Северный ветер больших перемен

Коттеджи административного персонала располагались на самом краю поселка, где жили сотрудники университета. Двух- и трехэтажные домики, ничем не примечательные, выкрашенные в серо-голубые цвета, с покатыми черепичными крышами. Что ни говори, а Аран был достаточно далек от эгалитаризма, как бы ни проповедовал противоположное. Коттедж №5 стоял еще дальше остальных, выходя всеми своими окнами на довольно неухоженный, казавшийся почти заброшенным пруд, по берегам которого росли камыш и осока. Меланхоличное название – пруд Старых надежд –подходило ему как нельзя лучше. Сейчас поверхность воды была прихвачена тонким льдом, результатом ночных заморозков, а растительность вокруг выглядела будто глазированной инеем. Гермиона задумалась, что чувствовала женщина, подобная Норме, проживая тут. И почему она еще не стребовала со своего любовника лучшие условия для себя. К чему была такая ложная скромность? Если только Норма не хотела просить о такой мелочи. Наверное, назначая встречу здесь, Лайонелл хотела подчеркнуть свои дружеские намерения, расположить. Но записка, будучи почти безобидной по форме, сумела вызвать в Гермионе лишь внутреннее напряжение. Слишком странно это было – упоминание важного человека в то время, как Северус отправился так далеко. К чему все эти загадки? Времена, когда Гермиона любила загадки, прошли. Отправляясь сюда, Грейнджер сама оставила записку – для Броган и Северуса, на своем рабочем столе. Увидеть ее могли только они, и только по прошествии девяти часов вечера. В ней она сообщала, что отправилась по этому адресу. Вход со двора вел на хлипкую крутую лестницу. Гермиона держалась за перила, боясь пошатнуться в слабом рассеянном свете ламп. Ей пришлось постучать с помощью дверного молотка три раза, прежде чем дверь скрипнула, отворяясь, и Норма Лайонелл, обнажая в улыбке жемчуг зубов, отступила назад, пропуская ее. – Гермиона. Норма была облачена в длинный халат, на шелковой глади которого синим, белым и зеленым были вышиты павлины в китайском стиле. Ее чуть влажные, видимо, после душа, короткие светлые волосы были зачесаны назад, что лишь придавало образу дополнительную элегантность. В который раз рядом с ней Гермиона ощутила себя последней простушкой, в своем свитере аранской вязки и потертых джинсах. Ее нос наверняка покраснел после мороза. – Добрый вечер, Норма, – она постаралась, чтобы голос прозвучал светски равнодушно. – Как поживаете? – Замечательно, – вновь улыбнулась женщина, жестом руки заставляя тонкий сервиз зазвенеть в воздухе, а чайник наклониться, чтобы наполнить чашки янтарного цвета жидкостью. – Могу предложить вам чаю? Гермиона застыла, не зная, как правильно реагировать. Не хотелось ничего пить в комнатах этой женщины, пахнущих мускусными, явно дорогими благовониями. – О, – Норма округлила рот, аккуратно обведенный красной помадой, и прижала к нему тонкие, наманикюренные пальцы. – Понимаю. Пожалуйста, вы можете мне доверять. Правда, вам нечего бояться. Гермиона, преодолев колебания, все же сделала шаг вперед, присаживаясь на стул, цветы на жаккардовой обивке которого слегка лоснились, за круглый стол, стоящий у небольшого мансардного окна, чуть прикрытого занавеской. Чай был превосходным, с каким-то деликатным карамельным привкусом. Гермиона подняла взгляд, чтобы заметить тонкую улыбку, которую Норма скрыла за тонким фарфором. Запах халата демонстрировал точеные ключицы и сливочный треугольник кожи на груди, в котором покоился явно старинный медальон с не слишком крупным, но очень ярким сапфиром. Норма была настолько красива, что можно было заподозрить в ней кровь вейлы, если бы Гермиона не имела возможности наблюдать за Флёр вблизи столько времени. Красота Нормы была слишком конвенциональной, напоминая об античных царицах, а не о зыбких, манких чарах, которые рассеивала вокруг себя Делакур. – Что значит “Дж.” в аббревиатуре? – поинтересовалась Гермиона. – Джудит, – Норма провела большим пальцем по ободку своей чашки, бросая на Гермиону взгляд из полуприкрытых век. – Наша матушка, из Фоули , увлекалась Ветхозаветной тематикой. Лора у нас Эстер, а мое второе имя в честь Юдифи. Удачно получилось, учитывая ближневосточные корни семьи Шафик, – она мелодично рассмеялась. – Действительно. Они продолжили пить чай и взгляд Гермионы невольно заскользил по окружающей обстановке. В небольшой гостиной почти не было книг, что разительно отличало этот интерьер от дома Снейпа и от ее собственного, Гермионы, пространства. Зато на полу лежал тонкий ковер, стоимость которого явно превышала все, чем Гермиона владела, если не считать инвестиционного счета, который открыли для нее родители после продажи дома в Корнуолле. Вещь явно принадлежала самой Лайонелл, а не была частью обстановки, которую Аран предлагал проживающим здесь методистам. – Итак, – Гермиона отставила чашку в сторону. – Вы написали, что располагаете информацией… – Да, – Норма кивнула, – и не только. Воцарилось молчание. – Норма… – Гермиона, – мадам Лайонелл вздохнула, прежде чем вновь улыбнуться. – Я решилась поделиться с вами лишь потому, что полностью уверена в ваших выдающихся моральных качествах. В том, что вы не предадите моего доверия и не поставите меня под угрозу. – Не понимаю, – Гермиона нахмурилась. – Что ж, – Норма поднялась со своего кресла, скользнув к громоздкому, старомодному комоду. – Думаю, сейчас поймете. Она повернулась к Гермионе своей узкой спиной, и, вытащив откуда-то из под полы халата палочку, произнесла заклинание, после которого одна из деревянных полок отъехала вперед. Норма запустила туда руку, доставая предмет, обернутый плотной бархатной тканью. На ее лице, когда она приблизилась к Гермионе, застыло загадочное выражение. – Что это? – Гермиона кивнула на вещь, которую Норма протянула ей, держа в раскрытых ладонях. – Мой дар для вас и мисс Броган О’Доннел. Хмурясь, и не решаясь трогать ничего руками, Гермиона взмахнула древком, заставляя ткань соскользнуть на пол. Наверное, она выглядела донельзя глупо, когда глазела на нее – покрытую грязью, потемневшую от времени металлическую шкатулку. Замок на ней выглядел трухлявым, а на поверхности с трудом различались кельтские узоры. Гермиона отшатнулась назад, слегка задевая бедром чайный столик, словно под нос ей сунули ядовитую змею, от чего сервиз на нем задрожал. – Что за грязные шутки, Норма? – ее голос зазвенел от ярости. За долю секунды волшебная палочка Грейнджер оказалась направлена в белое, насмешливое лицо. – Это не шутки, Гермиона, – словно пропела она. – Это то, над чем мне пришлось упорно работать с риском для себя, чтобы добраться до этой вещи. Вещи, которая разрушает жизнь и здоровье вашей подруги. Норма поставила шкатулку на стол и, к ужасу Гермионы, дотрагиваясь до артефакта голыми пальцами, откинула крышку. Грейнджер невольно подалась вперед, чтобы рассмотреть содержимое. – Узнаете? – Норма обернулась к ней через плечо. – Локоны. Внутри действительно лежали явно женские пряди волос, темно-медного цвета, очень похожие на волосы Броган. – Кто это сделал? Голос Гермионы звенел от напряжения, когда она вскинула на Норму взгляд, сжимая вспотевшие ладони в кулаки. – Вы сами, наверное, понимаете, кто, Гермиона. У кого был доступ к семейным преданиям О’Доннелов, кто еще настолько жесток и безумен, чтобы захотеть уничтожить бедняжку Броган таким образом? То, что Гермиона собиралась сказать, было настолько ужасным, что ей казалось, что стоит облечь подобное в слова, и пути назад уже не будет. – Кендра? – ее губы словно против воли шевелились, складывая буквы в звуки. Наверное, это была ошибка, озвучивать самой эту версию – пусть бы Норма первая подтвердила ее подозрения. Но ужас настолько сильно завладел ею, что единственным желанием было поставить все точки над “i” побыстрее, как будто это могло помочь все исправить. Лайонелл торжественно кивнула, закрывая крышку и отходя от стола. – Броган следует уделять семейной библиотеке О’Доннелов столько же времени, сколько уделяет ей старшая сестра. Оттуда многое можно узнать, например, найти точное место захоронения короля Маэлы Кобо мак Аэдо и то, как именно можно воспользоваться шкатулкой. Первый шок меж тем начал отходить, и к Гермионе стал возвращаться ее скептицизм. – Ну хорошо, – процедила она, складывая руки на груди. – Кендра настолько поехала крышей, что раскопала старую могилу, достала из рук покойника эту вещь и вложила в нее, вместо истлевших частичек врагов Маэлы, волосы собственной сестры. Но вы-то как до нее добрались? На прекрасных губах Нормы заиграла усмешка. Если она и удивилась осведомленности Гермионы обо всех аспектах ритуала, то виду не подала. – Я не могу делиться всеми своими секретами, Гермиона. Скажу только, что узнав о том, что затеяла будущая мадам Моубрей, – то, как Норма презрительно выделила последнее, навело Гермиону на некие смутные размышления, – и получив доступ к поместью в Мейо… я, скажем так, не преминула воспользоваться возможностью. Вечер у О’Доннелов, на котором побывала Норма, поняла Гермиона. Гости ведь оставались на ночь. И что же, Лайонелл отправилась по следам Кендры, выкопала захоронение под тисом и забрала проклятую вещь? Эти факты не укладывались в ее голове и она подняла голову, с сомнением глядя на свою собеседницу. – Хотите сказать, что проделали это все в одиночку? Не испугались такой тёмной древней магии? Я, честно говоря, даже смотреть в сторону этой вещи опасаюсь, не то что трогать ее руками. Норма неожиданно звонко рассмеялась, запрокинув голову назад. – Маглорожденные, – покачала она головой. И тут же поспешно добавила, видимо, уловив яростный взгляд Гермионы: – В моих словах нет ничего оскорбительного. Просто вы, наверное, не до конца понимаете, что такое ведьма из такой старой и темной семьи, как моя. Шафики никогда не были помешаны на истреблении нечистокровных, но поверьте, к определенному виду волшебства я настолько привычна, что, наверное, у меня выработался, как это называют маглы… – она пощелкала в воздухе пальцами, – иммунитет! Гермиона продолжала неверяще переводить взгляд с предмета на столе на Норму и обратно. Та продолжила: – Я, может быть, не так академически подкована и всесторонне развита, как вы с Северусом, но как обращаться с проклятой семейной реликвией понимаю. Она, – Лайонелл кивнула на шкатулку, – представляет опасность только до тех пор, пока лежит вместе с этим мертвым ирландским кельтом под тисом и только для того, чьи частички в ней хранятся. Не знаю, кстати, на что рассчитывала Кендра, но эффект оказался значительно слабее. Возможно, дело все-таки во времени. А учитывая, что последние недели две шкатулка и вовсе находится у меня, то вашей подруге должно было стать значительно легче. На всякий случай, конечно, кто-то с реальным опытом в такого рода вещах должен изучить все это, – она неопределенно повела в воздухе изящной рукой и посмотрела на Гермиону лукавым взглядом: – Уверена, Северус справится. Вот почему Снейп не смог ничего толком установить – это действительно очень старая магия, а эффект мог быть ослаблен, поскольку Норма забрала вещь себе. – Вы покажете ему этот артефакт, когда он вернется? – с надеждой уточнила Гермиона. Норма, однако, покачала головой. – Нет, Гермиона, вы ему его покажете. Вместе с этим, – она протянула ей листок с набросанной от руки картой, в левом углу которой была поставлена жирная красная точка – могила Маэлы, поняла Гермиона. – Я?.. Но… – Я сделала достаточно, – с неожиданным нажимом произнесла Лайонелл. – И большего делать не собираюсь. Скажу прямо – я не желаю, чтобы вы называли Снейпу, или кому бы то ни было еще, моего имени. Придумайте сами, как объясните им наличие у себя шкатулки. Гермиона непонимающе покачала головой: – Но чего вы хотите взамен? Норма не ответила сразу и отошла к окну, задумчиво глядя на чернеющее зимнее небо. – Сделайте так, чтобы об этом узнали и Марк, и Домналл О’Доннел. Не позвольте замять эту ситуацию. Кендра О’Доннел должна ответить. Неважно, будет ли в курсе ее сестра; того, что будут знать дядя ее жениха и ее отец, будет более, чем достаточно. Поставьте такое условие Северусу. Я уверена, – вкрадчиво произнесла она, оборачиваясь к Гермионе. В комнате, теперь мягко освещенной лишь пламенем свечей, ее голубые глаза светились каким-то потусторонним светом, – он пойдет на все, лишь бы заслужить ваше одобрение в этой ситуации. *** Гермиона чувствовала себя немного дурой, когда впотьмах возвращалась к себе, с оттягивающим дно сумки темномагическим артефактом. Она понятия не имела, где его хранить – не у себя же в комнате? Но где же тогда еще? Кто вообще сказал, что это не подстава, и что к ней не нагрянут с проверкой, чтобы поймать с поличным на хранении запрещенных вещей? Расчет Нормы был ей пусть смутно, но понятен – та явно хотела, чтобы Гермиона как следует промариновалась в собственных тревожных мыслях, пока Северуса не было рядом. Сейчас, будучи одна, уязвима, она как никогда могла быть склонна к тому, чтобы поверить во все, что Лайонелл хотела ей внушить. Чтобы к приезду Снейпа, храня под условной подушкой страшную шкатулку, быть уже полностью готовой действовать. Норма, конечно, поразила ее воображение. Предположим, она действительно смогла провернуть это: найти могилу, – узнать координаты или проследить за Кендрой, – смогла выкопать труп (в конце концов, магия облегчает дело), смогла забрать из забальзамированных кедровым маслом пальцев Маэлы шкатулку… Вопрос в том, откуда Лайонелл вообще узнала, что именно нужно было искать. Даже у Гермионы имелись лишь смутные догадки насчет Кендры. Откуда Норма узнала наверняка? Гермионе было не по себе, когда она быстро взбиралась вверх по лестнице общежития, желая скорее скрыться за дверями своей комнаты. – Гермиона! – Броган с порога бросилась к ней, и улыбаясь, ущипнула Грейнджер за щеки в приступе умиления. – Миленькая, я убегаю! Не знаю, когда вернусь… Она щебетала не умолкая, а Гермиона присела на край кровати, прижимая к животу сумку со шкатулкой. Надо придумать, где ее спрятать до приезда Северуса. Норма считала, что Снейп обязательно поможет ей. Но на самом деле Гермиона боялась его реакции: вдруг он не поверит во всю эту историю, тем более, она даже не сможет толком рассказать ему, откуда у нее эта вещь. Иное будет нарушением ее договоренности с Лайонелл, а Гермионе не хотелось так поступать с женщиной: пусть мотивы той были более, чем туманны, но так или иначе… Никто другой вообще ничего не сделал, включая ее саму. Кто бы мог подумать. Гермиона на миг прикрыла глаза, вздрагивая от картины, которая внезапно вспыхнула перед ее внутренним взором, обжигая изнутри прикрытые веки: Норма, прекрасная и бездыханная, со сломанной шеей. Нет, по крайней мере, до тех пор, пока оставалась вероятность того, что Лайонелл сказала ей правду, пусть и преследуя собственные цели, она не могла превратить ее в потенциальную жертву гнева всех этих влиятельных мужчин. Норма действительно хорошо ее понимала, когда сделала ставку на то, что Гермиона будет молчать. Но почему Снейп должен был поверить относительно старшей из сестер О’Доннел? Да, та явно была чокнутой, но этого не пришьешь к делу, мало ли на свете людей неуравновешенных. Тем более не обязаны были воспринимать эту теорию старший Моубрей и Домналл О’Доннел. Судье О’Доннелу вряд ли придутся по нраву обвинения его дочери в темных ритуалах. Гермиона с отчаянием подумала о том, что как бы не вышло так, что подозрения падут на нее саму. Нет, Норма, конечно, удачно выбрала время: пребывая в одиночестве, Гермиона невольно цеплялась за нее, как за своего союзника. А ведь никто не давал гарантий правдивости этой вертихвостки. Кто знает, может быть, вещица в сумке вовсе не имеет никакого отношения ни к Кендре, ни к Маэле. Но откуда тогда Норма знает об этой легенде? Каким образом смогла подстроить все так, что это идеально легло в подозрения самой Гермионы? Слишком много совпадений, если только Лайонелл не подслушивала их со Снейпом разговоры. Могла ли она быть анимагом? Броган давно ушла, а Гермиона все так же продолжала сидеть в тишине их комнаты, казавшейся сейчас оглушительной. Мысли крутились по кругу, не находя выхода. Наконец, дрожащими пальцами она открыла сумку, доставая из нее шкатулку. Отлеветировав вещь на рабочий стол, она, не прикасаясь руками (чтобы там ни говорила Норма, а дотрагиваться до нее было тупо противно), Гермиона с помощью магии открыла крышку, чтобы увидеть знакомый медный локон. Стоило ли вытаскивать его оттуда? С одной стороны, это как будто могло ослабить злые чары, но… Гермиона решительно захлопнула тяжелую крышку. Лучше сначала она покажет ее Снейпу, возможно, так он сможет понять больше. Оставалось надеяться, что несколько дней уже не сыграют фатальной роли. С помощью магии она приподняла одну из досок на полу и переместила шкатулку в образовавшееся углубление. Добавив маскирующих и отталкивающих чар, Гермиона критически оглядела результаты своей работы, в целом оставшись довольной. Записка на столе, оставленная на всякий случай, была без следа уничтожена, и Гермиона устало потерла лицо руками. Неожиданное тепло в заднем кармане джинс привлекло ее внимание. “Как ты?”. Гермиона страдальчески улыбнулась, губы ее дрожали. “Привет! Нормально. Соскучилась. Как ты?”. Она напряженно вглядывалась в ребро галлеона, желая скорее увидеть следующие слова. Наконец, Снейп ответил: “Неплохо. Я тоже”. Облизав пересохшие губы, она взмахнула палочкой, страстно желая хоть как-то дать понять ему, что сожалеет об их трудном прощании. “Прости меня. Не обижайся, ладно?”. Эта пауза оказалась еще длиннее предыдущей, и она уже начала неловко переминаться с ноги на ногу, ощущая себя полной дурой, когда ответ, наконец, пришел. “Обид нет, Гермиона. Я лишь забочусь о тебе”. Читая это послание, она сморгнула неожиданные для себя слезы, ненавидя вынужденную краткость общения через галлеон. *** Гермиона почти ожидала, что с проклятой вещью в комнате к ней вернутся кошмары. Где-то в глубине души она на сей раз даже приветствовала бы явление старухи, надеясь получить новую туманную подсказку. Но, увы, ночь прошла совершенно обыденно, не принеся ничего, кроме легкой бессонницы, сменившейся ближе к утру поверхностным, чуть тревожным сном. Было воскресенье и Гермиона решила, что не лишним будет позвонить родителям. На этот раз она предпочла не обманывать себя, честно признав, что это продиктовано в первую очередь желанием получить дополнительную информацию о Снейпе. “Он пойдет на все, чтобы заслужить ваше одобрение в этой ситуации”, – сказала Норма, и при ясном свете дня эти слова привлекли внимание Гермионы, показавшись ей донельзя странными. Она с трудом могла представить, зачем Северусу было нужно ее одобрение во всей этой истории. Скорее она, как и вчера, опасалась, что он вовсе откажется в этом участвовать, не поверив ее словам. Мать взяла трубку, ее тон был на удивление милым. – Гермиона, здравствуй, дорогая… Рада тебя слышать. – Привет, мам. Хотела узнать, как вы? – Все в порядке, Северус как раз посещал нас вчера… Знаешь, такой интересный мужчина. Немногословный, но мне кажется, очень, что называется, дельный. Из уст Джейн Грейнджер, женщины серьезной и энергичной, ценящий в людях, в первую очередь, их деловые качества, это была щедрая похвала. Гермиона закусила нижнюю губу, желая, чтобы в ее голосе не так была очевидна улыбка. – Рада, что вы ладите… – Да, я пригласила его завтра прокатиться по городу, съездим все вместе в долину Ярры, посмотрим виноградники… Миссис Грейнджер продолжала говорить, а у Гермионы от сюрреалистических картин перед глазами на мгновение случился ступор. Да, она могла только надеяться, что Снейп не вернется в ярости, которую, не имея возможности выплеснуть в Австралии, обрушит на ее голову. Что он там как-то раз говорил о своих социальных навыках? Пришло время испытать их на прочность. Разговор с матерью естественным образом сошел на нет, и Гермиона повесила трубку. Ох, надо будет уломать Северуса на приобретение мобильного телефона. Учитывая регулярность, с которой ему теперь придется отсутствовать без возможности быстро связаться с ней волшебным образом, это могло бы быть спасением. Сама того не осознавая до конца, Гермиона стремилась держаться в тени, избегая мест большого скопления людей и встреч, которые могли бы вызвать у нее дискомфорт – например, Лайонелл или Моубрей. Лучше было бы дождаться Северуса – как бы то ни было, она возлагала на его присутствие огромные надежды. Вместе они бы что-нибудь придумали. Она обязательно найдет способ заставить его отнеситесь серьезно к ее словам, обязана найти. И пусть не сейчас, но она расскажет ему о Норме, просто попозже. Почему-то Гермиона вполне верила в то, что все могло быть именно так, как поведала Норма и догадывалась она сама. Почему-то то, что Кендра способна на такое, ее не удивляло. Она вспоминала горящие янтарным огнем кошачьи глаза девушки, и вспоминала мимолетные мысли Снейпа из его воспоминаний – о том, что Кириан, жестокий и извращенный, под стать своей невесте. Два убийцы. *** Броган опять где-то болталась, и Гермиона была этому несказанно рада: ее начали одолевать подозрения о том, что спрятать шкатулку в их комнате было идеей опрометчивой. Кто знает, как проклятый предмет может повлиять на соседку, если будет находиться в такой непосредственной близости от нее? Но куда его деть? Прикопать под каким-нибудь деревцем? А если за ней проследят? Она почти признавала, что на фоне всех событий у нее начала развиваться паранойя. К счастью, вернувшийся Пшемик был достаточным поводом, чтобы удерживать Броган где-то вне стен их комнаты. Она еще раз или два связывалась со Снейпом по галлеону, и эти краткие сообщения, которыми они обменивались, были единственным, что поддерживало в ней самообладание. На что на самом деле был расчет Нормы? На то, что она все-таки поднимет шум, не дождавшись Снейпа? Каждый раз, закрывая глаза, Гермиона надеялась получить подсказку. Но сон либо вовсе не шел, либо представлял из себя серые, невнятные обрывки малозначительных событий. К четвергу, когда Северус должен был вернуться, она уже не могла полностью поручиться за собственный здравый смысл. *** “Приходи в мой коттедж, как освободишься”. Сообщение обожгло ее ладонь как раз тогда, когда Гермиона и сама собиралась связаться с Северусом. Что ж, у нее не было никаких причин откладывать свой визит. Доска на полу приподнялась, и шкатулка была отлевитирована в безразмерную сумку, вместе с картой. Наспех переодевшись в свежую рубашку и джинсы, она пригладила волосы щеткой, и выхватив из сумочки зеркало, их новый портал, перенеслась в уже знакомую гостиную прямо из их Броган комнаты. Не успела Гермиона вновь почувствовать под собственными ногами твердый пол, как мужские руки сжали ее в объятиях. Его пальцы утонули в волосах на ее затылке, слегка оттягивая голову Гермионы назад, так, чтобы горячий рот мог бесстыдно исследовать женскую шею. – Привет, – она скорее услышала, чем увидела его улыбку. – Привет, Северус. Она не могла удержаться от того, чтобы не, обхватив его руками, уткнуться носом в его грудь. Так отрадно было просто чувствовать его физическое присутствие… – Вижу, ты скучала, – пальцы Снейпа рисовали круги на ее спине. Гермиона подняла голову, чтобы взглянуть в эти черные, сейчас лучащиеся довольством глаза. – Еще как, – не было нужды скрывать, – ты даже не представляешь. Снейп слегка приподнял брови, на его угловатом лице мелькнуло легкое удивление. Видимо, в том, как она произнесла эту фразу было что-то настораживающее. Однако он не стал ничего комментировать, утягивая ее к дивану. – Как поездка? – Гермиона улыбнулась, не желая сразу переходить к главному. Наверное, это можно было считать трусостью. Снейп неопределенно хмыкнул: – Ну, как видишь, я жив и в своем уме, поэтому можно сказать, что все прошло успешно. Гермиона отметила, что на этот раз его кожа все-таки слегка подрастеряла свою бледность, а хищная горбинка носа даже слегка покраснела: как-никак, в Австралии началось знойное, долгое лето. – Родители сильно доставали? Как Роуз? – Роуз, на мой взгляд, небезнадежна. А твои родители устроили настоящий парад гостеприимства. Признаюсь, иногда его масштаб приводил меня в ужас: все эти почти ежедневные ужины и попытки выманить меня смотреть достопримечательности. Против воли Гермиона рассмеялась. – Похоже, ты покорил мою мать. Его бровь поползла кверху: – Да? – уточнил он, улыбаясь, как настоящий мерзавец: – Ну что ж, не лишнее, когда родители твоей подружки считают тебя хорошим парнем. Его ладонь накрыла ее коленку, и Гермионе пришлось слегка шлепнуть по ней, пресекая дальнейшие поползновения. – Нужно поговорить, Северус. Ее голос прозвучал почти виновато – не хотелось портить такую идеальную встречу после разлуки. Гермиона притянула к себе сумку, вытаскивая оттуда сверток, который положила на журнальный столик перед ними. Снейп нахмурился, с подозрением глядя на него. – Что это? Мог ли он почувствовать… ауру этой вещи? Гермиона полагала, что да. Взмах палочки и ткань соскользнула вниз, являя их взорам шкатулку. – Что за черт? – Снейп резко приподнялся, с изумлением глядя на Грейнджер, и подтверждая ее догадку: он определенно понял, что перед ними находился темный артефакт. – Это шкатулка Маэлы, – спокойствие было напускным, но она цеплялась за него, как утопающий за соломинку. – И в ней прядь волос Броган. Снейп медленно приблизился к так безобидно стоящей на столике вещи, вытаскивая палочку и водя ею над ней. Он долго бормотал незнакомые Гермионе заклинания, прежде чем подцепить кончиком древка крышку. – Откуда у тебя эта вещь? – голос звенел металлом. Гермиона ощутила себя провинившейся шестикурсницей. Ей, конечно, не понравилось это состояние. – Мне ее передали. – Передали? – он резко повернул к ней голову, вперившись тяжелым взглядом. В голосе сквозила нетерпимость. – Кто? Гермиона подавила вздох: какой реакции она могла ожидать? Она не в том положении, чтобы жаловаться. – Я не могу сказать, Северус. Я пообещала этому человеку, что его имя останется в тайне. По крайней мере, пока. Со злостью он двинулся на нее, в два шага преодолев разделяющее их расстояние. В воздухе, казавшимся разреженным от звенящей вокруг магии, будто сгустились грозовые тучи. – Сейчас ты расскажешь мне все, выкинув из головы свои дурные фантазии, – бледные пальцы тисками сомкнулись на ее запястье, подтаскивая ближе к этому ожесточенному сейчас лицу. Гермиона сделала безуспешную попытку вырваться: – Северус… – Говори, Гермиона. Прозвучало, как приказ, и она перестала предпринимать попытки освободиться, вместо этого заговорив максимально спокойно: – Я могу только сказать тебе о том, что, по мнению этого человека, это, – она кивнула на шкатулку, – дело рук Кендры О’Доннел. Лицо Снейпа неуловимо дернулось – мимолетное движение бровей, чуть более плотное сжатие губ… Но Гермиона заметила, против воли внимательнее вглядываясь в него. – Я не знаю, можно ли верить этим словам наверняка, но разве они не полностью ложатся на мою теорию? Снейп грязно выругался, все также не разжимая пальцы. – Северус, мне больно, – при этих словах его взгляд упал на их руки, и он выругался еще раз, теперь отпуская ее и делая шаг назад. – Назови мне имя, – произнес он с нажимом. Она с сожалением покачала головой. Лицо мужчины будто свело судорогой, губы дернулись, обнажая неровные зубы, словно он собирался что-то сказать, но в последний миг передумал. Легкая боль пробралась в ее голову, отзываясь пульсацией в висках. – Не смей, – отшатнулась она от него, чувствуя себя испуганной и преданной. – Ещё одного раза я не прощу! После этих ее слов в черных глазах что-то оборвалось. Он отвернулся от нее, отходя к окну. – Будешь молчать? – длинные пальцы коснулись подоконника. Напряжение в спине выдавало его состояние. – Я дала обещание. Я постараюсь тебе рассказать, но позже. Послушай, сейчас не об этом, – Гермиона двинулась к нему, решив замять инцидент с попыткой легилименции и дотрагиваясь пальцами до плеча мужчины. – Я хочу, чтобы ты проверил, насколько возможно, принадлежность этой шкатулки О’Доннелам вообще, и волос в ней Броган в частности. Если все подтвердится, я хочу, чтобы обо всем стало известно Моубрею и судье О’Доннелу. – Ты спятила? – он обернулся к ней. – Чего ты хочешь этим добиться? – Лишь того, чтобы Кендра ответила хотя бы перед собственным отцом и будущем фактическим свекром. Пусть думают, как удержать эту дуру на цепи. – А если они не поверят тебе, решат, что это твоих рук дело? Его голос звучал насмешливо, почти жестоко. – Ведь есть способы проверить. Пусть допросят Кендру с сывороткой правды, в конце концов. Мне важно только, чтобы мне верил ты. Воцарилось долгое молчание, во время которого он испытующе смотрел на нее, не отрывая взгляда. Наконец, он потер лицо, неожиданно выглядя очень, очень усталым. – Я верю тебе. И, – он с горечью скривил губы, – на самом деле, думаю, есть шанс, что и они поверят. – Что ты имеешь в виду? Он усмехнулся, возвращаясь к дивану и откидываясь назад, прикрыл веки, под которыми беспокойно двигались глазные яблоки. Его голос зазвучал глухо, когда он вновь заговорил: – Я варю для Моубреев и О’Доннелов одно специфичное зелье, основой которого является злополучный непенф. Если помнишь о таком, – он приоткрыл глаза, глядя на нее с холодной иронией. – Зелье, способное частично избавить человека от навязчивых мыслей, психоза, суицидальных наклонностей и тяги к разрушению и саморазрушению. Его эффект не совершенен, но из существующих волшебных лекарств это единственное, которое хоть немного облегчает состояние пациентки в длительной перспективе, делает возможным ее функционирование среди здоровых людей. Зелье – моя собственная разработка, нигде не зарегистрированная. Ею я занимался на Крите по просьбе этих двух семей. Гермиона зажмурилась. Когда она заговорила, ее голос вибрировал от возмущения: – Кендра серьёзно больна? Опасна для окружающих? – Да. Ответ прозвучал на удивление просто. Она чертыхнулась, отвернувшись от него. Вновь поворачиваясь, Грейнджер отметила, насколько бесконечно опустошенным он выглядел перед ней. – И вы все молчали об этом? Скрывали ее безумие от окружающих? Ты знал обо всем, и даже не сказал мне, понимая, насколько Броган может быть опасно даже просто ночевать с ней под одной крышей? Пока она говорила, гнев ее нарастал. Снейп тоже вскочил на ноги. – Благополучие твоей подруги – не моя забота, Гермиона. Я и так делал достаточно, предупреждал, что от Кендры стоит держаться подальше, варил для младшей О'Доннел зелье, проверял ее на проклятия. По возвращению, – его тон стал громче и яростнее, когда он заметил, что она хочет перебить его, – я собирался, действительно собирался, заняться этим предметно, проверить твои догадки касательно проклятия Маэлы. Чего ты еще от меня хотела? – Правды? – фыркнула она. – Чтобы ты рассказал мне о том, чем ты занимаешься для этих людей? – Тебе знакомо понятие рабочей этики? – его губы изогнулись в презрительной усмешке. – И какой правды от меня хочет та, что даже не в состоянии рассказать, откуда у нее это? – он вновь указал на шкатулку, до смешного мирно лежащую посреди гостиной. Гермиона замолчала. В его словах была доля истины. Конечно, она не имела права требовать от него, чтобы обнародовал перед ней дела своих клиентов. Также как и Гарри имел право скрывать данные аврората о том, что Снейп жив. Все всегда были правы, кроме неё. Отчего же так тошно? Снейп, видимо, считал ее состояние. Черты его лица самую малость смягчились, когда он пусть неохотно, но согласился: – Я помогу тебе. Мы пойдем к О’Доннелу и Моубрею, и посмотрим, что из этого можно сделать. Я буду защищать тебя от них, если понадобится. В конце концов, они зависят от меня – на свете слишком мало зельеваров, способных сварить такое трудоемкое, требующее исключительной тонкости зелье, даже если получить доступ к моим разработкам. Гермиона кивнула, против воли испытывая некоторое облегчение. – Зачем это Моубрею? Ладно О’Доннел – это его дочь, и он, так или иначе, хочет ей нормальной жизни, даже если это иллюзия. Но зачем Моубреям сумасшедшая невеста? – Затем, что отец этой сумасшедшей невесты – Верховный судья Ирландии. Безумие Кендры это тайна, разглашение которой одинаково ударит и по О’Доннелам, и по Моубреям: в конце концов Кириан получил свое назначение только благодаря статусу жениха, все это понимают. – И что, он готов, что у его отпрысков будет поехавшая умом мать? – скептически уточнила она. Снейп зловеще усмехнулся: – Кто сказал, что Моубреи действительно планируют, чтобы матерью их детей стала Кендра? – прозвучало цинично. Гермиона задумалась: уж не усугубляет ли Кириан намеренно состояние своей нареченной? – А О’Доннел… он, как и всякий отец, цепляется за любую призрачную надежду устроить судьбу своего ребенка. Возможно, они действительно верят, что непенф способен победить болезнь, хотя я и объяснял им, что такое лечение фрагментарное и, по большей части, симптоматическое. Гермиона кивнула, присаживаясь рядом. – Я действительно переживаю, поверят ли они мне. – О’Доннел, – тихо заверил Снейп, – глава очень старой, и на самом деле, темной семьи. Он сможет установить принадлежность этой вещи. И всегда, как ты правильно сказала, есть сыворотка правды. Наша задача – заставить их заняться этим, принять нашу теорию во внимание. Они замолчали. За окном сгущались сумерки, и Гермиона неуместно подумала о том, что они до сих пор не нарядили елку. Хотя могла ли она говорить об этом доме, как о месте, в котором такие вещи ее касались? Сегодняшний вечер оставил так много нерешенного между ними. Как бы то ни было, она решила поблагодарить его: – Спасибо за то, что не отказался помочь. Снейп фыркнул. – Какие у меня варианты? Ты же не отступишь. Признаюсь, – его тон снова стал колючим, – твое молчание относительно своего источника оскорбляет меня. Конечно, она могла понять его. Но… После всего услышанного… Перспективы для Нормы становились все яснее. Стал бы Снейп покрывать Лайонелл вместе с ней? Что-то говорило Гермионе, что он бы очень легко разыграл эту карту, если того потребовала бы ситуация. А еще… – Ну не более, полагаю, нежели меня оскорбляет твое молчание относительно Кендры, – не смогла не вспылить она: как бы то ни было, это воспринималось ею, как вероломство с его стороны. – Я уже говорил тебе, что делал все, что мог, – холодно обронил он. – Моя обязанность в этой ситуации – это забота о тебе. Все остальное – по остаточному принципу, уж прости. Забота о ней… Интересно, что он под этим понимал? Гермиона уже и сама не могла разобрать, что именно было бы для нее благом. Были догадки, но… – Давай уедем отсюда, – неожиданно выпалила она, разворачиваясь к нему всем корпусом. – Куда ты хочешь? – её руки нашли его. – Давай в Австралию – будешь заниматься наукой, а я… что-нибудь придумаю. Поступлю в магловский университет или… – она криво улыбнулась, напряженно засмеявшись, – напрошусь к Саре Вудфолл на работу. Я подстроюсь. Давай уедем? Оставим Броган письмо, в котором расскажем всё, всю правду, как есть, и скроемся. Если опасаешься преследований британского аврората, то можем отправиться куда-нибудь под вымышленными именами… В Аргентину? – она понимала, что ее улыбка была жалкой. Его лицо стало закрытым, а взгляд почти враждебным. – Не мели чепухи, Гермиона. Мы не будем делать ничего подобного. Я обещаю тебе, что мы разберемся с этой ситуацией между Броган и ее старшей сестрой. Пусть семья Кендры сама принимает те меры, какие посчитает необходимыми, а Моубреи расторгают помолвку, если сочтут нужным, конечно. Мы в это вмешиваться уже не будем. Конечно, она не могла рассчитывать, что жизнь с ней станет для него достаточной компенсацией всего, что он потеряет здесь – признание, почёт… Опять перекраивать все, обрекать себя на скитания, а может быть даже на полулегальное существование, кто знает… Да, патронус больше не был ланью, но и ничем иным тоже так и не стал. Снейп поднялся, чтобы отойти к бару и налить себе в стакан огневиски. – Дай мне два дня, – заключил он, после чего запрокинул голову, делая длинный глоток обжигающей жидкости. – Я изучу эту вещь, чтобы мы не попали впросак. И если догадки подтвердятся, устрою встречу с Марком и судьей.