Узы: Друзья

      — С какого трупа вы сняли эту форму? — Саске жалел о том, что не задал этот вопрос сразу же, как Темари вручила ему чёрную рубашку, тонкий жилет, узкие штаны и высокие сапоги, не пойми откуда взявшиеся у них. Учиха никогда не видел подобной формы ни на одном из шиноби разных деревень, а значит, это либо форма самураев, скрытая за тяжёлыми доспехами, либо Альянс провёл реформы касательно обмундирования.       — Не с трупа, а из ящика, — усмехнулась куноичи Песка. — Мы совершили налёт на один из лагерей Альянса, который захватили Зецу. Чуть не подохли, пока обчищали тамошние запасы, но сумели унести несколько ящиков, в одном и оказались эти шмотки. Похоже, это какая-то особая форма Скрытого Листа.       Саске посмотрел на красную повязку на левом плече. Водоворот Узумаки, красовавшийся на спине каждого жилета чуунина и джоунина в Конохе. Другие деревни не изображали символ этого клана на своей амуниции, так что догадка Темари звучала бы довольно убедительно, если бы Саске сам не был родом из Скрытого Листа.       — Что-то я не припомню такой формы в Конохе, — выразил он свои сомнения.       — Ты же сам говоришь, что был на задании какое-то время. Может, пошили сразу, как ты ушёл, — хмыкнул Омои. Саске даже не повернулся в его сторону, хотя его вариант имеет место быть. Жилет напоминает те, что носят АНБУ Листа, только более тёмный и с лучшей защитой на плечах и вокруг шеи. Вполне возможно, что это новая форма АНБУ, невесть как оказавшаяся в обычном лагере.       Никто не стал дальше развивать тему новой одежды Саске. Ему и самому было всё равно — чистая, свежая одежда, не стесняющая в движениях, и хорошо. Его кимоно уже и на тряпки не годилось.       Лагерь перенесли туда, куда указал Учиха, хотя он предлагал пройти ещё немного дальше, чтобы расположиться на поляне, где они и встретились. Там открытая ровная местность, ручей, из которого можно пополнять запасы питьевой воды и ловить рыбу. Остальные отказались, аргументируя тем, что туда ещё долго идти по зарослям, а с сумками это не так-то просто. Тогда Саске предложил лично пойти вперёд, оставить на нужном месте кунай и перенести всех при помощи Техники Летящего Бога Грома, но такая идея также не внушала доверия новым сокомандникам Саске.       А точнее, тот, кто её предложил.       Саске не мог не видеть подозрения, которое обращалось в его сторону. Даже понимая, что он не Зецу, шиноби как-то косо на него смотрят, будто он из вражеской деревни. Но сейчас все деревни в мире друг с другом, так что остаётся только догадываться о причине столь предвзятого отношения к нему. Но да ладно. Как будто ему было когда-то не плевать на осуждение с чужой стороны.       Единственной, кто не испытывал к Учихе ни подозрений, ни беспочвенной ненависти, казалась Темари. Она с дерзкой, но бесхитростной улыбкой рассказывала ему о распорядке дня отряда, планах действия и боевых тактиках. Не забывала поговорить и о главном, то есть, о проблемах. Провизии у них почти не осталось, значит, нужно совершить налёт на лагерь врага. С помощью Сусаноо это будет едва ли сложно, но лагерь ещё нужно найти.       — На нас пару раз нападали Зецу, значит, у них неподалёку должна быть какая-то стоянка, — рассуждала Темари с серьёзным видом, параллельно расстилая спальник. — Будем надеяться, что у них найдутся припасы.       — А эти Зецу — они вообще кто? — задался вопросом Учиха. — Это какой-то клан ниндзя или?..       — Понятия не имею, кто это, но они определённо не люди, больше уж какое-то растение напоминают. У них без преувеличения бледная как снег кожа, и они все выглядят одинаково, как клоны. Возможно, какой-то эксперимент Мадары или что-то вроде.       — Раз уж они не люди, то нужно ли им есть? — скривил губу Саске. — Они могут получать энергию от фотосинтеза, если они и впрямь частично растения. А значит, им не нужно носить с собой еду.       — Да, но… — Темари задумалась, будто её мир перевернулся с ног на голову. — Твою мать! И что нам теперь делать? Надеяться на то, что у них всё же окажется немного еды?       — Да брось, капитан, для нас же всё равно не еда главное, — беззаботно махнула рукой подошедшая Куроцучи. — Нам бы только на Зецу поохотиться. А поесть и рыбы из ручья сможем, как новичок и предлагал.       Темари не ответила и отвернулась. Саске задумался. Почему она так переживает за еду? Что, дочь Казекаге не продержится на поджаренной на костре рыбе?       Нет, ей нужна далеко не еда, по крайней мере, не только. Саске заметил, что у Канкуро нога перевязана оторванным рукавом, а не нормальными бинтами. Стало быть, средства медицины у отряда отсутствуют. Да и свитки для запечатывания воскрешённых у них закончились, раз приходится удерживать Дейдару в передвижной клетке. Раз так, только на мелкие группы слабых врагов они и способны охотиться. Для большего им нужны припасы, военные пилюли, свитки, а они могут находиться только в укреплённом лагере.       — А как насчёт того лагеря, который вы ограбили? — подал идею Саске. — Вы сможете снова его найти?       — Мы-то сможем, — мотнула головой Куроцучи, — но, когда мы вчера его обчищали, Ао заметили до того, как мы успели скрыться. Теперь там наверняка усилили охрану. Пробраться туда и взять добычу незамеченными у нас точно не получится.       — А зачем нам оставаться незамеченными? — Все подняли на Учиху непонимающий взгляд. — Почему бы просто не ворваться и совершить налёт?       — Самый умный, да? — насмешливо хмыкнул Омои, оторвавшийся от полировки своей катаны. — Лагерь хорошо укреплён, кишмя кишит Зецу, а после прокола Ао там могут ещё и воскрешённые затесаться. Может, мы тебя слишком впечатлили, но нам впятером, ну и с твоей поддержкой, придётся ой как не сладко.       Впечатлили? Саске не понял, было это сарказмом или же нет. Чем они вообще могли впечатлить? Неспособностью поймать одного Дейдару?       Учиха не стал разжигать бессмысленный спор. Он смотрел на Омои и видел неудачника с раздутым самомнением. Он ничего не мог и при этом считал себя сильнее всех. Хм… Перекрасить бы ему волосы в жёлтый, и он будет очень смахивать на кое-кого. Хотя не очень. Между Наруто и Омои разница в том, что последний так и не вырос.       — В крайнем случае я могу отвлечь внимание стражи, а вы либо перебьёте их сзади, либо обчистите лагерь, — продолжал Саске. — Не знаю, на что эти Зецу способны, но едва ли им под силу пробить моё Сусаноо.       — Зецу, может, и нет, но Омои прав — там могут находиться воскрешённые, — рассудительно сказал Ао. — А Кабуто призвал целую армию: даже погибшие Акацуки под его контролем.       Саске скрыл своё беспокойство. Акацуки. Значит, может, и Итачи…       Нет. Итачи погиб, и даже если его воскресили, Саске не должен за ним гнаться. Ему нужно позаботиться о тех, кто ещё жив. Учиха едва успел смириться со смертью старшего брата, больше нет смысла бередить эту рану.       — Даже если среди воскрешённых есть опасные парни, Эдо Тенсей не так безупречна. Воскрешённые пусть и обладают бессмертием, но имеют куда меньшую силу, нежели при жизни.       — Кабуто смог каким-то образом обойти этот недочёт, — сообщил Ао. — Когда я ещё находился в штабе, то прекрасно чувствовал чакру знакомых мне Семи мечников Тумана — она была практически такой же сильной, как и при жизни.       Учиха поднял бровь. Кабуто призвал целую армию, обойдя ограничения по силе. Даже Орочимару не был на такое способен. А как он обошёл проблему контроля? Откуда у него столько чакры?       — Что, уже не так в себе уверен? — хмыкнул Омои, заметив колебания на его лице.       Саске покрепче сжал рукоять Кусанаги. Этот парень и впрямь нарывается. Ещё немного, и он на себе познает силу клана Учиха.       — Не советую его недооценивать, — неожиданно уверенно сообщил Канкуро. Он отошёл от своих марионеток, в одной из которых до сих пор брыкался Дейдара, и присоединился к всеобщему разговору. — Я видел, как его Сусаноо выдерживало удары Райкаге. Он не подведёт.       Упоминание Райкаге впечатлило шиноби из Скрытого Облака. Он с лёгким недоверием покосился на Саске.       — Ты сражался с Райкаге?       — Да, — кивнула Учиха. — Возникло недоразумение, а ты, как житель Кумогакуре, наверное, сам знаешь о его вспыльчивом характере.       — Как ты выжил после боя с ним?       — Ну, у него получилось пробить самую слабую версию моей брони, хотя мы бы оба умерли, если бы не Казекаге. Но в этом бою я буду использовать усиленную версию Сусаноо, так что не о чем волноваться, если среди воскрешённых нет никого сильнее вашего Райкаге.       Омои только фыркнул, отвернувшись.       — Райкаге, небось, пожалел тебя, иначе ты бы здесь не стоял.       — Так, что мы делаем? — пожала плечами Куроцучи. — Идём в набег или?..       — Полагаю, это зависит от решения капитана. — Саске повернулся к Темари, которая устремила задумчивый взгляд в землю. Ей предстояло сделать серьёзный выбор: рискнуть и повести людей в бой или же бездействовать и упустить ценную добычу. Налёт обещает принести выгоду, но только если пройдёт успешно. Если же нет…       Капитан подняла серьёзный взгляд на Саске.       — Ты уверен, что справишься?       — О себе я точно смогу позаботиться. Главное, не лезьте сами на рожон. — Саске давно зарёкся от самоуверенности и недооценки врагов, но сейчас он силён, как никогда прежде. Он спокойно может пользоваться Мангекё без риска ослепнуть, а это значит, что ему хватит всего лишь взгляда, чтобы вывести из строя любого врага, даже воскрешённого. Бояться стоит, только если среди воскрешённых окажется другой Учиха.       — В таком случае, — начала Темари, оглядев всех, — отдыхайте сейчас, а как только начнёт темнеть, сразу двинемся в путь.       — Есть, капитан! — в один голос сказали шиноби, Куроцучи даже честь отдала. А она говорила, что они это в шутку.       Все разошлись по своим спальным мешкам. Саске заметил, что в сумке, которую нёс он, спальник отсутствовал.       — Извини, новичок, но на тебя мешка нет, — со злорадной ухмылкой сообщил Омои. — Если хочешь, могу собрать тебе кучу листьев.       — Омои! — вмешалась Темари, но шиноби не снял с лица ухмылки. Она повернулась к Саске. — Не слушай его. Если хочешь, я могу одолжить тебе свой мешок.       — Не стоит, — с намеренной невозмутимостью отказал Учиха. — Я привык к суровым условиям. Заночую на ветке какого-то дерева. Разбудите, как соберётесь в путь.       Не дожидаясь возражений или новой порции бессмысленных насмешек, Учиха рванул наверх, высокими прыжками забравшись на толстую ветку подальше от лагеря. Даже оттуда он услышал, как Темари дала кому-то подзатыльник.       Саске принял удобную позу и постарался задремать, по привычке углубившись в свои мысли. Хорошо, что он научился контролировать эмоции, иначе уже сказал бы Омои пару ласковых. В другой ситуации Саске бы уже вызвал его на спарринг, чтобы проучить, но в этот раз у него нет такой возможности. Во-первых, он должен быть выше этого, во-вторых, он просто убьёт Омои, даже если будет поддаваться. И тогда Учиха потеряет потенциальных союзников. Ладно, он может потерпеть какого-то выскочку. Пока что.       Но терпеть с каждым разом становится всё сложнее. Омои уже не просто подозревает его, а натурально провоцирует. Хочет, чтобы Учиха сорвался и напал на него, тем самым доказав, что его подозрения оправданы. В таком случае, Саске будет намеренно игнорировать все его провокации. Бездействие не только не навредит его положению, но и, в качестве приятного бонуса, наверняка позлит Омои. Ну, а если он сам сорвётся и кинется на Саске — тогда Воля Огня свидетель, Учиха защищался.       Так или иначе, Саске волнует одно — как дела у его друзей. Сакура, Наруто, Какаши, Суйгецу, Карин — вот его истинные друзья, а не эти вынужденные союзники. Только ради них он и вернулся в треклятый мир шиноби.       Лишь бы с ними всё было хорошо…       — Наруто, проснись! — молила Сакура, хотя знала, что её друг ещё нескоро придёт в себя.       Несмотря на то, что у неё уже не осталось сил даже поднять руки, куноичи всё равно заставила себя склониться над Наруто и хотя бы просканировать его чакру. Ей часто доводилось лечить его, но ещё никогда она не видела Узумаки таким истощённым.       У Наруто всегда было полно чакры; даже после тяжёлых боёв у него оставалось больше чакры, чем в максимальном запасе среднестатистического шиноби. Объяснялось это принадлежностью к клану Узумаки, которые всегда славились большими объёмами чакры и жизненной силы, что делало их идеальными Джинчуурики.       Сейчас же у Наруто совсем не осталось чакры.       Наруто несколько дней разделял свою чакру на сотни клонов, используя при этом силу Девятихвостого. Только он был способен на такое, но теперь… его жизнь висит на волоске.       Почему, почему всё так происходит?! Стратегия Альянса была продумана до мелочей, армию вели величайшие ниндзя современности; так как же шиноби умудрились потерпеть поражение, потерять связь друг с другом и оказаться в окружении? Откуда у Мадары так много сил? Почему у Альянса так мало сил? Неужели армии из восьмидесяти тысяч шиноби и самураев недостаточно?       Сакура не хотела искать виноватых, но не могла не признать, что всё могло сложиться иначе, если бы армия Альянса состояла хотя бы на одного человека больше. Если бы в бою принимал участие всего один выходец из великого клана, война могла проходить совершенно иначе. И всё же, этот человек исчез перед началом войны.       Госпожа Цунаде сказала, что отправила Саске на задание, но Сакура сразу не поверила. Почему же он ушёл, не попрощавшись? Почему так долго не возвращается? Если бы он хотел вернуться, он бы за несколько часов выполнил любую миссию и вернулся домой. Но он до сих пор не возвращается, а значит — просто не хочет.       Сакура чувствовала себя униженной. Саске как будто ждал от неё только одного и, получив желанное, просто исчез. Ему было плевать на её чувства и безопасность. Ему, видимо, на всё было плевать.       Не уйди Саске, он бы точно не допустил поражения Альянса. Он самый сильный шиноби из всех, кого Сакура знает; война кончилась бы за два дня, будь он здесь. Но он оставил их на произвол судьбы. И именно из-за него, из-за его трусости и безразличия, Наруто сейчас умирает.       Сейчас последние капли чакры Узумаки уходят на печать, сдерживающую Девятихвостого, но этого недостаточно. Стоит только Лису захотеть, и он вырвется на свободу, убив Наруто и всех вокруг. Странно, что он до сих пор этого не сделал.       Так или иначе, каждая секунда могла стать последней. Если Сакура ничего не предпримет, Наруто умрёт, а вместе с ним и весь Альянс. Потом Девятихвостого наверняка поймает Мадара, и это станет концом всего.       Но что делать слабой, истощённой куноичи? Позвать кого-то на помощь? Быть может, Джинчуурики Восьмихвостого найдёт способ спасти Наруто, но искать его по всему лагерю у Харуно буквально нет сил. Ноги наотрез отказывались слушаться её, каждый мускул ныл от пронизывающей боли. Даже позвать кого-то на помощь не получалось, так как каждый хриплый крик застревал у неё в горле. Можно было только надеяться, что кто-то ещё обнаружит пропажу клонов Наруто и примчится на помощь, но Сакура не могла бездействовать. Она должна хотя бы попытаться спасти друга, иначе окажется ужасной подругой.       Но что она может? Единственный вариант помочь — влить немного своей чакры в тело Наруто. Тогда Девятихвостый не вырвется, а у Джинчуурики будут силы восстановиться.       Однако Сакура истощила свой резерв чакры на последнем пациенте. Остался только тот запас, который Сакура на протяжении трёх лет хранила для пробуждения Бьякуго. Ровно три года она копила чакру, метка на лбу Сакуры должна появиться уже в течении пары дней или даже часов. Если она воспользуется ею и перельёт даже малую часть кому-то другому, это может серьёзно нарушить её поток чакры, и придётся копить её заново.       Харуно не стала терять больше ни секунды и открыла свои каналы чакры, став переливать её Наруто. Ей жалко от того, что годы медитации окажутся напрасными. Она ведь была так близко к пробуждению Бьякуго, с которым её сила и выносливость возросли бы в разы. И всё же Харуно, не задумываясь, пойдёт на такую жертву ради друга. Какаши-сенсей учил, что только отбросы отворачиваются от своих друзей, и она не хотела быть отбросом.       Оставалось надеяться, что её чакры хватит Наруто. Она не знала, сколько чакры нужно члену клана Узумаки и Джинчуурики Девятихвостого для стабильной жизненной деятельности, так что передала ему побольше. Плевать на силу, главное, чтобы Наруто выжил.       — Прошу, Наруто, не дай моей жертве пропасть зря, — молила Сакура. — Только не умирай, Наруто…       Наруто чувствовал себя, как после двадцати съеденных мисок рамена, только без того чувства наслаждения. Его тошнило, чувствовалась сильная тяжесть, башка раскалывалась, жутко хотелось спать. И одновременно с этим он чувствовал себя совершенно нормально. Как будто он находился в двух телах одновременно.       Такие странные ощущения у Узумаки возникали только при попадании в своё подсознание, где его ждал Девятихвостый. И сейчас, подняв голову, Наруто убедился в том, что находится в гигантском коридоре, и только не менее гигантская решётка отделяла его от злобного демона.       Девятихвостый выглядел не так, как обычно. Коварную ухмылку он сменил усталостью в глазах. Лис сложил морду на лапы, будто вымотался не меньше, чем его Джинчуурики.       — В твоём распоряжении оказалась чакра самого могущественного существа в мире, и ты так халатно ею воспользовался, — пробубнил Лис, даже не глянув на Узумаки.       — Самого могущественного? Я, конечно, знаю, что у тебя завышенное ЧСВ, но мог бы хоть сделать вид скромного лиса, даттебаё! — поджал губы Наруто.       — Будь аккуратнее со словами, мальчишка. Ты сейчас живёшь только благодаря моему милосердию.       Девятихвостый потянулся когтем к решётке, не придавая усилий. В ту же секунду прутья затряслись, а Наруто почувствовал дикую боль в животе, да и по всему телу. Как будто его вот-вот разорвёт на части.       Боль утихла так же быстро, как и появилась. Подняв глаза, Узумаки увидел, что Лис убрал лапу.       — Мне ничего не стоит выбраться отсюда после того, как ты израсходовал всю свою чакру. Ты самый безответственный Джинчуурики из всех, что я видел.       — Так чего же ты ждёшь? — спросил Наруто, сразу же об этом пожалев. Если Лис задумается над тем, стоит ли ему оставлять в живых Джинчуурики, всё может кончится ой как плохо.       Лис опустил взгляд на Наруто. В его глазах Узумаки видел уже не ту ненависть, что раньше; скорее, суровое беспристрастие.       — Ты заинтересовал меня, Наруто, — начал Девятихвостый. — Ты первый Джинчуурики, который задумался о моих чувствах, а не только о моей силе. Не сказать, что я проникся к тебе, но я не желаю тебе смерти.       Наруто облегчённо выдохнул. Он не был уверен, что Лис и впрямь воспримет всерьёз его стремление избавить того от ненависти, хотя он говорил абсолютно искренне. Саске же получилось спасти, почему бы и его не выйдет?       Узумаки думал поговорить с Девятихвостым уже после победы над Мадарой, однако до того, как они с Би его нашли, кто-то уничтожил единственного клона, охранявшего Сакуру, а значит, она была в опасности. Пусть победа над Мадарой и прекратила бы войну, но Наруто не мог рисковать жизнью подруги даже такой ценой. Им с Би удалось буквально в последний момент добраться до лагеря Альянса и помочь отбить атаку. Они спасли Сакуру и остальных, но это было только начало.       С тех пор жизнь превратилась в буквально бесконечные сражения. Лагерь, в котором они находились, оказался в осаде. Клоны Наруто сутками напролёт сражались на всех фронтах против воскрешённых, но им просто не было числа. Страшно представить, что происходит прямо сейчас, когда Узумаки валяется без сознания. Он ведь единственный, кто способен находить Зецу. Как Альянс справится с последующими нападениями?       — Чего ты хочешь? — выжал из себя Наруто, медленно поднимаясь на ноги.       — Чтобы ты сам меня выпустил, — признался Лис. — Если ты сорвёшь эту печать, я освобожусь без последствий для тебя.       — Выпустить?.. Но тогда у меня не будет твоей чакры.       — Если ты этого не сделаешь — мы оба умрём. Ты потратил слишком много чакры. Твоя подруга сейчас пытается отдать тебе немного своей — только благодаря ней мы и говорим, — но этого не хватит и для твоей жизни, и для моего удержания. Не пройдёт и часа, как ты перестанешь дышать, а я исчезну и восстановлюсь только через пару лет. Этому я уж точно не позволю случиться.       — Оба коньки отбросим?.. — размышлял вслух Узумаки. — А может, лучше уж так?       — Чего? — Лис неожиданно распахнул глаза и распрямил уши.       — Если ты исчезнешь, Мадаре не будет смысла охотиться на тебя. Война хотя бы на пару лет закончится, и люди перестанут гибнуть.       — Ты идиот! — гневно рявкнул Девятихвостый, поднявшись на лапы. — Я предлагаю тебе спасти жизни нам обоим, а ты собираешься забрать меня с собой в могилу?!       — Ты же всё равно через пару лет восстановишься. Так что…       — То, что моя смерть будет временной, не делает её для меня желанной! — протестовал Лис. — Я не собираюсь с тобой тут подыхать!       — Слушай, мне и самому это не улыбается, даттебаё! — топнул ногой Узумаки. — Я-то умру навсегда, но я готов пожертвовать собой ради остальных!       — С чего ты взял, что Мадара прекратит войну?! Если он её уже начал, то не успокоится, пока не захватит весь мир шиноби! — Лис схватился за прутья решётки, и Наруто снова почувствовал боль по всему телу. — Выпусти меня сейчас же, или я убью тебя и сам выберусь отсюда!       От нового прилива боли Наруто согнулся пополам и опять свалился на пол. Всё вокруг затряслось, как при землетрясении, в ушах стоял ужасный звон.       Наруто не хотел умирать. Он всё ещё не стал Хокаге, поэтому нарушит своё слово, если сейчас умрёт. Однако он был готов пожертвовать собой и своими мечтами ради близких. Так же, как это сделали родители.       Наруто не был уверен, что Мадара прекратит войну, но, если есть хотя бы крохотный шанс, попытаться стоит. Всё равно лучшего варианта нет: если он отпустит Девятихвостого, то потеряет его силу, а без неё у него не получится остановить войну; а если Девятихвостый убьёт его, то тем более ничего не сможет сделать. В обоих случаях Девятихвостый окажется на свободе, а значит, Мадара сможет его поймать и с его силой погрузить мир в иллюзию.       Узумаки схватился за голову, боясь, что она вот-вот разорвётся на куски. Боль и грохот усиливались с каждой секундой, Кьюби буквально разрушал его сознание. А у Наруто даже нет сил крикнуть Девятихвостому, что он согласен снять печать. Он ничего не может…       Хотя… Интересно, а что будет, если он покончит с собой здесь? В сумке с боеприпасами лежит пара кунаев. Умрёт ли Наруто, если воткнёт один из них себе в глотку, находясь в своём подсознании?       Узумаки отбросил всякие сомнения и решил предпринять хотя бы что-то. Он быстро выдернул из сумки кунай и, зажмурившись, резким движением ударил себя в горло. Но ударил не лезвием, а кулаком. Наруто задумался, так как был в полной уверенности, что его рука нащупала рукоять куная, а теперь он куда-то пропал.       Только после пары секунд недоумения Наруто заметил, что боль и землетрясение прекратились. Тишину нарушала только громкая отдышка Джинчуурики. В остальном, царила гробовая тишина.       Узумаки, кряхтя, поднялся на колени и увидел, как Девятихвостый застыл, уставившись куда-то вниз.       — Ты…       Опустив взгляд, Наруто увидел кого-то, стоящего прямо перед решёткой Лиса. Незнакомец в белой мантии вскинул ладонь в сторону Девятихвостого, будто призывая или приказывая успокоиться. А может, он успокоил его какой-то техникой.       — Давно не виделись, Курама, — проговорил незнакомец, явно, Лису. Курама? Это так Девятихвостого зовут? Откуда ему это известно? И какого чёрта он забыл в сознании Наруто? — Я восхищаюсь твоей решимостью, Наруто, но не разбрасывайся своей жизнью. Она у тебя одна.       Незнакомец протянул в сторону правую руку и демонстративно выпустил из кончиков пальцев тот самый кунай, который со звоном полетел на пол.       Незнакомец повернулся к Наруто. Глаза Джинчуурики видели слегка размыто после приступа боли, и всё же он разглядел смутные черты лица одетого и белую мантию мужчины. Может, Наруто казалось, но он очень смахивал на портрет, висящий в кабинете бабули Цунаде.       — Первый Хокаге? — хрипло высказал свою невероятную догадку Наруто.       — Не совсем, — бесхитростно усмехнулся мужчина. — Меня зовут Ашура Ооцуцуки, и я твоя… — Мужчина внезапно запнулся и задумался, отводя взгляд. — Ну… Чёрт, как же оно звучит-то… В общем, ты — моя реинкарнация, так попроще будет.       Наруто добрых несколько секунд недоумённо смотрел на человека, назвавшегося Ашурой, пытаясь осознать смысл его слов.       — Твоя кто, даттебаё?