ПРОЩАЙ

| Повествование от лица Кирилла |

Тебе знакомо значение слова «редкость»? Для меня меня это сидеть с шариковой ручкой и дневником, где могут притаиться мои столь беспорядочные мысли. Неоднократно мое желание написать тебе, Кира, о своих переживаниях возрастало до такой степени, что приходилось делать над собой громадное усилие, чтобы сохранять внешнее спокойствие. И все же я прекрасно понимаю, что не смогу поведать тебе обо всем, что меня тревожит, да это и не нужно. Сейчас скажу только, что мое душевное состояние изменилось раз и навсегда с тех пор, когда я впервые ощутил, что такое чувства с первого взгляда.

* События, произошедшие год назад *

Моя повседневность в последние несколько суток минует в одних и тех же действиях: просыпаюсь, завариваю чай с бергамотом и слушаю шум воды за окном в одиноком номере отеля, в котором поселился по приезду в Одессу. Но этот шум в эту минуту звучит вовсе рядом. Абсолютно так же, как шорох песка под ногами, свист ветра, пронзающего яркую листву деревьев, недалекие едва разборчивые слова отдыхающих и мое умиротворенное сердцебиение, стук которого слышен только мне самому. Я смотрю на солнце, чуть спрятавшееся в мягкий пух, творцы которого называются облаками: оно светит ярко, но вырисовывается впечатление, что все его лучи чем-то прихвачены, истончены и будто падают под каким-то непонятным мне углом. Дети, чьи родители отдаются наслаждению благоприятной погодой, в ожидании их внимания возводят величественные замки из песка. На гомон детворы слетаются взволнованные чайки. Эти пернатые выглядят такими свободными и дружелюбными, что на моих губах уже играет озорная улыбка. Мой голубоглазый взор несется в сторону какого-то мужика, вопившего во все горло: «Кукуруза! Свежая кукуруза!». Его пухлый живот в это время рассекает клубы сигаретного дыма, которыми этот человек благородно награждает пространство возле себя. Но внезапно в поле моего зрения возникает молодая особа, которая строгой походкой и орлиным взглядом сканирует толпу отдыхающих. Не будь она спасателем, я бы, скорее всего, подумал, что на пляж принесло серийного убийцу. Эта малая вдоволь интересно выглядит, хоть и с такого расстояния я видел критически мало. В моей голове только-только начинает созревать идея, но вопреки собственному разуму я решаю использовать ее не доспевшей. Мои ноги под пристальным взглядом этой барышни самостоятельно несут меня в море, а голова на ходу сочиняет нечто, что могло бы удивить и привлечь внимание спасательницы. Когда кончики пальцев соприкасаются с колючей влагой, я закрываю глаза и ныряю в воду, чтобы она поглотила меня полностью, до самой макушки, а когда выныриваю, чувствую, как каждая клеточка моего тела наполняется свежим ледяным воздухом. Мои глаза находят на пляже девицу, внимание которой сейчас так важно — и вовсе теряю голову, посылая ухмылку в ее сторону, когда она смотрит на меня. Я поворачиваюсь, чтобы нырнуть снова, но прежде чем отправится под пелену прозрачной воды, замечаю, как девушка решительно направляется в мою сторону. В этот момент в моей душе начинается праздник в честь победы над своим планом, и теперь мне распахнула дверь возможность скрасить свой безотрадный досуг... Если бы не одно «но». Кажется, я вовсе забыл, что мои навыки плавания вряд ли можно оценивать как достойные зависти. Дыхание перехватывается — теперь дышать практически невозможно, не говоря уже про мольбу о помощи. Ноги судорожно качаются в воде, не принося никаких положительных результатов. Глаза едва фокусируются на происходящем вокруг. Совершенно невозможно закрыть рот — вода постоянно попадает в него и заставляет глотать. Воздуха все меньше и меньше, теперь жизнь гаснет в глазах, пока те совсем не смыкаются. Но и этим все не ограничивается. Дышать совсем нечем и на последнем вздохе я понимаю, что ко мне уже медленной походкой подступает конец, с которым я бороться больше не сумею. Последнее, что я успеваю осознать прежде чем забыться, это то, что кто-то поворачивает меня к себе спиной и, наконец, мое лицо выныривает из прохлады морской воды. Глаза едва открываются и различают только цветовую гамму неба, что преследует меня над головой. Воздух наполняет мое тело, и оно становится еще более живым, чем раньше. В этот момент появляется воспоминание, которое сначала ускользает от меня, а затем возникает все яснее и яснее. Эта взыскательная спасательница тянет меня на берег, и сквозь шум в ушах я слышу протяжный стон, что срывается с ее губ, когда мое тело оказывается на берегу. Как только ее лицо начинает маячить у меня перед глазами, я откашливаюсь, пытаясь вернуть самообладание и избавить организм от излишней воды. — Але! Прием! Ты живой? — слух окончательно ко мне возвращается, и я опираюсь на локти, чтобы лучше рассмотреть своего собеседника, и в них тут же впивается горячий от солнца песок. — Да, кажется. — секунду выждав, отвечаю я, стараясь, дабы голос звучал как можно бодрее. — Какого фига ты туда полез, если плавать не умеешь? — я не стал изрекать протесты в ответ на ее замечание, лишь только осознал, что добился своего: она рядом и сейчас я могу разглядеть ее поближе. Она вовсе отличается от тех девиц, которых я встречал на своем жизненном пути ранее: ее каштановые волосы сплетены в десятки косичек, которые спускаются с маленького остренького личика и продолжают свой путь к пояснице. Ее серые глаза светятся холодом, хмурые брови сдвинуты, носик упрямо вздернут, алые губки изогнуты в полуулыбке, но в чертах ее лица чувствуется что-то, заставляющее меня вглядываться в нее все внимательнее. Она похожа на изящную, но слишком свободную в своих движениях птицу. — Чувак, может, ты самоубийца? — уголок ее губ стремительно ползет вверх, когда слышится произнесенное со смехом: «вот-вот» со стороны. Оказывается, возле меня все это время находятся Андрей и мой брат. — Спасибо, что спасла. — мой взгляд опускается на облепившую меня мокрую одежду, к которой прилипает песок. — Не хочешь познакомиться? — ухмыльнувшись, я возвращаю взор к сероглазой, и ее лицо в очередной раз приобретает то холодное выражение, с которым она глядела на меня не так давно. — Сейчас отправишься туда, откуда я тебя вытащила. — девушка поднимается с колен и, недоверчиво скользнув серыми глазами по двум парням, находившимся рядом со мной, разворачивается, чтобы уйти. — Постой! — я собираюсь подняться, когда она реагирует на мой зов, остановившись в нескольких шагах. — Скажи хоть как тебя зовут! — она смотрит на меня, словно размышляя, но с ее уст так и не срывается ни буквы, а лишь легкая улыбка, которая гаснет только в тот миг, когда незнакомка разворачивается и все же уходит.

***

Когда-то бабушка протянула мне, ребенку, ягодку, от которой я был не в восторге. Она не скрывала своего маленького, кривого, к тому же сморщенного вида. Я заметно скривился, глядя на эту вишенку на ладони бабули, когда старушка обронила: «Не вздумай обманываться видом. Возможно, она не столь привлекательна, нежели другие, — она окинула своими выцветшими от возраста глазами корзину с другими ягодами, более красивыми, — но она будет слаще всех». Я, естественно, не поверил ей, но не смог не попробовать это чудовище на вкус под таким ласковым взором бабули. Через несколько мгновений я расцвел в улыбке, способной выставить меня дурачком: бабушка оказалась до боли права. Тогда, находясь практически на пороге смерти, я и ринулся в размышления: такая же хорошая в глубине души эта спасательница, нежели пытается казаться такой ледяной снаружи?