Короли рая / The Kings of Paradise

Ощутив нежное прикосновение, он понял, что снова находится в одном из своих снов. Он разглядел очертания женского тела и даже почувствовал её запах. Было раннее утро, мягкий свет уже успел проникнуть в пещеру. Ему нравилось её прикосновение, но… в то же время оно причиняло боль. Прохладные пальцы скользнули по его телу, и Драко прищурился, чтобы получше рассмотреть её. Он сфокусировал на ней свой взгляд, а она сосредоточилась на верхней части его тела, меняя «бинты». Очень реалистично… Он рассеянно подумал о том, что даже его сны уже не те, что были раньше. Наконец она остановилась. Неприятные ощущения медленно утихли, и он вновь вернулся в сон, где не чувствовал боли. Она зевнула и легла рядом с ним. Но не слишком близко — как он заметил про себя. Он преодолел полметра дистанции, прежде чем почувствовать её тепло, и почему-то это потребовало намного больше усилий, чем в обычных снах. Его грудь коснулась её спины, а рука лениво поднялась и тяжело опустилась на изгиб талии, пока не продвинулась ниже — на плоский живот, скрытый под льняной футболкой. И в конце концов он прижал её к себе ещё плотнее. И почти сразу же расслабился, почувствовав, как медленно просыпается его эрекция. И он не знал, что изменилось на этот раз. Может быть, он просто ощущал себя… по-другому, не так, как в своих обычных сновидениях. Может быть… дело было в том, как напряглось её тело. Может быть… … ЭТО БЫЛ НЕ СОН! Его глаза распахнулись. Дыхание участилось, он отчётливо почувствовал давление бинтов. И это не было каким-то недоразумением — он действительно прижимался к ней сзади, его рука лежала на её животе, он притянул ведьму к себе и был почти на сто процентов уверен, что она не спала! Чёрт! Его разум заметался в поисках решения. Она ещё не начала кричать. Малфой убеждал себя в том, что он пока что не пересёк черту. Но зачем он обманывал самого себя? Он уже пересёк черту! Совершенно определённо. Его разум пытался донести до него, что есть всего два варианта выхода из ситуации, но даже и их было слишком много! Потому что… он должен отпустить её! Он должен немедленно убраться отсюда — подальше от неё! Это единственный правильный вариант! Его сердце заколотилось как бешеное. Ощущения показались ему намного лучше, чем в его снах. Всё было настолько реальным, настолько невероятно возбуждающим, а он не кто иной, как лицемер, чёртов мудак! То, что он сделал, изменило абсолютно всё, чёрт возьми! Вчера он приложил максимум усилий, чтобы выставить себя настоящим ублюдком! Он сделал всё необходимое, чтобы убедить её в том, какой он отвратительный и невыносимый в своём свинском отношении к ней! И сейчас… среди бела дня… она узнала, что всё это неправда, потому что его слова были ложью. Он отметил про себя, что прошло очень много секунд… Малфой не понимал, как так получилось, что он сознательно выбрал неправильный вариант? Но его член рьяно «советовал» ему это. Его тело бесстыдно воспользовалось тем, что он ещё не полностью контролировал свои чувства спросонья. И он знал, на что идёт. Соблазн был слишком, чёрт возьми, велик и, конечно же, он поступал совершенно неправильно. Драко опустил голову к изгибу женского плеча и жадно, с открытым ртом вдохнул в себя её аромат. Его сухие губы коснулись обнажённой кожи… Чёрт! И в этот момент! Чёрт, чёрт! Он просто умер! Всё его тело почти дрожало от возбуждения. И, как и всё неправильное, это было слишком просто… Дыхание стало глубоким, и он практически почувствовал её мурашки на своём теле. Чёрт… Его губы тихо оторвались от её кожи, и в этот миг она резко вдохнула. «О да, она точно не спит…» — рассеянно подумал он, недвусмысленно прижавшись к ней своим твёрдым членом, и воздух снова шумно вырвался из её легких. Но… она не кричала. Его рука, словно сама по себе, скользнула ниже, забралась под ткань и встретилась с жаром её кожи. Он почувствовал мягкие завитки лобковых волос, и все разумные мысли покинули его голову — теперь уже ничто в этом мире не могло его испугать! Все опасения канули в ослепительном вакууме непередаваемых ощущений, и он скользнул по шелковистым волоскам ниже. Гораздо ниже! И по его сомнительной логике отсутствие хоть какого-то протеста с её стороны означало прямое согласие на продолжение. Его пальцы вслепую нашли чувствительную точку, и именно в эту секунду с её губ сорвался сдавленный стон. Голова откинулась назад, а тело бессознательно выгнулось, вдавливаясь в него, и его горячие губы вновь припали к её шее. Буйные волосы щекотали его щеку. Его зубы почти нежно впились в мягкую кожу, а язык порывисто облизал пульсирующую венку. Дыхание участилось в разы. Жар между её ног убивал каждую разумную мысль, каждое настоящее чувство, и он ещё раз потёр напряжённый клитор, теряя себя в этом чертовски идеальном моменте. Потребность попробовать её на вкус стала настолько непреодолимой, что он опёрся на другую руку так, что она почти легла на спину. Её рот был полуоткрыт, а глаза закрылись в сладкой агонии, и он несдержанно склонил голову. Она распахнула веки в ту же секунду, когда он сократил расстояние между ними. Их взгляды пересеклись на мгновение, и он накрыл её губы своими, прекрасно зная, что если не остановится, то пути назад не будет. Абсолютно никакого! И он, чёрт возьми, смирился с этим! Чёрт… Он жёстко вошёл двумя пальцами в её влажную тесноту, пока она не пришла в себя и не убила его за это. Когда она приоткрыла рот, чуть не задохнувшись от удивления, его язык требовательно скользнул между её губ. Глаза Драко тут же плавно закрылись, и его почти с головой захлестнул жар её рта и промежности. Она затрепетала под ним, а когда её внутренние мышцы сомкнулись вокруг его пальцев, он чуть не кончил в свои чёртовы штаны и внезапно почувствовал её язык на своём. Оргазм накрыл её, заставив забыть все опасения и страхи, и она задрожала. Он продолжил ласкать её язык своим, потерявшись в этом безумии, а потом прижал руку к набухшему клитору и в последний раз заглушил её беспомощный стон горячим поцелуем. Ему нужно сделать хотя бы один глоток воздуха, чтобы не задохнуться, нужно посмотреть на неё… Он прервал поцелуй. … и в этот самый миг понял, что волшебство момента улетучилось. Её взгляд был всё так же затуманен желанием. Она приходила в себя после оргазма, и он не мог поверить в то, что он сделал прямо сейчас! Его эрекция всё ещё была твёрдой как камень, но он вытащил руку из шорт, совершенно ошеломлённый этой ситуацией, и её щеки вспыхнули красным румянцем. Всё её тело, казалось, заразилось этим жаром, а затем она моргнула, сбрасывая с себя мечтательный вид. Внутри него всё заледенело — настолько открытым был этот взгляд… Он был таким болезненным, отчаявшимся, уязвимым и… он не знал, как ещё это описать. Он не хотел, чтобы это случилось! Он… просто не смог по-другому. Её отчаяние уступило место абсолютному неверию, и… он больше не мог здесь находиться! Всё прошло. Он и сам не понял, как ему удалось так быстро встать и покинуть пещеру — без единого чёртова слова, объяснения или извинения, потому что её взгляд буквально убивал его. Чёрт, чёрт, чёрт! Снаружи Скиллз лениво посмотрел на него, но Драко проигнорировал гориллу, прошёл к озеру и, упав на колени, зачерпнул ладонями прохладную воду. Он снова и снова смачивал своё лицо, испытывая наивысшую ненависть к самому себе, потому что у его поступка не было оправдания. Он прикоснулся к проклятой грязнокровке! Какой же он жалкий! Это было так неправильно с его стороны, а она… она ​​позволила ему это! Чёрт…

***

Она сидела на скале над пещерой, не сводя пустого взгляда с озера. Мечтала о разноцветных крыльях, как у тропических птиц, чтобы взять и улететь с этого острова. Поначалу любопытный Скиллз составил ей компанию, но когда ему стало скучно, тут же спустился вниз. Она больше не маленькая девочка, которая могла просто-напросто спрятаться ото всех… которая могла плакать до тех пор, пока её родители не придут и не решат проблему. Потому что решать и исправлять было нечего. Она неподвижно смотрела на заходящее солнце. Это был первый раз, когда она совершила ошибку, с которой не могла примириться из-за своего слепого высокомерия. Да, её заклинание не сработало и не уничтожило портключ, и она могла привести кучу веских аргументов, объясняющих, что оказаться в ловушке здесь, на острове, было намного хуже, чем… но не в её глазах. На самом деле она считала, что, в отличие от их заключения на острове, у утреннего происшествия могли быть куда более катастрофические последствия. Ошибка оставалась ошибкой, только если её нельзя исправить. И она верила в то, что они когда-нибудь и как-нибудь всё-таки покинут это место. Но этот инцидент… этот инцидент с Малфоем… был необратим. Как там говорят? На нет и суда нет, и она просто могла сделать вид, что ничего не произошло, но… она не сможет. Ей казалось, что на неё смотрели тысячи обвиняющих глаз, наблюдавших за ней, пока она лежала там в его объятиях. Её поступку не было оправдания. Она должна была вскочить, когда вдруг почувствовала его руку на своей талии. Должна была ударить его по лицу и убежать. Этим утром она просто поддалась усталости и после ночи, проведённой на улице, легла рядом с ним, но это не должно было случиться! И она не должна была уговаривать его пойти с ней… В её мысленном протоколе произошедшего накопилось бесчисленное количество пунктов, которые ясно показывали ей, что, когда и где пошло не так. Но она не остановила его. Этот факт был неоспорим. Она не понимала, как её тело могло отозваться на его прикосновения? А может, всё дело в простой анатомии? В том, что мужчина и женщина, находясь в длительной изоляции от человеческого общества, в конце концов достигали той точки, когда цель оправдывала любые средства? Без ограничений. И без единого исключения. Она пыталась посмотреть на ситуацию трезвым взглядом. Пыталась понять, что же с ней произошло? Но её интеллект сопротивлялся. Должно быть, это обычное сексуальное давление или что-то в этом роде, что неизбежно вскружило голову им обоим. Потому что он оставался всё тем же Пожирателем смерти, который называл её грязнокровкой. Прошлой ночью они разругались в пух и прах, Мерлин подери! Почему он это сделал?! Он не привлекал её. И он совершенно ясно дал ей понять, что тоже презирает её! Между ними не было ни многозначительных взглядов, ни внезапных «искр», ни запретных прикосновений… Она не узнавала себя. Может быть, это была конечная фаза её трансформации? Она так сильно изменилась на этом острове, может быть, это просто последний шаг? Она была настолько эмоционально измучена и равнодушна ко всему, что даже смирилась с близостью Пожирателя смерти, чтобы не оставаться одной. Это можно было сравнить с полётом на воздушном шаре вслепую, который стремительно нёсся к земле, израсходовав остатки топлива. Она рассеянно прикусила нижнюю губу. Это было так противоречиво! Он ясно дал ей понять, что находит её отвратительной. И не сосчитать, сколько раз он это упоминал. Выходит, он солгал? Гермиона с горечью скривила рот. Поэтому она позволила ему сделать это? Она не знала, что было хуже — то, что она — о Мерлин! — и правда кончила от его прикосновений, или то, что он сбежал после этого, как будто она была… абсолютно омерзительной. Её сердце билось как сумасшедшее. Горячее чувство вины снова захлестнуло её. Потому что… всё это было правдой. Они были врагами. Они месяцами пытались убить друг друга. Всё было именно так. Но приятная тяжесть его тела, примитивная гармония единого целого… Мурашки по коже, которые были сродни электрическому току, когда он… когда… Она тяжело сглотнула, потому что даже сейчас ощущала тошнотворно-прекрасное чувство при одной мысли о том невероятном оргазме. О том, как отреагировала на него каждая частичка её тела. Что же она позволила ему сделать с собой… А… что бы она позволила сделать, если бы он не остановился…? Если бы он не ушёл…? Сердце предательски громко стучало в её ушах. Она не знала ответов на эти вопросы. И, как она думала, это было самым худшим во всей этой ситуации. И… всё-таки он соврал. Он пообещал ей, что единственной опасностью, которую он представляет, является то, что когда-нибудь он убьёт её. И ей почти хотелось, чтобы он сделал именно это сегодня утром. Она так радовалась тому, что не сошла с ума на этом острове, но… с сегодняшнего дня всё изменилось. Она так гордилась собой, а сейчас ненавидела своё тело за предательство. У неё затекли ноги. Она встала и начала спускаться вниз со скалы. Спрыгнула последний метр и приземлилась перед входом, а он сидел на траве в нескольких метрах от неё, устремив взгляд в сторону озера. И она знала, что есть и другие важные дела, которые требовали их немедленного вмешательства. «Да и потом… это просто случилось», — упрямо говорила она самой себе. Они просто потеряли голову! С этого момента она могла стыдиться за то, что он удовлетворил её, ей это понравилось, а потом он сбежал. Она пыталась убедить себя в том, что он сам виноват. Это ничего не значило. Вообще ничего. Она должна развести костёр, должна поймать немного рыбы, пока не погасли последние лучи солнца, потому что её живот урчал от голода. А всё остальное… все эти ядовитые ошибки и прикосновения, поцелуи и обнажённая кожа… ничего не значили. И если она думала, что он собирается извиниться, объясниться или сделать что-то ещё, то она ошибалась — долго же ей придётся ждать… Гермиона не могла утверждать, что достаточно хорошо знает его, но она знала, что извинения и объяснения не были его сильными сторонами. Возможно, у него и были такие стороны, но деликатностью и тактом он уж точно не обладал. Она схватила копьё, прислонённое ко входу в пещеру. Гладкое древко, как обычно, приятно тяжелило руку. Она проследовала к озеру мимо него, вошла в воду и заметила первую рыбу возле своих ног. Её копьё устремилось вниз и пронзило блестящее тело, которое она тут же вытащила из воды. Сняла его с острия и небрежно бросила на берег, а потом, заметив следующую цель, проткнула и её — это было похоже на своего рода терапию. И в конце концов она перестала считать. Потеряв счёт, она вслепую закидывала копьё и даже перестала выбрасывать добычу на берег, просто оставляя в воде. В конце концов её одежда промокла насквозь, а вокруг голых ног покачивались трупы дюжины больших синеватых рыб. Она даже не заметила, что начала плакать, но её дрожащая рука застыла на месте. Несколько мгновений её грудь быстро поднималась и опускалась, а затем Гермиона смирилась. Бросила копьё на берег и начала собирать улов. Рыбы хватит на всех. Более чем. И ни одна рыбина не лишится своей жизни напрасно из-за её приступа безумия! Она запечёт каждую из них. Гермиона отчётливо чувствовала на себе его взгляд, выбираясь из воды, и в конце концов взглянула на него. Пресловутая гордость не покинула её. Даже сегодня. После того, как он оставил её одну. Его волосы были всё такими же спутанными, а борода — неопрятной и растрёпанной. На мужском теле виднелась грязь, но, похоже, его это не беспокоило. И, видимо, её тоже… Нет, наоборот — это помогло ей не видеть в нём Малфоя. Помогло воспринимать его как другого человека. Потому что он тоже претерпел некую трансформацию. Хоть и гораздо более кровавую, в отличие от неё. И Грейнджер не могла винить его в этом! Потому что она точно так же воспользовалась этой ситуацией! Он мог быть кем угодно. В своей голове она представляла не его. Она знала, что вступает на опасную почву, начав думать таким образом. Даже если бы она попыталась представить, что на его месте был Рон, руки Рона, поцелуи Рона… Гермиона понимала… что это неправда. Но она нуждалась в этом. Поскольку она не могла всего лишь за один день смириться с тем, что… кажется, восприняла его как-то по-другому. Казалось, он ещё больше дистанцировался от неё, и всякое чувство единения и общности испарилось как дым. Они снова вернулись к началу. Или, по крайней мере, к другому началу. — Я не голоден, — холодно прокомментировал он её маленькую резню, а затем встал и исчез за деревьями. Она крепко сжала зубы. И изо всех сил заставила себя не думать об этом. Потому что она не была грязнокровкой. Она не была отвратительной. Она вдруг возненавидела Малфоя ещё больше, потому что все его оскорбления обычно не задевали её. Не очень глубоко, не там, где это доставляло настоящую боль. Но прямо сейчас ей было очень больно. Там, где она не чувствовала этого уже несколько месяцев. У неё болело… сердце. И этот мудак не имел права доступа к нему!