D.O.O.R/Дверь

Нужно было принять решение. Белый свитер? Зелёная туника? Наверное, свитер даже пропах её любимыми духами. Я поднесла ткань к лицу и вдохнула. Точно, пахнет персиками. Мне с трудом удаётся сложить вещь в пакет. Сегодня утром, папа приготовил овощную запеканку, прежде чем попросить меня прибраться в комнате Чонён. Прошёл целый месяц, а я так и не смогла подготовить себя к этому дню. Как я могу притронуться к вещам сестры, которые она так бережно хранила у себя? У неё в шкафу я не нашла ничего примечательного. Вещи, которые мы собираемся отдать нуждающимся. Не думаю, что смогу надеть на себя то, что она носила. На прикроватной тумбочке стоит фарфоровый ангел с протянутыми руками, как подставка для её любимых серёжек, подаренных на восемнадцатилетние. Как же иронично. Золотые кольца, которые украшали её круглое лицо, и я, с грустной улыбкой посматриваю на свои гвоздики с крошечным тёмно-синим камушком. На туалетном столике стояла корзинка с косметикой, а рядом с ней – наша фотография в рамке. Я не смогла устоять и взяла ее в руки. Это была одна из моих любимых наших фотографий. Ее сделал папа, когда мне было восемь, а Чонён тринадцать. Мы лежали на голом песке посреди песочницы, закрыв глаза, голова к голове, так что наши волосы переплелись. Солнечный свет вокруг был идеально золотым. Чонён тогда сказала мне, что сёстры всегда чувствуют друг друга, и таким образом, мы пытались поделиться собственными чувствами меж собой. На снимке Чонён улыбалась, а я слегка хмурилась. Папа же, который незаметно подкрался к нам, решил, что мы уснули, и сделал фотографию. Аккуратно прижимаю рамку к груди, и уношу её в свою комнату. Будет лучше, если она будет храниться у меня. Вещей было не так много, поэтому уже спустя час комната была почти пустой. Было так странно здесь находиться. Словно я забираю последнюю частичку Чонён из этого дома. Но чем больше напоминаний, тем больней. Уже собираясь уходить, я вспоминаю, какой барахолкой была сестра, и падаю на пол, чтобы заглянуть под кровать. Там было слишком темно, так что я засунула руку под нее и выгребла кучу всякой всячины в центр комнаты. Выглядело все это попросту отвратительно: грязные носки, пыльные книги с потрепанными уголками, ручки и карандаши, спрятанный постер с Брэдом Питтом, и неизвестная мне толстовка в бело-голубую полоску. Не помню, что сестра носила её хоть раз. По крайне мере, о существовании этой вещицы мне было неизвестно. С сомнением складываю её в тубус, чтобы втянуть в чёрный полиэтиленовый мешок, но в последний момент передумываю, и прячу толстовку в свой шкаф. Собранные мешки с вещами оставляю около входной двери. На следующий день папа обязательно отвезёт вещи к их новым владельцам. А я закрываюсь в своей комнате, вставляя наушники в уши, и открываю учебник по математике. Только начало субботы. Выходного, которого с нетерпением ждут все мои одноклассники, а я только успела позавтракать и уже сажусь за домашние уроки. Насколько мне известно, сегодня устраивает вечеринку у себя дома Пак Джихё, и какая-та часть меня немного завидует. Было бы неплохо по-настоящему оторваться с друзьями, чокаться красными одноразовыми стаканчиками с алкоголем, дружно смеясь над какой-то тупой шуткой и поиграть со старшеклассниками в «Бутылочка». Цифры перед глазами расплываются, и я закрываю учебник, устало запрокидывая голову на подголовник кресла. Всего лишь пустые мечты. У меня те и друзей нет. Ботаники не в счёт. Единственное наше весёлое времяпровождение – это сборы у кого-то дома, чтобы запустить вулкан из соды и уксуса. И пьём мы не ликёр с водкой, а переработанный сок. - Я очень жалкая, верно? – спрашиваю у своей настольной лампы в форме лягушки, и грустно усмехаюсь. Как жаль, что она мне не отвечает. От беспокойства покалывает затылок. Не могу же я вечность просидеть в своей комнате?! Пока странное чувство перевозбуждения одолевает моё тело, надеваю на себя чёрные джинсы с простой серой водолазкой. Волосы оставляю распущенными, позволяя им волнами пушиться по моей спине. Впервые распечатываю белую картонную коробку, доставшуюся мне от сестры. Сладкие духи с запахом тянущих ирисок. Натягиваю на плечи свой любимый школьный рюкзак, а телефон прячу в карман. - Куда идёшь? – спрашивает папа, удивленно смотря на меня, завязывающую шнурки на потрёпанных кедах. Только утро субботы, а я не сижу за учебниками или не читаю статьи, посвященные Марии Склодовской-Кюри. - В кинотеатре показывают повтор «Молодые копы», - отвечаю я, пересчитывая деньги на автобус, а потом испуганно поднимаю взгляд на папу, - Ты ведь не против, если я схожу? Уроки можно и потом доделать... Папа смотрит на меня так, словно я только что сказала ему, что бросаю учёбу и поддаюсь в стриптизёрши, но видимо не находит, что сказать, поэтому просто обнимает меня и целует в макушку. Закрыв дверь, вдыхаю свежи й воздух, наполненный ароматом апрельских цветов. По рукам ползут мурашки, но я тут же отдёргиваю себя. Это нормально, что подросток вместо учёбы по выходным, желает отдохнуть и сходить в кино. Ещё раз глубоко вдохнув, представляя гордо улыбающуюся за спиной Чонён, прогоняю нахлынувшее беспокойство, и бегу на остановку, успевая запрыгнуть в нужный мне автобус. Через 40 минут, я уже нахожусь перед входом в кинотеатр, завороженно рассматривая стенд с смехотворной физиономией Пак Соджуна. Уже и не помню, когда я в последний раз ходила в кино. Раньше, папа часто водил нас с Чонён на просмотр мультфильмов. Сестра всегда делилась со мной шоколадным попкорном и высококалорийной сладкой газировкой. А потом, мы умоляли папу отвезти нас в игрушечный магазин. Старшая сестра любила собирать кукол с кучей нарядов, а я не готова была променять профессора ежа на коронованную принцессу. И между прочим, все куклы Чонён всегда выбирали в мужья моего профессора, а не блондинистого принца. - Один билет, пожалуйста? – спрашиваю у милого мне улыбающегося кассира, протягивающему мне закодированную бумажку. А затем, вытягивая из кошелька несколько купюр, направляюсь к киоску, чтобы купить небольшой попкорн и лимонад. Сегодня мой первый выходной, и я могу немного побаловать себя. Меня даже немного огорчает, что в зале почти никого нет. Одна семейная пара, делящая между собой стаканчик прохладного мороженного. Одинокий мужчина на первых рядах с остывающей на руках жаренной курочкой. Группа парней и девушек на последних рядах, явно тинэйджеров, судя по их несдерживаемому громкому смеху. И я, неловко присаживающуюся прямо в центре зала, в самом выгодном для просмотра месте. Меня даже посещает мысль, что было бы неплохо увидеть кого-то из своих одноклассников. Удивились бы, застав меня в кинотеатре с кучей углеводов в руках, вместо того чтобы сидеть дома и зубрить уроки. Даже прячу смех в ладошке, чтобы не тревожить ожидающих начала зрителей. Когда свет в зале начинает тускнеть, а на экране появляется первая реклама, я аккуратно открываю лимонад, и в нос ударяет приторно-сладкий запах. Я с каким-то вожделением присасываюсь губами к горлышку, делая большой пробный глоток. И только после, уже совершив ошибку, понимаю, что мой мочевой пузырь явно не полагал, что я не привыкла к такому большому количеству сахара за один раз. В зале не слишком много людей и туалет не так уж и далеко. Кошелёк и телефон прячу в карманы, и на согнутых коленях, лавируя между посадочными местами пробираюсь к выходу. Быстрым шагом, от одного угла к другому, наконец нахожу уборную и радостно несусь к ней. Притрагиваюсь к ручке, и тут же замедляюсь, услышав чей-то хриплый стон. - Он такой красивый, - произносит кто-то с придыханием. Я едва не падаю. Голос еле слышен, и с какой-то странной хрипотцой. Но, с другой стороны. Это общественное место, и с кучей бактерий по стенам туалет. Скорее всего, так. Наверное. Задерживаю дыхание и заглядываю внутрь. Глаза находят обнаженную кожу, руки. Парень запрокинул голову, приоткрывая рот шумно дыша, а его пальцы сжимают длинные волосы цвета чёрного-янтаря. Девушка стоит перед ним на коленях и сосет его член. Мои щёки вспыхивают, из горла вырывается удивленный возглас. Внезапно парень распахивает глаза, и опустив подбородок впивается в меня взглядом. Мне хватает меньше секунды, прежде чем я узнаю эти тёмно-карие глаза. Чон Чонгук. И я, почти бесстыдно, не избегаю зрительный контакт. Мышцы предплечий парня сокращаются, чёлка практически застилает его глаза. Пряди, промокшие от пота, липнут к его лбу. Он ухмыляется, замечая, что я в замешательстве не закрываю дверь и не ухожу, поэтому ускоряет темп, резко врываясь в рот девушки, и призывно вскидывает брови. Сильно толкаю дверь и возвращаюсь в зал, занимая своё место. Не страшно и немного потерпеть. Попкорн хрустит под зубами, но я не чувствую вкуса. Да что там! Я даже не слежу, как спорящие между собой новички-полицейские не замечают, как их собеседницу крадут и увозят на фургоне. Перед глазами вновь всплывает обнаженная картинка, и лицо ухмыляющегося придурка. Даже не нужно гадать. Этот цвет волос мне уже знаком, поэтому я не сомневаюсь, что там была Момо. Меня передёргивает, а пульсирующая височная артерия усиливает головные боли. Всё это напоминает, какой-то неудавшийся розыгрыш. Нужно было оставаться дома, и всё было бы хорошо. С подвигло же моё одиночество на вот это вот всё! Мне стыдно покидать моего Соджуна, но больше находиться в этом закрытом помещении я не могу. Лёгкие жадно глотают воздух, а я хватаю свой рюкзак, оставляя на подлокотнике кресла почти что нетронутый попкорн и встаю, тут же в панике прячась за спинками передних мест. В зал заходят две тёмные фигуры, и не трудно догадаться кто это. Именно поэтому, за прошедшие 10 минут меня не покидало давящее чувство страха, вспоминая шумную компанию на задних рядах. Как же я благодарна своей скудной цветовой палитре одежды. В тёмном зале и на полу, меня точно не заметят. Когда они начинают подниматься по ступенькам, я прячу взгляд, и беспорядочно взлохмачиваю волосы, чтобы те закрыли лицо. Как будто бы, что-то потеряв на полу, вожу руками по колючему ворсу, и только тогда, когда сзади раздаётся радостные приветствующие возгласы, быстро, на цыпочках, как утёнок, несусь к выходу, на ходу извиняясь перед потревоженными зрителями. Ещё 5 минут я стою за широкой бетонной стенкой, поглядывая за дверьми кинозала. Никто не выходит, а это значит, что мой побег успешно выполнен. Облегченно выдыхаю. Фильм будет идти ещё не меньше часа. Вернуться домой прямо сейчас я не могу. Папа сразу поймёт, что что-то произошло. И да, он не подумает, что со мной мог произойти несчастный случай и я была вынуждена вернуться домой, а что просто струсила и вновь уткнулась в свои учебники. Со мной всегда было по-другому. Вот Чонён, он всегда понимал. У старшей сестры случались и неудачи в футболе, и папа всегда первым делом замечал перемену её настроения. Они долго обнимались и обменивались глупыми улыбками. Папа очень много времени проводил с ней. Вместе они надевали парные футболки с рисунком злой пиццы и посещали любимое кафе, где готовили сочные бургеры. Являлись любимыми завсегдатаями и получали приличную скидку. Возвращались под полночь, в перерывах смеха чокаясь картонными упаковками молочных коктейлей. А потом смотрели семейную комедию, всегда комментируя поступки героев. Я же, пряталась за стеной и прижимала к груди своего плюшевого ежа. Меня они не приглашали к себе. Чонён часто просила у папы дополнительные карманные деньги, и тот никогда не отказывал. Я конечно было рада за сестру, завидя её счастливое лицо, когда она смогла купить понравившуюся ей кофточку в магазине. Но особенно было тоскливо, когда по возращению домой, меня никто не встречал. Был сильный ливень, и я забыла взять с собою зонтик. Папа не отвечал на звонки, и делать было нечего, поэтому промокшая насквозь я добежала до дома. Мне пожал руку физик-экспериментатор, прибывший в нашу школу из Шотландии, и похвалил мой реферат. А на столе меня ждала одинокая записка из вырванного кусочка журнала, что машина подружек Чонён заглохла посреди людной улицы, и папа отпросился с работы, чтобы выручить дочь. И так сложилось, что Чонён не успела поужинать, после изнуряющей тренировки, поэтому они с папой решили посетить кафе, где готовят вкусную курочку в медовом соусе. На следующий день, когда я заболела и боли в горле разрывали глотку – я ничего не сказала, и молча ушла в школу. Я смотрю на экран телефона, и не замечая пропущенных вызовов, отключая звук и направляюсь к киоску с мороженным. Банановое мороженное тает на языке, и я, отталкиваясь ногами, покачиваюсь на качелях среди пустой игровой площадки. Мимо проходящие люди будто вовсе и не замечают меня, даже не смотрят в мою сторону. Я поедаю ещё одну большую ложку замороженной сладости, чувствуя, как приятно покалывает в затылке от холода. Внезапно движение откуда-то с боку привлекает моё внимание, и я заинтересованно засматриваюсь на плавные движения рук и ног. Изящное скручивание в талии и пригибании в спине. Девушка высоко вскидывает ногу вверх, параллельно своей спине и выгибает спину. Мелодия из «Лебединое озеро» я узнаю мгновенно, как и красивую балерину. Им Наён. Откладываю стаканчик, и слабо похлопываю в ладоши, чтобы не привлекать к себе внимание. Однако, Наён поворачивает голову и замечает меня. Её лицо тут же озаряет улыбка и она, выключая свой плеер, устремляется ко мне. - Привет, - здоровается она, забирая у меня уже использованную ложку и черпает горку мороженного. Там же столько моих бактерий. - Это было очень красиво, - произношу я, пряча румянец на щеках. - Спасибо, - говорит она, а потом открывает рот, словно хочет что-то сказать, но в итоге просто улыбается. – Отдыхаешь? - Хотела посмотреть кино, но как-то не сложилось, - отвечаю ей, и с быстрым биением сердца смотрю на экранные часы телефона. Если рядом она, значит и они где-то поблизости. В подтверждение моих слов, раздаётся громкий гудок от прибывшего к нам чёрного внедорожника, и я различаю рыжие волосы у водителя. -Котёнок! Так рад тебя видеть, – улыбается Чимин, а я быстро вскакиваю с качелей и собираюсь бежать к автобусной остановке, как сильные руки тут же обхватывает мои плечи и прижимают к себе. – Умф! От тебя пахнет ирисками, - довольно заключает он, прижимаясь носом к моей шее. - Пак, - устало вздыхает Наён, отцепляя от меня рыжего. – Мы собрались поесть пиццы, не хочешь с нами? – вновь обращаемся она ко мне, с искренней улыбкой. Я отрицательно качаю головой, отступая от них на шаг. – Брось, - смеётся Им. – Выходной. Такая хорошая погода. Или неужели, следишь за фигурой? – улыбается девушка, и многозначительно смотрит на Пака, который подмигивает мне, обводя взглядом тонкую талию. - Не думаю, что это хорошая идея. Я могу задержаться. И уже не успею на автобус... Внезапно ощущаю, как что-то мягкое и упругое прижимается к моей спине, а мягкие губы оставляют влажный поцелуй на моей щеке. - Эй, наша компания становится всё больше! А я испуганно замираю, всем своим естеством понимая, к чему недавно притрагивались эти губы.

***

Наверное, будет довольно-таки трудно уговорить полицейских, что хоть я и не сильно сопротивлялась, позволила усадить себя на пассажирское сидение внедорожника Пака, они не угрожали мне и вели себя дружелюбно, и каким-то образом я оказалась посередине нашего большого обеденного столика между Момо и Чимином, но мне очень сильно хочется домой, и, если ли у меня шанс выпросить у добрых защитников закона арест на приближение. - Спасибо, за ваш заказ! – отрепетированным голосом отвечает официантка, выслушав нас и обещая вернуться через 35 минут. Рисуя невидимые линии носочком кед по полу, не трудно догадаться, что я пытаюсь избежать, требующего развеять тишину, разговора. Как же мне хочется вернуться домой и вновь учить логарифмы. Но, всё происходит с точностью наоборот. Я даже не понимаю, каков был смысл им брать меня с собой в их компанию? Пак рядом со мной увлеченно рассказывает, как профессор Кан, мерзкий преподаватель, пускающий слюни на молодых студенток, отобрал у него телефон во время важной лекции. А Чимин долго уговаривал его вернуть ему мобильник, разумеется незаметно подложив в карман пиджака деньги. По настороженному взгляду Наён, у которой сегодня была первая репетиция поставленного балета, я понимаю, что она переживает за Пака, потому что взбалмошный и любящий прилив адреналина в крови, Чимин, может совершить очередную выходку, и на него могут донести ректору. Про отношения Пака с ректором, я так и не смогла разобраться. Но, больше всех говорила без остановки Момо. Я даже позволяла себе вольность, громко отхлёбывать клубничный коктейль, заглушая её восторженные возгласы, как она проводила благотворительную мойку машин. Я бросаю выразительный взгляд на Наён, и она краешком губ улыбается мне в ответ. Могу сказать, что это отличный рекламный ход, если такие как Момо, девушки, борющиеся за права свободно-дышащей груди, будут мыть машину, то они соберут большое количество денег. Она даже показала мне сделанное групповое фото, после завершения, как она стоящая в центре, обнимает за талию свои клиентов, которые даже не стараются спрятать голодные и жадные взгляды на просвечивающую под мокрой футболкой грудь Момы, с тёмно-коричневыми сосками. Выслушивая, какая ответственная работа у Момы, я случайно бросаю взгляд на Чонгука, который поднял глаза именно в этот самый момент, и тут же поворачиваюсь к Чимину, который уже давно сидит в телефоне и просматривает анкеты девушек с сайта знакомств. Может быть, я многого не понимаю, но если у Чонгука и Момо «такие» отношения, разве он не должен ревновать и протестовать её деятельности? - Ну, а ты Цзыюй? Я поднимаю растерянный взгляд на сложившую на подбородке голову Момо, ожидающую моего ответа. - Я? - Что у тебя сегодня произошло? – интересуется она, повторно задавая вопрос. - Ну...Я изучала логарифмы, - отвечаю ей, и слышу, как рядом со мной фыркает Чимин, и даже Чонгук, скалится в насмешливой улыбке. Момо прикрывает рот рукой, сдерживая тихий смех, и только Наён не издаёт ни звука, презрительно наблюдая за своими друзьями. И мне становится по-настоящему стыдно, ведь им буквально весело находиться рядом со мной, потому что надо мной можно смеяться и издеваться сколь душе угодно, потому что я маленькая и не смогу им ответить. Верно. – Я отдам предпочтение физике. Уж лучше изучать скучные теоремы, чем не стесняясь обнажаться перед мужчинами за деньги, - срывается с моего языка, и я тут же прикрываю рот ладошкой, боязливо отмечая, как меняется широкая улыбка девушки на едко сжатые губы. - Вот как. Холодно комментирует девушка, отталкиваясь на спинку кожаного сидения и прижимаясь грудью к сильным предплечьям Чона. - А я такая плохая, - мурлычет она, высовывая бледный язык и облизывая нижнюю губу парня, оскалившегося на меня. – Ловлю на себя взгляды мужчин, которым я хотя бы...интересна, - последнее слово, она, буквально выплёвывает мне, а потом я опускаю взгляд на серую кафельную плитку на полу, сдерживая слёзы, пока напротив раздаётся причмокивание губ и смешки. Надо мной. - Не обращай на них внимание, - шепчет мне на ухо Наён, за что я ей очень благодарна, однако, щёки пылают от прилива крови к лицу, а уголки глаз начинают сжечь из-за нарастающих неконтролируемых слёз. Я киваю головой и вновь протягиваю губы к трубочке. -Наён~а, - дотрагиваясь до её плеча, прошу слегка наклониться ко мне, чтобы спросить, - А как хорошо ты знала мою сестру? Им отстраняется от меня, и я вижу, как её задумчивый взгляд упирается в выкрашенную в ярко-жёлтый цвет стену, напротив. - Мы были друзьями, - наконец, произносит она, так, чтобы слышала только я. Не отрывая от неё взгляд, прижимаюсь к её плечу, продолжая за ней наблюдать. – Она часто ходила на мои выступления. У нас было совмещённые уроки по культурологии, и мы сидели за одной партой. Твоя сестра часто мешала мне сосредотачиваться на лекциях, и отвлекала меня шутками, поэтому нас выгоняли за дверь, - усмехается она, а я улыбаюсь в ответ. Именно такой, я и помню Чонён. – Она оставалась со мной, и смотрела мои репетиции. Мне нравилось танцевать перед Чонён. У неё была такая добрая и нежная улыбка, буквально обнимающая меня и согревающая. Знаешь, Цзыюй...Твоя сестра...Она как бы...В последние дни, она...изменилась. Очень изменилась, и наверное, она бы не хотела, чтобы ты... Но, я уже не слушала Наён, безотрывно смотря на смеющуюся на другом конце зала, пару. Сцепленные пальцы рук. Лёгкие трепетания ресниц и вот, сливающиеся в глубоком поцелуе, губы, кусающие друг друга, словно сражающиеся за первенство. Быстро выхватываю из кармана телефон, и прижимаюсь ближе к Чимину. Рыжик удивленно смотрит на меня, укладывая руку на мою талию, и пожимая плечами на широко округленные глаза компании, пока я, уже присаживаюсь на его колени, пряча лицо за волосами, а Пак сглатывает. Я чувствую, как бьётся его сердце у меня за спиной, и как он ёрзает бёдрами, так, что я оказываюсь прямо возле его паха. -Ты что творишь?! – шипит на меня Наён, но я подношу руку к губам, и прошу тишины. И тогда я делаю фото. Запечатлев, как Ким Сокджин и Пак Джихё целуются в пиццерии в выходной день.