Ужасный друг

-1-

Наш третий совместный концерт. Минорный. Зал в этот раз меньше, чем в первые два, но переживаю сейчас намного больше. Плохо спала ночью, от волнения сейчас глухо стучит в висках. Приехала сегодня заранее. Не могла больше оставаться в четырех стенах дома. Поздоровалась с такими же рано прибывшими музыкантами и ушла в гримерку. До приезда Андрюши и остальных примерно час. Переоделась, натянула поверх толстовку, приглушила свет и устроилась в кресле. Час тишины. Я должна успокоиться и отработать концерт. Минорный. Да, настроение у меня под стать. Главное за этот час не потонуть в хандре. Приехал бы, что ль Андрюша тоже пораньше. Одновременно хочу его видеть и боюсь. Боюсь не его - себя. Что не сдержусь, не отработаю качественно концерт, прорыдаю половину песен. Народ, конечно, поймёт - наши фанаты привыкли к моей слезливости, но подвести Андрюшу не могу. Закрываю глаза и пытаюсь задремать. Слышу в коридоре голос Шабарова: «Да, Маш, Каштанова приехала», - заглядывает в гримерку, кивая. Улыбаюсь и машу приветственно. Закрывает дверь. «Нет, нашего Ромео где-то еще носит», - снова раздается голос из коридора, но двери тут картонные и слышимость прекрасная, - «но время еще есть. Не явится через полчаса - узнаю, где он есть и пропишу «ускорин», а то он как с барышней своей расстался теперь совсем от земли оторван». Андрей расстался с Катей? Сердце делает такой кульбит, что я чуть не вылетаю с кресла. Нет! Нет! Не строить иллюзий! Это всего лишь слухи, а мы с Андреем никогда не обсуждали отношения друг друга или их отсутствие, как в моем случае. Сжимали друг друга в объятиях, но ни разу не поднимали тему отношений. Позволяла успокоиться перебирая пряди его волос, выпустить пар, когда Андрюша был готов рвать и метать. Получала тепло и поддержку, сгребал в охапку, закрывая от всего мира, когда было особо тоскливо. Поддерживали, не обсуждали, наслаждались нашей дружбой. Андрюша прекрасный друг. Заботливый, искренний, чуткий. Всегда прислушивается ко мне, ловит взгляд, беспокоится, чтобы не осталась голодной, хотя обычно сам вечно что-то жует. Андрюша прекрасный друг, а я как друг оказалась так себе… Влюбилась. По-девичьи, глупо, неистово. И не заметила как. Направо и налево кричала, что умею выстаивать границы и не нарушать их. А на деле и нарушать ничего и не пришлось. Границ просто не было. Нет, они были, в начале. В Киеве точно были. Мы быстро сошлись – крепкие объятия с первых дней знакомства, совместные ужины и завтраки, репетиции вечерами и общие планы на творческое будущее. Тогда я видела в нем только друга. А потом мы вернулись в Москву, и я стала тосковать по нашим ежедневным встречам. И в каждый совместный проект окуналась с головой, не раздумывая. Концерт в Москве? - Да! Спектакли? - Да! Свой мерч? - Конечно! Запись песен? - Отлично! Еще концерты? – Давай! Искренне верила, что делаю всё на благо своей карьеры. А по факту, как в песне «Всë, что мне сегодня надо, - просто быть с тобою рядом». Нет, конечно, я кайфовала и кайфую от всего, что мы делаем. Но теперь я могу признаться себе, что не будь Андрюши рядом, вряд ли бы на что-то из этого многообразия согласилась. Не вылазила бы с проб и ждала очередного проекта. Но Андрюша был рядом, и наше творчество неутомимо развивалось, а вместе с тем были почти ежедневные встречи и репетиции. На концерте в Москве поняла, что никогда в жизни не получала столько поддержки разом, сколько от Андрея за эти два с половиной часа. Буквально не отпускал меня из рук. Обнимал, прижимал, не дышал на моих сложных партиях. Мы всегда с ним были тактильными, как две «липучки-приставучки», но тут это было на публике. И мне было так комфортно в его объятиях. В объятиях друга, не больше. А вот после Питера границы и посыпались. Андрюша был другим. Уверенным, дерзким. Я переживала, что начало выступления задерживается и народ мерзнет, а Андрей тогда сгреб в объятиях медвежьих и с вечным оптимизмом заявил: «Ничего, мы их своей любовью быстро отогреем». И отогрели. Было жарко, во всех смыслах. Весь концерт хватал меня, таскал, зрители ликовали. Я всматривалась ему в глаза пытаясь предугадать, что он дальше выкинет, но он продолжал удивлять. Питалась его энергетикой, уверенностью, задором, поддержкой. Концерт прошёл на высоте, не смотря на технические неполадки к качеству не придраться. На этой драйвовой ноте после концерта внезапно расстались не попрощавшись. Он торопился на поезд к родителям, я внезапно решила остаться на пару дней у подруги. А потом случилось в мире то, что случилось. Душа разорвалась на две половины от осознания реальности. Сил не было, слов не было. Боялась заходить в соц.сети – все требовали "не молчать". Аудитория разделилась. Я старалась не принимать комментарии близко к сердцу. Старалась, но не могла. Вернулась в Москву, к Андрюше. Он в первый же день примчался ко мне, и долго сжимал в объятиях, не отходя от порога. Понимал меня без слов, а я подпитывала силы. Наш тур было решено отложить, перенести до «лучших времен». А у меня «свет потух в душе». Не хотелось ничего. Было слишком больно. Больно не знать как там друзья. Еще больнее – знать. Вытащил меня из апатии Андрюша, не позволил прерывать репетиции, «оттачивать мастерство», утверждал, что фанаты в нас верят, и у нас нет права их подвести. «Каштанова, мы должны удивлять! Нет времени расслабляться!» Фанаты... У меня не было сил «улыбаться в камеру» и опять Андрюша взял все в свои руки. Я лишь сидела, прижимаясь к его плечу и вставляла в невпопад свои пару слов. Андрюша взял на себя мою роль «зажигалочки». Фанаты были довольны. До поры до времени, как говорится. В связи с закрытием «Инсты», мы прекратили прямые эфиры, так горячо любимые фанатами, и осваивали «Телегу». «Каштанова, нельзя быть такой дремучей», - подкалывал меня Андрюша, когда мы пытались разобраться в настройках. А разобравшись и почитав чат, осознали, что тут распри – два бунтующих лагеря: «за Катю» и «против Кати». Андрюша отмахнулся и уговорил меня на очередную авантюру – запись сказки. А я не смогла отмахнуться. Не понимала себя. Я всегда была за «мир, дружбу, жвачку», против конфликтов в любом их проявлении. Старалась не принимать чью-либо сторону и выдерживать нейтралитет. Но где-то глубоко-глубоко внутри поняла, что «болею» за лагерь «против Кати». Поняла и ужаснулась. Что я за друг такой? Не смогла юлить. Убежала. Прикрылась предлогом, что давно не видела родителей и улетела к ним. Взяла передышку. Осознать, обдумать. Решить, что делать дальше. А что делать дальше так и не знала. Вернулась. Нельзя подводить коллег, нельзя подводить Андрюшу. Он отличный друг и наша дружба мне очень важна. А чувства? С чувствами я справлюсь. Я сильная. Главное не спалиться. Не спалиться сильнее – фанаты и так разбирают каждый наш взгляд и жест, додумывают то, чего нет. Не было. И не должно быть. Нельзя подставлять Андрюшу. Даже если он расстался с Катей. Тем более если он расстался с Катей. Ему сейчас нужен друг, а не хандрящее нечто. Сейчас я соберусь, и мы отыграем этот концерт. Я сильная, я выдержу. Ради него. Смотрю на часы – скоро должен приехать. Голова так и не прошла. Надо выпить таблетку. Где-то была. Включаю свет, подхожу к столу, копаясь в рюкзаке. Боже, я старею – аптечка больше косметички уже. Не успеваю открыть бутылку воды, как хлопает дверь, и я отрываюсь от земли. Приехал! - Каштанова! – горячее дыхание обдает ухо. – Я так скучал! – шепчет в объятиях. Наслаждаюсь, растворяюсь, возрождаюсь. - Тебя не было всего два дня, - смеюсь, обнимая его руки своими. За пару дней до концерта он стремительно уехал. «К семье. Все хорошо, правда, не переживай. Я со всеми договорился – Шабаров ругаться не будет. Увидимся на концерте. Я полетел!» И я не переживала. Андрюша легкий на подъем - сегодня он здесь, а завтра умчался. А в связи с возможным расставанием сейчас его отъезд не вызывал вопросов. Я не переживала, но безумно скучала. - Так, что тут у тебя? – заглядывает через мое плечо в открытую аптечку и ставит на ноги. - Голова болит. – Дожидается, когда я выдавлю таблетку из блистера и запью водой, и снова подхватывает на руки, усаживаясь вместе со мной на ранее приютившее меня кресло. - Как ты тут без меня? – заглядывает в глаза, указательным пальцем обводя «Биба» на моей толстовке. Порывисто прижимаюсь к нему, обнимая за шею, и болезненно утыкаюсь ребрами в содержимое нагрудного кармана его рубашки. Отстраняет меня аккуратно, забираясь в карман: – Извини, забыл. Хотел устроить сюрприз, но ладно, - достает бархатную коробочку, в таких обычно… - Открывай, - горячо шепчет в ухо, а я забыла, как дышать и послушно исполняю приказ.