Ночная мгла

      Кёджуро с нетерпением раздвинул перегородки, что с жалким скрипом разъехались по рельсам, и быстрым шагом зашёл в комнату, привлекая внимание всех собравшихся. Вместе с Гёмеем Химеджимой он прибыл последним, Главы не было, зато собрались все восемь нынешних столпов.        — Теперь можем начинать, — произнёсла Шинобу Кочо, уважительным лёгким поклоном поприветствовав прибывших.       Время клонилось к ночи, стоял полумрак, и только тени от единственной тускло горящей люстры прыгали по стенам.        Гёмей уже занял своё место, но Кёджуро не торопился следовать его примеру, оставшись единственным в комнате, кто не принял сидячее положение.       — Мицури, что произошло в Киото? — обратился он к своей бывшей ученице вместо приветствия.       Девушка потупилась. Будто бы ища поддержки оглянулась, но затем всё же ответила:       — Мы проводили переговоры. После случившегося в квартале Красных Фонарей, как вы знаете, мы привлекли к себе очень много внимания, и в случае неудачи вероятно нас бы принудительно распустили и признали противозаконной организацией. В худшем случае, — она быстро глянула в сторону Кёджуро, но тут же отвела взгляд, — Поэтому результат переговоров был очень важен.        — И что же пошло не так? — сразу же сменил вектор разговора в интересующую сторону Обанай.       Мицури вздохнула.       — Был убит начальник полиции господин Кудо и ранен его заместитель.        — Какого… — прошипел Санеми.       Кёджуро слышал странные слухи, обрывки этой истории, но до последнего надеялся, что всё это не случилось на самом деле.       — Я не видела, что произошло. Но обвиняют во всём одного из наших. Девушку по имени Мисора Аоки.        — Аоки, это же та девчонка, — вслух припомнил Обанай.       Кёджуро закрыл глаза, докоснулся до виска пальцами, будто от головной боли и схватился за ручку двери, на секунду допустив, что нужно уходить немедленно.       — Её задержали, однако она успела передать мне через своего ворона несколько слов. О том, что заместитель Мори демон. И что убил начальника полиции именно он.       — Это объясняет почему именно в Киото настолько разогрелся интерес к нам, — заметила Шинобу.       — Думаешь, этот демон притворился крупной рыбой в правительстве, подливал масла в огонь и настраивал против нас полицию? — с сомнением спросил Обанай, — Не очень то похоже на них.       — На этого демона похоже, — возразил Кёджуро, — С ним нужно покончить.       — Не в таком облике. Если будет убит Мори, которого хотят сделать начальником полиции,  ни у кого не останется сомнений, что это мы изживаем правительство и готовим заговор, — усмехнулся Санеми, — Демона нужно уничтожить, но не сейчас.       — Дело не только в демоне.       Санеми ждал когда Кёджуро пояснит, что значат его слова, но тот молча смотрел куда-то в сторону и выглядел так, будто ушёл глубоко в свои мысли.       — За убийство начальника полиции и открытое противостояние правительству девочку могут казнить. И в лучшем случае этим ограничится. Если её действия признают волей Главы, не сдобровать будет нам всем, — с жалостью в голосе сказал Гёмей.       — Тогда ей придётся признать, что она действовала лишь от своего собственного лица, — бросил Санеми с раздражением в голосе.       — И мы бросим её? — не веря собственным словам, спросила Мицури, — Это я виновата, не заметила, не догадалась. И сама отправила её в лапы демона.       — Мы должны думать о том, что будет лучше для корпуса.       Вздрогнув Мицури снова взглядом обратилась к своему бывшему учителю. Ей стало так горько, особенно от того, что она ничем не могла возразить Санеми.       — Что мы будем делать, если они ухватятся за это происшествие и распустят нас прямо сейчас, без выяснения обстоятельств, — спросил Обанай, меняя тему на приоритетную, — Действовать из подполья? Многих из нас, столпов, могут привлечь к ответственности за прошлые «проступки», а возможно и всех. Сколько младшие будут сражаться на голом энтузиазме, не получая жалования?       — Будем надеяться до этого не дойдёт, — покрутила головой Шинобу.       — Мы будем бездействовать? — впервые подал голос Гию Томиока безразличным тоном.       Кёджуро был как никогда молчалив, многих насторожил этот факт, ведь обычно именно столп Пламени принимает в совещаниях самое живое участие.       — Нужно придумать как устранить Мори, чтобы никто не подумал на нас. Если демон будет занимать высокую должность в правительстве, организации скоро придёт конец, — ответила Томиоке Шинобу.       Все вынуждено согласились. Помимо ставших неприятно активными в последнее время демонов Молодой Луны, теперь появилась новая проблема. Напряжение чувствовалось почти физически.       — Я отправлюсь туда, — сообщил вдруг Кёджуро Ренгоку, игнорируя полные непонимания взгляды товарищей.       — И? — обратился к нему Обанай.       — И закончу всё это.       — Ты вообще слушал о чём мы сейчас говорили? — скептически уточнил Санеми.       — Никто из нас не может заявится в здание правительства и просто убить демона, только не в образе чиновника, — также добавила Шинобу, — Нужно время.       — Боюсь, что времени нет, — коротко, но очень твёрдо возразил Кёджуро.       — И что ты предлагаешь?        Все обратились взглядами к столпу Пламени. Он предчувствовал реакцию своих товарищей на то, что собирается сказать, но отступать не собирался. Пускай говорят что угодно, но…       — Я поеду в Киото. Вытащу Мисору и убью демона.       На какое-то время повисло молчание, но скорее всех не выдержал Санеми и с раздражением в голосе спросил:       — И всё? Это и есть весь план? Это просто невероятно тупо.        — Девочку действительно нужно вытаскивать скорее, если хотим помочь, — добавил Гёмей, — Но если ты сделаешь так как хочешь, всех нас ждёт огромная беда.       — И как же ты вытащишь её? Придёшь туда и перебьёшь всех охранников? — не унимался Санеми.       — Нет.       — Это невозможно, — покрутил головой Обанай, выслушав все аргументы, — Мы не сможем идти против империи.        — Таких преступников охраняют тщательно, а если и получится вызволить Мисору, все будут искать вас. И весь корпус почувствует на себе что такое стать изменниками, — поддержала остальных Шинобу, хоть и говорила с сожалением в голосе.       На что было отрезано:       — Других вариантов нет. Я должен.       Столп Ветра раздражено вскинул руками и хмыкнул.       — Всё из-за девчонки, серьёзно? А я то гадаю с чего у тебя вдруг крыша поехала, — недобро усмехнулся Санеми, поднимаясь с места. Теперь он мог говорить с Кёджуро с одной высоты,  — Конечно, эта Аоки действительно ни в чём не виновата. Но не забывай, она истребитель демонов. А значит всегда должна быть готова пожертвовать собой ради блага человечества и организации. Наши ребята гибнут чуть ли не каждый день, чем же она от них отличается?       Кёджуро пристально смотрел на него и не спешил возражать. Санеми Шинадзугава — хороший человек. Было бы лицемерием обвинять его в жестокости, потому что на его месте Кёджуро поступил бы точно также. Он без всяких колебаний выступал за казнь как демона Недзуко, маленькой девочки, обращенной против воли, так и за казнь Танджиро за защиту сестры. И вопрос Санеми о том, чем же Мисора отличается от остальных был вполне справедлив.       Он окинул взглядом каждого присутствующего. Пускай многие и не выступают так активно, как Санеми, очевидно, что все согласны с ним. Токито Муичиро не проронил ни слова за всё собрание, но конечно же, если спросить его непосредственно  будет против «плана» Кёджуро. Шинобу стоит сказать спасибо уже за то, что она не упоминает при всех, что Кёджуро вполне может не справиться с задачей, которой сам себе поставил. По поведению Гию невозможно понять о чём он думает, но его однозначно нельзя назвать безрассудным человеком. Гёмей — мудр и сострадателен, но из двух зол выберет меньшее. Обанай тоже прекрасно знает о долге в деле куда более важном, чем жизнь одной девушки.       Если кто и смог бы встать на его сторону, то только Мицури, но пользоваться её добрым сердцем он ни за что не станет. И все последствия своего решения понесёт сам.       Санеми внимательно наблюдал за действиями своего товарища, ему пришёлся не по вкусу тяжёлый взгляд, брошенный исподлобья в его сторону.       — Я поеду туда, и для этого мне не нужно ничьё одобрение.       Санеми громко усмехнулся, прикрывая за этим удивление от слов Ренгоку. Это было совершенно, просто разительно не похоже на столпа Пламени. Он никогда не шёл против товарищей, всегда помнил о долге. Но тут…       — Ты отправишь к чертям всё, что строилось тысячелетиями? Оставишь людей беззащитными перед демонами?       — Ренгоку, пожалуйста, не горячись, — добавила Шинобу.       — Мы не можем позволить тебе. Я не позволю… — начал было Санеми, сделав шаг в сторону Кёджуро.       Но тот предупреждающе схватился за рукоять своего клинка, показывая, что сейчас не позволит к себе приблизиться, и свободной рукой толкнул двери, готовясь в любой момент покинуть помещение.       — Какого чёрта ты делаешь? — шокировано следил за его действиями Санеми.       — Я же сказал, что не нуждаюсь в одобрении. Никто из истребителей демонов не может пойти туда, потому что это может привести к краху всего корпуса. Тогда я вижу только один выход, — в голосе Кёджуро Ренгоку было столько тяжёлой неотвратимой решительности, что ни у кого больше не осталось сомнений, что переубедить его не получится, — Тогда я оставлю свой пост и перестану быть истребителем демонов.       Мицури ахнула, а Обанай поднялся с места следом за Санеми. Все замерли, наблюдая за развернувшимся странным действием. Приходя на очередное собрание, что грозилось быть ничем не примечательным разбором неприятной ситуации, было трудно предположить чем всё обернётся.        — Я постараюсь действовать не открыто. На мне не будет формы. Но если попадусь, то мы будем настаивать, что наши личные мотивы побудили нас сделать то, что сделали. С сегодняшнего дня я не принадлежу организации, — он чуть крепче сжал рукоять своего оружия, что до сих пор покоилась в его руке, — Но клинок я оставлю.        — Никто не поверит в это, — спокойно заметил Гию, первым нарушив молчание остальных столпов.       — Признайте нас предателями, если угодно.        — А что потом, будут искать.       — Уплывём.        Шинобу неодобрительно покачала головой. План был просто ужасен. Безрассудно, глупо. Ренгоку нельзя было назвать хладнокровным человеком, но когда дело касалось борьбы с демонами он всегда делал то, что правильно, и никак иначе. Шинобу помнила эту девушку, видела мельком в своём поместье, но сама не занималась её лечением и поэтому почти не знала, что она за человек. Достаточно замкнутая девушка, очень деликатная, она никогда ни к кому не лезла. О таких людях мало что узнаешь по поверхностному знакомству. На Мисору Аоки Шинобу и внимания бы не обратила, если бы не причина её ранений тогда, и если бы не то, что разворачивалось на её глазах теперь.       — Впереди битва с демонами Молодой Луны, ты нужен нам здесь, — произносит она, надеясь воззвать к его чувству долга.       Но он лишь смерил её коротким непривычно-мрачным взглядом и промолчал. Кёджуро Ренгоку, да выбирает не общее благо, а личное, проявляет эгоизм. Шинобу уже готова была сдаться и вздохнув, сама отвернулась в сторону.        Не велика потеря — расценил Кёджуро собственный уход в контексте своей будущей пользы товарищам. И сам себя в этом уверил.       — Над нами висит угроза чёртовых бессмертных людоедов, а ты кидаешь нас. И более того рискуешь добавить новых проблем, — всё также не уступал Шинадзугава.       — Возможно, Глава убедит их не трогать пока Мисору, а мы сможем продумать план, — слабо предположила Мицури.       — Глава не станет этого делать. Если он станет защищать её, вина за смерть начальника полиции точно ляжет на корпус, — категорично осёк её Обанай.       — Мы здесь, чтобы решить как разруливать ситуацию, а не чтобы ещё больше усугубить её. Жизнь девчонки против будущего всего корпуса, что мы тут до сих пор обсуждаем? — не сдавал позиции Санеми, — Не будь дураком, Ренгоку. Неужели ты готов уничтожить всё к чему сам стремился?        — Ради неё — готов.       И всё. Никаких пояснений, никаких комментариев.       Кёджуро твёрдо развернулся к выходу, больше никого не слушая. Санеми бросил ещё несколько слов ему в спину, Обанай тоже настойчиво просил одуматься.       Быть истребителем демонов — значит всегда неумолимо жертвовать собой, частью себя. Что есть одна жизнь в сравнении с жизнями сотен.       Смерть давно занесла руку над каждым из них. В один момент Кёджуро ощутил всю усталость, что преследовала его долгие годы, зависнув над головой словно клинок, который кто-то рано или поздно опустит на шею.       — Я приму твою отставку.       Тихий вкрадчивый голос, раздавшийся из другого коридора, что выходил на тёмную улицу, моментально остановил его. Санеми и Обанай тут же опустились на колени, вместе с прочими почтительно кланяясь.       — Глава…       Кёджуро медленно обернулся и только затем, опомнившись, последовал примеру прочих.       — Но девочка всё ещё одна из нас. И мы должны попытаться помочь ей, если это будет в наших силах. Возможно, тебе всё же стоит послушать…