Боевое крещение Нанао Исе

      Шунсуй молча взирал на потупившую голову Нанао. До того, как рассказала ему историю их первого поцелуя, она периодически поднимала на него взгляд, но теперь галька под ногами представлялась ей гораздо более интересной. Сейчас Нанао казалась трезвее, чем когда они покинули ресторан, но это могло быть как и из-за долгой прогулки, так и из-за несчастливых воспоминаний — Шунсуй не был уверен, что послужило причиной. Он не сомневался, что все произошло именно так, как она описала — это соответствовало тем скудным воспоминаниям, что остались у него о той ночи, и тому, что потом рассказал ему Укитаке. Но кое-что осталось непонятным.       — Почему ты не рассказала мне об этом раньше?       Нанао презрительно фыркнула.       — А то, что произошло, не достаточно унизительно? Я должна была проинформировать тебя наутро о том, что у тебя случилось помутнение рассудка, ты поцеловал меня, но счел это настолько неумелым, что после решил пообещать больше никогда этого не делать? Или, быть может, я должна была сообщить тебе, что была настолько жалкой, что опустилась до слез? Нет уж. — Нанао разрезала ладонью воздух отрицательным жестом. — Ты ничего не помнил, и я была рада этому, особенно после того как тщательно проанализировала произошедшее. Если бы ты помнил или если бы я рассказала, то в итоге ты бы извинился за поцелуй и снова бы пообещал никогда этого не делать впредь.       — Тебя бы это расстроило?       Ответ был очевидным, но Шунсуй все равно спросил. Очень часто то, что человек отвечает, не самая важная информация, добываемая заданным вопросом.       — Ты хоть понимаешь, насколько для меня это было унизительно? Если бы я рассказала тебе, даже если бы при этом попыталась что-то утаить или скрыть, ты бы все равно знал, что я позволила поцеловать себя, что я хотела… Слова или молчание не имели бы никакого значения, ты бы все равно знал. Ты всегда слишком многое замечаешь. — Она напряженно свела брови и сжала губы.       В ту ночь он сделал ей больно. Но дело было не только в этом. Мозаика сложилась в голове, порождая умозаключение, которое заставило его неприятно поморщиться.       — Нанао-тян, ты не хотела говорить мне об этом, так как думала, что я поцеловал тебя из ревности, а потом отверг саму идею целовать тебя когда-либо снова?       Нанао все так же отказывалась встречаться с ним глазами. Еще один локон выбился из прически, удерживаемой кандзаси. Ее шаги были нетвердыми, но Шунсуй с легкостью поддерживал ее за талию.       — Разве это не очевидно? Не понимаю, зачем я вообще решила рассказать тебе об этом сейчас.       Он воздержался от того, чтобы воспользоваться редчайшей возможностью вернуть ей слова о пагубных последствиях алкогольного опьянения, которыми она часто его понукала. Все равно это было не в его стиле.       — Нанао-тян, что бы случилось, если бы я сказал что-то другое после нашего поцелуя? Если бы вместо тех слов я сказал, что люблю тебя?       Она взглянула на него робко и смущенно. Шунсуй прочел удивление в ее глазах и что-то еще, что-то уязвимое и печальное.       Все встало на свои места, сформировавшийся в его голове вывод заставил сердце болезненно сжаться.       — Ты бы приняла мою любовь, приняла бы меня как своего возлюбленного, и согласилась бы начать отношения.       Нанао обратила свой румяный от смущения лик к луне. Она смотрела вперед, на прохожих, куда угодно, но не на него.       — Я тогда была слишком юной, — отозвалась она слабым голосом.       — А после той ночи? — Его слова прозвучали резче, чем он хотел. Шунсуй уже знал, что она ему ответит, но все равно хотел услышать, чтобы точно оценить колоссальность потери того, что он так небрежно оттолкнул, сам того не осознавая.       — После этого я стала намного осторожнее. После этого без боя я не давала приблизиться к себе ни на шаг. Я знаю, что ты бы никогда нарочно не стал причинять мне боль. Но даже с благими намерениями ты был способен на это… Я должна была как-то себя защищать. — Ее ладони сжались в кулачки.       Несколько десятилетий. Он мог заполучить ее несколько десятилетий тому назад. Но вместо этого они провели столько лет, воюя по поводу того, насколько близко ему позволено к ней сесть, дозволяется ли ему положить руку ей на плечо, прилично ли в тот или иной раз сходить поужинать вместе, и многого прочего, что так томительно медленно выстраивало фундамент для их будущих отношений, но никогда не достигало самых важных изменений в нужном направлении.       Он не первый год знал, что Нанао боялась доверить ему свое сердце, но даже близко не подозревал, что сам стал тому виной, заставив ее почувствовать себя отвергнутой после их первого поцелуя. Конечно же, Шунсуй не хотел, чтобы все так вышло, и если бы тогда он был чуть трезвее, то смог бы спасти ситуацию, убедить ее в глубине своих чувств, успокоить ее, но вместо этого отключился, забывшись пьяным сном и позабыв на утро об одном из основополагающих, краеугольных моментов их отношений.       Болван.       Учитывая произошедшее тогда, для него стало еще удивительнее осознавать, что Нанао вообще дала ему шанс, дала шанс их романтическим отношениям. Должно быть, она действительно…       Он внезапно остановился. Нанао споткнулась, но он с легкостью поймал ее, придержав за талию. Шунсуй обнял ее и чуть приподнял, ее руки ухватились за отвороты его распахнутого косодэ.       — Что ты делаешь? — немного сердито спросила она. И снова на лице обозначилась эта хмурая складка.       — Сейчас я собираюсь кое-что сказать тебе, и я хочу, чтобы ты поверила мне, Нанао-тян. Я люблю тебя. И любил тогда, когда забрал твой первый поцелуй. Я глубоко сожалею о том, что произошло после него, о том, что причинил тебе боль, о том, что позабыл все к утру.       Она вздрогнула и уткнулась ему в грудь, пряча лицо.       — Я больше не хочу об этом говорить.       — Я извиняюсь за свои бездарно выбранные слова и за свое последующее беспамятство. Но я не стану просить прощения за поцелуй.       Нанао подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Ее глаза были такие удивленные и такие фиолетовые.       — В смысле?       — Я рад, что твой первый поцелуй случился со мной, сердце мое. Я рад, что он оказался нашим общим приятным моментом.       Ее глаза начали сонно закрываться.       — Это был хороший поцелуй, — прошептала она.       — Именно поэтому мы сделаем это снова. Я собираюсь отнести тебя домой с помощью сюнпо.       Он ступил в него достаточно плавно, и уже через один мгновенный шаг они оказались дома.       — Под «это» ты подразумевал «первый поцелуй»? — уточнила Нанао, после того как сделала несколько глубоких вдохов: она всегда испытывала легкую дезориентацию после сюнпо, особенно если он переносил ее таким способом.       Шунсуй аккуратно опустил ее на ноги, оставив одну руку на талии, чтобы не дать ей ненароком упасть. Прихожая в его доме была намного просторнее, чем та, что имелась в капитанских апартаментах Восьмого отряда, но и так сойдет. Он прислонил Нанао к стене и опустился на колени, чтобы разуть ее, а затем и себя.       — Да, мы завершим, как полагается, твой первый поцелуй.       Он выпрямился и оперся ладонью о стену, рядом с ее головой. Его другая ладонь нежно погладила Нанао по щеке.       — Ты не можешь взять и сделать что-то подобное заново. Первый поцелуй — одноразовое явление. — Нанао сощурилась, произнося это, чем вызвала улыбку у Шунсуя.       — Тогда мы просто переиграем его. Только сейчас все будет так, как должно было произойти тогда… И я имею в виду не только поцелуй.       Она изумленно уставилась на него.       — Зачем ты это делаешь?       — Чтобы мы оба смогли разделить это воспоминание. Мы сделаем его приятным, вместо того сладко-горького. — Ее брови все еще напряженно хмурились, и он буквально видел, как она думает, взвешивает за и против, поэтому решил обхитрить ее смышленый ум и воззвать к ее телу. Он убрал руку со стены и заключил в ладони лицо Нанао. Его губы замерли над ее. — Моя сладкая Нанао-тян…       Ее веки опустились, а губы приоткрылись. Шунсуй коснулся их в поцелуе, затем снова, неторопливо и нежно. Привкус сливы… После стольких лет она продолжала пользоваться все теми же руконгайскими губными бальзамами. Он пробрался языком меж ее приоткрытых губ, самую малость, одним лишь кончиком. Ее рот ощущался вкусом выпитого ею фруктового коктейля и съеденных сдобных лакомств. Его Нанао питала сильную слабость к сладостям и всячески пыталась это скрыть, но ему об этом известно уже давным-давно.       Когда Шунсуй прервал их поцелуй, она издала протестующий звук и подалась вслед за его губами — это заставило его улыбнуться.       — Нанао-тян… — прошептал он, поглаживая ее щеки большими пальцами. Она подняла на него невероятно фиолетовые, с поволокой страсти, глаза. — Я люблю тебя.       Ее взгляд смягчился еще больше, щеки порозовели, а сама она потянула его за плечи, пытаясь снова склонить к себе для поцелуя.       Он не поддался.       — Что бы ты мне ответила в тот день, если бы я тогда сказал, что люблю тебя?       Нанао коротко мотнула головой.       — Я бы не знала, что тебе ответить. Вряд ли бы я вообще что-либо ответила. — Она снова потянула его к себе за плечи.       На сей раз он подчинился воле изящных рук и вернул свое внимание к ее губам. Этот поцелуй был глубже, но все таким же нежным. Нанао приподнялась на цыпочках, чтобы поцеловать его более настойчиво: ее язык вел себя очень дерзко у него во рту. Руки Нанао распахнули его одежды шире и прошлись пальцами по его брюшным мышцам. Когда они прервали поцелуй, чтобы глотнуть воздуха, Шунсуй принялся мягко покусывать мочку ее уха.       — Моя Нанао-тян такая нетерпеливая. Подобные моменты приличествует смаковать.       Он поднял ее на руки и понес в спальню. Нанао хмыкнула сквозь легкую улыбку, ее взгляд сиял в свете луны.       — Ты всегда ведешь себя так, будто дни бесконечны, будто у нас есть вечность впереди, но ты ведь не знаешь этого наверняка. Я хочу проводить наше время настолько насыщенно, насколько получится.       Когда Шунсуй опустил их на футон, она выскользнула из его рук. Милое зеленое платье тут же улетело в сторону. Нанао следом потянулась к своим белым трусикам, но он остановил ее рукой.       — Оставь это для меня.       Нанао подергала его за рукав.       — Сними все это, пожалуйста. И резинку с волос тоже.       Она распустила свою прическу и положила кандзаси сбоку от постели, рядом легли ее очки. Шунсую нравилось видеть, как она аккуратно складывает свои вещи в его доме, видеть ее в своей постели, сидящей в такой благочестивой позе. Ему хотелось привести в беспорядок ее очаровательную педантичность во всем. Но сначала…       — Ты права, я не знаю, сколько у нас времени впереди. Но, Нанао-тян, я хочу, чтобы наши совместно проводимые дни были бесконечными. Я хочу лелеять тебя своей любовью вечно.       Она легла на футон, наблюдая, как он раздевает себя.       — Ты неописуемый романтик, — отозвалась Нанао, но тон был мягким, без укоризны, которая обычно звучала в ее голосе, когда она высказывала подобные замечания.       — А что насчет тебя, прекрасная Нанао-тян? Какое «вечно» хочешь для себя ты?       Раздевшись полностью, Шунсуй опустился на постель рядом с ней и, оперевшись на локоть, начал ласково поглаживать ее лицо свободной рукой.       Ее веки затрепетали и опустились, а потом Нанао снова, но очень медленно, открыла глаза. Какое-то время она молчала, но когда заговорила, ее слова были едва уловимым шепотом.       — Я хочу всегда быть с тобой.       Шунсуй перестал дышать. Долгие годы он говорил себе, что не безразличен Нанао, что однажды она примет его любовь, пусть даже если никогда не скажет таких сердечных слов в ответ — последнее было неважно. Но слышать, как ее губы озвучивают подобное откровение… Это заставило все внутри него благоговейно замереть. Он усилием воли заставил себя дышать. Стало сложно говорить, и Шунсуй сглотнул пару раз, прежде чем его горло выпустило на волю слова:       — Тогда мы хотим для себя одинаковое «вечно», Нанао. Этот момент поистине достоин самого тщательного смакования.       Ее пальцы увлеклись игрой с его волосами.       — Да, достоин… — отозвалась она эхом, а устремленный на него взгляд фиолетовых глаз был непривычно мечтательным.       Будущее, как обычно, окутывала неизвестность, и Шунсуй не мог предвидеть, какие препятствия встанут у них на пути, какие ужасы могла преподнести им жизнь, но он все равно улыбнулся Нанао. Теперь она была рядом с ним, в его доме, в его постели, в его сердце. Что бы ни случилось, они встретят все трудности вместе. Он задумался о прошлом, о былых ошибках и былом недопонимании. Они могли пережить и это вместе, исправить все, в чем оступились.       — Примешь ли ты мою любовь, Нанао? — спросил он, опуская голову на подушку, совсем близко от лица Нанао.       Ее рука ласково провела по его подбородку.       — Глупый. Ты что, уже забыл? Я поцеловала тебя тогда. Ты так любишь заставлять меня повторяться? — ответила она своим интимным голосом. Шунсуй улыбнулся и открыл было рот, чтобы спросить что-то еще, но она накрыла его губы своими, запутавшись пальцами в его волосах.       — Некоторые вещи достойны повторения, — прошептал он ей на ухо и насладился сладкой дрожью, которая прошлась по ее телу в ответ на его действия — так он намеревался смаковать каждое мгновение. В самые страшные и кровавые времена Шунсуй будет будить воспоминания об этом моменте, зажигать их в своей душе, словно фонарь в холодной тьме, и греть себя ими изнутри.       Чтобы организовать всех членов Женской Ассоциации на выход из ресторана, понадобилось не меньше десяти минут. Джуширо нес на руках Кионе, Нему поддерживала Рангику, Исане шла рядом с Рецу, Сой Фон и Ёруичи висли друг на друге, при этом капитан Второго отряда пыталась выглядеть как можно более достойно. Их маленькая дружная компания медленно держала путь обратно в родные казармы, то и дело останавливаясь, чтобы подождать, пока Исане перезастегнет свои туфли.       — В одежде Мира Живых так сложно передвигаться, — пожаловалась она.       — Но она такая сексапильная! — Рангику крутанула головой в сторону Исане, потеряла равновесие и покатилась бы кубарем, если бы не железная хватка Нему на ее талии.       — Спасибо, Нему! Ты отличная подруга! — проголосила она, обняв лейтенанта Двенадцатого отряда за плечи.       Они продолжили идти тяжелой пьяной поступью и через какое-то время остановились у ворот Второго отряда, чтобы попрощаться с Сой Фон и Ёруичи.       — Всем сладких снов, девочки! Было весело! — Ёруичи откинула рукой волосы с плеч и прошла бодрым шагом через ворота. Сой Фон, со слегка заплетающимися ногами, пыталась поспеть за ней. Капитан Второго отряда делала достойные восхищения, и почти удачные, попытки казаться трезвой и строгой перед своими подчиненными, стоявшими на ночном дежурстве.       Рангику начала распевать любопытный вариант весьма похабной застольной песни, которую Джуширо не раз слышал в исполнении Кёраку: об одной девушке с крайне неудачным именем и ее злосчастьях в одной из таверн. Он взял поудобнее Кионе. Она была миниатюрной девушкой, но нести ее на руках оказалось противопоказано его здоровью, если верить взглядам, которые изредка кидала на него Рецу. Отчасти он жалел о том, что настоял на своем решении донести ее до дома, но это было правильным и благородным поступком.       На территории Третьего отряда Рангику отстранилась от Нему.       — Я собираюсь пропустить еще пару стаканчиков с Кирой. Уверена, он еще не спит, — заявила она, а потом, разогнав широкой улыбкой скорбные тени на лице, провозгласила: — Надо будет снова всем так собраться, да поскорее!       То, что Кира не спал, было более чем вероятно. Джуширо подозревал, что эти двое, кого Гин оставил позади, потеряли хороший сон на очень долгое время. В этом мире было полно душ, но только призраки, невидимые, но ощущаемые, преследовали по ночам.       У самого Джуширо был огромный опыт по этой части.       Пока они медленно приближались к Четвертому отряду, он старательно сдерживал подступивший к горлу кашель, но все же сдавивший горло внезапный спазм заставил его рвано сглотнуть. Рецу окинула его внимательным взглядом темных глаз: их несгибаемая воля совершенно не смягчалась улыбкой.       — Джуширо, мы заберем Кионе-сан с собой. Она может остаться на ночь у сестры.       — Не беспокойся, Рецу-сэмпай, я определенно в состоянии донести девушку до ее апартаментов…       — Джуширо, мы заберем Кионе-сан с собой. Она очень много выпила, и Исане сможет оказать ей помощь в случае необходимости. — Улыбка Рецу стала еще добрее. Она в самом деле была самым устрашающим капитаном Готей 13. Джуширо всегда готов был признать это вслух, если только ее не было где-то поблизости.       — Конечно-конечно, Рецу-сэмпай, ты права.       Он передал своего третьего офицера Рецу, почувствовав облегчение, что не придется ее нести всю дорогу до Тринадцатого отряда. Это было бы галантно с его стороны, но вся эта галантность была слишком выматывающей.       — Спокойной ночи, Джуширо, Нему-сан, — попрощалась Рецу. Ей вторила Исане, пока он покидал территорию Четвертого отряда вместе с Нему Куроцучи. Джуширо облегченно выдохнул, потерев грудь в том месте, где заживала полученная в последней битве рана. Кожа все еще была сверхчувствительной и постоянно чесалась.       — Вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы продолжить путь, капитан Укитаке?       Прозвучавший голос Нему сбил его с толку. Лейтенант Двенадцатого отряда шла рядом так тихо, что он на мгновение позабыл о ней.       — Я в порядке, Куроцучи-сан, — улыбнулся он в ответ. Что, во имя Короля Душ, было на ней надето? Какая-то… школьная форма? Длина юбки была на грани приличий и бессовестно демонстрировала стройные ноги Нему. Она была красивой женщиной — на что он раньше не особо обращал внимание, но сейчас осознал с крайней точностью. Должно быть, к выбору ее наряда причастна Рангику — по-другому быть не могло.       Она озадаченно склонила голову набок.       — Ваше здоровье еще не восстановилось полностью.       Укитаке почесал затылок.       — Пусть так, но давай не будем об этом говорить в такой близи от Четвертого отряда. Я бы не хотел, чтобы Рецу-сэмпай заперла меня в больничной палате. Идем дальше, Куроцучи-сан?       Она заколебалась на пару секунд, а потом продолжила идти рядом с ним.       — Капитан Укитаке, я предпочитаю, чтобы ко мне обращались по имени. Пожалуйста, если вы не против, зовите меня Нему.       — Ох, хм… — Удивление лишило его дара речи.       — Если из-за моей просьбы вы чувствуете себя некомфортно, то…       — Нет-нет… Все в порядке, Нему-сан.       Как странно было прогуливаться лунной ночью наедине с женщиной. Когда он вообще в последний раз находился в компании какой-либо особы, которая не была Кионе, не потчевала его лекарствами и не лечила с помощью кидо? Трудно было вспомнить.       — Вы уверены, капитан Укитаке? Я у многих вызываю чувство дискомфорта. Они находят меня жуткой, и их беспокоит мое происхождение. Я очень часто и систематически слышу подобное о себе мнение. Капитан Укитаке, если вы того не желаете, нет никакой необходимости провожать меня до Двенадцатого отряда. Я без проблем могу самостоятельно дойти до дома, так как количество выпитого мною алкоголя не повлияло на активность моего головного мозга и я могу без какого-либо риска воспользоваться мгновенным шагом.       — Слышала, как другие говорят такое о тебе? — ошеломленно переспросил он, повернув к ней голову.       — Мой слух намного лучше, чем у большинства живых существ. — Отвечая, она наблюдала за ним с неким интересом.       Джуширо остановился и положил руку ей на предплечье. Ее зеленые глаза расширились.       — Ты не заставляешь меня чувствовать никакого дискомфорта, Нему-сан. — Это было не совсем правдой, но Нему не заставляла его чувствовать себя неуютно по причинам, которые она изложила до этого. Позволить ей думать, что ему было неприятно ее общество, было бы грубо с его стороны. — И я польщен возможностью проводить тебя до дома. Что может быть лучше, чем беседа с умной женщиной под светом звезд? — Он позаимствовал кое-что из арсенала Шунсуя — немного неумело, но, кажется, это сработало.       Снова склонив голову набок и смерив его изучающим взглядом, она в итоге удовлетворенно кивнула, с легкой улыбкой на лице.       — Как пожелаете, капитан Укитаке.       Она прошли неторопливым шагом мимо Пятого и Шестого отрядов. Он замедлил шаг, пока Нему не согласилась без каких-либо возражений идти с ним рядом, а не позади.       — Вечеринка, на которой ты была… Тебе понравилось?       — Да. Еда была приятной на вкус, и мне понравилось играть с другими членами ЖАС. Я получила хороший жизненный опыт, испытала счастье в их компании. Хотя я не всегда понимаю причин их взаимодействия. Нанао-сан и Рангику-сан помогают мне с каждым разом все больше приблизиться к пониманию.       Джуширо усмехнулся.       — Нему-сан, если бы ты всегда понимала мысли и поступки других, то в этом отношении была бы уникальной в своем роде. Даже друзья, с которыми общаешься пару тысяч лет, всегда могут найти, чем удивить.       Как раз сегодня Шунсуй огорошил его, поведав о своих планах.       — Вы сейчас говорите о капитане Кёраку, как я полагаю, или о ком-то другом? Вы славитесь тем, что имеете огромное количество друзей. — Она искоса посмотрела на него.       — Да, в основном, конечно, Кёраку. И я бы не стал использовать глагол «славиться» для описания самого себя… Но я действительно знаю многих, это правда.       — То есть вы эксперт с широким опытом по части отношений, обозначаемых понятием «дружба»?       Джуширо чуть склонил голову, пытаясь заглянуть в ее бесхитростные, прямодушные глаза.       — «Эксперт» — слишком сильно сказано, но да, у меня огромный опыт по части дружеских отношений. Ты что-то хотела спросить по этому поводу, Нему-сан?       Нему приоткрыла рот, но прошло несколько секунд, прежде чем она заговорила.       — Нанао-сан сказала, что она моя подруга, а Рангику-сан сказала, что все члены ЖАС — мои друзья. Пожалуйста, расскажите, каковы требования к моей стороне, чтобы я смогла вписаться в данный сценарий?       Джуширо растерянно моргнул пару раз, но она продолжала взирать на него с привычной невозмутимостью.       — Требования? Нему-сан, дружба — это не сценарий, это отношения. К ним не прописаны никакие требования.       — Отношения, значит. Да, эту концепцию я понимаю. Но не могли бы вы пояснить мне, каковы параметры у подобных отношений? — Она сцепила руки перед собой.       — Все не так просто. Каждые отношения, в том числе и дружеские, все они разные, — ответил он, снова почесав затылок.       — Этот разговор доставляет вам дискомфорт? Я прошу прощения, капитан Укитаке. Пожалуйста, просто проигнорируйте все, что я сказала. — Нему снова устремила взгляд на дорогу перед собой, продолжая размеренно и четко шагать, но, несмотря на это, ее походка оставалась грациозной.       — Никакого дискомфорта, — вздохнул он. — А даже если бы этот разговор и доставлял какие-то неудобства, это не значит, что ты должна тут же прекратить говорить. Если мне что-то не понравится, я об этом сразу скажу.       Она взглянула на него уголками глаз.       — Если данное обсуждение приемлемо для вас, я бы все же хотела понять, что значит быть друзьями. Каковы мои обязательства перед другой стороной? Каковы нормы дружеского поведения?       Своими ответами Джуширо мог ненароком дать плохой совет, но его отказ удовлетворить ее любопытство может вынудить девушку обратиться с этими вопросами к другим, рискуя при этом получить еще более неподобающую информацию. Он вздрогнул при мысли, что ее отец мог сообщить ей о концепциях отношений и дружбы как таковых.       — Я расскажу, но только в общем, хорошо? Ведь каждые отношения уникальны и далеко не всегда могут вписаться в общепринятые рамки понимания. — Дождавшись ее кивка, он продолжил: — Если речь идет о дружбе, то это значит, что две стороны тесно общаются друг с другом: постоянно обмениваются новостями из своей жизни, дают друг другу советы и помогают, когда это необходимо. Принятие советов и помощи — тоже важный момент в дружеских отношениях.       — Какого рода помощь предлагают друзья?       — Зависит от того, насколько они близки друг к другу. Но это может касаться всего: помощь с перестановкой мебели, помощь по работе, защита и всяческая поддержка во время сражений. Друзья способны пойти на жертвы ради друг друга, от маленьких до огромных.       Было странно пытаться объяснить подобное кому-либо. Джуширо кинул на нее короткий взгляд, чтобы убедиться, что она его поняла.       — Зачем?       — Зачем? Что ты имеешь в виду?       Нему подняла на него озадаченный взгляд — непонимание заставило ее слегка свести брови на переносице.       — Какие преимущества дает дружба? Почему люди готовы пойти на многое ради нее?       Джуширо тщательно обдумал свой ответ, прежде чем озвучить его.       — Причины разные для каждого из нас, но, думаю, что суть их одна — нежелание остаться одному в этом мире. Друзья поддерживают друг друга, что бы ни случилось. Их наличие придает жизни смысл.       — Спасибо, капитан Укитаке. Ваши сведения прояснили ситуацию.       Она нахмурилась.       — Что такое, Нему-сан?       Он хотел, ради ее же блага, чтобы она разобралась во всем этом. Нему заслуживала иметь друзей и понимать, что они значат для нее.       — Нанао-сан и капитан Кёраку занимаются сексом.       — Что? Сейчас? В смысле, прямо сейчас? — Джуширо огляделся по сторонам, подумав, что они незаметно подошли ближе к дому Кёраку, чем он изначально предполагал, но они были в нескольких километрах от него.       — Я не располагаю конкретными сведениями об их сиюминутной активности, но могу раздобыть эту информацию, если вы того хотите.       — Нет, не делай этого! В этом нет необходимости. — Его лицо ощущалось теплее обычного. Он что, смущался? Его уже очень давно ничего так не конфузило.       — Вам не было известно об их сексуальном взаимодействии? Меня это удивляет, учитывая, насколько крепкая у вас дружба с капитаном Кёраку. — Ее взгляд все так же оставался прямолинейным, но Джуширо, определенно, потерял контроль над направлением их беседы.       — Нет, я в курсе, но… Может, ты лучше объяснишь мне, как это связано с тем, о чем мы говорили?       — Я пытаюсь прояснить для себя разницу между дружескими и любовными отношениями. Рангику-сан проинформировала меня, что отличительной чертой является наличие или отсутствие сексуальной связи. Однако, это не может быть основным определяющим фактором, так как люди занимаются сексом и с теми, кого не рассматривают в романтическом плане. Вот наглядный пример из жизни, который вызывает у меня любопытство. Капитан Кёраку известен тем, что вступал в сексуальный контакт со многими женщинами, но ни с одной из них у него не было романтических отношений, как в случае с Нанао-сан. Поэтому я пытаюсь понять, какой есть еще дополнительный элемент, который отличает их серьезные отношения от былых сексуальных связей капитана Кёраку?       Джуширо закашлялся и поднял руку, чтобы прикрыть рот. Распутная репутация Кёраку была настолько обширной, что о ней было известно даже самым социально-неопытным личностям в Сейрейтее. Если вспомнить, что сейчас его друг планировал в отношении Нанао, подобный комментарий заставил бы Шунсуя только неприятно сморщиться.       — Можно заниматься сексом, но при этом не находиться с партнером в серьезных отношениях, но я бы не рекомендовал практиковать подобное. Это пустые связи. Да, от секса получаешь удовольствие, но он не сопровождается интимной близостью душ, как в серьезных романтических отношениях. Разница между дружбой и любовью действительно не в сексе. Она в чувствах, которые испытывают друг к другу вовлеченные стороны. А Исе-сан и Кёраку питают друг к другу очень глубокое чувство любви. Именно это отличает их отношения от обыкновенной дружбы. Друзья могут испытывать друг к другу сильную привязанность, даже любить друг друга, но это совершенно другие эмоции, не такие, как между влюбленными. — Он снова кашлянул.       — После ваших объяснений мне многое стало ясно, но не все. Какие у любви симптомы? Как другие отличают ее от ощущения счастья или от удовольствия? — Она задумчиво приподняла лицо к небу. Под лунным светом черты ее лица и белая кожа казались более необыкновенными, чем в полумраке ресторана. Нему в самом деле привлекательная женщина. Он отвел глаза и уставился под ноги.       — Ну, в общем… то есть… — Джуширо замолк, снова кашлянув. Но как только он начал, стало казаться, что он не остановится. Нему подступила ближе, внимательно вглядываясь и анализируя его состояние, пока он кашлял, прикрываясь рукой.       — Капитан Укитаке, возможно, для вас будет целесообразнее пойти сейчас в Четвертый отряд. Предлагаю вам воспользоваться моим сюнпо. Я в состоянии удержать ваш вес.       После того как его отпустил приступ кашля, Джуширо отошел к краю улицы и прислонился к стене.       — Я не пойду в госпиталь. Эти приступы регулярно случаются. В Четвертом не сделают больше того, чем я могу сам себе помочь, как только окажусь дома.       — Вы хотите вернуться домой, капитан Укитаке?       — Да, — облегченно выдохнул он, только чтобы через мгновение удивиться ощущению внезапно прижавшегося к его боку женского тела. Нему, опустив его руку себе на плечи, стала придерживать его за талию. Она была теплее, чем он ожидал ее почувствовать прохладной осенней ночью.       — Тогда я помогу вам.       Она ступила в сюнпо, и уже через несколько мгновений они оказались у порога его дома. Он не собирался жаловаться на то, что она не стала убеждать его вернуться в Четвертый.       — Дверь в конце коридора… Там моя спальня.       Она отвела его в указанном направлении, а потом отпустила.       Джуширо стоял посреди своей спальни, наблюдая за ее поведением. Нему была либо незнакома с тем, как полагается вести себя в чужом доме, либо игнорировала весь этот этикет: она ходила по комнате и с огромным интересом разглядывала его личные вещи. Он решил, что у нее не было подобных знаний этикета, потому что никто дома не миндальничал с ней и не обходился уважительно. Эта мысль всколыхнула в нем гнев: никто не заслуживал такого с собой обращения.       — Это лечебный чай? — спросила она, поднимая пустую пиалу, из которой он пил, проснувшись утром.       — Да, он помогает мне успокаивать кашель. Ты не обязана мне помогать, Нему-сан. Уверен, тебе уже хочется пойти домой отдыхать.       — Мне практически не требуется отдых, капитан Укитаке. У меня не займет никаких усилий приготовить для вас этот лечебный чай. — Она замялась, облизала губы, а потом продолжила неуверенным голосом: — Если вы хотите, чтобы я ушла, то я незамедлительно так и поступлю. Мне разбудить одного из ваших третьих офицеров?       Чтоб его язык пустой оттяпал. Выпить чая перед сном было бы очень кстати, но он не хотел будить Сентаро, который непременно прибежит сюда сломя голову и будет неустанно уговаривать, чтобы он позволил отвести себя в Четвертый. К тому же Джуширо подозревал, что задел ее чувства, пытаясь мягко выставить за дверь. Осознавала Нему это или нет, но она была очень чувствительна к дискомфорту окружающих.       — Чай на кухне. Уверен, ты без труда его найдешь. Нему-сан, если тебе будет угодно заварить его для меня, я буду несказанно рад.       — Хорошо, капитан Укитаке. — Ее тихий голос восстановил гладкость, которой лишился не так давно. Девушка выскользнула из его спальни. Джуширо тяжело вздохнул, потерев лоб: как странно обернулась ночь.       Он быстро переоделся в ночное юката. Пусть это не очень прилично — быть в ночном одеянии в то время, когда в его доме находится гостья, но Нему вряд ли подозревала о том, как это непристойно, а он слишком вымотался, чтобы волноваться о таких вещах.       Джуширо покидал подушки в изголовье футона, чтобы улечься на них и расслабиться, не будучи в абсолютно горизонтальном положении. Позиция полулежа облегчила ощущаемый в груди дискомфорт. Пока он все еще приходил в себя после ранения в грудь, даже малейшие приступы его давней болезни очень сильно ему докучали. Его кашель заставлял восстанавливающиеся ткани легких то и дело болезненно напрягаться. Конечно, Рецу вылечит его от полученных ран, но это займет не один месяц непрерывного лечения.       Нему вернулась с подносом, на котором стояли чайник и пиала. Она опустилась на колени рядом с футоном и налила ему лечебный напиток. Ее изящные пальцы задели его ладони, когда она передавала ему наполненную чаем пиалу. Нему со спокойствием и любопытством следила за тем, как он пьет. В ее глазах не читалось ни жалости, ни отвращения, которые он привык видеть на лицах тех, кто стал свидетелем худших проявлений его недуга. Ему стало интересно, какого рода жизнь она вела в Двенадцатом отряде, что успела там повидать.       — Ваше состояние улучшается, — сообщила Нему после нескольких минут тишины. Кажется, она не испытывала необходимости занимать разговорами долгие паузы повисшего молчания.       — Да, спасибо тебе.       Джуширо принял заново наполненную пиалу и продолжил пить. Благодаря приступу кашля он был избавлен от необходимости отвечать на ее прямолинейные, сбивающие с толку вопросы, но то, что он не ответил, не значит, что она перестанет собирать искомую информацию. Что, если она спросит об этом напрямую у Исе-сан? Все-таки именно ее отношения заинтересовали Нему. Он представил, как ее подруга стремительно и категорично отрицает существование подобных чувств, а потом то, как это собьет с толку саму Нему. Или, возможно, Исе-сан посоветует ей обратиться к Рангику.       Пусть у светловолосой синигами был серьезный опыт по части сложных отношений, но она имела склонность утрировать все, что пыталась объяснить. Вот почему Нему пришла к выводу, что секс — единственное, что отличает дружбу от романа. А что касается ее отца… В общем, вряд ли кому-либо стоит спрашивать мнения у Маюри Куроцучи относительно эмоциональной составляющей жизни. Капитан Двенадцатого отряда был более чем равнодушен к такого рода вещам: то, что он создал себе в лаборатории дочь, было лишним тому доказательством.       Чай сделал его сонным: казалось, что навалившаяся на него усталость удвоилась и теперь буквально придавливала его к постели.       — Послушай, Нему-сан. Я не в состоянии сейчас ответить на твои ранее заданные вопросы, но это не значит, что я не стану этого делать. Почему бы тебе не прийти ко мне в другой раз? Мы смогли бы побеседовать обо всем этом. — При его словах в спокойном выражении лица Нему появился оттенок удивления. — Я буду рад, если ты станешь считать меня своим другом, Нему-сан.       Ее удивление приобрело более явные черты.       — Вы хотите быть моим другом, капитан Укитаке?       — Да. — Джуширо передал ей опустевшую пиалу, и Нему поставила ее обратно на поднос.       — Мне будет приятно звать вас своим другом, капитан Укитаке, — улыбнулась она, а на ее щеках обозначился едва уловимый румянец.       — Что ж, это замечательно. Приходи ко мне в гости, когда тебе того захочется, Нему-сан, — произнес он с ответной улыбкой.       Она заколебалась, но все же согласно кивнула.       — Если таково ваше желание, я навещу вас.       Джуширо откинулся на подушки. Веки нестерпимо потяжелели. Он видел, как Нему склонилась над ним со сканирующим взглядом, будто могла сквозь одеяло проверить его сердцебиение. Возможно, так и было.       — Вам станет еще лучше, если вы сейчас уснете, — сообщила она.       — Да, я так и планирую поступить.       — Тогда я не буду вам мешать. Спокойной ночи, капитан Укитаке. Я навещу вас в скором времени.       Она поднялась на ноги и прошла через раскрытые сёдзи.       — Спокойной ночи, Нему-сан. С нетерпением жду этого времени, — улыбнулся он на прощание перед тем, как она закрыла за собой двери. Улыбка все еще оставалась на его губах, когда он наконец провалился в сон.