Навсегда твоя

Рейс в Париж был на удивление не забитый. Молодая девушка, сидящая у иллюминатора в бизнес-классе, прощалась с Москвой, которая оставалась так далеко внизу. Она не знала, когда прилетит обратно, но точно знала, что ещё вернётся. Показать дочери, где они жили с её папой. Показать беседку во дворе, где он вырос. Показать Ленинские горы, на которых дал клятву всей своей жизни. Пчёлкина закрыла глаза, и все те воспоминания, которые она так отчаянно гнала от себя эти дни, нахлынули с головой. Юля больше не сопротивлялась. Она встречала их с улыбкой. — Меня Витя зовут. Витя Пчёлкин, — осторожно поцеловав костяшки пальцев Крыловой, произнёс русый. — А телефон оставишь? — ответил вопросом на вопрос Пчёлкин. — Захочешь узнать номер — найдёшь. — Я же не волшебник. — Справочник телефонный купишь, — пожав плечами, сказала Крылова. — Спасибо, что подвёз. Пока. — Девушка, а девушка, — бодро произнёс парень, — помочь сумку донести? — Ты за мной следишь? — А как же! Вдруг кто украдёт надежду советского спорта. — Не переживай, я бегаю быстро. — Танец мне подаришь? — спросил на ухо Пчёла. — Только если один, — равнодушно ответила девушка, но руку в его ладонь положила и позволила увести себя на танцпол. — Я никогда не буду твоей, Виктор Павлович, — притворно ласково прошептала ему Юля. — Это мы ещё посмотрим, — ответил Пчёлкин. — Юль, подожди, — окликнул парень, чуть запыхавшись. — А? — развернулась на голос Юля. — Я это, хотел… — замялся Витя. — Чего? — Ну это, как его, — почёсывая затылок, юлил тот, — на свидание тебя пригласить, в общем. — Я могу расчитывать на второе свидание? — обуваясь, спросил парень. — А у нас, разве, было первое? — округлила глаза Крылова. — Естественно. Ты думаешь, я оладьи со всеми подряд ем? — Кстати, я у тебя фотографию упёр из альбома, — помогая Юле перелезть обратно на пассажирское, сказал Витя. — Какую? — нахмурилась девушка. — А не знаю. Ты там на фоне Эйфелевой башни стоишь, в кофте такой белой и джинсах. — Это ж с Чемпионата Мира фотография! — возмутилась Крылова. — Покажи. — Да щас, ты заберёшь, — улыбнулся Пчёлкин. — Мне нужнее. — Ты моя, поняла меня? — явно отпуская контроль гнева, заговорил он. — Нихера ты не свободная, Крылова, а моя. Есть и будешь. — Я никогда тебя не отпущу, Юлька, — прошептал он ей в волосы. — Я выезжаю, чего купить? — спрашивал Пчёлкин, сидя в офисе и крутя между пальцев карандаш. — Достанешь мне ананас? Жутко хочется. Только свежий, — капризничала девушка. — Ты меня переоцениваешь, — усмехнулся Витя, хотя это было не правдой. Он мог достать всё, что угодно. Особенно для Юли. — Ценю по достоинству. — Ладно, будет тебе ананас. — Чего ты хочешь? — спросил Пчёлкин, снимая с неё футболку и оставляя лежать перед ним в одних трусах. — Тебя, — задыхаясь, ответила Крылова. — Ты уверена, что готова? — вдруг отстранился Витя и серьёзно посмотрел ей прямо в глаза. — Да, с тобой уверена, — потянувшись за новым поцелуем, выдохнула Юля. — Обещаю, что сохраню в целости и сохранности. — Смотри не разбей, — рассмеялась Юля, намекая на хрупкость фигурки. — Ты трахался с другой? — Маленькая моя… — Отвечай, — настаивала девушка. — Да, — опустил голову Пчёла. — Я сказала: положи ключи от моего дома и выметайся отсюда! — Моё сердце теперь в твоих руках. — Такое же холодное, — улыбнулась Крылова, смотря на золотое «сердечко». — Маленькая моя… — Не смей называть меня так! — Юля, Юленька, — Пчёлкин вдруг схватил её за запястья и начал целовать руки, каждый пальчик, колени, — маленькая моя, чемпионка моя, прости. Я идиот, мудак, придурок, я знаю. — Не смей думать, что ты меня не достоин, понял? Если бы рядом со мной не было тебя, то не было бы никого. Ты лучший, Пчёлкин. Запомни это раз и навсегда. — Я так горжусь тобой, маленькая моя. Ты у меня невероятная, самая лучшая. — Юля, услышав эти слова, собралась с мыслями и произнесла то, что сейчас было самым правильным. Самым логичным. Самым важным. — Я люблю тебя, Пчёлкин. — Я тоже люблю тебя, Крылова, — произнёс тихо ей на ухо Пчёлкин, словно поведал девушке свой самый большой секрет. — Давай жить вместе? — Чего? — Крылова чуть не подавилась жвачкой, которую закинула пару минут назад в рот, обнаружив ту в бардачке машины. — Я уже заколебался на два дома ездить, Юль. — Так не езди, — пожала плечами Юля и улыбнулась. — Не могу, тянет. — Выходи-ка ты за меня, по-добру да по-здорову, замуж. — Ты такая красивая, Крылова, — прошептал Пчёлкин и вновь накрыл её губы своими. — … ночи для любви, слышишь? Ночи для святого торжества, — закончила вместе с исполнителем Юля, и крепко прижалась к Пчёлкину. — Давай сбежим? — тихо предложил Витя. — Пчёлкина, — сажая к себе на колени Юлю, шептал он, — ты теперь моя по закону. — Я твоя, — шептала Юля. — Навсегда твоя. — Помнишь, я тебе сказал, что мы никогда не будем жить бедно? — Юля кивнула. — Так вот, я своё обещание держу. С Днём Рождения, Крылова. — Может быть, я где-то в жизни и проебался, — шептал ей на ухо Витя, когда намыливал её грудь, прижимая к себе спиной, — но с выбором жены не ошибся точно. — Поклянись, что я никогда тебя не потеряю, пообещай, — в Юлином голосе отчётливо слышались ноты мольбы и отчаяния. — Я не могу, — горько ответил Витя. — Соври, прошу тебя, соври мне, что всё будет хорошо. — Я обещаю, что всегда буду рядом, маленькая моя. — «Кадиллак» не жалко? — усмехнулась Юлия. — Очень жалко, поэтому пришлось купить тебе сто девяностый «Мерс», — расплылся в улыбке Витя, наблюдая, как ошарашено смотрит на него супруга. — Скажи, что будешь рядом, — отрывисто выдыхал Витя, ускоряясь. — Не уйдёшь. — Никогда… — в стоне ответила Пчёлкина. — Это тебе. Подпиши и разведут быстро. — Не подпишу, — разрывая лист, процедил Витя, а Юля лишь широко улыбнулась и пожала плечами. — Чего молчишь? — прервала тишину Юля. — Почему тебя адвокат Крыловой зовёт? — Тебе насолить. — Получилось. — Пчёлкин, пожалуйста, не звони сюда. — Я не могу без тебя, Юль, — его голос дрожал так же, как пальцы, которые сжимали телефонную трубку. — Всё кончено, Вить, — аккуратно нажимая на кнопку окончания вызова, произнесла девушка. — … я люблю тебя, девочка, очень, — тихо пропел ей на ухо Пчёлкин. И Юля, казалось, забыла, как дышать. — Я хочу развода, Вить, — горько прошептала Пчёлкина. — Может быть, смогу найти того, кто будет меня любить и уважать. По-настоящему, понимаешь? — Скорее всего, — кивнул он. — Ты бы могла встретить того, кто любил бы тебя правильно, не так, как я. Только вот есть одна небольшая проблемка: каждый, кто решит оказаться рядом с тобой, будет иметь дело со мной. — Хватит. — Я никогда не отпущу тебя! Ты моя! — Юль, у нас ребёнок будет. — Я тоже была тут, когда врач рассказывал, Пчёлкин, — в свойственной ей манере ответила Юлия. — Мы родителями станем. — Я люблю тебя, маленькая моя, больше жизни люблю, — шептал Витя, сглатывая ком в горле, целовал в макушку Юлю и осторожно, словно боясь сломать, брал за ладошку Анечку. — Прости меня, — горечь в словах Вити заставила девушку оторваться от его шеи и, взяв в ладони лицо супруга и посмотрев в глаза, твёрдым голосом сказать. — Я с тобой, понятно? Рядом! Чтобы ни случилось! — А ты думала, мы всю жизнь по разборкам гонять будем? Всё, маленькая моя, Белый становится депутатом, потом президентом, меня делает министром финансов. Я еду в Америку и знакомлюсь с Шерон Стоун. — Юля повернулась к мужу и, приподняв бровь, рассмеялась. — А ты ничё не перепутал, друг? Я так-то жена твоя. — Да что ты говоришь? — двинулся Пчёлкин в её сторону. — А что у нас по части супружеского долга? — Шерон Стоун отдаст, — уворачиваясь от мужа и смеясь, ответила Юля. — Нахер мне та Стоун? Мне ты нужна. — И всё-таки я гений, Юлька, — довольно улыбаясь, сказал Пчёлкин. — Да? И в чём же заключается твоя гениальность? — А в том, что я правильно выбрал себе жену. — Я никогда тебя не отпущу от себя. Не в этой жизни. — Маленькая моя, я тебя так сильно люблю, ты даже не представляешь, — отойдя в сторону от идущего рядом Космоса, быстро зашептал Витя. — Я скоро прилечу к вам. — И я тебя люблю, родной мой, больше жизни люблю. — Ладно, я пошёл гостей встречать. Поцелуй от меня Аньку. — Обязательно, пока. Милая бортпроводница заметила девушку, которая уже около часа сидела неподвижно. Глаза у той были закрыты, а из-под чёрных ресниц непрерывно текли слёзы. Она не кричала, не всхлипывала. Лишь нежно улыбалась. — Девушка, извините, вам плохо? — обеспокоенно спросила, судя по бейджику, Наталья. — Нет, все хорошо, — посмотрела на неё Юля, втирая мокрые дорожки с лица. — У вас есть сок? — Да, конечно. Есть томатный, яблочный, апельсиновый и ананасовый. — Давайте ананасовый, — широко улыбнулась Юля. Она взяла стакан с напитком и, поставив тот на откидной столик, сложила руки в жесте, который знали лишь двое. Пчёлкина помахала «крылышками». Теперь этот жест будет понимать только она одна.