Фанатка

Он предлагает мне мыться? Сейчас?! В темноте? Так… Сейчас, значит, сейчас — боюсь, я не в той ситуации, чтобы выбирать время. К тому же, то, что будет темно, не факт — вещи вон из России, а это другой часовой пояс. Я прошу дать время собраться. В ответ связист делает шаг назад и опять останавливается — буду считать это согласием. — Я всё. — Мне кажется, что я управилась даже быстрее, чем за заявленное время. Саундвейв открывает мост, подходит к нему и ждёт. Я тоже подхожу к зелёной воронке, смотрю на него — он кивает, и я захожу. Почему-то я была уверена, что сейчас выйду к какому-нибудь лесному озеру. Так рисовало мне воображение… А по факту я зашла и обмерла. Пещера! Настоящая пещера, вход в которую закрывает водопад… в ней полумрак, а в глубине вообще темно, сквозь воду проходит солнечный свет, этот свет из-за падающей воды переливается на каменных стенах причудливыми отсветами. Солнце, видимо, где-то сбоку по отношению к водному потоку, и лучи попадают только на один край — там отблески на стене становятся радужными. Я оглядываюсь на Саундвейва, он стоит сейчас сзади, немного сбоку. В полумраке, в этом дрожащем свете он выглядит просто… сказочно. А его подсветка, выделяющая сине-фиолетовым каждый выступ на сводах вокруг, только усиливает это безумное впечатление. Я не могу себе отказать в том, чтобы внимательно рассмотреть его, впитать в память этот образ. Он, конечно, вряд ли специально искал романтики, я понимаю, что из пещеры невозможно сбежать — разве что сигануть в водопад… но… он попал точно в цель. «Что же ты наделал…» — думаю я, переводя взгляд обратно на воду… нет, похоже говорю вслух. Вскоре понимаю, что я здесь вообще-то для другого, оборачиваюсь. На визор выводится пятнадцать минут. — Пятнадцать минут!!! — охаю, понимая, что этого мало. Я слишком грязная, и мне очень хотелось бы успеть сполоснуть старые вещи. — Саундвейв — это нереально! Пожалуйста, дай хотя бы пол часа. Он некоторое время не реагирует, но спустя несколько секунд цифры меняются на тридцать. «Ну спасибо тебе!» Я почти бегу! Тапки уже надеты, распаковываю набор — мыло, мочалка, шампунь… так… и кондиционер. Хорошо, не бальзам. Подхожу к ближайшей луже — трогаю воду. Ух! Градусов двадцать от силы! Хорошо, что я прожила большую часть жизни в России — мне не привыкать. Но чайничек с горячей водой не помешал бы. Полотенца. Большое на камень, маленькое — надо подстелить под колени, пол то не шлифованный. Я не раздеваясь, становлюсь на колени и, опираясь о берег, опускаю голову в воду. Не такая уж это и лужа. Может, здесь и мелко, но до дна я не достала. Мою голову шампунем, споласкиваю. Одного раза явно мало — даже пены не образовалось. Второй раз добавляю кондиционер прямо в шампунь — так быстрее. Смываю в соседней ёмкости, отжимаю волосы. Мне надо снять одежду. Может, ему и всё равно, но я стесняюсь. Прошу отвернуться. Несколько секунд он медлит — потом поворачивается боком. Смотрит куда-то вглубь пещеры. Наверное… На всякий случай я отхожу за большой камень и снимаю уже подмокшую во время мытья головы одежду. Мыло-мочалка — наше всё! Ополаскиваюсь. Но до конца не получается… надо было брать с собой миску. Прикрываясь полотенцем, иду к соседней ёмкости и вижу ближе к стене ещё одну, эта ёмкость больше и, похоже, она проточная. Надеюсь, меня не смоет… нет, не смоет, там слив довольно высокий. Полагаю, что времени в обрез — мне уже не до стеснения. Откладываю полотенце и спускаюсь в воду прямо в тапках. Довольно глубоко — вода чуть выше середины бедра, и она ещё на пару градусов холоднее, чем в соседних углублениях. Видимо, как раз потому, что это протока. Пару раз окунаюсь с головой и с трясущимся подбородком вылезаю на берег. Заворачиваюсь в полотенце. Я уже у корзины. Натягиваю костюм прямо на голое тело — с трусами в коробке разберусь. — Сколько времени? — Связист поворачивается ко мне. Осталось девять минут. Бегу стирать вещи. Намыливать штаны я буду долго — использовать немного шампуня быстрее. Футболка — тоже шампунь… Носки и трусы намыливаю мылом. Полотенце из-под ног просто споласкиваю. Фух, даже согрелась! Оборачиваюсь — минус четыре минуты… — Спасибо… Спасибо, что подождал, я всё, — закидываю в корзину всё, кроме того, что стирала. Эти вещи держу в руках. Вспыхивает зелёная воронка. Ещё раз с замиранием осматриваю пещеру… выхожу и иду в свою клетку. Наматываю на голову полотенце — не заболеть бы… и надо развесить вещи. Забираюсь в коробку: прежде, чем лечь досыпать, мне нужно наконец надеть нижнее бельё и расчесать волосы. Просыпаюсь поздно. Почти в час дня. Вспоминаю ночь… такое чувство, что это был сон. И этот дрожащий солнечный свет, и эта пещера… и совершенно неземной облик связиста… Одно радует: кажется, моё дурное состояние как рукой сняло — то ли холодная вода так подействовала, то ли сбитый сон, но результат радует. Примерно к семи вечера заходит Мегатрон. Я так понимаю, они опять что-то нашли. Разница с прошлым разом заключается только в том, что на задание отправляется Дредвинг со своей фемкой. Мне всё же кажется, что это именно его пара. Она как всегда в хорошем, я бы даже сказала, игривом, настроении и, как всегда, не упускает случая подойти поглазеть на меня. Постояв рядом с клеткой и дождавшись моста, она, хмыкнув, разбегается и буквально прыгает в мост, я не вижу, как она трансформируется, но успеваю услышать характерный звук. Дредвинг же спокойно отправляется вслед за ней. Вскоре они возвращаются с артефактом (наверное), который в этот раз мне никто не показывает. Сегодня должна быть связь с нашей базой. Улыбаюсь — представляю себе реакцию Мико на свою помывку! Интересно, что она отмочит на этот раз? Десять вечера. Ко мне подходит Саундвейв, и я опять вижу прикреплённую камеру. На экране Оптимус, он смотрит на меня некоторое время, а потом вдруг слегка отшатывается. Заметил. — Вау!!! Он же помыл её! — откуда-то слышу восторженный голос Мико. Не могу снова не улыбнуться. — Здравствуй, Грейс. Ты… Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Оптимус. Неужто он ко мне смилостивился? Последнее время у меня было впечатление, что я его раздражаю. — Спасибо, нормально. — Я сейчас подниму Миранду. Миранда рассматривает меня и, немного подтормаживая, наконец произносит: — Привет, Грейс. — Привет. — Ты… мылась? — она спрашивает так, как будто не верит. — Да, Миранда. Я мылась… — обойдусь без подробностей. — А костюм откуда? — Принесли. Откуда — этого я не знаю. — Я прикрываю лицо рукой: да, на самом деле большой вопрос, что там за мысли бродят у Прайма. Может, он решил, что я тут Мегатрону на верность присягнула? — Я так понимаю, в остальном тоже всё хорошо? — опять спрашивает Миранда так, словно для неё было сложно придумать вопрос. Думаю, она много чего хочет спросить, а обстановка не позволяет, поэтому ей сложно говорить то, что на деле не интересно. — В остальном всё как и было — нормально, — отвечаю я. Короткая пауза. — Я!!! Можно меня поднять?! — это голос Мико. Я замечаю, как Миранда сжимает палец Оптимуса, после чего он её опускает — похоже, они понимают друг друга без слов. Впрочем, она как-то сразу сдружилась с ним. А вот и Мико. — Грейс! Тебя помыли! И даже переодели!!! — судя по всему, она рассматривает меня на экране терминала. Потом переводит взгляд непосредственно на камеру. — Эй, хватит прятаться!!! У тебя хороший вкус! И спасибо, что вымыл Грейс! Саундвейв, я тебя люблю! — смеётся Мико. «Саундвейв, я тебя люблю!» — мысленно повторяю я. Разум, видимо, в шоке, тело реагирует быстрее. У меня мгновенно становятся мокрыми ладони, мне жарко — не лицу, а внутри… и жарко пальцам, ладоням, ногам. Ощущение, что ноги просто ватные… Перехватываю прутья покрепче, просто чтобы не было заметно, что я готова сползти на пол. И, наконец, выдавливаю из себя улыбку. — Как тебе обновка? — продолжает Мико. — Лучше, чем в грязном… — еле слышно отвечаю я. Потом беру себя в руки и добавляю уже нормально: — Хорошо, мне понравилось. На экране появляется пятнадцать секунд отсчёта. Слава Богу! — Где ты мылась? — Я не знаю… не знаю, где это, — отвечаю я. — Мико, отсчёт… — Вижу! Не скучай там! Пока! — меня хватает только на то, чтобы кивнуть. Изображение погасло, визор опять стал чёрным. Саундвейв ещё несколько секунд остаётся неподвижен, а потом выпрямляется и идёт к себе. Я же, пока он был рядом, думала только о том, что если отпущу сейчас прутья, то рискую упасть. Он отошёл, и я, отпустив, наконец, спасительную опору, делаю пару шагов до своей коробки. Я, конечно, не упала, но теперь я в курсе, что значит «дрожат коленки». Ложусь, накрываюсь одеялом. Кошмар! Кошмар на самом деле — это снова моя реакция. «Саундвейв, я тебя люблю…» — ещё раз проговариваю я про себя эту фразу и с определённой долей мазохизма ощущаю опять волну тепла. — «Расширяются мелкие сосуды», — проносятся у меня в голове отголоски медицинских познаний. М-да-а… Нет, я не сомневалась, что испытываю чувство влюблённости, но что бы среагировать так бурно… не разумом — разум как раз остался чист, а именно физически… Почему так??? Дело в том, что у меня, как, наверное, у всех, есть определённая градация для тех или иных чувств. Я считаю, что есть определённая разница между «я испытываю чувство влюблённости» и «я влюбилась». Первое — это скорее восторг на грани, когда ситуация контролируема. Я, кстати, именно в таком варианте чувства испытывала много раз: когда училась в училище, в нашей компании был классный парень, когда училась водить машину, то мне попался классный инструктор, когда писала диплом — прикольный препод, я испытывала и, наверное, даже испытываю до сих пор чувство влюблённости к солисту любимой рок-группы и так далее. Этот своеобразный восторг служит хорошим стимулом и не оставляет горечи, когда человек уходит из твоего поля зрения. И главное — это не перебивает более сильные чувства. «Влюбилась» — это уже за гранью контроля, по-настоящему влюблена я была всего два раза в жизни. Не слишком удачно. Это было долго, это было больно. И это перебивало любые другие подобные чувства, и, в отличие от многих, для меня это, к сожалению, оказалось очень длительным состоянием. Именно от этой напасти я сбежала сначала к отцу, а потом в командировку. Чтобы забыть и не думать. Отвлечься. «Что ж, — констатирую, — отвлеклась я действительно успешно». Любовь… я даже не знаю. Я только сейчас поняла, что, наверное, этой стадии я как раз-таки ни разу не достигала. Надо же. Но… Но то, что я испытывала по отношению к трансформерам, как к персонажам мультсериала? Что это для меня? Я снова думаю об этом, как в тот день, когда впервые увидела автоботов, когда узнала, что они существуют не только в мультфильмах. Когда-то мне очень(!) нравился Оптимус, наверное, смело можно сказать, что по отношению к нему я тоже испытывала чувство влюблённости, кстати, в этот же период я и впервые влюбилась по-настоящему. В человека, естественно. Одно другому никак не мешало. Прайм мне казался и, честно говоря, до сих пор кажется в некотором смысле идеальным. Наверное, я не ошибусь, если скажу, что моё чувство к нему так и не прошло. И да, я немного расстраиваюсь, что он ко мне относится довольно прохладно. Второй своеобразной влюблённостью в мире трансформеров стал Сиксшот — я даже не могу описать точно, чем он мне так нравится, он хоть и совсем другой, но тоже в некотором роде идеален. Чисто внешне он мне, кстати, нравится даже побольше Прайма, но в целом и общем — нет. Саундвейв — третий и на данный момент последний из тех, кто стал в один ряд с Оптимусом. Ну и в силу того, что это самый близкий по времени возникновения вариант — эмоции наиболее яркие. Он умудрился в своё время проломить в моём сознании неприятие его образа. Я всегда считала идеальной его ипостась в G1, хоть и не уровня Оптимуса, но он был вторым, кто мне там нравился… У меня даже его игрушка по G1 есть — единственная игрушка-трансформер, кстати, которую я когда-либо приобретала и сберегла до сих пор. Саундвейв безраздельно завладел моим вниманием в мире трансформеров относительно недавно, но это никогда мне не мешало, и даже наоборот: я с удовольствием пользовалась его образом для компенсации отрицательных эмоций. Почему меня до текущего момента никогда «не заносило»? Что сейчас случилось? Стресс? Относительно хорошее отношение? Разум знает, что на деле, скорее всего, его действия — это хорошее исполнение обязанностей, но подсознание всё равно хочет воспринимать по-другому. Возможно, ответ гораздо проще: раньше я точно знала, что «их не существует», и мозг просто блокировал заведомо непродуктивные эмоции. Я сейчас вспоминаю, как впервые увидела Оптимуса — реакция в чём-то была похожей на то, что я испытала сейчас. Тогда она была связана с осознанием… с принятием того, что то, что я считала невозможным вдруг оказалось реальностью. Сейчас же я даже не знаю… Похоже, неадекватные эмоции по отношению к реальному существу разум блокировать отказывается, даже несмотря на невозможность их полноценной реализации. Походу, я и вправду влюблена… как бы это глупо не звучало в данном случае. Надо просто смириться — первые два раза прошло (Вправду ведь прошло!), и в этот раз пройдёт. Тем более, связь в любом случае невозможна, даже теоретически — это не человек. Не сейчас, конечно, пройдёт… Позже. Но, полагаю, что хуже, чем сегодня, уже не будет, во всяком случае здесь, на Немезиде. Потом скорее всего меня ждёт своеобразная ломка, но я найду способ отвлечься. По крайней мере, сейчас я уже имею достаточно опыта, чтобы понимать, что для этого нужно. Достаточно опыта, чтобы понимать и сделать. — М-да, у тараканов в моей голове сегодня праздник, — шёпотом проговариваю я. И на этой относительно позитивной ноте ложусь спать. Просыпаюсь рано. Помимо стандартных утренних процедур заплетаю волосы в короткую косичку — мне кажется, они так будут меньше пачкаться и путаться. Наконец я вроде всё сделала, вылезаю и невольно смотрю в сторону Саундвейва. Жесть, конечно, капитальная. Неожиданно для меня он разворачивается и направляется ко мне. Я чувствую, как у меня замирает сердце — что ему может быть от меня надо? «Решил поговорить о любви?» — усмехаюсь я мысленно. Вскоре выясняется, что я почти не ошиблась. Подойдя к моему «дому», Саундвейв открывает клетку и указывает мне пальцем на пространство перед собой. Сказать, что мне дискомфортно — это ничего не сказать. Но я беру себя в руки и выхожу. Понимаю примерно, что он хочет, когда связист открывает информационные системы. Он хочет подсоединиться? Это допрос? Зачем? У меня сложилось впечатление, что он и так понимает, вру я или нет. Запаниковать я, к счастью, не успеваю — он обхватывает меня быстро, и ровно так же, как в прошлый раз. Я замираю и даже закрываю глаза, пытаясь сконцентрироваться на ощущениях — первый контакт я помню весьма сумбурно. Физически мне слегка приятно, зато эмоционально — я в восторге. Увы, но мне катастрофически это… интересно ощущать. Зафиксировавшись, он на некоторое время замирает. А я обращаю внимание, что практически прямо под руками у меня своеобразные уплощённые когти — захваты интерфейс-кабеля. Ими он меня не держит. — «Саундвейв, я тебя люблю…» — вдруг воспроизводит он слегка изменённый голос Мико. А до меня окончательно доходит, наконец, зачем он подключился. Это вопрос. И я должна ответить. А подключился он для того, чтобы я знала, что не смогу его обмануть. Всегда считала, что когда люди говорят или пишут что-то вроде: «у меня такое чувство, что меня ударили под дых», то это чистой воды гипербола, преувеличение для более сильного эффекта. Но сейчас у меня и вправду ощущение, что меня ударили… У меня перехватывает дыхание, я хватаюсь за захваты под руками, сердце наверное сейчас просто выпрыгнет из груди. Как я вообще инфаркт не получила? Не хочу отвечать… Но как я понимаю, без ответа он меня не отпустит. Соврать тоже не выйдет — в этом я не сомневаюсь. Вот теперь точно хуже быть уже не может. — Да… — после небольшой паузы выдавливаю я из себя. На большее меня не хватает. Ему моего ответа достаточно. И, к счастью, он меня не просто оставил, а предварительно поднял, занёс в клетку и только потом отпустил. Я сижу на полу. Прежде чем собраться с силами и уползти в свою коробку, я вижу, как слетает и крепится на потолок Лазербик, как, помедлив и, как мне показалось, осмотрев, Саундвейв убирает информационные системы, а потом выходит из помещения. Полагаю, он, как и в прошлый раз, пошёл отмываться… от меня. Я же чувствую себя просто эмоционально изнасилованной. Залезаю в свою коробку и думаю о том, почему я не сказала, что это не любовь, а другое чувство — для меня ведь это важное отличие… о том, что лжи между тем он, судя по всему, не почувствовал. Укутываюсь одеялом, лежу так какое-то время, а потом начинаю тихо рыдать. Заставил меня ответить и ушёл отмываться… мне так обидно… так плохо… По-моему, так мерзко я себя не чувствовала ещё никогда. Слышу, как он возвращается, как в тишине что-то клацает по панели терминала, а мне никак не успокоиться — слёзы продолжают тихонько впитываться в одеяло. В какой-то момент мне кажется, что становится идеально тихо… А потом я просыпаюсь, и часы на экране телефона показывают уже пять вечера.