Туман

      Эта камера была самой дальней. А еще самой темной и холодной. Но Гаю казалось, что даже сюда доносится нестройный гул голосов с замковой площади, где сейчас стоял помост для виселицы. Только на сей раз он предназначался для самого Вейзи. И его цепного пса, разумеется. Тонкие губы Гая исказила усмешка. Какая злая ирония. Его вновь приговаривают к казни. И снова за то, чего он не совершал. Очевидно, чтобы окончательно посмеяться над неудачливым рыцарем, — по милости того же человека, что и в первый раз. Гай словно вновь ощутил грубую мешковину на голове — она так пропиталась запахом прелого сена, что он едва не задохнулся, — и тяжесть веревки, кольцом обвившей шею. Толпа перед ним шумела, словно морской прибой, выкрикивая проклятия и требуя для него смерти. А в сарае, где он сидел в ожидании казни, было так же холодно и воняло мышами. Этим грязным вилланам даже не приходило в голову заделать щели, чтобы в них не задувал ветер. При воспоминании об этом Гай с ненавистью сплюнул. Будь проклят Гуд. И его драгоценный король. Сейчас он жалел, что год назад предупредил Ричарда и сорвал покушение. Ведь теперь все могло быть иначе. Но тогда его остановил здравый смысл — он хорошо понимал, что в случае успеха от него просто избавятся, как от ненужного свидетеля, — и честь, остатки которой, как Гай полагал, у него еще сохранились. И он сделал то, что сделал. А теперь отправится на плаху за то, что поступил правильно. Гай надеялся, что с возвращением короля его позорная служба у Вейзи закончится. Но не думал, что при этом ему придется расстаться и с жизнью. Четыре года назад, нанимаясь на службу к шерифу Ноттингемскому, он уже знал, с кем придется иметь дело. И на первый взгляд Вейзи не слишком отличался от тех, с кем Гаю уже доводилось сталкиваться. Но только на первый взгляд. А потом было уже поздно. Земли и положение, потерянные их семьей несколько лет назад по милости графа Хантингтона и его избалованного отпрыска, — то, что он пытался вернуть себе все эти годы. Увы, безуспешно. И когда появился шанс, он ухватился за него, забыв об осторожности, не подозревая, в какую ловушку попадет. Вейзи сплел прочную паутину, и при любых попытках выбраться Гай увязал еще сильнее. А теперь разделит и его участь. Потому что король будет молчать о том, что в действительности произошло в Акре. Так же, как молчал Гуд много лет назад, спрятавшись за чужие спины. Робин Локсли, избалованный графский сынок и королевский любимчик. Не умеющий отвечать за свои поступки и свято верящий в собственную непогрешимость. Словно не по приказу шерифа его щадили все эти месяцы. А теперь, как и в прошлый раз, Гуд опять получит все. И Мэриан в том числе. Гай проглотил подступивший к горлу ком. Ему хотелось и увидеть ее — в последний раз, и в то же время он надеялся, что Мэриан не появится на его казни. Будет ли она вспоминать о нем с отвращением и ненавистью, как о прислужнике шерифа? И радоваться, что удалось избежать навязанного замужества? Да, он почти принудил ее — Гай не обманывал себя в этом. И все из-за того ожерелья. Позднее он сожалел, что в тот день фактически выдал ее шерифу. Но тогда он был так зол, что не сдержался. И все из-за треклятого Гуда, который и правда мог отобрать у Мэриан это украшение. А потом вернуть обратно — в последний момент. Оно было тем самым — на что указывал порванный кожаный шнурок. Гай не хотел получать согласие угрозами, но это был единственный выход, чтобы ее защитить. Что бы он ни говорил в тот день в ее комнате, бросая ей в лицо обвинения, ему совершенно не хотелось видеть Мэриан в тюрьме или на виселице. А если бы это случилось, он винил бы себя до конца дней. Вряд ли долгих. Даже несмотря на то, что она была Ночным дозорным. Теперь Гай не сомневался в этом. Слишком уж знакомо сияли голубые глаза в прорезях маски. И кровь на ее рукаве в день турнира лучников. Оговорка лорда Найтона — что Мэриан ранена и не может поехать. И дело было не только в задетой гордости и отрезанных волосах. Он старался гнать от себя эти подозрения, слишком уж невероятно было, что девушка отважилась на подобное безумие. Да на такое не каждый мужчина решится! И Гаю совершенно не хотелось думать, что случилось бы, попади она в руки шерифа. В отличие от Вейзи Гай до недавнего времени не воспринимал неведомого кормильца селян хоть сколько-нибудь серьезно. Что с того, если тот втихую оставлял им еду и лекарства? Ему самому порой претила жестокость шерифа. И иногда он был втайне даже рад, что кто-то доставляет Вейзи мелкие неприятности. Как расплату за все насмешки и унижения. Сам он не мог себе такого позволить. Но потом вернулся Гуд... Гай сжал зубы и выдохнул. Пожалуй, с ним еще можно поквитаться. И на сей раз он не станет молчать, а открыто назовет его предателем. И пусть только Гуд посмеет это отрицать. Вдалеке замаячил желтоватый огонек. За ним уже пришли?