Тёмный рыцарь Тибы

Лунный свет проникал сквозь занавеску в сырую, душную комнату, где держали Хатимана. Его тело лежало на боку на холодном полу. Голова Хатимана все еще кружилась, в темноте прямо перед ним на корточках сидел Ироха. На ней больше не было школьной формы, теперь она снова была в длинном фиолетовом пальто, розовой рубашке на пуговицах, черном жилете и черных брюках. Но на ней не было никакой косметики, только лицо Исики Ирохи. Оглядываясь назад, она увидела вешалку для одежды, на которой висели наряды горничных. Там стоял офисный стол с кожаным креслом, на котором кое-где виднелись прорехи. Хатиман быстро сообразил, где находится. — Это… это Служанка кафе «Ангел». — Прохрипел Хатиман. Фасад кафе, который Тори использовала для хранения его запасов Яда. — О-о-о, такой умный. Ироха хихикнул. — Ну и детектив. — Ты… Хатиман уставился на своего похитителя. — Ты стоял за всем этим. Все это. Губы Ирохи растянулись в усмешке, глаза стали узкими. — Динь, динь, динь. Семпай, ты такой умный, только когда это имеет значение, хотя хе-хе-хе. Заложив руки за спину, Хатиман попытался высвободить их, но, почувствовав путы, понял, что она связала ему руки веревкой. Глядя на его ноги, они были связаны веревочным шнуром. Так много страшных мыслей заполнило его голову. Как долго он отсутствовал? Были ли остальные студенты в безопасности? Эта девушка привела школу в такой переполох страха. Однако были мысли, которые овладевали его разумом хуже всего. Во-первых, Ишики Ироха отправился за Хикигайей Хатиманом. Ни Хаяма Хаято, ни Миура Юмико, ни Охотник. Она пошла за Хикигайей Хатиманом. Во-вторых, неужели его беспомощно убьют? Никто не знал, что с ним случилось, и, в отличие от прошлого раза, Бэтмена не было рядом, чтобы спасти его. Ироха встал и отошел. — Тебе нравится костюм? Берд купил его для меня. Она подняла воротник, выставляя напоказ свою одежду. Хачиман знал, что она имела в виду, когда сказала это, она взяла деньги Тори, чтобы купить одежду. — Если ты хочешь стать похитителем шоу, ты должен выложиться до конца. Как и я, я бы сказал, что определенно убил его на культурном фестивале, настоящий шоу-стопор хе-хе-хе. — Спросил Ироха. — Вы настоящий комик, леди. Хатиман кипел. -Ооо. Комедийная дама? Хм, Леди Комедия. Глаза Ирохи страшно заблестели. — А теперь у меня появилась идея. Охохохоо Леди Комедия, ты гениальный маленький человек. Она сидела на столе, скрестив ноги. — Где мои вещи? — спросил Хатиман. Ироха наклонился назад и потянулся за ней, с легкостью вытаскивая свою тяжелую сумку, поднимая ее и ставя перед ней. — Я его не открывал. Но мне действительно интересно, какие секреты у вас есть в этом маленьком мешочке с трюками. Но зачем портить веселье сейчас? Она швырнула сумку в другой конец комнаты. Соскочив со стола, она слегка подпрыгнула, присела на корточки и потрепала Хатимана по щеке. Хачиман отпрянул, откинул голову назад и оскалил зубы. — Охохохо, посмотри на себя. Такой злющий. Ироха показал ему зубастую ухмылку. — Неужели твоим сюрпризам нет конца? Хатиман молчал, не отвечая на ее вопрос, и продолжал свирепо смотреть на нее. А Ироха просто смотрела на него, все еще не сводя своих коварных глаз с его хмурых глаз и сохраняя эту ужасную улыбку. — Хм, ты такой могучий человек, а? — Спросила Ироха, прищурив глаза, интригуя и наслаждаясь тем фактом, что Хатиман сосредоточил свой гнев и внимание на ней. Она схватила Хатимана за воротник, заставляя сесть прямо. Она держала его за воротник, заставляя Хатимана повернуться к ней лицом, она смотрела на него с ухмылкой и коварными глазами, а он смотрел на нее с твердым хмурым выражением на лице. — Посмотрим, изменится ли это. — Прошептала зловещая дама, заложив свободную руку за спину. И Ироха вытащил что-то такое, что заставило сердце Хатимана замереть, его глаза перестали быть агрессивными, а хмурость исчезла. Пистолет Ирохи «Пять-семь». Ироха все еще ухмылялась, и, к ужасу Хатимана, она положила ее ему на лоб. Сердце колотилось в груди, вены пульсировали в голове. Холодный пот катился по спине -Слишком плохо для тебя, малыш. Воспоминание о Криминальном Переулке всплыло в его голове, и теперь это происходит снова. Но вместо того, чтобы в прошлый раз звать на помощь, Хатиман смотрел на Ироху, его глаза сузились, а брови нахмурились. Он стиснул зубы и с рычанием выдохнул через нос. Ироха, приставив дуло пистолета к его лбу, увидел реакцию, которую он вызвал у нее. Ее зловещая ухмылка медленно исчезала. Ироха отвел пистолет от его лба, но Хатиман не ослаблял яростного сопротивления, которое он испытывал. Мерзость в глазах Ирохи рассеялась, даже то, что она только что сделала, не заставило его показать свой страх. Снова приставив пистолет к ее спине, они продолжали смотреть друг на друга. — Ни капли слез, ни единого пресмыкательства, ни даже мольбы о помощи. — Сказала Ироха так, словно была поражена. — Любой стал бы умолять о пощаде, может быть, где-нибудь внизу произошел бы несчастный случай. — Я прямо вижу, как Хаяма-семпай плачет до слез, просто умоляет и плачет. — И, может быть, наша маленькая умная уточка будет просто реветь и визжать, как свинья, которой она и является. Ироха встал и отступил назад. Она указала на Хатимана: «Но ты, ты даже не вздрогнул. Что за человек, а? Хачиман не ответил, он просто смотрел на нее, ища выход из своей борьбы. Ироха выглядела так, словно пыталась прочитать Хатимана, сжимая рукой подбородок и не сводя глаз с его хмурого лица. — Ишики. Хатиман попытался успокоить ее. — Нет-нет, думаю, я понимаю почему. Ее злобная ухмылка вернулась, показывая ему зубы, — Ты… — Вы уже видели это раньше, не так ли? — заключила леди Комеди. Хатиман, как и в прошлый раз, промолчал. — Такое случалось с тобой и раньше, — сказал Ироха. Интерес Ирохи действительно возрос. — Ишики, послушай меня. — Ты должен прекратить это, — прошептал Хатиман. — Я… — Ироха указал на него, — я понимаю тебя. Хачиман не предвидел этого замечания, но и не мог предвидеть, что она его поймет. Она подошла к нему, а Хачиман сидел прямо, и она встала над ним, зажав его колени между своих ног. Хатиман просто не мог предсказать, что она собирается сделать, он просто не мог понять ее. — Думаю, у нас больше общего, чем ты думаешь. — Сказал ему Ироха. Это заставило его разозлиться на нее: «Я не убийца, который терроризирует школу. И ты обижаешь своих одноклассников. Леди Комеди издала свой ужасный смешок, она наклонилась, приблизив свое лицо к его лицу, ее тело упало вниз, и она сидела у него на коленях. Хатиман взвизгнул от тяжести, упавшей ему на колени. — О, посмотри на себя, ты говоришь так, будто тебе небезразличны эти люди. Она захихикала, ее глаза расширились от истерики. Но очень быстро ее глаза наполнились злобой, а хихикающая улыбка исчезла. Как только шутливая внешность исчезла, Хатиман по-настоящему насторожился, особенно когда она была так ужасно близко к нему, сидя у него на коленях. — Ты считаешь себя частью этих людей? Тон Ирохи вскоре понизился, как будто в ее голосе звучала обида. — Потому что ты участвуешь в этой дурной шутке клуба? Или что ты проводил время с этим дерьмовым учителем или с нашим маленьким умным поросенком? Кем ты себя возомнил для этих идиотов, ты, мистер номер один, ненавистный парень в школе? По глазам Хатимана было видно, что ее слова его встревожили. — Я скажу им, кто ты такой, — прошипел Ироха. Для них ты просто отвратительный подонок, урод, монстр. Как мой. Хачиман оставался неподвижным, ему было слишком хорошо знакомо, что его называют уродом, все это время были оскорбления за его спиной, и ни одно из них не было сказано ему в лицо. И по сравнению с психопатом, который только что терроризировал школу, он продолжал свирепо смотреть на нее. — О, я вижу сомнение в твоих нахмуренных бровях. — Сказала Ироха, ее тон был низким, не похожим на милый или маниакальный тон раньше. — Как в том плохом анекдоте про клуб, в котором ты и эти двое находитесь. Придурок Юкиносита и Молочники, они нуждаются в тебе прямо сейчас, чтобы исправить любую маленькую неприятность, которую они получают от любого жалкого студента, который приходит к ним. Насколько они бесполезны, если бы тебя не было рядом, я имею в виду, посмотри сейчас на Хаяму-семпая и его так называемых друзей. Хатиман по-прежнему ничего не говорил, все, что он мог сделать, это продолжать пытаться заставить ее сосредоточиться на нем, пока он пытался найти какой-нибудь выход из этого положения. Ироха продолжил: — Когда ты им не нужен? Они просто вышвырнут тебя вон, из своего маленького рая радости. Глаза Хатимана медленно сузились, слушая Ироху. Это было непроизвольно, но недоверие в нем говорило ему, что в том, что она только что сказала, может быть циничная правда. Однако он также знал, что это относится не ко всем. — Выбросили, как мусор, — продолжила она. — К чему ты клонишь? — Сказал ей Хатиман. Ироха придвинулась к нему, и он попытался откинуться назад. Его дискомфорт от ее близости был ясно виден на его лице, и она принимала это. — Все это дерьмо, брошенное в тебя, проходит через тебя, как ничто другое. Все это тебя совсем не касается! И что это значит, хм? Ироха самодовольно поднял бровь. — Это значит, что с тобой случилось что-то гораздо худшее. Сделал тебя… поврежденным безвозвратно. Очень, очень плохой день. Взгляд Хатимана в первый раз был разбит вдребезги, ярость в его глазах исчезла. Ироха заметил, как изменилось выражение его лица, и сказал: Этот неуравновешенный, психопатичный, терроризирующий убийца только что разгадал его суть. Никто из его окружения не мог этого сделать — ни Обслуживающий Клуб, ни Шизука, ни его семья. Хачиман посмотрел в ее глаза, которые были так близко от его глаз. Мэй показалось, что в ее глазах читаются мания и истерия. Но сквозь весь этот ужас был взгляд, который показывал что-то еще, что-то очень тревожное из-за того, что это было в ее глазах из всех людей. В выражении ее лица читалось понимание. Понимание боли и страданий. И это заставило его понять, что единственный способ узнать все это — это то, что она знала это из первых рук, она понимала это из первых рук. — Вы говорите, что правы, потому что знаете? — Сделал вывод Хатиман. Теперь настала очередь Ирохи хранить молчание, она отвернулась от него, наконец-то давая ему передышку. Она встала, и Хачиман почувствовал, как тяжесть свалилась с его колен и к ногам вернулась чувствительность. Ироха не сводила с него глаз. Ироха отступил назад и уставился на него. Заложив руки за спину, Хачиман попытался развести их в стороны, скрывая напряжение в теле, но галстук держал его руки крепко. — Черт возьми. — Хм, — промурлыкал Ироха, — Скажи мне, какой у тебя был плохой день, хм? Сколько у тебя плохих дней? Хачиман прикусил язык за сомкнутыми губами, сохраняя баррикаду молчания. — Расскажи мне. Ироха с улыбкой наклонился вперед, но Хатиман по-прежнему держал язык за зубами, он совершенно не собирался проливать ничего такого, что могло бы выгодно поднять его над собой. — СКАЖИ МНЕ! Леди Комеди зарычала со своей ужасной ухмылкой. Хатиман выпрямился, приобретая настороженный и сосредоточенный взгляд, если она приближалась к нему. Ему нужно было подыграть в любую больную игру, в которую она хотела с ним поиграть, если он мог потянуть время. — Хочешь знать, сколько их, а? — Сказал Хатиман, его стоический голос каким-то образом все еще звучал. — Слишком много плохих дней. Уголок рта Ирохи растянулся в ухмылке. — Какого черта с тобой случилось, а? — спросила она. Хатиман глубоко вздохнул и сказал: — Пфф! Леди Комеди разразилась хохотом. — Хи-хи-ха-ха! Милая, почему ты думаешь, что я притащил тебя сюда, если мне на это наплевать, а?! — И вдруг вы сменили цель? От Хаямы ко мне? — Возразил Хатиман. — Ба! Он жалок и презрен! Какую бы дрянь я ни видел в нем раньше, какая плохая шутка! Леди Комеди усмехнулась. — С другой стороны, ты! Хи-хи-хи! Какая драгоценность! Ты бросаешься прямо на меня в преподавательском кабинете, преследуешь меня и получаешь пулю, как чертов чемпион! И все ради этих людей! Какой ты бриллиант! Только где, черт возьми, ты был, а?! Хатиман замолчал, Ироха просто слишком наслаждался его дискомфортом. — Но я вижу, что вы не отвечаете на вопрос. — Спросил Ироха. — А теперь рассказывай. Твой… Плохой. День. Хатиман чувствовал, что у него не так уж много осталось, чтобы пойти против нее, особенно если она слишком опасна, что может пойти за кем-то еще только из-за него, он снова нахмурился, но ему нужно было играть в ее игру, если это заставит ее сосредоточиться на нем и держаться подальше от кого-либо еще. — Мой плохой день. У меня… был почти смертельный опыт… Я почти…получил… Хатиман потащился. Но Ироха решил вмешаться. — Тебя чуть не убили из-за пистолета, приставленного к твоей голове? Прямо как минуту назад? — Быстро сказал Ироха. — Я вижу это в тебе. Хачиман посмотрел на нее с мрачным изумлением, и Ироха понял, что она снова попала в точку. Тишина была единственным ответом, в котором она нуждалась. — Ну что, семпай? Ироха промурлыкал. — Я был… жертвой… преступления. Человеком по имени Роман Сионис. Черная маска. Глаза Хатимана скользнули в сторону. — Преступление чуть не лишило меня жизни. — Охохо Черная Маска, а? Брови Ирохи поползли вверх. — Спросил Хатиман, чувствуя пустоту в груди. — Ты знаешь Черную Маску? — Но ты каким-то образом сбежал, ха-ха! Везучий пес! Ироха хихикнул, и она не ответила на вопрос: «Если ты Туз в колоде, то я должен быть Джокером». Она развернулась и продолжала хихикать, стоя спиной к Хатиману. Хатиман быстро воспользовался случаем, оторвав задницу от земли, его скованные руки двинулись по ней, теперь его руки были под коленями. Хатиман оглянулся на то, что она говорила, пытаясь понять, чего же она на самом деле хотела. -С тобой такое уже случалось. -Я вас понимаю. -Да, я знаю, что прав. -Если ты Туз в колоде, то я, должно быть, Джокер. Глаза Хатимана на удивление смягчились, собрав все воедино. Прежде чем он успел пошевелиться, чтобы поднести руки к ногам и груди, Ироха тут же обернулся, увидев, что его руки больше не были за спиной, Хатиман замер, он почувствовал, как у него похолодело в животе, что его поймали. — О, посмотри, как ты пытаешься освободиться. Какая прелесть, хи-хи-хи. Она снова захихикала. — И все же, ха-ха-ха! И все же единственный выход отсюда — это дверь за моей спиной. И ты все еще хочешь попытаться освободиться. Хахахаха! ХА-Ха-ХА! Хатиман оставался неподвижен, до этого момента все еще ничего не мог из нее вытянуть. — Что с тобой случилось, Ишики? — Серьезно спросил ее Хатиман, пока она все еще хихикала. — Хм, интересно? Ироха постучала пальцем по подбородку. — Что, черт возьми, со мной случилось, хе-хе-хе? Она подошла к офисному столу, пододвинула стул и села на него. — Уииии! Леди Комеди развернулась в кресле, как ребенок на прогулке. — Давайте посмотрим, какой у нас есть выбор. Что такое вариант А? Я был избит до полусмерти пьяными руками и словами матери? . Не-а. Глаза Хатимана сузились, пытаясь понять. — К чему она клонит? — Как насчет варианта Б? Школьные сучки говорят обо мне всякую чушь, и, возможно, им просто нравится нажимать на мои кнопки? Хм? Хатиман слушал ее, слушал те «варианты», которые она перечисляла. — Или, может быть, вариант С? Смерть в семье, которая оставила очень, очень забавный привкус во рту, о, в буквальном смысле этого слова. Я имею в виду на самом деле, вкус, который заставляет тебя сходить с ума по нему, хе-хе-хе. У Хатимана медленно отвисла челюсть, но он продолжал держать ее закрытой. Увидев это, Ироха сказал: «Но я думаю, что дал более чем достаточно этих вариантов. Итак, эти несколько вариантов, интересно, какой же из них настоящий, хммм? Его желудок был тяжелым и жестким, теперь он мог собрать большую его часть по кусочкам. — Это все они, не так ли? Исики? Глаза Хатимана поднялись и уставились на нее. Она промахнулась своим молчанием, показывая, что знает о Черной Маске, и говорила так, будто знает, кто он такой. Она попала в самое яблочко, сказав, что он поврежден и не подлежит восстановлению. И вместе с этим он тоже знал, кем она была на самом деле. Она была кем-то вроде него, вырезанным из той же ткани. Жертва преступления, боли, гнева и страха. Оба упали в эту темную бездну. Но хуже всего было то, что преступление отняло у нее дорогого ей человека и отравило ее до того состояния, в котором она находилась сейчас. Она упала еще ниже, чем он. Исики молчал, наклонившись вперед, медленно приближаясь к его лицу. Мерзость и зло на ее лице немного рассеялись. И в ее глазах читалась боль. Если сложить все это вместе, то за тем фактом, что она убила преступника из Готэма, она стала жертвой яда, который вызвал у нее слишком сильную тошноту. Он почувствовал то, чего не испытывал ни к одному из врагов, с которыми сталкивался, — сочувствие. Несмотря на всю безнравственность, то, что она действительно пыталась сделать, — найти кого-то, с кем она могла бы соединиться в пропасти, в которой она находилась. Крик о помощи, причем самым извращенным образом. Она попробовала с Хаямой Хаято, и у Хаято был свой замок сверстников, который ей нужно было разрушить. Используя кольчугу, отправляя Юмико в ее ловушку на складе. И наконец она попыталась взять его силой, шокировав при этом всю школу. Но потом Хикигая Хатиман буквально бросился за ней, и теперь она хотела его. Он должен был остановить ее, а он не может сделать этого как Охотник, он должен был сделать это как Хикигая Хатиман. — Все это случилось с тобой, — догадался Хатиман. — И что-то в тебе влияет на тебя. Заставил тебя разыграть этот спектакль, убить контрабандиста Ядов и навредить людям в школе. И прямо из расплывчатого пятна в долю секунды быстро промелькнул Ишики, чья-то рука схватила его за рот, а пальцы сжали щеки. Откинув голову назад, он ударился о стену позади него, его череп зазвенел и завибрировал от удара. — Довольно. С этим детективным дерьмом. — прошипела леди Комеди, ее лицо было в дюйме от его. — Ишики. Хатиман задохнулся от хватки Ирохи на своем лице. — Ты… не должна этого делать. Не делай это… хуже, чем есть. Ее хищные глаза пытались выследить его душу, но это не сработало. — Тч. — Ироха отстранился и обернулся. Хачиман добрался до веревки, связывающей его ноги вместе, вытащил веревку и ослабил путы, он подтянул колени к груди, а его рука обхватила ноги, наконец вернув их к груди, к груди. — Выбирайся из этого рабства сколько хочешь, тебе все равно нужно передать мне хе-хе-хе. А я — девушка с пистолетом. Ироха покачала головой и хихикнула: — Ишики, послушай меня. Хатиман встал. — Ты должен остановиться. Ты сказал, что понимаешь меня, но если это правда, то ты знаешь, что это неправильно. — О, я понимаю тебя, я бы сказал, что знаю тебя лучше, чем кто-либо другой. Но что действительно забавно, ха-ха-ха, ты не отпускаешь меня и не ныряешь вниз по спирали. Мы оба существуем благодаря им. — Леди Комеди шагнула к нему. Она пыталась втянуть его в свое безумие, вот почему она сказала ему, что он все еще был подонком для окружающих его людей. Она так сильно хотела кого-то, с кем могла бы соединиться, увлекая его в свою собственную бездну. Теперь Хатиман вспомнил, что в одном она ошибалась. Она была не единственным человеком, который знал его лучше, чем кто-либо другой. Этот человек был тем, кто показал Хатиману, как использовать боль, чтобы подняться над собственными ужасами и стать лучше. Не смакуй, не топи и не поглощай безумие. Несмотря на то, что они не встречались уже много лет, этот человек все еще тянулся к нему. Брюс Уэйн, Бэтмен. Эта девушка, которую поглотили ее ужасы, находилась в глубоком темном месте. И Хатиман должен был вытащить ее из ее собственной пропасти, прежде чем она освободится и причинит боль кому-нибудь еще. Он мог только надеяться, что она не упадет еще глубже. Возможно, все зависит от этой ночи. Хатиман поднял руки над головой и опустил их на живот. Отведя руки еще дальше назад и сжав лопатки вместе, одним резким взмахом он освободил застежку-молнию. Теперь, когда Хатиман наконец освободился, Ироха отступила назад, и ее рука незаметно потянулась за спину. Хатиман медленно поднял руку и сказал ей: Рука Ирохи отодвинулась назад, палец коснулся огнестрельного оружия. — О, посмотри, как ты пытаешься играть со мной в психоанализ. — Сказала Ироха, и злая улыбка вернулась на ее лицо. Хатиман придвинулся ближе и сказал: «Я не хочу, чтобы кто-то пострадал или что-то похуже. Ты и так уже сделал слишком много. Но все может измениться. Ироха сделал шаг назад, и Хатиман придвинулся чуть ближе. — Позволь мне помочь тебе, — сказал Хатиман. Глаза Ирохи расширились, услышав это впервые в жизни, ее грудь подпрыгнула. «Hehehehe.» Леди Комеди издала медленный и тревожный смешок. — Хе-хе… Леди Комеди захихикала, запрокинув голову, и рассмеялась: «Ха-ха-ха!» Леди Комеди вытащила пистолет и направила его на Хатимана. — Нет, нет, нет. Ишики, ты же не хочешь этого делать. Хатиман остановился и протянул руки. Ее голова опустилась, открыв глаза, выглядевшие зловеще. — Под помощью ты подразумеваешь бросить меня в тюрьму, да? А-а-а, это и есть помощь, а? — Нет. Исики. Хатиман быстро ответил: — Вы могли бы обратиться за помощью. Это не ты, это то, что заражает тебя, и ты не можешь позволить ему победить. Вы знаете Уэйн медицинского, из «Уэйн Энтерпрайзис»? Я уверен, что они могут вам помочь. Тебе просто нужно остановиться, пока не стало слишком поздно. В ее руке дрожал маленький осколок. Тяжесть пистолета давила на ее руку. — Просто опусти пистолет, Ишики, — сказал Хатиман. Позволь мне помочь тебе. Глаза Исики Ирохи остекленели. Слабое теплое свечение коснулось ее груди, ее дрожащую руку потянуло вниз под тяжестью пистолета. — Тебе не все равно, да? Ироха захныкал. Единственный человек, который проявлял заботу с тех пор, как она спустилась в ямы. От всего этого у нее болела голова, дыхание участилось. Ее план провалился так плохо, что она не знала, что делать. Хатиман видел, что она в панике, и не мог этого допустить. — Ишики, успокойся. — Твердо сказал ей Хатиман. — Помочь мне? Ироха покачала головой: «Помоги мне…Hehehehehe…» Леди Комедия ужасно рассмеялась: «Ха-ха-ха! АХАХАХАХА! Хатиман расставил ноги, держа их согнутыми, если ему действительно нужно было двигаться. Леди Комеди подняла пистолет и дважды выстрелила. Хатиман мгновенно сделал сальто в сторону и спрятался за столом. Леди Комеди выпустила еще пять пуль в потолок. Громкие удары эхом разнеслись по всей комнате, и Хатиману пришлось зажать уши ладонями. Когда она снова нажала на спусковой крючок, раздался лишь щелчок. Увидев открытый затвор пистолета и пустой патронник, она бросила пистолет и продолжала смеяться. — Ха-ха-ха! В нос Хатиману ударил запах серы. Он выглянул из-за стола и увидел, что ее больше нет в комнате, а дверь открыта. Он перепрыгнул через стол и направился прямо к своей сумке, открыв ее, он глубоко вздохнул, увидев, что его вещи были в ней. Леди Комеди сбежала вниз по лестнице и выскочила из задней двери здания. И она побежала по переулкам прочь от кафе «Горничная». В панике она не знала, что делать, потому что один человек проявил беспокойство. Она думала, что сможет заставить кого-то вроде нее участвовать в ее прекрасной лжи. Но вместо этого кто-то пытался спасти ее, и она не могла с этим справиться. Леди Комеди продолжала бежать. Хатиман вскарабкался на крыши, чтобы его не заметили, когда Ироха только что выстрелила из своего пистолета. Он попытался поискать внизу какие-нибудь признаки ее присутствия, но там не было абсолютно ничего. — О боже, этого не может быть. Хатиман зарычал, вырывая волосы. Перепрыгивая через другую крышу и заглядывая в каждый угол переулка, чтобы найти ее. И все же ее не было видно. Хатиман пересек крыши, убегая от кафе «Горничная». Вскоре после того, что она сделала, это место привлечет к себе внимание. Не было никаких зацепок или следов, указывающих, куда ушел Исики Ироха, когда Хатиман убегал с места преступления. Он снова потерял след. -Нет, нет, нет. — Хатиман тяжело дышал. После всего этого времени Исики Ироха была ответственна за ужасные поступки, совершенные со школой и учениками, но она была жертвой чего-то из Готэм-Сити, и это исказило ее. И снова она сбежала. Хикигая Хатиман не мог спасти ее.