14. Вручную
10 мая 2022 г. в 19:06
***
Только этого не хватало. Разбуженная сигналом тревоги база в Гранд-лейк в мгновение ока пришла в движение. В коридорах зашагали, заметались, осветился сектор внешней охраны. Орущая сирена только что смолкла, аварийное освещение заливало красным светом кратчайшие выходы на поверхность. В первые секунды Амелия даже головы от бумаг не подняла — надеялась, что тревога учебная. Слишком уж быстро вырубилась. И слава богу. — Доктор Брэнд? — от двери тихо позвали. Кто-то из ассистентов профессора. Кажется, паники не слышно, значит, стоит надеяться, что им ничего не угрожает. Но раз ассистент здесь, видимо, все-таки придется эвакуироваться. Как назло, именно тогда, когда Амелия как раз заканчивала один из важнейших протоколов к плану «Б». В последние недели она торопилась и не желала отрываться от работы даже в случае прямого попадания метеорита в Гранд-лейк. Слишком мало времени оставалось до старта миссии «Эндьюренс». Просьба повторилась, и Амелия, привыкая к яркому освещению коридора из распахнутой двери, спросила дежурным тоном: — Что там у вас? — Нарушение периметра. От удивления Амелия вернула плащ на место; она-то предполагала, что этот переполох просто положит конец ее почти четырнадцатичасовому рабочему дню. Но в этом-то случае... — Нужна помощь, мэм. Боюсь, мы не обойдемся без вас.***
По дороге к кабинету службы охраны, Амелия послушала сбивчивый рассказ про нежданных гостей на базе. Нет, не военные — чего больше всего боялась Амелия, — и не охотники погоняться за инопланетянами. К великому сожалению «зона 51» в Неваде приобрела слишком широкую известность, очень бы не хотелось, чтобы Гранд-лейк повторил этот печальный опыт. Итак, незваных гостей было двое. Отец и дочь. Грабители? Шпионы? Нет, скорее просто любопытствующие. Занятно. Освещение и в кабинете охраны было весьма скромным. В кресле, слишком большом и неудобном, поставленном почти посередине комнаты, сидела, чуть помахивая ногами, не достающими до пола, воинственно настроенная девочка. Хороша подельница нарушителя государственной собственности, ничего не скажешь. Протиснувшись меж двоих охранников, Амелия коротко им кивнула — покинуть помещение. Джентльмены подчинились, но, судя по звукам, от двери далеко не отходили. Девочка обратила внимание на смену персонажей, но опять не испугалась: Амелия постаралась быть дружелюбной. Разместившись на соседнем стуле, доктор Брэнд улыбнулась. — Здравствуй. Как тебя зовут? Девочка, заспанная, но заинтересованная, с неохотой отреагировала: — Где мой папа? — Думаю, где-то здесь. — Амелия пожала плечами. — Не бойся, с ним ничего плохого не случится. Особенно если он уже успел прийти в себя после встречи с ТАРСом. Серьезно покалечить робот уже вряд ли кого мог, так, напугать максимум. Несмотря на всю засекреченность и федеральную собственность, вся охрана, которой располагала их база, сейчас находилась за этой дверью. Два человека. Ну и вспомогательное подразделение в виде ТАРСа. Амелия вовсе не была уверена, что они скопом справятся с взбешенным отцом девочки, взбреди ему в голову, что дочери угрожает опасность. — Как вы сюда попали? Но ответа не было, юное создание оказалось весьма упрямым. Видимо, Амелии придется чем-то занимать девочку, пока ее отца не расспросит как следует ТАРС. Что ж, для таких маленьких гостей на базе ничего привлекательного не было, но вдруг гостью мог бы заинтересовать зал со всякими музейными штуками — через коридор как раз располагалось медиахранилище... Там в больших количествах можно было найти наглядные пособия, видеоролики, даже портативный планетарий. — Ты ведь мне скажешь свое имя? Я Амелия. Обещаю, мы не причиним вреда тебе и твоему папе. — Мерфи. — Вот и славно. — Он совсем скоро освободится. Мы просто подождем его...***
К счастью, большой шкаф-витрина со всякими луноходами и «Аполлонами» сумел заинтересовать ребенка до такой степени, что Амелии, с которой совсем недавно эта Мерфи и разговаривать-то не желала, пришлось провести небольшую экскурсию с рассказами о самых занятных экспонатах. Учитывая, что это был не музей в строгом смысле этого слова, так, склад, то трогать можно было почти все. — Если не боишься испачкаться, здесь все в пыли, — предупредила Амелия и отвернулась, в ожидании, что их должны уже были позвать. Однако никого и нигде не было видно. Видимо, переговоры с отцом девочки проходили не слишком успешно. — Послушай, Мерфи, я ненадолго отлучусь. — Опережая вопрос, Амелия продолжила, — Просто узнаю, все ли в порядке. — С моим папой? — Ну разумеется.***
Конечно, она всего лишь беспокоилась о том, почему же так долго — разве большое дело получить ответ на вопрос о том, как незваные гости нашли базу. Как оказалось — да. — Где моя дочь? — рык Купера разносился по всему техническому этажу. Амелия остановилась — в замешательстве. Вообще протоколы безопасности запрещали участникам проекта вступать во взаимодействие с представителями внешнего мира без отдельного разрешения службы охраны; в особенности с нарушителями периметра. Она не могла бы себе объяснить, за каким дьяволом она отправилась не к главному залу, а в сторону от центрального коридора — в тот сектор, где происходила беседа негостеприимного робота и упертого Купера. Может быть, была уверена в том, что отец такого симпатичного ребенка не стал бы причинять вред беззащитной женщине и еще более беззащитному роботу, или еще что-то... В любом случае, она, кажется, успела вовремя — нарушитель спокойствия угрожал ТАРСу самым прямым и нахальным образом.***
— Мы не ошибались, когда предположили, что магнитная аномалия появилась после беспилотника — своеобразного катализатора. Детально объяснить я не могу, предположу по результату расчетов, что пролиферация гравитационного возмущения имела место. — Гравитационная аномалия имела вид координат, двоичного кода на полу комнаты Мерфи. Если вспомнить, что в универсуме эти координаты существуют всегда, нам осталось понять, кто и как их туда поместил. — Купер, с этим проще. Оператор, находящийся в Тессеракте и соприкоснувшийся с реальностью с изнанки, сумел воздействовать на бытие таким образом, чтобы направить свой собственный путь туда, в конечную точку, в Тессеракт. Классическая петля времени. Но инициация аномалии произошла в совершенно конкретный момент... — Подожди, давай про пролиферацию. Ты намекаешь, что она — эта аномалия — распространилась куда-то дальше? — Как бы тебе сказать? Видишь ли, линейность твоих событий уже несколько выходит за рамки стандартной реальности — слишком много нелогичных вкраплений, которые можно пояснить только вмешательством некой гравитационной постоянной. В очень грубом приближении: магнитная аномалия, после инициации беспилотником, распространилась. Купер устало потер переносицу, и ТАРС не смог расшифровать этот жест иначе как усталость и обреченность. — Пролиферация нарушения затронула Мерфи. Не будь ее с тобой на базе, события могли пойти по весьма неприятному сценарию. И потом сама Брэнд. Ее появление однозначно было вызвано возмущением поля.***
Конечно, она его вспомнила — тот пилот, который едва не разбился на испытаниях. Чувствовала ли Амелия угрызения совести? Но ведь беспилотник программировала не она. Большие машины иногда подвергаются риску разрушения систем управления, разве не так? Защитная реакция. Агрессия. Адреналин. Его не должно было быть здесь, откуда взялся этот Купер? Вспышка угасала. Стоя в глубокой тени у самого входа, Амелия хорошо видела и Купера, и едва не искрящего от напряжения ТАРСа. Десять лет тому назад она в последний раз смотрела в глаза Вольфа Эдмундса. Она верила ему. Если Вольф решил, что управляемый человеком полет — неудачное решение, значит, так оно и было. Амелия сглотнула — в горле пересохло; неужели все так примитивно? Тонкая нить реальности свивалась здесь и сейчас. Если все сложится удачно, то... Если этот агрессивный тип сможет успешно доставить ее к Вольфу — где бы тот ни был, — Амелия готова была смириться с присутствием чужака в команде.***
Купер вновь склонился как можно ближе к строптивому боевому роботу. Так, чтоб было ясно, что шутить он не намерен. — Я сделаю из тебя отличный пылесос! — Это вряд ли. ТАРС, отойди, будь добр, — строго скомандовала откуда ни возьмись появившаяся женщина. Весьма неожиданно для такой серьезной на вид организации — отправлять беседовать с незнакомцами хорошеньких леди. Совсем не соотносилось с секретностью, высоченными заборами и бывшими военными роботами. — Вы здорово рискуете, — скептически и довольно нахально, что совершенно не соответствовало обстановке, да и не говорило в его пользу в принципе, произнес Купер, — используя допотопных военных роботов. Они старые, их блок управления... непредсказуем. К окончанию фразы оратор, видимо, усвоил, что его речь здесь популярностью пользоваться не будет. По крайней мере, женщина, встретившая его, настроена была довольно враждебно. — Это все, что было у правительства, — с явной неохотой она вступила в беседу. — Кто вы? — Доктор Брэнд. — Знал я одного доктора Брэнда, он был профессором, — проговорил Куп, обшаривая взглядом толщу стен и разочарованно отмечая отсутствие окон. — Может, и я профессор. — Разговор явно был даме не по душе. Что тут поделаешь, Купер — простой парень с фермы, любезности расточать не привык. — Вы уж больно симпатичная. — Впрочем, как умел так и расточал. Но оценивающий взгляд, отправленный в ее адрес, окончательно вывел «доктора Брэнд» из себя. Она развернулась на пятках, приготовившись оставить Купера одного в этом подземелье, наедине со всеми страхами о судьбе дочери, да и о его собственной. — Пожалуйста, доктор Брэнд!.. — очевидно, осталось только разоружиться перед «врагом». Поднятое забрало, кажется, сработало: выражение лица леди смягчилось, и она, понимая, что владеет ситуацией, попросила гиганта-робота отвести девочку и руководство в конференц-зал. Странное чувство дежа вю, сковывающее реальность вокруг, несколько рассеялось, но не ушло окончательно. Однажды — или не однажды — Купер уже был здесь.***
— Ваш призыв оказался услышанным, Купер. Если аксиоматика топологии может быть применима к нелинейности надпространства, то появление Брэнд — очень хороший знак. — Почему бы это? — Купер скептически обернулся на робота, занимавшего почти все свободное пространство корабля. — Ей не было нужды приходить. Служба безопасности работает автономно, и сотрудники, тем более такого уровня секретности, просто не имеют права разговаривать с посторонними, в особенности с теми, кто проник на территорию незаконно. Далекое воспоминание шевельнулось где-то в сознании. — Но я бы не сказал, что она была рада меня видеть. — Разве это не было взаимно? Купер ничего не возразил, уповая на то, что, если будущее существует, то он найдет как договориться с Брэнд. Возможно, со второго раза получится удачнее. По крайней мере, та часть, что продемонстрировал ему универсум, красочно живописала вполне приятную картину мира. Пусть и на самом его краю.***
Черно-сизый след прочертил небо — новый корабль шел в крутое пикирование с загоревшимися двигателями. Поворачиваясь вокруг своей оси, он летел прямо в землю — к западу от Гранд-лейк, над самой гладью озера. Зрители — их было всего несколько, — затаив дыхание наблюдали, как из кокпита выбрасывает одинокую фигурку пилота — беспомощную, теряющуюся в клубах обжигающей гари. Отказали системы управления. Это было очевидно.***
Беспилотник, устремленный на перехват, исчез. Просто растворился в чистом небе. Ни следа. Амелия всегда восхищалась Вольфом Эдмундсом. Его целеустремленностью, непримиримостью к обстоятельствам и фанатичной преданностью целям науки. Ее Вольф заслуживал только безоговорочного доверия. Мороз по коже прошел чуть позже, когда стало видно как пилот — или то, что от него осталось, — переворачиваясь в воздухе, видимо, попробовал выпустить парашют. Расстояние до земли было катастрофическим, и когда наконец купол раскрылся, никакой о какой подготовке уже не было и речи. Слишком мало времени. Группа оперативного реагирования уже была в пути — нужно было опередить гражданских. Амелия доверяла Вольфу. Не зря ли — и задохнулась от этой мысли. Если Вольф счел, что испытания должны пройти неудачно... Но — Амелия была уверена, — умирать пилоту было не обязательно. Едва ли не впервые она взбунтовалась — отчаянно и горячо — против этого застывшего взгляда Вольфа, задумчивого и мечтательного, устремленного не на нее, Амелию, а куда-то к недостижимым высотам. Она ненавидела этот взгляд.***
Пульс. Давление. Человек, похожий на мумию, с бинтами поперек лица, без сознания. В транспортировочной камере, похожей на саркофаг, оплетенный проводами и трубками. Полумрак импровизированной больничной палаты, мерцание приборов. Тонкая нить на кардиомониторе — всплески жизни. Значит, выживет. Едва стоявшая на ногах Амелия прислонилась к дверному косяку — выдохнуть. Она не слишком любила врачебную практику и почти не занималась ею — впереди был масштабный проект, связанный с репопуляцией. Его привезли среди дня, казалось, в такие солнечные дни не умирают. На небе — ни облачка, только одинокий, уже сероватый дымный след, растворяющийся в воздушных потоках. Натягивая перчатки и застегивая стерильную лабораторную робу, Амелия прикидывала, сколько у нее времени и шовного материала. А теперь, к вечеру, когда остановившееся в жарком зените время вновь потекло, нехотя, рывками, как рваный пульс — ниточка на мониторе. В носу все еще стоял едкий запах антисептиков и металлический — крови. Бессвязный шепот — в ушах. Руки подрагивали, и справиться пока с этим было намного выше ее сил. С минуты на минуту должен был прибыть гражданский вертолет из Денвера. Профессор Брэнд, подошедший к двери, вопросительно взглянул на Амелию. — Будет жить, — подтвердила дочь. Профессор не проронил ни слова, хотя взгляд его можно было счесть благодарным. Насколько это вообще было возможным. — Ты спасла его. — Его спасло чудо, — устало вздохнув ответила Амелия. Взгляд профессора оставался непроницаемо-спокойным. Перед глазами плавали лилово-зеленые круги и пространство серебрилось неясными искрами-вспышками. Все-таки она очень устала. — Я об Эдмундсе. Он у тебя в долгу.***
Наблюдатель был спокоен как никогда. Он принял решение и чувствовал себя удовлетворенным результатом. Рано или поздно это должно было произойти. Маленький узелок на ткани бытия, незаметный и перекрытый сотней тысяч вариантов, реинкарнаций, жизней и смертей. Крохотная деталь, выстраивающая весь узор. Просто прикосновение. На границе миров. Пространство и время, сплетенные в неповторимой версии бытия, одна точка, меняющая все. Раз и навсегда.
