле, в которую предусмотрительно погрузили кое-что из профессионального оборудования. Это и позволило нам выжить там, где два бандита и четверти часа не протянули. Что тут неправда? – Ну-у-у… С определенной точки зрения… Освобожденные спасатели нашу лайт-версию правды выслушали спокойно. Даже эпизод про то, как синтезатор биоактивных добавок погрузить в капсулу успели, а про идентификационные карты забыли. Хотя, даже если и не очень поверили, то чего им сейчас суетиться. Вот выйдем в обитаемые районы, там они нас безопасникам и сдадут. А лететь нам недели три, поэтому силовое внушение не форсируем. Даже с расспросами, а как это вас так лихо двое мазуриков повязать ухитрились, не пристаем. Командир спасателей, невысокий чернявый мужчина с цепким взглядом и ранней сединой на висках, очень похоже, что из бывших военных, оказался созданием крайне въедливым. Погнал своих подчиненных описывать все поврежденное и уничтоженное захватчиками, равно как и их имущество. Сам проверил наш антидот в своей экспресс-лаборатории и лишь затем ввел его себе и товарищам и полез на свежий воздух, осматривать тела бандитов и нашу капсулу. Позволяю ему делать это самостоятельно. Ничего нас компрометирующего он там не найдет. Собственно, единственное материальное свидетельство нашей нелояльности Империи, наши световые мечи, при нас. Мало того, благополучно на поясах висят. Чем прятать, проще внушить окружающим, что это поганенькие охотничьи виброножи, которые в любом туристическом отделе купить можно. Наконец всяческая суета закончена. Вещички покойных бандитов описаны и опечатаны. Корабль признан исправным. Стартуем. – Вам куда надо-то? – наконец несколько расслабился и позволил себе улыбнуться усевшийся в кресло пилота старший. – Да, в принципе, без разницы. Лишь бы медицинский центр нормальный был. Жене рожать скоро. – Понятно. Сделаем. – Вы давно на осмотре у врача были? – вступает в разговор доктор. – Несколько месяцев? Тогда идемте. Асока принимает предложение, а я усаживаюсь в освободившееся кресло. На меня недовольно косятся, но вслух не возражают. Атмосфера на борту мне нравится все меньше. Нас выслушали, кивнули, даже поблагодарили за пусть и случайную помощь. Но сами спасатели явно чувствовали себя не в своей тарелке. Если в первые минуты это можно списать на стресс от трехдневного плена, то теперь самое время для того, чтобы чудесно спасшихся начало отпускать. Но этого и в помине нет. При этом яркой конкретной причины страха или ненависть нет. Скорее, стойкое ощущение того, что еще ничего не кончилось. Мало того, оно толком и не начиналось. Но главное – непонятно в чем суть этого «оно». В общем, с виду все спокойно и корректно, но расслабляться как-то не тянет. Несмотря на общую напряженность, экипаж держит себя в руках и срываться в истерику никто не планирует. Вот и я прикрываю глаза и старательно изображаю блаженную дрему. Ровно до возвращения Асоки и доктора. Тут некоторое волнение с моей стороны выглядит вполне уместно. – Все в порядке, – дежурно улыбается доктор. – Через несколько недель вы станете отцом здорового, крепкого мальчика. У вас родится человек с характерными тогрутскими отметинами на лбу и щеках. Волосы, весьма вероятно, тоже будут полосатой окраски. Поздравляю! К ситху сиюминутные тревоги! Я счастлив. Тихо и бесповоротно счастлив. Улыбка на моем лице сильно отдает идиотизмом? Неважно, пусть завидуют. Это последняя членораздельная мысль в голове, потому что в этот миг встречаюсь взглядом с Асокой. Вот где плещется просто море счастья. Море, в котором я безнадежно тону и даже не пытаюсь барахтаться. – Джинн! Его будут звать Джинн. Хорошо? – Хорошо? Да это просто здорово! Джинн Агенар! Следующие несколько секунд весь прочий мир исчез, растворился в нашей искрящейся и поющей радости. Связь с внешним миром восстановил обращенный к командиру голос врача. Видимо, это был ответ на некий вопрос, который я прослушал. – … да, супруги безусловно брат и сестра. Чушь какая-то. Наверное, именно абсурдность услышанного мельком и вернула нас в реал. В котором обнаруживаю, что мы не просто стоим с Асокой друг перед другом, держа друг друга за руки, а еще и целуемся. Присутствующие деликатно отворачиваются. Поняв, что мы вернулись к обществу, навигатор решает разрядить обстановку. – Вау, это что ж за гибрида такого вы, ребята, заделали? – Гибридами в агрокорпусе джедаи или кто там у них занимались. А у меня родится сын по имени Джинн. Я понятно объясняю? – Да понятно, понятно. Чего в бутылку-то лезть? Я ж не про то, что родила тогрута в ночь не то сына, не то дочь, не забрака, не… Давненько я так не взрывался. Аж глаза кровавым туманом заволокло. Чисто ситх, прости Великая. Очнулся, поняв, что стою посреди кабины со сжатым в руке сейбером, хорошо, хоть не активированным, моя жертва забилась в угол и, размазывая кровь по лицу, зажимает разбитый нос, а на моем пути стоит командир «спасателя». Правда, вопреки опасениям, скрутить дебошира он не пытается и вообще настроен умиротворяюще. – Не стоит так волноваться, брат Огинар. Навигатор Принкс всего лишь неудачно пошутил… – Действительно, нервы у всех ни к ситху, – кривовато улыбаюсь я и удаляюсь в помещение, выделенное нам в качестве каюты. Вообще-то это скорее палата, чем каюта. Но нам сейчас привередничать не с руки. В ситуации разобраться бы. Идея о том, что нас вычислили по именам, крайне маловероятно. Пробить по базам данных в гипере нереально. Точнее реально убедиться лишь в том, что в базах разыскиваемых империей преступников таковые не значатся. А вот соотнести наши наспех исковерканные имена с реальными – нереально. Однако ничего иного в переполненную эмоциями башку просто не лезет. А тут задумчивая Асока как обухом по голове: – Спасатели приняли нас за инквизиторов… – Какого?.. – только и могу выдавить из себя. Хотя… Логично, сарлакк побери. Особенно после того, как я с выпученными глазами на навигатора кинулся. Меч наверняка засветил. Хотя, тут по-всякому может быть, народу вполне могло показаться, будто я с ножом на парня кинулся. Нет, если бы с ножом, то скрутили бы, как дебошира. По крайней мере, попытались бы. А они практически извинились. Срочно лезу в свои вещи, чтобы сменять сейбер. Едва ли мне придется активировать его здесь еще раз, но пусть будет красный. – Врач назвал нас братом и сестрой еще до того, как ты начал сейбером размахивать, – мрачно уточнила Асока. – Док тебе под шумок МХ-тест не сделал? – Похоже на то. Только это не объясняет, от чего у него возникло подозрение о том, что мы инквизиторы под прикрытием. – Только в одном случае: если в экипаже спасателей есть форсюзер. Асока кивает, и мы погружаемся в потоки Великой. Делаем это практически не скрываясь. Чего скрываться, если хозяева решили, что поняли про нас все? Сами мы в принципе не сильно закрывались, так что внимательный и опытный наблюдатель вполне мог нас почувствовать. А вот мы… Да ситх его знает! Ну, не тренировался я выявлять одаренных по запаху. Это никогда не входило в круг моих профессиональных обязанностей. – Кто-то определенно есть, но вот кто?.. – промолвила Асока, которая раньше меня вышла из транса. Согласно киваю и озадаченно оглядываюсь вокруг. Пока я блуждал в нитях Силы, моя половинка стремительно наводила в помещении красоту и уют. Вон даже голоснимок УЗИ Джинна над столом пристроила. – Извини, Корвин. Это, наверное, от того, что мне долгие годы пришлось находиться на нелегальном положении. Но для того, чтобы убедиться в том, что задачка мне не под силу, мне понадобилось гораздо меньше времени… – Предлагаешь сделать вид, что тратили это время на благоустройство жилища? – Вообще-то, я хотела сделать уютно прежде всего для нас с тобой. Но если это поможет разгадать загадку. То почему нет? Господа инквизиторы свили себе гнездышко, помедитировали маленько и теперь готовы допросить подозреваемых. – Предлагаешь брать нахрапом? С кого начнем? Асока задумчиво сморщила нос. – Если продолжать разыгрывать из себя мелочного психа, то с навигатора, но я бы начала… В дверь постучали. – Не заперто!       Вкладываю в сказанное максимум холодной насмешки. Пока дверь открывается, успеваю принять вальяжную позу и встретить командира спасателей. Чего-то подобного я, пожалуй, ожидал. Уж больно шустро он своего навигатора из моих лап вырывать принялся. – Я вас слушаю, господин Кров. Сесть не предлагаю. Но когда старший спасатель пододвинул к себе стул и расположился напротив, то не возражаю. Молчу, нежно поглаживая сейбер, давая возможность собеседнику заговорить первым.       – Прошу еще раз нас извинить. Просто мы не подумали, что изображение супружеской пары – это реальность, а не прикрытие... Поймите нас правильно, про инквизиторов известно слишком мало, а болтают слишком много...       – Вы только для этого пришли? – Если у вас возникли претензии ко мне, то зачем цепляться к остальному экипажу – довольно напористо начинает тот. Впрочем, вопросительная интонация оставляет простор для торга. Ну-с, приступим. – С чего вы взяли, что я цепляюсь? – Не лично вы. Но ситуация в целом… – А для того, чтобы оценить ситуацию в целом, изложите ее с самого начала. С вашего форсюзерства. Крив чуть недоуменно пожимает плечами, но не возражает. Чтобы у него появилась минута с мыслями собраться Асока ставит перед нами чашки с кафом. Спасатель отхлебнул и, отставив чашку в сторону, заговорил. Спокойные, давно отработанные многократным повторением фразы. – В момент мятежа джедаев я, будучи учеником их медицинского корпуса, находился на Мишунне – в одном из океанических миров. Бушевала эпидемия и ситуация оказалась настолько серьезной, что всем было не до моего сомнительного статуса. Потом там же закончил медицинский колледж и работал в нескольких дальних экспедициях. В том числе в составе эскадры адмирала Трауна. После возвращения из последней адмирал помог мне получить разрешение на проживание в центральных мирах. Я нашел место в спасательной службе и своевременно проходил все полагающиеся форсюзеру тесты в инквизитории. Восемь лет ко мне не было претензий. Вот лицензия со всеми подобающими пометками. С интересом рассматриваю файл. С тем, что форсюзер-неситх в Империи может жить более-менее спокойно, я раньше не сталкивался. Судя по записям о проверках, они сводились к тому, не овладел ли форсюзер чем-то из запрещенных, преимущественно боевых и ментальных, техник. Занятно. И много в Империи таких «лицензионных»? Спрашиваю, естественно, о другом. – Что же случилось на этот раз? – Мы вывозили застрявшую в астероидном поясе геолого-разведочную партию. Когда их доставили в базовый лагерь горнодобывающей компании, то договорились с руководством о мелком ремонте корабля за счет фирмы. Задержались буквально на день, а когда уже собрались улетать на новый вызов – сигнал аварийного маяка из необитаемой системы, на борт поднялся Тринадцатый Брат и предъявил мне обвинение в использовании недозволенного ментального воздействия. – А вы его не использовали? – Нет. – Продолжайте. – Мои объяснение инквизитор выслушать отказался, но предложил замять дело в обмен на сильнодействующие психотропные средства из наших запасов. Я отказался. – Дальше? – Дальше не помню, очнулся связанным и запертым вместе с остальными членами экипажа в подсобке. Потом появились вы. – А вы решили, что это продолжение какой-то особенно изощренной проверки? – Можете предложить другое объяснение? – Почему нет? У всякого события может быть как минимум две версии. Например, Тринадцатый Брат склонен к коррупции, а мы действительно терпели бедствие на дикой планете необитаемой системы. Как вам вариант? – Что мне следует делать? – Во время очередного визита в инквизиторий сообщить о проделках Тринадцатого Брата. – Я могу идти? – Последний вопрос. Зачем адмиралу Трауну форсюзеры? – Не понимаю вас. – Ладно, выбросьте из головы. Это я так, из праздного любопытства. Спасатель вышел, а я полез чесать в затылке. Асока подсела рядом. – Я про Трауна не поняла. – Да я сам толком не понял. Помнишь, когда этот хаттов чисс буквально выпустил Эзру, лишь бы тот в руки Вейдера не попал? И вот опять какая-то возня вокруг одаренного. Странно это. – Не знаю, мне так не показалось. А вот стоило ли сдавать этого инквизитора? Может, следует найти его первыми? – Смотря зачем. – Да уж не вербовать же! – возмущенно фырчит супруга. – А вот с этим Кровом я бы по душам поговорила. – Не стоит. Сразу по трем причинам: он нам не поверит, сочтя за очередную провокацию, он слишком на виду у инквизиторов и он слишком доволен своим нынешним положением. – Пожалуй. На этом и порешили. Следующие десять дней прошли спокойно. Большую часть времени мы проводили в своей каюте. При встречах с экипажем были взаимно вежливы, но не более. А на одиннадцатый день у Асоки начались схватки. - Какого хатта!!! Еще три недели должно было быть! – Вам не о чем волноваться, – доктор закрыл у меня перед носом дверь медицинского бокса. - С ги...метисами такое бывает. Навигатор говорит, еще час, и мы прибудем едва ли не в лучший медцентр трех ближайших систем. Ага, как же, не волноваться, когда искаженное болью лицо прикусившей губу Асоки так и стоит перед глазами. – Его что, жизнь совсем ничему не учит? Лучший медцентр – это где? – уточняю, чтобы занять голову хоть чем-то. – Полис-масса. – Не слышал о таком. – Вы не слышали, а он есть. Слышал - не слышал, есть - нет. Лишь бы скорее. Надобности на пустой орбите в этом, наверное, нет, но ради моего спокойствия спасатели активировали спецсигнал, стоило нам выйти из гипера.