Туман

      Туман обволакивал лес молочной пеленой, скрадывал шаги, заглушал звуки, до неузнаваемости менял ландшафт и очертания знакомых предметов. От влажного воздуха плащ намок и отяжелел. Но Робин куда больше тревожился о луке со стрелами, для которых сырость была не лучшим другом. Туман не был редким гостем в лесу, выползая поутру или к ночи из лощин и овражков, но обычно не мешал добираться до их лагеря. А иной раз и спасал от преследования. Шерифская стража не особо совалась в белесую мутную хмарь — не такие уж они болваны. Робин вздохнул. Поначалу ничто не предвещало неприятностей. Он спокойно выехал из города и уже миновал подлесок, как поднялся такой туман, что на расстоянии вытянутой руки толком ничего не было видно. Пришлось спешиться и вести коня в поводу. И надеяться, что дорогу он знает достаточно хорошо, чтобы добраться до стоянки. Однако он шел уже долго, но до лагеря так и не добрался. Хотя тропинка-то — вот она. Или он ошибся и свернул не там? В Шервуде у них имелась не одна тайная тропка — лишь понять бы, на которой он находится. А может, все нормально, а он просто потерял счет времени? Оно словно застыло на одном месте. Робин остановился и огляделся. Приходится признать: он заблудился. В собственном лесу! Вейзи помер бы со смеху. Мысли Робина вернулись к событиям сегодняшнего дня. Вейзи должны казнить послезавтра, и Гисборна тоже. Ведь король вернулся. Совершенно неожиданно для всех, чем вызвал в Ноттингеме знатный переполох. Робин улыбнулся. Теперь в Англии наступит порядок, заговорщиков накажут, а он сможет вернуться в свой дом. И все же на душе отчего-то было неуютно. Хотя он не сомневался, что все сделал правильно. Может, не стоило говорить об участии Гисборна в покушении? Изгнания из Ноттингема было бы достаточно. Но тогда он в запале даже не думал об этом. Было гораздо важнее обличить изменников и поквитаться с врагом. И что скажет Мэриан, когда узнает? Робин не сомневался, что она будет против казни. Она поймет, решил Робин. Должна понять. Он ей все объяснит — что так нужно. И правильно. Однако из головы не выходил обращенный к нему взгляд Гисборна. В нем было столько неприкрытой ненависти... И тут же зловредная память подсунула другое воспоминание, которое он старательно пытался забыть последние несколько лет. Робин тряхнул головой, отгоняя неуместное видение. Только этого не хватало. Он вновь огляделся по сторонам, пытаясь отыскать знакомый ориентир. Бесполезно. Может, покричать? Если лагерь недалеко, то ребята услышат и отзовутся. — Джон! Тихо. — Мач! Ни шороха, ни звука в ответ. Даже голос, казалось, увяз в этой мутной мгле. — Эй! Робин тихо выругался. Придется найти подходящее место и переждать, пока не развиднеется. И ведь даже костер не разожжешь. Хворост еще собрать надо. А время уже к вечеру. Робин набросил поводья на ближайший куст и, осторожно ступая, направился к маячившему неподалеку массивному темному силуэту. Хорошо бы это была пещера. Сгодится даже раскидистое дерево или большой валун, чтобы укрыться на ночь. Он сделал пару шагов, и тут навстречу ему беззвучно выплыла неясная тень. Она появилась словно из ниоткуда, подобно лесным духам, и от неожиданности Робин отскочил назад. Рука сама потянулась к мечу. Но трава под ногами оказалась предательски скользкой от сырости, и, оступившись, Робин кубарем полетел вниз. Овражек был сухим и неглубоким, но, к несчастью для Робина, на его пути возникло старое поваленное дерево. Крепко приложившись головой о ствол, он потерял сознание. *** Он очнулся от запаха дыма. В глаза ударил резкий отсвет огня, и его словно выбросило вперед, как камень из требушета... Робин не мог понять, как он здесь очутился. Только что шел по лесу, а теперь стоит посреди чужого хозяйского двора, где уже собралась толпа враждебно настроенных селян. Нет, не против него. Странно, но его самого все эти люди даже не замечали. Приглядевшись, он узнал собственных вилланов. В руках у некоторых были горящие факелы. Робин резко повернул голову в сторону дома, и тут же чей-то крик прорезал нестройный гул голосов: — Смотрите! Сэр Малкольм сжигает дом! Из двух окон нижнего этажа выплывали тонкие струйки дыма. Значит, вот откуда запах? — Нет! Это была случайность! — пронзительно закричала какая-то женщина. — Это единственный способ избавиться от заразы! — немолодой человек с неприятным лицом и короткой бородкой, в котором Робин узнал их бывшего управляющего, махнул рукой. — Начинайте! — Нет, вы ошибаетесь! — послышался еще один знакомый голос. — Не делайте этого! Стойте! Стойте! — вторил ему другой, но в сторону дома уже летели зажженные факелы. Робин похолодел от ужаса. Что они творят? Что, в конце концов, происходит? И в память тут же ворвались воспоминания. Мальчишка двенадцати лет — он с недоумением узнал самого себя, — кричал и рвался из рук удерживающих его людей. — Подождите! Внутри мой отец! — Нет! Нет! Этот голос принадлежал уже высокому юноше, года на четыре старше того мальчишки. «Гай», — понял Робин. Он еще заметил, как кто-то ударил его старшего друга по голове, и тот повалился на землю. Лонгторн! Теперь Робин все вспомнил. И понял. Пожар не был несчастным случаем. Это их управляющий приказал поджечь дом Гая. Хотя там находились не только сэр Роджер и леди Гислейн, но и его, Робина, отец. Лонгторн прекрасно об этом знал, и все же отдал тот преступный приказ. Он хотел убить не только Гисборнов, но и его отца тоже! — Нет, остановитесь! Робин пытался кричать, приказывая прекратить, — но кто же его услышит? Тогда он бросился вперед, надеясь, что хоть так сможет что-то сделать, и почувствовал, что вновь проваливается в непроглядную темень. Робин вздрогнул и открыл глаза. Кошмарное видение исчезло, а он лежал, уткнувшись носом во что-то влажное и прохладное. Ах да, он же свалился в какой-то овраг. Робин осторожно приподнялся на локте и осмотрелся. Вокруг было темно. Похоже, он провалялся долго, и уже наступила ночь. Но откуда-то сбоку и впрямь тянуло дымком. Повернув голову, Робин различил и отсвет костра. Но на сей раз огонь был мирным и совсем не походил на то ревущее пламя, поглотившее его детство. Невдалеке тихо фыркнул конь. Все вокруг дышало покоем. Робин сел. Очевидно, кто-то вытащил его из оврага. Расседлал коня и развел огонь. И судя по тому, что кошель и кинжал остались при нем, этот неизвестный не был разбойником. Поднявшись, Робин подошел к костру. Его спасителем оказался странник. Во всяком случае, этот человек походил на странника. Старый, видавший виды коричневый шерстяной плащ. Еще неплохая и довольно чистая, но поношенная одежда. Котомка и деревянный посох. Впрочем, он мог оказаться и паломником, идущим по святым местам. Его лица под низко надвинутым капюшоном Робин не мог разглядеть и видел лишь кисти. Было очевидно, что принадлежат они взрослому, но уже немолодому мужчине. И явно не простолюдину. В этом не было никаких сомнений. При его приближении странник поднял голову, но капюшон так и не откинул. Робин устроился напротив него. От огня исходило приятное тепло. — Это ты меня вытащил? — Да, — раздался ответ. — Хотя, признаюсь, мне пришлось нелегко. Я уже не так силен, как раньше. Голос его спасителя оказался надтреснутым и скрипучим, словно ему было тяжело говорить. Но речь звучала чисто и правильно, как у человека благородного сословия. — На той тропинке тоже был ты? В ответ коричневый капюшон слабо колыхнулся. — Я не хотел напугать тебя, Робин. Он внимательно вгляделся в собеседника. Откуда тот знает, как его зовут? Впрочем, этот человек мог видеть его прежде. — Ты появился неожиданно, вот и все. — Я просто услышал чей-то крик и подумал, что нужна помощь, — ответил виновник его падения в овраг. Некоторое время Робин молча наблюдал за язычками пламени. В памяти вновь всколыхнулось недавнее видение. Оно было таким ярким, словно все случилось вчера. Робин обхватил голову руками, пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Пожалуй, завтра он обратится к Ричарду и попросит о помиловании для Гая. Он объяснит ситуацию, и, возможно, Ричард заменит казнь изгнанием из Ноттингема. Если понадобится, он даже готов сказать, что в ночь нападения обознался и теперь признает это. Гисборн уедет и оставит их всех в покое. А ему самому больше не придется при каждой встрече вспоминать о той давней истории. — Что ты сам делаешь в лесу и откуда знаешь мое имя? — Робин первым нарушил молчание. — Я ждал тебя, — отозвался странник. — Меня? — Робин растерялся. — Зачем? — Хотел поговорить с тобой. — О чем? — О тебе. И о Гисборне. Это правда, что его казнят? — Да. — Нет, Робин... — в голосе странника явственно прозвучало отчаяние. — Этого нельзя допустить. Это неправильно... — Он изменник! Он пытался убить короля! — выкрикнул Робин. От мысли, что кто-то может сочувствовать Гисборну, закрывать глаза на столь вопиющее преступление, его вновь охватил гнев. Все добрые намерения вмиг были забыты. — А когда-то он был твоим лучшим другом, — тихо возразили ему. — Ты не знаешь, что такое измена?— Робин распалялся все больше. Они что, говорят на разных языках? Как этот человек не понимает, что Гисборн заслужил наказание? — Я знаю, что такое предательство друга, — странник продолжал настаивать на своем. — Робин, пожалуйста... Робин едва не взвыл. Пусть все катится к черту! Он никуда завтра не пойдет и ни о чем не станет просить короля! Если этот бродяга хочет, пусть сам идет к Ричарду. — Какое тебе вообще дело до Гисборна? — запальчиво крикнул он. — Почему ты так хочешь его спасти? Что ты вообще можешь знать о нас? — Больше, чем вы сами, — отозвался странник. — Когда-то я совершил большую ошибку. И теперь виноват перед ним. И перед тобой... Робин. От этого неожиданного известия гнев Робина угас. — Передо мной? — он непонимающе смотрел на странника. — Но я тебя впервые вижу. — Нет. Мы знакомы, и очень давно. — И в чем же ты виноват? — Я знал правду. О том, как на самом деле погибли ваши родители. О вашем прошлом. И молчал об этом. — Если ты о пожаре, то это не тайна. О нем старались не вспоминать лишний раз, но все знали, что в тот день мы с Гаем осиротели. Ты и сам мог быть там и все видеть. — Да, я был там, — странник тяжело вздохнул. — Я находился в доме, когда он загорелся. — Что? — Робину показалось, что он ослышался. — Я был там и видел, как они умерли, — повторил странник. Робин недоверчиво покачал головой. — Этого не может быть. Ни слуги Гисборнов, ни Гай не говорили, что в доме находился кто-то еще. — И все же это так. — Тогда почему ты смог выбраться, а они — нет? Все трое? — Двое, Робин. Погибли только два человека. И Гислейн умерла раньше. Твой отец... он убил ее. — Ты лжешь! — Робин в ярости вскочил, сжав кулаки. — Твой отец и Роджер... — казалось, странник заставляет себя говорить, — они подрались. Гислейн пыталась их остановить, но Малкольм по неосторожности толкнул ее. Она упала и... умерла мгновенно. — Нет! «Конечно же, все это ложь! А этот тип сумасшедший. Только... почему он сказал, что погибли лишь двое?» — Кто ты такой? — жестко спросил Робин. — И почему я должен тебе верить? Медленно, словно через силу, странник откинул капюшон. С лица, обезображенного шрамами от ожогов, на Робина глянули знакомые голубые глаза. Глаза его отца. *** Это неправда... Робин отказывался верить в происходящее. Его захлестнули обида, гнев и разочарование. Уж лучше бы он и дальше лежал в овраге. Отец никогда бы не бросил его одного в этом мире! — Нет... — Прости, Робин. — Я тебя оплакивал! Несколько лет... — глаза предательски защипало, а горло перехватило. — Сын... — Не смей называть меня сыном! — Робин отвернулся. — Ты потерял это право... с того самого дня. — Его голос прозвучал глухо. — Прости меня... — повторил тот, кого некогда звали Малкольмом Локсли. — Я знаю, что мне нет оправдания. И сейчас я прошу тебя только об одном. Робин, выслушай меня, пожалуйста. Возможно, мы еще сможем спасти не только Гая, но и тебя тоже. Не только от смерти, но и от ненависти, которая губит вас обоих. Ты тоже в этом нуждаешься... Робин не считал, что нуждается в этом, но сил спорить не было. Он вновь сел напротив отца. — Я тебя выслушаю.