Ярко-серый - путь к выходу

      На планету первыми спускаться нам с Асокой, а не дроидам. Я бы предпочел сделать это один. Но весь многовековой опыт освоения новых планет криком кричит о том, что в такой выход без страхующего нельзя. Пара я и дроид тоже нецелесообразна. Слишком малоизучен мир за бортом. Создать адекватный алгоритм поведения машины на основе имеющихся данных не представляется возможным. Нужные знания придётся проверять на собственной шкуре. Хотя, прозвучало как-то уж очень драматично. Несмотря на то, что атмосфера была вполне пригодна для дыхания, без скафандров мы корабль покидать не планировали. И это было весьма и весьма правильным решением. Если бы не скафандры, нас бы уже в первый выход на поверхность, скорее всего, не стало бы, и никакая Сила бы не помогла. Сложно избежать опасности, когда она исходит буквально отовсюду.       Это стало очевидным, стоило нам отойти от корабля на десяток шагов. Нубиан стоял на вершине невысокого, но от чего-то лишенного растительности холма. Пока мы спускались в живописную долину, все было не просто спокойно, а прямо-таки идиллически. Но стоило нам приблизится к розовым шапкам нарядных цветов, которыми была покрыта изрядная часть луга, как биосканер заполыхал красным. Токсическая опасность. В пыльце безобидных с виду цветочков присутствовал сильнейший токсин. Так же, как и в соке зеленой, мясистой травки, и в плодах многочисленных плодов-ягодок. Практически везде, то есть. Как мы тут жить-то будем? При такой флоре никакая фауна просто не выживет. Вернее сказать, выживет только при условии, что окажется ядовитее своего корма. Интересно, они нами не отравятся? Хотя это я так, чисто теоретически. То ли местная живность в принципе группами не передвигается, то ли мы во время посадки всех распугали, но вокруг ничего не оказалось. Даже насекомые не летали.       – Насекомые должны появиться к вечеру или ближе к воде, – «успокоила» меня Асока. Молодец, девочка: ей неуютно, но она бодрится. Поэтому, чтобы сразу расставить все на свои места, спускаемся к обнаруженному в низинке ручью, дабы добыть упомянутых насекомых. Добыли. И не только насекомых, но и охотившееся на них земноводное. Надутое и, естественно, ядовитое.       С этой добычей и вернулись. Я уселся у камер видеонаблюдения. Пока мы осматривали окрестности, дроиды смонтировали защитный контур и расставили видеокамеры. Контур заработал. Фильтры уже выкачивали все лишнее из-под купола. Кардинально это ситуацию не улучшит, но местный ядовитый гнус нам больше не страшен. Впрочем, через скафандр он нам и так не грозит. А пестицидов, чтобы вытравить еще и цветочки, у нас на борту нет.       – К счастью, в дальнейшем нам уже не требуются скафандры!       В голосе засевшей перед меддройдом Асоки звенит торжество.       – Ага! Точно так же, как в байке про возможность смотреть на солнце невооруженным глазом: можно, но только два раза – один раз левым глазом, второй раз – правым.       Подкалываю жену, просто чтобы подтолкнуть ее к рассказу. Ну, и чтобы не дать надежде разгореться раньше времени, опять же. Асока мое приглашение к рассказу замечательно поняла и приняла.        – Мы собрали образцы наиболее опасных и распространённых на этой планете ядов и токсинов. Слава Силе, все сводится к нескольким активным веществам. На их основе меддроиды приготовили универсальный антидот, который придется регулярно принимать. Благо, в его основе лежат простые, по большей части, органические ингредиенты, восполнимые в наших условиях.       – Надеюсь, антидот окажется безвредным для будущих мам и малышей? – не выдержал я и заговорил о наиболее насущном.       Вообще-то лишний раз обсуждать проблему предстоящих родов я не планировал. Предпочитаю решать проблемы по мере их поступления. А беременность Асоки серьезной проблемой пока не стала. Достаточно просто ненавязчиво оберегать любимую от чрезмерных нагрузок. Тут ключевое слово «ненавязчиво», потому что свой статус равноправного члена нашей маленькой команды, тогрута охраняла ревностно.       Нет, я вовсе не намерен допускать, чтобы моя женщина рожала на лоне природы в диких условиях. Пусть система эта и была необитаемой, но здесь находился свой гипермаяк. А значит корабли тут иногда всё же должны появляться. Скорее всего, летают здесь, в основном, пираты и контрабандисты, обходя стандартные маршруты. В связи с этим есть немалая вероятность, что в течение месяца-двух сюда прилетят негодяи, заметят корабль на поверхности и совершат посадку, пусть и с намерением нас ограбить и продать в рабство. Но, в таком случае, им же хуже, а мы получим какой-никакой транспорт и уберёмся из этой дикой системы. Если и через пять никто не появится, придётся активировать аварийный маяк и ждать официальной помощи.       Пока же нас ждет сколько-то не самых плохих месяцев. Всего несколько часов прошло, а время словно остановилось. Нет ни Империи, ни Сопротивления, ни галактической войны, только я и Асока, двое влюблённых. А ещё «Нубиан», который нуждался в ремонте, и агрессивные, опасные твари, населяющие наш «курорт». Но это – не стоящие внимания частности, которые практически не мешали нам наслаждаться обществом друг друга. Впрочем, моя женщина не из тех, кто склонен подолгу блаженствовать в неге. Благодаря ее деятельной активности мы сперва расширили защитный купол до значительной площади, включающей в себя крохотное озерцо. Только едва мы добились полной безопасности этой территории, Асока радостно поплескалась в практически дистиллированной воде озерка и заявила, что нам пора идти на охоту.       – Зачем? – поднимаю бровь в искреннем изумлении.       – Разве моему мужчине не надоело есть пищевой концентрат? Ему не хочется парного мяса?       – Вымоченного в трех кислотах и двух антидотах до полной неаппетитности? – некстати вспоминаю ту субстанцию, в которую превращаются местные фрукты после обработки антидотом.       – Нет уж! Не отвертишься! Женился на хищнице-тогруте – изволь соответствовать!       Что мне остается? Вот именно, ничего. Натягиваю плотный комбинезон, высокие сапоги и сетку на лицо, беру бластер и направляюсь к выходу. Асока уже тут как тут.       – Стоп! Если мужчина отправляется на охоту, то жена охотника должна сидеть в пещере и поддерживать огонь! – без малейшей надежды на успех возмущаюсь я.       – Это если у жены охотника дроидов нет.       Против такого аргумента логика бессильна.       Прогулка началась несколько напряженно. Все-таки за почти месяц мы далеко от корабля не отходили. Крупные хищники к нам интереса не проявляли. Но это вовсе не значит, что их здесь нет. Неизвестность, сговорившись с буйной фантазией, традиционно порождает дикие страхи. Сегодня даже дар провидения молчал и не мешал нам бояться. Тревога выветривалась постепенно, по мере отсутствия не только огромных злобных тварей, но и их следов. Что вдохновляло. Похоже, мы попали в мир, где ядовитые растения бьются не на жизнь, а на смерть с не менее ядовитыми грызунами. Тем, что покрупнее и попрожорливее, здесь делать нечего. Ароматы цветущего редколесья кружили голову, но охотиться на грызунов показалось несерьезным, в результате решили пойти рыбачить. Можно ли из пойманного сварить уху? Надеюсь. Как прирожденные экоактивисты, взрывчатку мы решили не применять. В результате жена усадила меня собирать электроудочку, а сама отправилась осматривать окрестности водоема на предмет чего не слишком ядовитого. Снасть уже практически готова, когда с противоположного берега озерка раздается напряженный голос жены. Не испуганный или встревоженный, именно напряженный, лишенный еще минуту назад присутствующей радости приключений. Ставлю собранное устройство на зарядку от сейбера и отправляюсь на голос Асоки.       Что тут у нас? Небольшая болотистая поляна на берегу заросла высокой травой в отличие от остального берега, до самой воды заросшего довольно густым кустарником. Словно кто-то очень большой и тяжелый сполз в воду, ломая под собой всю крупную растительность. Асока стоит посреди открытого пространства и рассматривает нечто на земле.       Делаю несколько шагов вперед, раздвигая траву руками. Никакой опасности не чувствую. Трава и та не колется и не режет руки. Еще несколько медленных шагов, и я натыкаюсь на первые останки. Потом еще на четыре. Разные: двое с рогами, самый мелкий около полутора метров, самый крупный больше двух. Но все наверняка разумные. Остатки одежды и какого-то снаряжения недвусмысленно намекают. Что и когда здесь произошло, мы едва ли сможем разобраться. Да и зачем нам это? Только на душе сделалось нехорошо.       – Как нелепо… Терпящий бедствие корабль сваливается в воду. Экипаж выбирается на берег, уже радуется спасению и гибнет от токсинов, – тихо шепчет Асока.       Я внимательно осматриваю останки. Да, этих разумных явно убила планета. Характерных для бластерных ран повреждений костей ни у кого нет. Но Асока ошибается, потому что озерко мелкое и песчаное, кораблю в таком не скрыться. Бесследно сожран местными пиявками? Тоже едва ли. Бронеплиты утилизировали бесследно, а с костями и пряжками от ремней за то же время не справились? – Нет, Асока, привёзший их корабль благополучно улетел. Хотя, ты права: эта проплешина в кустах – след посадки. Молча возвращаемся к месту рыбалки. В то, что мы видели результат косоруких действий неопытных путешественников, когда часть экипажа вылезла наружу без средств защиты, а вторая так перепугалась, что рванула прочь, даже не забрав тела, не верилось. Либо криминальная разборка, либо работорговцы избавились от взбунтовавшихся рабов, либо опять же бунт на пиратском корабле. А может у каких-нибудь местных феодалов так принято поступать с пленными или преступниками. – Мы целый имперский караван забросили на такую же девственную планету… – невесть к чему вспомнила Асока. – Не на такую. И не на таких условиях. Да и не имперцы это. Те были бы в форме. И не повстанцы. Имперцы обычно лютуют строго по уставу, а устав предписывает тащить мятежников в СИБ, а потом на Кессел. О том, что повстанцы могли передраться между собой, вслух говорить не стал. Вероятность этого гораздо меньше, чем бандитской разборки, так нечего обижать союзников. Но солнце продолжало светить, природа в целом – умиротворять, и мрачный эффект от минувшей трагедии постепенно выветрилась, сменившись азартом рыбалки. А процесс затягивал все сильнее. Дело в том, что несмотря на чистую, прозрачную, электропроводящую воду с одной стороны, и тени довольно крупных рыб в этой воде, с другой, электроудочка не работает. То есть рыба кверху брюхом не всплывает. Хоть тресни. Тут уж и я закусил удила. Рыбина же, словно издеваясь, принялась нарезать круги у самого берега, практически вокруг меня. Врешь, не уйдешь! К ситхам электроудочку! Да здравствует старый добрый гарпун! Вибронож, моток веревки, одним концом привязанный к рукояти, и моя твердая рука против наглой, безмозглой электронепроницаемой твари. Очередное выпрыгивание прямо напротив меня, и гарпун летит навстречу гадине. Удар. Есть попадание! Веревка натягивается. И из моих глаз словно сыплется сноп искр. Ситх! Эта хаттова рыбка аккумулировала в себе электричество и теперь ударила сама. Ах ты ж тварь! Веревку я от неожиданности выронил. Зато руки у меня теперь свободны. Получи же, гадина, симметричный ответ! Такого озерный электрический скат от меня не ожидал. И естественно перегорел. Асока с победным воем ринулась ловить всплывшую-таки кверху брюхом рыбину. Чисто ситхский способ получения этой добычи ее, очевидно, не волновал. Кстати, рыбалка стала нашим излюбленным занятием. Яда в рыбе оказалось на удивление мало, а мясо было нежным и малокостистым. С кучей микроэлементов и витаминов, полезных для развития плода. А вот освоение техники Молнии Силы Асокой я решительно пресек именно из-за беременности. – Дело не только в Темной стороне Силы, хотя и это немаловажно. Техника слишком энергозатратна для женщины в твоем положении. Я не хочу, чтобы наш ребенок испытывал недостаток в чем бы то ни было. Так что бить рыбу молниями буду я, ты же возьмешь на себя кухню. Хорошо? – Хорошо, – необыкновенно легко согласилась Асока. – Но потом, когда это не повредит малышу, ты покажешь, как молниями кидаться? – Потом покажу.       Так и проводили время, днем исследуя окрестности в поисках чего-нибудь вкусненького, а вечерами сидели на самодельной веранде, любуясь закатом и приготовленным на углях ужином. В лучшие дни мы вообще без концентратов обходились. И вообще, жизнь на свежем воздухе и физический труд заметно улучшили наши жизненные показатели.       Но ничто не вечно в этом мире, даже звезды. Животик подзагоревшей Асоки все больше округлялся, и надежды на случайную эвакуацию таяли с каждым днем. Что ж, спасение терпящих бедствие – дело рук самих терпящих бедствие. Пора начинать подготовку к самоспасению. Прежде всего следует позаботиться о корабле. «Нубиан» мы благополучно законсервировали до лучших времён, оставив там почти всех дроидов, за исключением одного астромеха, затопив его в местном океане. Оставлять корабль было жалко, но у нас просто не осталось выбора. «Нубиан» слишком приметный, и его, наверняка, искали имперцы. Взяв с корабля необходимый минимум вещей и погрузив их в одну единственную спасательную капсулу, улетели на другое полушарие и притопили корабль в самом глубоком месте северного океана поближе к полюсу, где садиться совсем неудобно. После чего, вернулись в наш лагерь, центром которого теперь стал крохотный челнок и, выждав несколько дней, подали общегалактический сигнал бедствия. Сели ждать. Ровно три дня ждали. На четвертый день рано по утру в голубом небе появился стандартный борт имперских спасателей. Лучше, чем флотский корабль, но тоже надо быть внимательными. Как именно действовать, при весьма большой вариативности, мы заранее не договаривались. Теперь у нас есть десять минут на то чтобы определиться. Решили действовать по обстоятельствам: изначально выдаем себя за жертв пиратского нападения и летим, куда везут, а если нам не особо поверят, то захватываем корабль и летим, куда нам надо. В общем, действуем по принципу, куда кривая вывезет. Корабль лихо заложил вираж и, пару кругов поискав место для посадки, плюхнулся буквально в зоне видимости от нашего лагеря. Мы покладисто выскакиваем из нашей капсулы и начинаем радостно махать и прыгать из-за нее. Ну, да, мне как-то спокойнее, если между нами и имперцами окажется бронированный борт. Не то, чтобы мне что-то конкретно не нравится, но береженого Сила бережет. Наконец «спасатель» замер на опорах стабилизаторов и прямо сразу начали открывать люк. – Хм, а разве не надо сперва активировать защитный шлюз? – чуть озадаченно шепчет Асока. Я лишь плечами пожимаю. Конечно, наш пляжно-курортный вид мог настроить экипаж на разгильдяйский лад. Но, с другой стороны, спасатели окраинных секторов по таким клоакам мотаться должны, в которых параграфы инструкций по технике безопасности сами в мозг запрыгивают. Хотя, чего только на свете не бывает. Поживем, увидим. И тут вылез из корабля первый персонаж. Забрак-полукровка, серокожий и с вполне человеческими карими глазами щеголял ярко-желтыми кожаными штанами и голым торсом. Из оборудования – тяжелый штурмовой бластер на плече. Скафандра, да и просто стандартной униформы спасателей нет и в помине. Что его нисколько не смущает. Он неспешно, не снимая оружия с плеча, направляется к нам. Впрочем, на мушке нас держит второй. Невысокий лохматый тип, вроде очень мелкого вуки. Из одежды на нем как раз форменная жилетка с логотипом Спасательной службы. Только, сдается мне, одежка на нем с чужого плеча. Полузабрак останавливается перед нашей капсулой. Защитный контур мы, естественно, демонтировали, так что на разговоры у нас не более четверти часа. Потом гостей придётся откачивать, а как работает антидот на уже пораженных токсином организмах, да еще экзотах-полукровках, одному ситху известно. Лучше бы не тянуть, короче. – Ценного чего имеется? Забирайте и милости просим на борт, – скалится спасатель. Мы не торопимся ни отвечать, ни двигаться. Улыбка полузабрака становится еще шире. – Чего замерли? Малыша с пушкой испугались? Да ладно вам! Мы ж тоже бережемся. А то знаете, как бывает? Прилетим на сигнал, а там шваль какая сидит, дури хочет… – Вы этот кораблик так и заполучили? – жизнерадостно уточняет Асока. – Соображаешь, куколка! Только ведь и я соображаю, и свистеть мне про то, как вы на эдакой фитюльке сюда дошкандыбали, не стоит. Не хотите свой корабль светить? Ваше дело. Только лучше бы нам договориться. Потому как делить-то нам нечего. С законом у нас, похоже, одинаково не лады. И импы нас потрепали знатно. Объединиться будет только разумно. – А если не договоримся? – Со стволами у нас всяко получше. Значит, на ближайшей торговой площадке мы продадим не четверых, а семерых рабов. Только и делов. В том, что он сделал нам предложение, от которого нельзя отказаться, полузабрак уверен. Он по-хозяйски обходит капсулу. Останавливается рассматривая меддроида – синтезатор антидота. – О-о-о! Да вы, я погляжу, химики? В тему! А то у нас полна таратайка всяких медикаментов, а чем из этого ширну-уться можно-о-о, не пойме-е-е-ешь! Бандит улыбается все шире и бессмысленнее. Взгляд становится расфокусированным, а движения – вялыми. Но у него еще получается обернуться на звук падающего тела. Его более мелкий компаньон уже вырубился. – Э-э-э-эй, ты-ы-ы-ы… чё-ё-ё-ё? – озадаченно обращается он к лохматому. Я же глазом моргнуть не успеваю, как Асока рывком вырывает плазмомет из рук полузабрака и сносит его рогатую голову. – Не слишком резко? – Нормально! – рычит на меня супруга. – Мотма с Органой из своих дворцов могут считать эту шваль идейно-близкими сколько угодно. А я с этой мразью дела иметь не желаю! Это, что, уже предродовой психоз начался? Или просто не надо было покойнику нашего еще не рождённого ребенка седьмым рабом называть? Так или иначе, с женой не спорю и рывком бросаюсь к кораблю на случай, если внутри еще бандиты имеются. Нет, пусто. Уже после оборачиваюсь к мини-вуки. Пульс можно не проверять, живые так не лежат. Протягиваю руку подбежавшей Асоке, затем сразу в пилотское кресло. Пять минут на фильтрацию воздуха в кабине, и мы готовы к старту