Часть 2
26 апреля 2022 г. в 23:44
Он — Бог Смерти CCG, но лишь там, вне досягаемости ее взгляда, где никто не знает чья рука носит второе обручальное кольцо. Его боятся гули, а он тает на ее глазах. Для нее он тот, с кем можно провести, хоть и не долгую, но всю свою насыщенную жизнь. И девушка знает, что нет ничего лучше, чем человек, так крепко обнимающий тебя.
Свет на кухне в такое позднее время горел тускло, явно подсветка, так чтобы глаза могли отдохнуть от привычного выедающего глаза света. Звуки шагов все сливались с тишиной местности, но даже не имея супер слуха дева могла разузнать среди тысяч шаг мужчины, что направлялся строго к ней.
Ей не сложно признаться наедине - самой себе - в том, что мирная и тихая жизнь в стенах квартиры на отшибе, от шумнейшего и всегда бодрого неоновыми огнями, Токио - за годы стало чем-то нужным для нее. Вступив ногой за порог, девушка чувствует облегчение и успокоение, а мнимое наличие мнимого мужа придавали ей сил вставать утром на работу, зная, что ее защита все ещё тут.
Иви, сама того не понимая, сама потянула своими ладонями к неприступному Ариме Кишо, улыбаясь на каждую его фразу, что летела в ее сторону. То ли это была похвала, то ли это осуждение поступка, поставившего жизнь молодого следователя под сомнение.
Постепенно, страх возвращаться в пустующую квартиру был развеян, ведь чуть позже, возможно уже и под утро, Кишо попытается тихо закрыть дверь в свою комнату, но в итоге хлопнет ею так, что Моро, отрываясь от строчек очередной книги из их небольшой, но пополняемой, семейной библиотеки, поднимет свой взгляд на дверь своей же спальни, закроет наконец книгу и выключит свет прикроватного светильника, даже не замечая, что на часах давно за шесть утра, а за плотно задернутыми шторами просыпается на часы унявшийся Токио.
При всем желании своем, сон ногой не ступит на порог, заставляя Ичи ещё какое-то время прислушивается к происходящему за стенкой, в голове выстраивая давно выученную цепочку событий: пальто - рубашка - штаны - душ - штаны - кровать - очки - свет. Он всегда все делает четко, лишь иногда среди этих действий появляются новые.
Иногда, когда Арима замечает неунятое чувство скучаний на лице названной жены, приходится пересилить себя и расспросить у Акиры или Хайсе о каких-либо интересных книгах, а те, улыбаясь, знают для кого неприступный Бог интересуется, а после, посреди рабочего дня, пренебрегая обедом, бежит в книжный, пряча до последнего за своим пальто пару новых литературных произведений. От триллеров, где во всю описывают смерть и боль, до романтики, где герои после трудного периода наконец находят понимание и в их сердцах расцветает любовь.
Возможно, Хайсе что-то знает?
Раньше, когда приходилось со своей ролью в жестоком мире, Иви мало что интересовало в жизни своей, кроме нее самой, но когда ей пришлось сидеть в кромешной тьме и тишине, а единственный свет и собеседник ее была далекая и тихая наблюдатель Луна - начинаешь задумываться невольно о том, что судьба, иногда не принадлежащая тебе - штука, с которой игры всегда оканчиваются трагедией. И Иви явно не герой тех сопливых романов Сасаке.
Победы уж точно ждать не стоило бы, даже надеяться на нее - ущерб самому себе. Судьба, словно Бог Смерти - смотрит в твои глаза холодным и расчётливым взглядом, прижимая к тонкой шее острый клинок руками ближних, пока твой вжимается острым концом прямо в ее печень, не спуская с поводка.
— Что-то ты сегодня необычайно рано. — Нежный и мягкий голос, возможно, заставил сердце Бога Смерти забиться чаще, но обманчивый гул собственного сердца дал понять, что женское суждение далеко от правды. Однако, он улыбается, хотя в это сложно было бы проверить, не увидь наяву.
Вечно хмурый. Серьезный до работы. Вечно от Кишо веяло чем-то до жути смердящим. Наверное, это была смерть, что тянется за ним по стопам. От него точно веяло смертью. А от нее чем-то холодным и обжигающим, словно бы ты внутри бушующего урагана, а вокруг сосновый лес только вот после дождя.
Она расплывается в невероятно теплой улыбке, пока оттирает от своей тарелки остатки давно приготовленного, остывшего и съеденного ужина. Иви никогда не ждёт своего названного мужа, потому что знает о бесполезности этого действия. Первое время девушку это доставало. Потом пришлось смиренно есть в одиночестве, смотря то новости, то фильм, то в тишине ужинать, глядя на пустующее место за небольшим столом на четверых, где стояла пустая тарелка, приборы и пустой бокал.
Иногда бокал не доживал до прихода Аримы.
Сегодня, наверное, раньше закончились тренировки с Хайсе, а может Кишо решил, что следователю лучше передохнуть, прежде чем вскоре отправиться на изнурительное задание по аукциону.
Иви тоже в этом всем участвует.
Хайсе Сасаке - мальчишка, который под мягким крылышком следователя Иви Моро и жёстким надзором орлиного зрения Аримы Кишо стал частью их маленькой семьи, словно младший брат, о котором девушка могла лишь мечтать, глядя на свою измученную матушку, приговаривающую, что Иви такая жизнь не светит.
Она солгала.
— Бумажная работа. — Отвечает Кишо, отрезая все подходы для расспроса. Размеренным и спокойным шагом приближаясь к девушке, мужчина обвивает ее тело руками, утыкаясь носом в волосы.
Пахла она лавандой и корицей, чем-то холодным и сладким, выжигающим нос от одного вдоха. Прижимая теплое тело к себе, следователь кладет рядом с мойкой свои очки, опускаясь лицом к макушке. Мягкий поцелуй оставляя на назначенном месте, мужчина приводит утробу в лёгкое замешательство.
Это уже стало неким жестом его заинтересованности. Цепочка, на самом деле, тянется далеко и долго. Ничто переросло в интерес. Интерес в привыкание. Привыкание к волнению. Волнение к легко отрицаемым чувствам. Чувства к пониманию. Стадия понимания вот-вот перешагнет к стадии любви, но все так и стоит на своем месте, нервируя до последнего.
— Когда вижу парочек, то вспоминаю, как бегал за тобой в года академии. Сразу становится от чего-то до воспоминаний. — Издевательски выводит девицу Кишо, заставляя ее от недовольства вспыхнуть до красноты на кончиках ушей.
Какой же он всё-таки врунишка.
— Бегал? Это ты сейчас так неудачно попытался пошутить или мне все же показалось? — В голосе Моро звучало неподдельное, но такое довольное удивление, хотя ради поддержания атмосферы все же пришлось добавить осуждения в тон. Казалось, что ещё слово и ложка, что приспокойно вытиралась — сейчас полетит прямо в лоб следователю. — Оу, нет, Кишо, ты не бегал за мной. Никогда такого не было. Все было настолько наоборот, что можно целую серию романов писать о том, как я добивалась тебя. Неприступная стена на моем пути, что смотрела на все мои попытке стать ближе - словно это чуждый тебе огонь, обжигающий до костей. А я, в силу своего глупого обещанию самой себе изменить свое предназначение, не видела, насколько косыми взглядами на меня смотрели. Я просто...
Девушка замялась, пытаясь подобрать хоть какое-нибудь объяснение тем эмоциям, что она испытывала в момент принятия решений. Иви помнила тот момент своей жизни, когда сидела и пила с сокурсниками, веселилась и улыбалась, смеялась от души, а потом, когда приходилось расходиться, оставалась одна, где-то посреди шумного Токио, ища себе места. Единственное место, где ей можно было жить, был Арима Кишо, открывающий дверь блудной утробе в любое время суток, помогал ей и на каждое "Только не говори отцу..." отвечал понимающим молчанием.
Иви не была такой, как Арима.
Иви была глупой и не рассудительной, желала жить на полную, пока была такая возможность.
Иви была счастлива, зная, что носит тяжкий груз ответственности за свои поступки и действия.
Арима видел во всем, что она делает - глоток свежего воздуха, который она приносила и выдыхала на него, не давая зарываться с головой в дым этой скучной жизни.
— Я просто считала тебя ненужной цепочкой в моей жизни, от которой я всегда успею и смогу избавиться, а в итоге все повернулось против меня в один миг.
Арима улыбается. Снова. Все же, в его представлениях Иви всегда была девчонкой, лишь на словах такая резвая и бойкая, а стоит ей увидать опасность в виде гулей, так она завизжит, убежит, будет плакать в страхе и просить больше никогда не выпускать ее, но нет. Ее решимости стоило завидовать. Она, командир отряда зачистки, видела такое, что не видели даже люди его команды. Трупы людей. Гулей. Животных. Она добивала своих же. Наблюдала за тем, как ее людей едят. Как желающие жить ползли без ног, волоча за собой кишки. Неприятное зрелище, но самый минимум опасности.
— Глупо, наверное. — Пожимает плечами следователь. — Однако, когда мне сообщили, что на зачистке той школы, где мы задержали группу гулей, на тебя напали их остатки и последователи, то мое сердце, впервые, пропустило удар. Глядя на тебя, с кучей трубок, с рукой без пальцев в бинтах, я понял, что в момент у меня словно суть не отобрали что-то очень важное.
Иви опускает взгляд и смотрит на левую руку. В том бою ей пришлось пожертвовать мизинцем и безымянным пальцем, оставляя одну фалангу, но спася всю кисть. Она улыбается, ведь это было меньшее зло из того, что ей придется пережить в последствии. Столько смертей и жертв, что спасли многих людей, нуждающихся в помощи.
— Чего-то мне не хватало с тех пор, как нам указали друг на друга, повесили невероятную ответственность на обоих, впечатали ярлык "суженых". Я понял, с того момента, что само определение "утроба" — просто глупое объяснение собственности, эгоистичное присваивание личности. В тот промежуток времени я понял, что мне не хватало твоей улыбки, голоса и смеха. Или просто мнимое и молчаливое присутствие рядом.
На одном дыхании, словно впервые признается, произносит Кишо, заставляя девушку тихо хмыкнуть. Однако же, на самом деле, что-то из разряда этих слов, он повторял часто, чтобы Моро не забыла, что внутри холодного Аримы теплиться невероятное чувство, не передаваемое тремя банальными словами. Нет, он никогда в жизни никому, особенно ей, не говорил смазливое "я тебя люблю". Он доказывал это своими поступками и мелкими действиями.
Иногда, когда Иви не здоровилось, Арима сидел подле нее и читал при тусклом свете книгу, что она не успела дочитать. Его спокойный тембр, хмурость на любовных моментах, усталое потирание глаз. Моро запомнила абсолютно все его действия, поглядывая из-под прикрытых век. Чего стоит его забота, когда рабочие травмы предполагают постельный режим или гипсование? Кишо не отходит от девушки, уверяя, что лучше так. Хотя, все же, оставлять ее одну приходилось. И не раз находил он ее на полу, спокойно ожидающую пока следователь вернётся и поможет ей после всех провальных попыток подняться.
Иви отставляет в сторону промытую посуду в назначенное место и выключает шпарящую кипятком на изуродованные ладони воду, вспоминая сколько раз Кишо ей жизнь спасал, когда она необдуманно решилась служить у него. Она оборачивается к стоящему позади мужу и опирается поясницей на высокую столешницу, ладони на край положив. Все же, уставший Голубь чем-то завораживал ее.
Ее мама вряд-ли хотела жизни дочери, как у нее самой, и Кишо исполнил эту последнюю просьбу женщины, что, в надежде на понимание, пришла к юноше на разговор. Сейчас ее дочь счастлива, хоть и в клетке обстоятельств, но свое обещание Арима сдержал, оберегая и защищая несносную Иви.
— Господин Цунейоши рассказал мне, что ты, в запрет всему, сидел возле моей кровати часами напролет, читая мне всякий приносимый ими бред, надеясь, что твой голос может мне хоть как-то помочь. И, честно говоря, он мне видимо помогает по сей день. — Моро проводит пальцами по щеке молодого человека, и клонит голову, думая о том, что их жизнь часто была подвержена опасности, да и времени на жить у них немного, но они все равно продолжают наслаждаться этим. Тем, как быстро течет время рядом. — Знаешь, странно было открывать глаза и видеть перед собой спящего Ариму Кишо, которому, вроде как, должно быть побоку на мое состояние, ведь нет меня - нет всех сопутствующих проблем. Закрываешь глаза в пустующей комнате, нагнетенной тишиной, а открыть их, фокусируясь на твоём лице и глазах, пока ты что-то читаешь мне. Наверное, тогда я поняла, что ты звено моей жизни, которое мне не выкинуть.