Ночная мгла

      Была середина зимы, и давно остывшая после тёплой осени земля уже целиком покрылась снегом. Дни летели медленно, уже больше двух недель я просто сидела дома, мирно занимаясь бытовыми делами. Всё было тихо, спокойно и даже немного скучно, но такие передышки порой были жизненно необходимы.       Я уже и не надеялась на то, что когда-то смогу коротать день за днём так: уютно и даже по-семейному. Для меня сейчас лучшего времяпрепровождения и не придумаешь.       Например, у меня нашлось одно приятное занятие: по просьбе Сенджуро мы часто устраивали импровизированные уроки, на которых я показывала ему как писать акварелью. Милое и успокаивающее занятие, хотя на великий талант мои умения не претендуют.       Также Сенджуро понравилось играть с Кайхо, пытаться научить его командам, и иногда все мы проводили за этим занятием целые вечера. Было видно, что мальчику нравилось, что в доме атмосфера оживилась, и, по словам Кёджуро, он сильно повеселел с нашим приездом.       Вообще, иногда мне становилось обидно за Сенджуро: в семье он выполнял обязанности по дому, а это не совсем то, чем интересно заниматься мальчику-подростку. Конечно, с моим появлением стало попроще: я всё же стараюсь забирать часть обязанностей по дому на себя. Другое дело, что получается у меня пока что не слишком хорошо. Наставнице, в доме которой я росла с юных лет, всегда было проще нанять парочку работников, которые распределят обязанности между собой, чем заниматься хозяйством самостоятельно. И я ничему подобному не училась, разве что иногда могла что-то приготовить на ужин по желанию. Даже до решения вступить в организацию истребителей демонов, я готовилась к тому, чтобы найти себе работу, а не стать домохозяйкой.       Кёджуро раньше всегда уходил на задания, поэтому его младший брат привык оставаться почти в полном одиночестве, ведь с отцом поговорить по душам было делом обречённым на неудачу. С самого первого дня знакомства у меня с Сенджуро завязались достаточно тёплые отношения, а в последствии я постаралась стать для него хорошим другом. К тому же у нас было кое-что общее: он, как и я когда-то решил не становится истребителем демонов, несмотря на то, что вырос в семье мечников. И я прекрасно понимаю его чувство вины за решение, которое могло разочаровать близких. Сенджуро и сам тянулся ко мне, как любой ребёнок, лишённый родительской заботы и общения — ведь у Кёджуро раньше всегда было слишком много работы в организации, участие Пламенного столпа необходимо во многих вопросах, хоть он всегда и старался во всём поддерживать брата и уделять ему время.       А я была только за — в семье хочется поддерживать тёплую атмосферу.       Сенджуро расстроился, когда мы объявили ему, что после свадьбы на время уедем путешествовать, но не стал открыто показывать этого. Он понимал, что после всего, через что мы прошли, это стало чем-то необходимым. И всё же было очень жаль оставлять его в поместье одного. Вернее, с отцом, человеком не слишком дружелюбным.       Я много расспрашивала наставницу про бывшего столпа Пламени Шинджуро Ренгоку, который работал на организацию вместе с ней и узнала только хорошее: что он верный, эмоциональный и волевой человек, который был отличным лидером на заданиях. И когда Кёджуро привёл меня на знакомство с этим потрясающим человеком, на которого, как я думала, сын был очень похож характером, у меня не получилось скрыть разочарования.       Шинджуро Ренгоку даже не обернулся посмотреть на невесту своего сына, не поприветствовал, не сказал мне ни слова. Конечно же, я сразу поняла, что мне не рады в этой семье — неясно только почему, он ведь даже не обратил на меня внимания, не стал даже пытаться познакомиться. И да, во время моего представления он лежал в своих покоях и пусто пялился в стену, полностью отвернувшись. А рядышком в это время валялась пустая бутыль от сакэ. Картина не слишком вдохновляющая, если не сказать тоскливая. Неужели все бывшие столпы, уходя в отставку, спиваются?       За всё время, что я здесь, мне удалось всего несколько раз переброситься парой фраз с Шинджуро Ренгоку. Немного заинтересовался он только когда узнал, кто был моим учителем.       Он был недоволен тем, что я притащила за собой Кайхо, так как «всяких псин здесь ещё не хватало». Но однажды, совершенно случайно, я увидела странную картину: Шинджуро Ренгоку кидал во дворе псу палку и вполне терпеливо ждал, когда тот принесёт ему добычу, и так далее по кругу.       Ещё одним из немногочисленных поводов для «бесед» стало недовольство мной, как хозяйкой. Однажды совершенно случайно я, отвлекшись на выходки Кайхо, забыла про оставленную на огне еду. Не сказать, что произошло что-то сильно страшное: сгорела всего лишь парочка предметов вокруг, не считая самого блюда. Всё-таки в этом доме жили мечники, использующие дыхание Пламени, поэтому считаю, что ситуация не вышла бы из-под контроля в любом случае. Но когда на звуки погрома и моих проклятий сбежались все обитатели поместья, Шинджуро Ренгоку заявил:       — Ну и жёнушку ты привёл. Как бы нас всех не прикончила.       В общем, человек сложный.       Всё было спокойно. Но только в стенах поместья Ренгоку, тогда как за его пределами… в организации, на политическом поприще, по всей стране разворачивалась драма невиданная, упоминание которой я при этом старательно избегала. Кёджуро — тоже.       Я чувствовала, что между нами завис разговор, который оба мы старательно откладывали. Обсуждать то, что произошло в Киото было слишком тяжело. Всё налаживалось, но я чувствовала, что умалчивание накапливалось, нарастало. И в какой-то момент мы с ним впервые серьёзно поссорились, из-за полнейшей ерунды, первопричину которой сейчас даже не вспомню. Признаться, провоцировала скорее я, но не чуть не жалею о том, что мы высказали друг другу в тот день.       Смерть ребят нашего отряда сказалась на нём слишком сильно, сильнее, чем он признавался. Меня страшная картина тоже преследовала каждый день, каждую ночь. Но Кёджуро не просто жалел, не просто ужасался, вспоминая обо всём, он чувствовал виноватым себя, и это чувство не могло пройти так просто. Именно во время того разговора я впервые увидела, как он плачет, именно тогда ужасающая картина, наполненная страхом и смертью снова всплыла у меня перед глазами. Охотникам на демонов не привыкать хоронить своих товарищей, и это было неправильно. Я устала так жить.       Рэн Мацумото медленно, но верно поправлялся. Раны, но пока только телесные, заживали. Известие о том, что он единственный выживший из отряда было воспринято им ужасно. Мне хотелось хоть как-то поддержать его. Мы с Кёджуро навещали его в госпитале несколько раз — потрясение сменилось скорбью, но принятие так и не наступало.       Он сам вызвался на эту миссию из-за меня, а она для него обернулась настоящим кошмаром. Мне была небезразлична судьба этого парня, я искренне желала ему счастья. Поэтому стала периодически обмениваться с ним письмами. Теперь к списку адресов для почты Момо вместе с поместьем Тенгена и наставницы прибавился адрес Рэна.       Памятью о произошедшем мне теперь служил старый деревянный гребень с иероглифом “Коу”. О том, что он значит узнать мне теперь не дано. Многолетняя история с демоном и родной деревней закончилась, оказавшись началом длинной цепочки смертей и потерь. И всё же, как и всё в этом мире, она завершилась, и настала пора идти дальше.       Мы прожили в поместье больше месяца, ожидая дня наскоро организованной свадьбы. Да, для столь пышного события месяц — крайне сжатый срок. Наши с Кёджуро отношения за это время, особенно после мучительного разговора о событиях в Киото, стали значительно более открытыми — я старалась быть такой же откровенной и честной с ним, как и он со мной, не скрывать больше своих эмоций, говорить и делать то, что подсказывает сердце. Без ужимок, недомолвок, просто быть собой настоящей.       Безграничное уважение и благодарность, которые я испытывала к нему сначала, в первое время нашего знакомства, после битвы с Молодой Луной переросли в страх, как тот, что был со мной всегда из-за брата... Мне казалось, что смерть Кёджуро на поезде Бесконечном уничтожила бы меня окончательно — тогда я решила, что этот страх был проявлением любви. Сейчас я понимаю, что любить по-настоящему, искренне, всей душой мне ещё предстояло научиться.       Итак, близился день свадьбы. Самое живое участие в организации праздника проявляла Сума и Мицури Канроджи. Объединившись, они принялись за дело с особым энтузиазмом.       Все в один голос талдычили о том, что настоящий праздник всем сейчас был необходим, поэтому на него собирался заявиться весь добрый народ, едва ли не каждый член корпуса. А Узуй, услышав моё предложение сделать событие хоть чуточку поскромней, заявил безапелляционно «Блестящим людям — блестящая свадьба».       Недовольство Шинджуро Ренгоку увеличивалось с появлением каждого нового гостя пропорционально. В день свадьбы, к нему в поместье завалилось столько людей, что в саду просто не осталось свободного пространства. Немного смягчился он только, когда прибыла моя наставница Асами Айзава, которая несмотря на грубый приём, всё же заставила его обсудить с ней в сторонке былые деньки, не забыв при этом про ещё один их общий интерес — саке.       Прибыли все нынешние столпы организации. Когда же на пороге показался столп Ветра, Санеми Шинадзугава собственной персоной, разговоры на какое-то время стихли. Кажется, у них с Кёджуро произошёл небольшой конфликт, когда он вытаскивал меня из тюрьмы, пойдя против воли всех коллег. Но сцен, конечно же, не произошло. Шинадзугава, как и все прочие, искренне поздравил нас и присоединился к общему веселью. Вообще это было странное чувство: на тренировках я вместе со всеми рядовыми истребителями демонов чуть ли не преклонялась перед столпами, а сегодня принимаю от них поздравления и подарки как что-то естественное.       По-настоящему удивил всех своим приездом на праздник Глава.       Вернувшись с задания в Киото, я сразу же сообщила ему, что собираюсь уйти из корпуса, чтобы и вовсе покинуть потом страну. На удивление, он ничуть не воспротивился такому решению, даже как-будто поддержал. Впрочем, заявление на отставку не принял, сказав, что предстоящая свадьба должна стать “большим праздником для детишек”, и хотя бы кто-то должен продолжать оставаться в организации не только сердцем, но ещё и формально. И вот, сегодня, в качестве дополнительно подарка, Глава отставку всё же принял, хитро улыбнувшись при этом.       — Однако помните, что если однажды захотите вернуться, то вам снова придётся проходить отбор и начинать с ранга мидзуното.       Все действительно смогли отвлечься от последних событий и от работы, которой у корпуса теперь было очень и очень много. Сакэ исчезало бутыль за бутылью. Отдыхающие охотники на демонов становились сначала довольными, потом весёлыми, затем счастливыми, а кто-то (как например, наставница, Сума, Тенген Узуй и Иноске, который даже не пил) даже неистовыми.       Некоторые к концу праздника не просто смеялись — а обессиленно икали.       Глава с пониманием, по-отечески наблюдал за своими людьми, которые устали от постоянных тренировок, боёв и потерь. Несмотря на то, что в Киото для нашего корпуса произошла настоящая трагедия, битва была выиграна, настали новые времена, сулящие невиданные возможности. Поэтому пришло время для долгожданного отдыха, хотя бы на время этой свадьбы.       На самой церемонии, что состоялась утром, присутствовали только самые близкие, коих тоже оказалось немало: моя наставница Асами Айзава, пустившая даже в какой-то момент слезу; демонстративно молчаливый Шинджуро Ренгоку, в молчании которого угадывались всё же нечто отдалённо похожее на гордость; счастливый Сенджуро; Тенген Узуй и его жёны, с которыми мы сильно сдружились за время нелёгкой службы (Сума же открыто проревела всё время церемонии); ученица Кёджуро Мицури Канроджи и столп Змеи Обанай Игуро, который, как оказалось, воспитывался когда-то в поместье Ренгоку.       Церемония состоялась. Мы скрепили клятву длинным целомудренным поцелуем на радость довольным гостям. Для выхода на пышное празднество я сменила белое кимоно на красное, символизирующее замужний статус.       Праздник прошёл весело, шумно и сопровождался небольшим погромом и парочкой драк (среди которых одностороннее избиение некоторых гостей, раздражавших Шинджуро), и всё же весь этот день стал очень значимым событием для меня лично и точно самым счастливым.       После свадьбы мы с Кёджуро несколько дней провели только вдвоём, арендовав домик в глуши. Наконец-то начались беззаботные дни, когда никто больше не отдавал нам приказы, когда ни с кем больше не нужно было сражаться и ни за что отвечать. Можно было наконец-то не думать ни о чём: отдыхать, наслаждаться свободой и друг другом, целыми днями заниматься любовью, засыпать и просыпаться вместе.       Истребитель демонов — это диагноз. Но я была бы не я, если бы позволила смиренно этому подчиниться.       Мы попрощались со всеми близкими и друзьями, дав торжественное обещание не потеряться где-нибудь в далёких лесах и не заблудиться в пустынях. Мне показалось, что слёзы застыли в щенячьих глазах Кайхо, и провожал он нас с таким скулежом, что не взять пса с собой оказалось невозможно. Наверное, так будет только веселей.       В прошлый раз, смотря на бескрайнее море, я чувствовала страх неизвестного, не представляя, что ждёт там, далеко за горизонтом, дальше, чем можно увидеть глазами. Теперь же волнение больше было похоже на предвкушение.        Мы взошли на паром. Вспомнилось, как мы плавали на подобном судне впервые, оно было грузовым и совершенно точно непригодным для путешествий. И всё же именно тогда приключение начиналось, и я дорожу каждым воспоминанием об этом.       Шум бьющихся о судно и пристань волн, холодный солёный ветер. Мы стоим на борту, глядя на бескрайние синие просторы, Кёджуро держит меня за руку. Я оборачиваюсь назад, чтобы проводить взглядом растворяющуюся в белый дымке горизонта родную землю.       Уже очень скоро, она исчезает совсем.