Берлинская кровь 4

      — Я надеюсь, нас туда пропустят. — Сказала тихим голосом Ильза, обходя огромную лужу. По другую сторону её действия повторял Андреас.       — Альбрехт обещал обо всём позаботиться. — Ответил ей мужчина, когда они снова встали рядом друг с другом.       Сегодня, в первый ноябрьский промозглый день, должен был состояться суд над Гюнтером, которого Ильза ждала с нетерпением. Она надеялась увидеть своего возлюбленного, но ещё больше её надежда была связана с тем, что Гюнтера отпустят к ней. Она так хотела встретить предстоящую ночь в его объятьях.       Дождь лил, как из ведра, и Ильзе пришлось сильнее прикрываться синим однотонным зонтиком.       Она задумалась о предстоящем событии, совсем не услышав последние слова Андреаса, и кивнула ему невпопад.       Здание суда показалось впереди, и ноги Ильзы зашагали быстрее. Она спешно обходила все лужи, но её сапожки всё равно промокли насквозь. Однако Ильзу Беккер это совсем не волновало. Сердце её трепетало, переживало от другого. Она хотела верить, что исход суда будет для всех хорошим.       Ильза и Андреас вошли в здание, и тут же очутились в суетливой атмосфере. Кругом сновали люди, в воздухе царило напряжение. Ильзе эта обстановка напомнила тот день, когда Гитлер покончил с собой. Все тогда тоже носились, как сумасшедшие, и едва понимали, что им делать дальше.       Через минуту к Ильзе и Андреасу подошёл Альбрехт, который на днях разыскал Ильзу и передал ей послание от Гюнтера, что тот ждёт её на суде.       — Фрау Беккер, — поприветствовал Ильзу Альбрехт, а затем пожал руку Андреасу. Ильза была смущена тем, что все обращались к ней, как к фрау, ведь такое обращение имело место быть только у замужних дам. Однако её тошнило от слова «фройляйн», и поэтому она никого никогда не поправляла. И, к тому же, она вполне могла считать себя замужней девушкой с того самого момента, когда сказала Гюнтеру первое «да». Ильза поприветствовала Альбрехта в ответ, и инспектор продолжил: — Следуйте за мной. Я отведу вас в нужный зал суда.       Альбрехт повёл их до конца коридора и отворил тяжёлую дверь, сказав, чтобы они заняли самые последние ряды.       Людей в зале уже было достаточно много, и Ильза заметила, что кроме неё и Андреаса, на последнем ряду сидели ещё несколько женщин, которые были одеты во всё чёрное, словно пришли на похороны.       Ильза отвела от них взягд, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и стала оглядывать зал. Помещение было просторным, с высокими потолками. Кое-где стены потрескались, а краска отвалилась, но в целом зал создавал приятное впечатление. Хоть обстановка и была гнетущей и напряжённой, Ильза пока не чувствовала, как она на неё давила. Однако ладошки от волнения у Беккер всё же вспотели.       В зал прошло ещё несколько человек, и Ильза подумала, что кто-то из них наверняка был со стороны обвинения. Судья правды и справедливости. Сегодня они будут судить других, разбирать их ошибки, преподносить факты. А кто-то из них хоть раз признал свои ошибки? У кого-то из них хватало смелости сказать, что он не прав?       Ильза подумала, что таких людей было достаточно много. Особенно тех, кто считал себя выше других, тех, кто думал, что они лучше.       Что же произошло со всем человечеством, раз они разом так ослепли? Раз они разом стали считать войну искусством?       — Андреас, скажите, — Ильза тихо обратилась к своему спутнику, — есть ли шанс, что человечество одумается?       Мужчина посмотрел на Беккер, вздохнул и, понурив голову, ответил:       — Шанс есть всегда, Ильза. Но человечество далеко от того, чтобы понять, каких людей нужно ценить, а каких нет. К сожалению, талантливые люди у нас в самых низах. И не имеют способа докричаться до других. Вы только посмотрите, что творится кругом. Хирурги стали официантами, инженеры подались в посудомойщики. Зато кто сидит на месте судей? Продажные люди, имеющие столько денег в сейфах, сколько хватило бы на целую армию. Если взять все те деньги, что тратятся на войну и политику ежегодно, и направить их на помощь бедным, то можно стереть трущобы с лица Земли, а также решить проблемы голода навсегда. Но человечеству далеко до этого, ему бы понять для начала, чего оно хочет и что является правдой. Нам нужны были художники, писатели, поэты, музыканты, скульпторы, дизайнеры и многие другие профессии, которые имеют связь с Богом и больше нашего с вами говорят с ним и передают нам его послания через творчество. И они были. И что мы в итоге сделали в благодарность с этими людьми? — Ильза промолчала, Андреас продолжил: — Мы их уничтожили. Истребили, посчитав их мусором. И теперь всё придётся выстраивать заново, чтобы мир не рухнул окончательно.       Ответить ему Беккер ничего не успела, так как в зал суда зашёл судья, а вслед за ним охранники привели заключённых, среди которых она заметила Гюнтера. Сердце её дрогнуло, ладошки вспотели ещё сильнее.       Ильза жадно смотрела в его осунувшееся лицо, на синяки под глазами, на отросшую бороду и волосы. Гюнтер устремил взгляд в пол, но потом в какой-то момент вскинул голову, и его глаза встретились с глазами Ильзы. Беккер слабо улыбнулась и кивнула ему, заметив, как тусклая полуулыбка озарила лицо подполковника Рихтера.       День обещал быть длинным и тяжёлым. Дождь за окном усилился, где-то вдалеке послышались раскаты грома. Секретарь объявил о начале судебного процесса, и сторонние наблюдали замолкли. В зале воцарилась тишина.