Валинор: Падение светил

      В Благословенной земле Амана сиял необычайно яркий и светлый день, что каждый год наставал накануне праздника в честь пробуждения жизни.              В огромные окна били лучи света, превращая пятна краски на полу в цветастый ковёр. Свет играл гранями стёклышек витражей. Вся мастерская переливалась изумрудно-зелёными, рубиново-алыми, прозрачными синими и бриллиантовыми бликами.       На подоконник садились стрижи и ласточки, заглядывали с интересом внутрь и опять взмывали в стремительный полёт. Быстрокрылые птички, сменяя друг друга, заводили свои весёлые трели.       В просторном помещении с высокими потолками тут и там поблёскивали маленькие гвоздики, которыми обычно крепят чертежи на панель. На столе стопки пергаментов: чистых, с набросками и с уже готовыми рисунками. А меж ними словно настоящие восковые фрукты и цветы, ракушки и перья — модели для будущих форм.       В центре залы была установлена большая композиция: три эльфийских девы застыли в воздушном танце. Гипсовые волосы и одежды их были выполнены настолько тонко, что, кажется, они волновались от лёгкого ветерка, иногда врывающегося в открытые окна.       Мастер Ауле рассматривал снизу вверх танцующих эльфиек.       — Это — что? — обратился он к своим майар.       — Это Нерданель… — ответил Майрон, майа с золотистой косой, старший мастер Ауле и глава ювелирного цеха.       У Великого мастера было три помощника. Каждый из них был талантлив во всех ремёслах, особенно в работе с металлами. Но все майар имели свои предпочтения и, по большей части условную, но всё же специализацию.       Так, Майрон занимался созданием формы. Чаще всего он придумывал, как будет выглядеть готовое изделие. А ещё этот майа умел лучше всех составлять металлические сплавы и рассчитывать материалы.       — Понятно, узнаю работу мастера. Что за заказ? — продолжил Ауле.       — Мастер, ты не сердись только. Феанор просил помочь, говорит, что сам не отольёт так тонко, — обьяснил Курумо, рыженький майа, что также был искусен в ювелирном деле, как и Майрон. Но, воплотившись чуть позже, негласно считался его помощником. Он лучше всех разбирался в камнях и минералах. Именно Курумо обычно занимался их подборкой и огранкой.       — Только не говорите, что это для украшения его спальни, — усмехнулся вала, обойдя композицию со всех сторон.       — Нет, хотят на главную площадь Тириона. Лить будем из бронзы, а установят нолдор сами, — подключился Даламан. Он воплотился последним из огненных мастеров. В то время в бессмертные земли уже пришёл эльфийский народ нолдор. И если ювелиры были похожи обликом на воздушных ваниар, то Даламан выглядел как вылитый нолдо. И характером он был также чуть более жёсткий. Майа работал в цеху самого валы и любил создавать не украшения, а более практичные вещи: доспехи, инструменты и общую геометрическую форму конструкций. Лучше всех он был в вопросах сборки, монтажа и проведения испытаний.       — Ладно. Пару дней вам на эльфийские пляски, а потом вплотную занимаемся важным заданием. — Ауле выдержал торжественную паузу под горящие интересом очи своих мастеров. — Наш проект наконец утвердили. Можем приступать!

***

      Кто же такие эти искусные мастера? Самое время рассказать, что хоть и были похожи они на прекрасных детей Творца мирозданья, да только совсем не та у них природа. Легко ли поверить, но валинорские ремесленники — бессмертные духи стихии, живое воплощение самого огня.       Огненные духи по природе своей были не мыслители. Не могли они похвастаться любовью к спокойному созерцанию. Ауле и его майар — были активными деятелями, творцами и изобретателями. Они неустанно стремились к прогрессу и усовершенствованию всего вокруг.       Как все айнур, валинорские мастера, конечно, были искусны и в колдовских песнях. Но и на этот счёт имели своё мнение.       — Песни петь — не мешки ворочать. Музыка музыкой, а нам милей молотки с резаками, — гордо говорил Ауле.       Всё в руках огненных айнур горело, работа их шла споро и дружно. Стройные и сильные фигурки духов пламени быстро приобрели красивую поджарость от тяжёлых инструментов и лёгкий загар от работы с открытым огнём. Этим они отличались от других майар других валар.       Их руками или же по их проектам созданы в Валиноре многие системы и механизмы, облегчающие труд, привносящие в жизнь не только красоту, но и удобство. То для садов владычицы Йаванны они придумали особую систему полива из металлических труб, то для мастериц валие Вайре спроектировали ткацкие станки.       В каждом городе Валинора многие здания построены по чертежам огненных мастеров. А разработка новых материалов, усовершенствование технологий и подъёмных механизмов позволяли делать дома и мосты всё выше, а их декор и убранство всё красивее.              Полностью выстроенной с помощью заклинаний можно назвать лишь роскошную обитель Манвэ и Варды на горе Таникветиль. Такую грандиозную и ответственную работу без помощи магии, конечно, не проведёшь. Пламенные духи творили королевский дворец песнями силы. От волшебного пения мастеровых вырастали высокие стены и своды, лёгкие арки, стройные колоннады, открытые всем ветрам балконы. Послушные песне огненных духов вились широкие лестницы, настолько длинные, что по пути на вершину можно дважды вспомнить по дню всю жизнь. А, добравшись и взглянув вниз, не увидеть подножья. Выше — только прозрачная небесная синева и тонкие шпили, что иглами пронзали облака и взмывали над ними.              Именно там, на самой вершине дворца Таникветиль, в Башне Ветров, тем самым светлым утром накануне праздника снова проходил совет владык Валинора. Великие духи в высоких венцах восседали на золотых тронах, что образовывали Круг Судеб, и обсуждали насущные вопросы.       Наконец, слово взял Ауле. Мастер несколько последних лет периодически продвигал идею, что Валинору необходим дополнительный, а то и вовсе альтернативный источник освещения. И вот в центре круга огненный вала, облачённый в алую бархатную мантию с роскошным золотым узором, снова приводил аргументы за искусственное освещение.       — Естественного свечения явно недостаточно, оно слишком неустойчивое и рассеянное. Лучше сконцентрировать постоянное освещение в одной точке и излить его направленно на Валинор, — в очередной раз настаивал на своём огненный вала. — Мы всё спроектировали, остаётся только получить одобрение совета.       Ауле провёл руками, и перед взглядами валар прямо из воздуха возникли огненные рисунки, схемы и формулы. Проект мастеров предполагал изготовление световой чаши. Этот механизм Ауле предложил установить на металлической опоре в центре Валинора, в самом столичном Валимаре. А также построить систему зеркал для направления отражения.       — Силу и направление светового потока можно регулировать прямо из дворца. Оформление будет гармонировать с другими постройками столицы и отлично впишется в архитектуру и пейзаж. Мы уверены, что светоч станет настоящим украшением не только Валимара, но послужит и во славу всего Валинора, — вещал мастер.          — А это безопасно? — спросила валие-целительница Эстэ.     — Планируется, что при всей лёгкости конструкция будет отличаться невероятной прочностью и надёжностью, благодаря новейшему сплаву. Его недавно придумали мои майар, — тут огненный айну заговорщически блеснул вспыхнувшими чуть ярче обычного очами. — Новая формула делает сплав ковким и пластичным, что позволяет нам создать украшения любой сложности. Например, есть идея оформить чашу, поместив её в объятия воздушных крыльев, а перьев из металла сделаем столько, сколько у настоящей птицы.              «За» традиционно высказались Йаванна, Оромэ, Вана, Несса. «Против», а точнее «Зачем нововведения, если и так хорошо» —Ульмо и Феантури, за исключением в этот раз Эсте. И это приободрило Ауле. Он почувствовал, что сегодня удастся сделать большой шаг в продвижении своей идеи. Но удивиться и обрадоваться Великому мастеру на этом совете предстояло не единожды.              Король и Королева мира, а также вала Тулкас обычно сохраняли молчание. И вот, наконец-то, встал Манвэ со своего золоченого трона и внезапно для всех огласил свою волю:       — Я одобряю идеи мастеров.              В этот миг близко подлетевшее облачко заглянуло в окно Башни Ветров, заслонив собой свет. В потухшем всего на мгновение зале стало видно, как ярко горят фанатичным торжественным азартом глаза мастера. Облачко тут же растаяло.