Тёмный рыцарь Тибы

Охотник, стоя на наружной лестнице офисного здания, наблюдал за своей добычей внизу. Двое мужчин лет двадцати, одетых в белые рубашки и офисные брюки, сосредоточенно стояли на обочине уединенной улицы. Женщина в зеленой куртке и синих джинсах, чуть моложе мужчин, выглядела немного потерянной и осторожно подошла к ним. Она стояла довольно близко к одному из мужчин и, казалось, спрашивала у них дорогу, возможно, в бар или клуб. Один из мужчин указал направление, дама поклонилась в знак благодарности и уже собиралась уходить, когда другой мужчина подошел к ней, возможно, спрашивая, не присоединится ли она к мужчинам, и обнял ее за плечи. Женщина убрала руку и отступила, повернувшись к ним лицом, говоря, что предпочла бы, но мужчины все еще продолжали уговаривать присоединиться к ним. Теперь она выглядела очень робкой, отступая от них, и снова отказала им. Мужчины все еще беспокоили ее, спрашивая еще раз. За спиной женщины медленно опустилась черно-красная пелена, мужчины увидели ее и застыли на месте. Увидев их удивленные лица, она обернулась и увидела черную фигуру в капюшоне, медленно поднимающуюся выше нее. Охотник стоял с свирепым взглядом, мужчины внезапно отступили назад, обескураженные этим зрелищем. Женщина обернулась и ахнула. Хантсман стоял неподвижно, и взгляд его был по-прежнему непоколебим. Думая, что этот человек в капюшоне спас ее, она пискнула «спасибо» и собралась пройти мимо него, чтобы избежать испытания. Но из ниоткуда Охотник протянул руку и крепко схватил ее за плечо, заставив вскрикнуть от неожиданности. Удерживая ее на месте, Охотник повернул голову и уставился на нее. — Верни телефон. Сейчас же, — скомандовал ей Хантсман. Робкое выражение ее лица вскоре сменилось раздраженным. Не видя выхода, она издала цок. Она вытащила телефон, который лежал у нее в кармане. Увидев его сейчас, один из мужчин полез в карман и понял, что он пуст. Женщина протянула ему телефон, и Хантсман взял его у нее из рук. Отпустив карманника, она тут же побежала. Хантсман швырнул телефон обратно владельцу. — Держись подальше от улиц. — Сказал Хантсман людям, прежде чем повернуться, выстрелить из грапнельного ружья над головой и, пошатываясь, подняться на вершину. -Слава богу, у меня есть зрение электрического поля, я бы не увидел, как она крадет у него телефон. — Хантсман пересек крышу и вернулся домой. — Завтра возвращаются студенты второго курса, а это уже головная боль. Утром Хачиман еле волочил ноги по дороге в школу, он почти не разговаривал со своей семьей, если вообще разговаривал. На самом деле он не разговаривал с сестрой, то ли потому, что ему не о чем было с ней говорить, то ли потому, что она все еще молчала, что, откровенно говоря, не слишком его беспокоило. -Почему ты все время ходишь кругами с этой штукой в голове? Он заметил, что некоторые второкурсники тоже приближаются к школе. Они вернулись из поездки в Киото. Он вошел в здание школы, переоделся в домашние туфли и направился в класс. Однако как только он выглянул из-за двери, то заметил резкую перемену в атмосфере между студентами. Было слишком тихо, основная клика сидела и вообще не разговаривала. Услышав шаги далеко позади, он обернулся и увидел Миуру Юмико, которая спускалась по лестнице и направлялась к нему. Она все еще была одета в свою черную толстовку с капюшоном, но сняла пластырь с лица, обнажив синяк на носу и выцветший порез на щеке. — Доброе утро. Юмико почтительно поздоровалась. — Доброе утро. Он поздоровался в ответ. — Ну, как… как твоя рука? — Спросила она. Она не могла точно сказать, так как он был одет в школьную форму. — Лучше, все равно надо дать ему зажить. Хатиман медленно взмахнул рукой. — А твой нос? — Ну, хуже не становится, вот что. — Но потом она закрыла глаза и глубоко вздохнула. — Я не знаю, как я покажусь своим друзьям. — Ты говоришь о том, что они комментируют твое лицо или спрашивают, что произошло за последние несколько дней? — Спросил Хатиман. — Вроде того и другого. Юмико покачала головой, думая об этом. — Может быть, нам просто придется предоставить объяснения Хирацуке-сенсею. И мы все еще не знаем ничего нового об этом психопате. Но как только она прошла мимо него и подошла к двери класса, то уловила летаргическую ауру, которую создавал класс. Юмико повернулась к Хатиману, и они обменялись взглядами, прежде чем войти в класс. Какеру, Оока и Ямато сидели на своих местах и болтали между собой. Юи переводила взгляд с мальчиков на девочек в своей клике, на ее лице читались беспокойство, замешательство и вина. А Хина смотрела на свой стол, вялая, потерянная, как пустота. Она вообще не участвовала в клике. Однако Кавасаки Саки и Тоцука Сайка выглядели одинаково. Хатиман и Юмико сели, и Хаято вошел последним. Видя, в каком состоянии находится его клика, глаза Хаято погрустнели еще больше. И Хатиман заметил это, заставив его задуматься, знал ли Хаято об этом. Он молча занял свое место. Все держались особняком, мальчики могли завязать разговор, в основном рассказывая Хаято о том, что произошло во время поездки в Киото, но девочки вообще не разговаривали. Хина выглядела так, словно только что отключилась от всех, Юи выглядела напряженной из-за этой ситуации. Юмико не отрывалась от учебников. Хачиман, подперев голову рукой, наблюдал за напряжением в клике, за тем, как изменился ее собственный мир. Все изменилось, их мир, который хотел сохранить статус-кво, больше не мог существовать. От кольчуги до нападения Юмико на заброшенный склад, до катастрофы на культурном фестивале, нападения на «Троицу Собу», а теперь еще и это. Если у Хатимана и было хоть одно предположение, так это то, что сделка с признанием между Хиной и Какеру пошла вниз, в яму. Он подозревал, что, возможно, Хина знала о чувствах Какеру, но она хотела, чтобы все осталось по-прежнему. Юмико решила набраться смелости и сказала: «Итак… я полагаю, вы, ребята, наслаждались своим временем лучше, чем мы». Юи повернулась со своего места лицом к Юмико. — Ну, я думаю, что мы… — Она невольно ахнула, увидев шрам на щеке Юмико. — Что случилось с твоим лицом? Это привлекло всеобщее внимание, и Юмико разозлилась на Юи за то, что та свистнула в свисток, и прошептала: В… — Ого. — Громкий голос Какеру украл внимание, — Это выглядит отвратительно. Что случилось? Хаято быстро попытался подавить этот момент, — Так вот, Тобе, это не… — Тоби, просто держись подальше от этого. — Юмико поморщилась, но давление на щеку от выражения лица заставило ее немедленно пожалеть об этом от острой боли, которую она получила. Она приложила ладонь к порезу на щеке: Рука, лежавшая на ее щеке, почувствовала влажное пятно, шрам снова открылся. Юмико убрала руку от пореза, маленькая капелька крови скатилась по ее щеке к подбородку. — Юмико, с тобой все в порядке? — Спросила Юи, сложив руки на груди. Юмико не ответила, вместо этого она порылась в сумке и достала пару спиртовых тампонов. Она встала и направилась к двери. Но как раз в тот момент, когда она собиралась выйти, Хирацука Шизука встала на ее пути. — Миура? Шизука увидела кровоточащий порез на ее лице, и Юмико быстро закрыла его рукой. Шизука тихо вздохнула: «Иди помой его и возвращайся». Юмико кивнула и вышла. Шизука поднялась на подиум и положила книги. Шизука перевела взгляд на Хатимана, он не сводил с нее глаз, пока она смотрела на него. Он понял, что она собирается сделать, и откинулся на спинку сиденья. -Все закончится хорошо. Шизука откашлялась: «Утренний урок, надеюсь, тебе понравилось путешествие. Я должен перейти к делу. К сожалению, я должен начать день с ужасных новостей, прежде чем мы начнем урок. — На нашу школу снова напали, — вздохнула она. Вздохи и шепот поднимались от студентов, пока Шизука не заставила их замолчать. К сожалению, были ранены. А нападавший, которого опознали как того самого подозреваемого, который руководил нападением на школу во время культурного фестиваля, сбежал. — Она помолчала. — Сейчас полиция разбирается с ситуацией, а школа просит учеников вернуться домой сразу после уроков и занятий в клубе. Все молчали на своих местах, Хачиман нахмурил брови. — Сейчас будет очень трудно ее найти. Сделав это заявление, Шизука продолжила урок. После того, как расписание на день закончилось, Хатиман быстро покинул класс, прежде чем Юи смогла его увидеть. Он был на первом этаже, у торговых автоматов. Его палец завис над кнопкой, чтобы заказать Максу кофе, но вместо этого он нажал на банку с хризантемовым чаем. Он смотрел на горизонт города с лестницы, на которой стоял. — Хм, значит, несмотря на вражду между Юкино и ее семьей, она ничего не знает, если верить Харуно, которая не является надежным источником. Юкино могла бы уже вызвать на них полицию, если бы ненавидела преступников, но раз она этого еще не сделала, значит ли это, что она действительно невежественна? Ну… Наверное, это правда, она как бы невежественна в том или ином вопросе. Хатиман стоял в дверях Служебной комнаты Клуба. Он решил, что сможет провести там немного времени, чтобы проверить их и не дать Шизуке заподозрить неладное, если он не появится. Он слышал голос Юи, болтающей с Юкино. — Кроме того, ты слышал, что блинное заведение у станции просто супер вкусное? — В самом деле? Он услышал голос Юкино. — Давай иногда сходим туда, Юкинон. Даже если в классе царил беспорядок, у Юи и Юкино все еще было свое убежище в Клубе обслуживания. Хатиман открыл дверь и предстал перед ними. Их болтовня прекратилась, когда в клубную комнату вошел Хачиман. В комнате воцарилась тишина, и Хатиман, медленно поставив сумку, сел. — Итак, ты пришел, Хикигая-кун, — заговорила Юкино. — С возвращением Юкиносита, Юигахама. — Поздоровался Хачиман, мысленно возвращаясь к словам Альфреда. -Хорошие манеры делают человека сэром. Он решил повторить то, что сказала Юмико: «Итак, я предполагаю, что вы наслаждались своим временем лучше, чем я». Юкино и Юи слегка вздрогнули. — Ты расскажешь мне о результатах запроса? — Что случилось? — спросил Хачиман у Юи, хотя был совершенно уверен в том, что произошло. — Э-э… н-ну… Юи попыталась что-то сказать. Юкино решила говорить за нее. — Мы выполнили просьбу Тобе-куна. Во время поездки в Киото мы создали место, где Тобекки мог бы признаться Эбине-сан. Однако Эбина-сан отвергла его, сказав, что никогда больше не увидит его таким, и убежала. Юи продолжала смотреть себе под ноги, чувствуя себя очень неловко. Хачиман заметил, что у него мелькнуло подозрение, и собирался дать им знать. После нескольких секунд молчания он обратился к Юи: — Вы знали, что это произойдет? — Что? — пробормотала Юи, протестующе махнув рукой. — Что? Н-нет, не знаю, не знаю. — О’кей, позволь мне перефразировать это, — сказал Хатиман. — Ты хорошо представляешь, что Эбина думает о Тобе? — Я… ну… Она была вынуждена замолчать. Тогда она была настолько поглощена эмоциями игры в купидона, что последствия были для нее непредсказуемы. Юкино отхлебнула чаю и ответила: «У нас были некоторые прогнозы, что исход будет именно таким. Но мы все равно выполнили просьбу Тобе-куна. — Вы к этому стремились? — Спросил Хатиман Юкино с обманчивыми манерами. — Чтобы разбить клику? Юи посмотрела на это невероятно свысока: «Нет. Д- мы сделали это с ними? Он видел, что Юкино это встревожило, и она спокойно сказала: «Тобе-кун пришел к нам, чтобы помочь своей просьбе. Цель этого клуба состояла в том, чтобы сделать все возможное, чтобы помочь людям, которые приходят к нам, расти «. — В данном случае Юкионшита? — Спросил Хатиман, и в его голосе послышалась обманчивая вежливость. — Господи, как, черт побери, Альфред умудряется поддерживать такую речь? — Тобе-кун был честен со своими чувствами. Он был честен с самим собой, а не притворялся поверхностным. — Спросила Юкино. — Но разве так лучше для них, Юкинон? Юи повернулась к ней, полная сомнений. — Думаю, сейчас они не ладят. — Если это то, что нужно, чтобы разлучить их, — сказала Юкино, — то, возможно, тогда их поверхностные отношения не имели никакой ценности. Хатиман оставался пассивным, не выказывая никаких признаков согласия или возражения против ее слов. Он просто молчал. — Хикигая-кун? — спросила Юкино, выпрямившись. Он повернулся к ней. — Что вы из этого извлекаете? — Спросила она, не сводя с него глаз. Она снова отхлебнула чаю. Голос Хатимана был обманчиво спокоен. — Ты почти так говоришь, как будто Обслуживающий Клуб играет в Бога, почти. Выносить суждения об отношениях, которые имеют значение, и о тех, которые не имеют значения. И все остальные должны последовать за ним. Это заставило обоих напрячься, Юкино сказала: «Хикигая-кун, пожалуйста, избавься от своего заблуждения. Мы вовсе не играем в Бога. Мы просто подготовили сцену для Тобе-куна. Мы помогли Тобе-куну вырасти из этого. — Театр для Тобе был мышеловкой для Эбины. — И ты хочешь, чтобы они росли, разрушая узы, которые считаешь поверхностными? — спросил Хатиман. — У вас нет такого же соглашения? — С помощью чего? — Поверхностность Хикигая-кун. — Спросила Юкино. Хачиман достал телефон: «Вообще-то это не мое дело. Я не говорю, что буду делать то же, что и они, я просто понимаю, почему они такие. Но опять же, это не мое дело. Юкино нахмурила изящные губы, в ее глазах читалось предательство. — Хикигая-кун, я думал, ты его терпеть не можешь. — Когда я это говорил? Хатиман поднял бровь. — Я просто сказал, что знаю, почему они поддерживают это в своих отношениях. Хатиман вернулся к серфингу в сети в своем телефоне. Однако была одна вещь, которая ему не нравилась в этом исходе. Теперь, когда клика не объединилась, школьному преступнику было бы гораздо легче прикончить Хаято, если бы полиция не вмешалась. Юи то и дело переводила взгляд с Юкино на Хатимана, но остановилась на том, что уставилась на стол прямо вниз. Стук в дверь привлек всеобщее внимание. Вошел Хирацука Сидзука: Я знаю, что сейчас не самые лучшие времена, но у меня есть для вас работа, ребята. — В чем дело? Хатиман убрал телефон и спросил, еще одна просьба была чем-то, в чем он действительно не нуждался, но он держал пари, что Юкино и Юи примут эту просьбу, чтобы занять свои мысли. — Заходи. — Шизука оглянулась через плечо. И с этими словами в клубную комнату вошел Широмегури Мегури. Сложив руки вместе, Мегури улыбнулась: «Нам нужна ваша помощь в одном деле». — Широмегури-сэмпай? — Спросила Юкино. Президент студенческого совета повернулся к выходу, жестом приглашая кого-то войти. И она вошла. Студентка, о которой Хатиман догадался бы, что она первокурсница. У нее были волосы до плеч, а под школьной формой — розовый кардиган. — О, Ироха-Тян, — поздоровалась Юи. — Юи-Сэмпай, привет. — Сказала новенькая, заложив руки за спину и выглядя милой и милой. — Яхалло. Давно не виделись. Хатиман оставался пассивным, немного стоическим. Увидев его, Ироха мило улыбнулся. Они с Мегури сели и объяснили ситуацию. — Кандидатура президента студенческого совета? — Спросила Юи. — Ага. — Ироха кивнула, заметив, что Хатиман смотрит на нее, и сказала: — Держу пари, ты думаешь, что я не выгляжу. Хатиман тоже не очень хотел развлекать его ответом, Ироха продолжал выглядеть полным энергии симпатичности. — Могу сказать, что я часто это слышу. — Тогда в чем же дело? — Спросила Юкино с чашкой чая в руках, привлекая внимание Мегури и Ирохи. Мегури ответила за Ироху: — А, точно. Исики-сан баллотируется в президенты. Ее глаза смотрели в сторону немного застенчиво, — Но э-э, нам нравится э-э, мы бы предпочли, чтобы она не побеждала. Глаза Хатимана скосились, у Юи был вопросительный взгляд. — А? Вы не хотите быть президентом? — Тогда зачем участвовать в выборах? — Спросила Юкино. — Ну, на этот пост я добровольно не пошел. — Люди вошли в меня без моего разрешения, — сказал Ироха. Она приложила палец к губе: «Наверное, я плохо выделяюсь? Я имею в виду, что я менеджер футбольной команды и хорошо ладил с Хаямой-семпаем и его бандой, так что я думаю, что создал образ, не осознавая этого. — Чтобы стать кандидатом, нужно не менее тридцати человек. Это довольно сложный розыгрыш, — сказала Юкино. — Либо так, либо тебя настолько уважают. — Добавил Хатиман. — Конечно, я хорошенько поговорю с преступниками. — Сказала Шизука, скрестив руки на груди и прислонившись к стене. — При условии, что ты знаешь, что они есть. Хачиман повернулся к ней. — Ребята, у вас есть идеи, что делать? — Спросила Мегури. — Проиграть выборы? — Спросил Хатиман так, словно это был очевидный ответ. — Ну что ж, Исики-сан теперь единственный кандидат. — Значит, нам нужен вотум недоверия? — Предположила Юкино. — Ах, но это сделало бы меня супер хромым! — Возразил Ироха легким плаксивым тоном. -Хм, — произнес Хатиман, — если ты все еще хочешь сохранить лицо, то если она проиграет по причине, которая не является ее самой, то это может сработать. Скажите, что если та, кто произносил вашу предвыборную речь, сильно отстала, то никто не будет держать на нее зла. На несколько секунд в комнате воцарилась тишина, Хатиман огляделся, Юи, Мегури и Ироха широко раскрыли глаза. Шизука уставилась на него, и после того, что он сказал ей в переулке, ей в голову закралась циничная мысль: она знала, что Хатиман придумает что-то подобное. — Что? Хачиман все смотрел на него. — И кто произнесет эту речь? Юи опустила глаза и спросила: — Звучит не очень приятно. — Любой, кто готов это сделать. — Хачиман пожал плечами. — Я не могу одобрить такие методы. Все повернулись к Юкино, строго глядя на него. — И что бы вы тогда сделали? — Сказал Хатиман нейтральным голосом, не потрудившись спросить ее почему. Увидев стоический вид Хатимана, она расслабилась и сказала Мегури и Ирохе: «Я думаю, у нас нет выбора, кроме как поддержать другого кандидата и заставить его победить». — Если бы кто-то хотел получить эту должность, он бы уже объявил о своем участии. — Возразил Хатиман. — Ты собираешься заставить кого-то другого взяться за такую задачу, это почти как призывник или что-то в этом роде. — В конце концов, кому-то придется его укусить, независимо от того, привлекательно это или нет. Либо косвенная потеря доверия, либо кого-то призывают, так сказать, в президенты. А все остальные уходят безнаказанными. Хачиман произнес свою последнюю фразу. Услышав это, Юкино замолчала, спрятав дрожащие кулаки под стол. Затем вмешалась Шизука: «Похоже, теперь мы не придем к какому-то выводу. Попробуем в другой день. «Как попытка в другой день даст другой результат, чем сейчас?» — подумал Хатиман. — Ладно. Мегури и Ироха поднялись со своих мест и вышли. Хирацука Шизука тоже собралась уходить, но Юкино остановила ее. — Кто теперь выигрывает? — Спросила Юкино. — Выиграть что? — Спросила Юи Юкино. — Соревнование, чтобы решить, кто лучше подготовлен, чтобы помочь другим людям и их проблеме. — В чем я не хотел участвовать, — ответил Хатиман и посмотрел на учителя. — Победитель может приказать проигравшему сделать все, что он захочет. Юкино закончила. Двое оставшихся вдруг вспомнили об этом. — О, совершенно верно! — Спросила Шизука. — Гм… ну, пока я могу дать свою субъективную и предвзятую оценку. — Все в порядке. — Быстро сказала Юкино. — Да, конечно, все в порядке, она явно будет благосклонна к тебе. — Хатиман чуть не закатил глаза. — Если посмотреть на результаты, то я бы сказал, что Хатиман на высоте. Но в долгосрочной перспективе Юкиносита лидирует. Тем не менее, вклад Юигахамы жизненно важен для поддержания этого клуба на плаву. Шизука дала свою оценку. — Значит, пока нет явного победителя? — Спросила Юкино. — Похоже на то. — Значит, то, что наши мнения расходятся, не проблема? — Что? — спросила Юкино, ее голос снова звучал как ее холодное «я», — Что нет никакой необходимости в том, чтобы у нас с ним были одинаковые методы. — Ну и как это отразится на деятельности клуба? — Сказала Шизука президенту клуба. — Члены клуба могут участвовать, если пожелают. — Спросила Юкино. Услышав это, Хатиман решил встать, как будто получил добро от президента. Юи выглядела удивленной и опечаленной. Юкино выглядела холодной, с намеком на унылое предательство. — Я думала, мы оба ненавидим поверхностность больше всего на свете. В дверях Хатиман сказал ей, его стоическая натура не дрогнула: Какое бы решение или кого бы вы ни выбрали на пост президента студенческого совета, удачи вам. И он покинул клубную комнату. Он не собирался обременять себя ни отказом Юкино от его идей, ни мантией президента студенческого совета. Какой бы ответ ни был у Клуба Обслуживания, так тому и быть. После ночной прогулки по городу и на следующий учебный день ему дали ответ. Хатиман обнаружил, что сидит напротив Шизуки в учительском кабинете после окончания учебного дня. Она жевала никотиновую жвачку, глядя на Хатимана с видом профессионала. — Юкиносита пришел ко мне сегодня утром. Сказала, что собирается баллотироваться на пост президента студенческого совета. Шизука сообщила ему эту новость. — Это так? О’кей, — сказал Хатиман, все еще выглядя невозмутимым. — Вы для этого меня сюда позвали? — Хикигая, что ты будешь делать? — Спросила Шизука, скрестив руки на груди. — Я должен что-то сделать? — Только ты знаешь ответ. — Ничего? Я имею в виду, если судить по квалификации, то она, скорее всего, самая лучшая. — О, я уверена. Шизука вставила резинку в коренные зубы. — Если школа узнает об этом, они будут вне себя от радости. Особенно то, что произошло в связи с недавними событиями. — Они еще не знают? Ты им не сказал? Хачиман выпрямился. — Нет. Но я спрошу еще раз. Хикигая, что ты будешь делать? У Шизуки было такое выражение лица, словно она ожидала, что он скажет. — Ничего. Это ее выбор. Если она этого хочет, значит, она этого хочет. Хатиман откинулся назад. Шизука очень медленно моргнула, ее поразило разочарование. — Понимаю. Ну, просто хотел дать тебе знать, что теперь ты можешь идти, Хикигая. Он встал и собрался уходить, но Шизука остановила его первой: Хатиман остановился и повернулся к ней, она продолжила: — И я хочу спросить, есть ли еще что-нибудь, что вы хотите мне сказать? Хачиман посмотрел ей в глаза, он почти хотел, почти. — Нет. Шизука кивнула, и он вышел из кабинета. Вернувшись на первый этаж, Хатиман стоял у школьной раздевалки. — Она хочет взять мантию, а не заставлять кого-то другого пачкать за нее руки, прекрасно. В любом случае, я не думаю, что она знала бы о секретах своей семьи, если бы решила стать президентом студенческого совета. Он снял домашние туфли и уже собирался открыть шкафчик, когда в тишине раздался милый голос: Он повернулся и поздоровался: Она подошла к нему, похожая на воздушную голову с руками за спиной. «Э-э… Я просто хотел бы знать, как продвигается ваша просьба? — Тебе не о чем беспокоиться. Юкиносита будет участвовать в этой кандидатуре. Скорее всего, ее выберут президентом. Хатиман ответил: Ироха сладко заморгала, понимая, что ее проблемы решены. — О, о, понимаю. Что ж, тогда это хорошо, большое вам спасибо. Никто не захотел мне помочь. — Не благодари меня. Спасибо Юкиносите. Хатиман поднял свои домашние туфли, чтобы положить их в шкафчик. — О, обязательно, еще раз большое спасибо. Ироха поклонилась, но кое-что еще пришло ей в голову. — Подожди, я хотел кое о чем спросить. — Что? — Гм, ну, это связано с тобой, Юи-сэмпай и Юкиноситой-сэмпай. Ироха нервно сказал: «Почему ты такой……ты know…so …» — Итак… Хачиман открыл свой шкафчик, глядя на нее, пока она пыталась найти нужные слова. Чего он не ожидал, так это щелчка в шкафчике, и тут же тонкая острая боль проскользнула сквозь униформу и вошла в грудь. Он посмотрел вниз и увидел, что в него воткнута игла маленького шприца, и что бы там ни было, шприц теперь был в нем. Его глаза мгновенно расширились от шока, когда он услышал голос позади себя. — Почему так серьезно?