Тяга к неспокойной жизни

      Джону Ватсону часто снилась война. Все войны, на которых он был. Ему снились боль и страх, снились его погибшие друзья. Джону всегда казалось, что в его жизни было слишком много смертей. И он не мог ничего с этим сделать, хотя пытался, и не раз.       Когда-то давно, когда его еще звали совсем иначе, Джон решил отказаться от своей старой жизни, буквально выбросил в мусор все прожитые им восемнадцать лет. Тогда это казалось решением всех проблем. Друзья помогли сменить имя, и Джон Ватсон, сжимая в руках папку со своей новой биографией, пошел подавать документы в медицинский. От старой жизни остались только редкие — раз в полгода — встречи с друзьями и несколько вещиц, помещавшихся в небольшой тайник.       Если бы от памяти было так же легко избавиться.       Иногда, когда Джону очень хотелось пожалеть себя, он думал, что во всем виновата его дурацкая страсть всех спасать. Казалось бы, все. Наспасался на всю жизнь вперед. Настолько, что пришлось сменить имя и до сих пор прятаться от пронырливых журналистов. Работай себе, Ватсон, в больнице, делай карьеру. Но ему этого было мало. Может быть, потому, что спокойная жизнь Джону категорически не подходила.       Так, его сначала занесло в отделение экстренной помощи, потом в санитарную авиацию, а затем Джон снова оказался на войне. И в его снах значительно прибавилось покойников.       Зачем, спрашивается, он так пафосно уходил, обещая себе навсегда забыть любые геройства, раз через каких-то десять лет снова оказался на том же месте? Разве что оружие сменилось, а на плечах Джона больше не лежала ответственность за судьбу мира. Можно ли было считать это прогрессом? Вряд ли.       В конце концов, он не выдержал и снова все бросил. Бросил, чтобы опять вляпаться в приключения. Потому что весь вид его нового знакомого буквально кричал о том, что спокойная жизнь боязливо обходит того по большой дуге.       Шерлок Холмс Джону не понравился с первого взгляда. Он ужасно напоминал одного раздражающего покойника, которому Джон был очень многим обязан. Злиться на мертвеца было сложно, а вот на вполне живого самовлюбленного зазнайку, постоянно называющего всех остальных идиотами, получалось очень даже неплохо.       Честно признаться, сначала Джон согласился на это соседство только ради того, чтобы поиздеваться над Холмсом. Это было ужасно весело. Джон чувствовал, будто ему снова четырнадцать, когда не страшно сразиться и с драконом, а самая большая проблема в жизни заключается в том, что симпатичная девчонка идет на бал не с ним. Его четырнадцать, когда все еще были живы. Джон скучал по тому времени.       Поэтому он, старательно сдерживая смех, делал восхищенное лицо, глупо хлопал глазами и спрашивал: «Как вы догадались?» Кивал на все напыщенные речи Холмса и подтверждал: «Да-да, этот телефон действительно принадлежит моему пьющему родственнику. Все верно. Да, Гарри уже три месяца в разводе. Это потрясающе». А потом спокойно добавлял: «Только Гарри — моя сестра, а не брат». Выражение лица Холмса было восхитительным. Глупый четырнадцатилетний Джон был готов кататься по земле от смеха. Но взрослый, прошедший две войны Ватсон только прибавлял шаг, испытывая легкое чувство стыда за эти детские шалости. На самом деле, он абсолютно ничего не знал ни об этом Гарри Ватсоне, хотя имя было действительно забавным, ни о таинственной Кларе. Телефон Джону подарили друзья. Вероятно, он был конфискован у какого-то незадачливого простофили, а потом попал в мастерскую одного талантливого человека и приобрел немало очень полезных, пусть и не совсем законных функций.       Издеваться над Шерлоком Холмсом было весело. Джон сам не заметил, как пристрастился к этому потрясающему ощущению вернувшегося детства. Он впервые за долгие годы залез в свой тайник и, абсолютно по-идиотски хихикая, заставил Шерлока целый день разговаривать с воздушным шариком. Завел блог, где намеренно приукрашивал их приключения, не забывая отпускать завуалированные шуточки, которые, наверное, поняли бы только самые близкие друзья. Расследуя странные и запутанные дела вместе с Шерлоком Холмсом, Джон чувствовал себя живым. И только за одно это он был Шерлоку ужасно благодарен.       А потом они столкнулись с Мориарти. Это было как возвращение в прошлое. Но не в ту беззаботную юность, которую дарил ему Шерлок. Нет, Джон снова оказался на войне. Снова гибли невинные, снова тварь, которую сложно было даже назвать человеком, решила поиграть с людскими жизнями. Если бы Шерлок пришел хотя бы на десять минут позже, Мориарти не выжил бы: Джон не выходил из дома безоружным. Но перед Шерлоком пришлось притворяться испуганным рохлей. Хотя трясло Джона взаправду. От ненависти.       Он редко обращался к друзьям с просьбами. Последняя была тогда, когда ему потребовалось новое имя и новая жизнь. Но тем вечером Джон достал телефон, назвал кодовое слово и написал короткое сообщение: «Нужна помощь. Встретил личинку сами знаете кого. Он называет себя Джим Мориарти. Пусть маглы им займутся. Всерьез. Не хочу, чтобы повторилась наша история». Сова на экране взмахнула крыльями и исчезла. Послание было отправлено, а Джон почти успокоился. Как выяснилось позже, зря.       Но пока Джон развлекался, шутил и чувствовал себя по-настоящему живым. А еще он понял, что привязался к Шерлоку. Каким-то невероятным образом они стали друзьями. Это было странно и немного страшно: Джон не хотел больше терять друзей. За эти годы он пришел к очень простому выводу, что сложнее всего потерять то, чего нет. Поэтому все эти тринадцать лет у него были только два самых близких друга. А теперь к ним добавился еще и Шерлок. И Джона это пугало. Но менять ничего не хотелось.       Иногда Джона узнавали на улицах. Подбегали, хватали за руки, заглядывали в глаза. С надеждой спрашивали: «Вы ведь тот самый?» Джон только смущенно улыбался, неловко ерошил волосы, ненароком открывая лоб, и бормотал: «Вы, кажется, обознались». Шерлока эти люди всегда очень интересовали, но Джон не слишком беспокоился: магический мир был способен сам о себе позаботиться. И один, пусть и гениальный, детектив вреда ему не причинил бы. Тем более что Шерлок ни за что не поверил бы в существование такой чуши, как магия.       Иногда в своих расследованиях они сталкивались с чем-то по-настоящему таинственным. Тогда Джон снова отправлял сообщение через нарисованную сову. Все же поимкой оборотня лучше заниматься аврорам. И прикрывать его существование не слишком убедительной легендой про вызывающий галлюцинации туман тоже.       А однажды Джон встретил человека из своей прошлой жизни. Тогда уже он ломанулся через дорогу, не обращая внимания на сигналящие машины, схватил за рукав пиджака и задыхаясь спросил: «Это ведь вы?» А в ответ получил брезгливую гримасу и неприязненное: «Вы обознались». Но тон и выражение лица были настолько знакомыми, что никаких сомнений быть не могло. Джон отступил на пару шагов и улыбнулся: «Я рад, сэр. Действительно рад». С того дня в его снах стало на одного раздражающего покойника меньше.       Это было прекрасное время, полное веселья, приключений и шалостей. Джон даже начал думать, что все наконец-то наладилось, и он может наслаждаться своей совсем не спокойной жизнью.       А потом Шерлок умер. И Джон вместе с ним.       Так бывает. Потери копятся одна за одной, становятся привычными. Кажется, что очередная смерть уже не может не то что расстроить, а вообще вызвать какие-либо эмоции. Но вместо этого бьет больнее всех остальных. Бьет непривычным порядком в непривычно тихой квартире, серостью непривычно спокойной жизни, датой последнего обновления блога. Тысячей незначительных мелочей.       Джон будто оказался глубоко под водой, приглушавшей все звуки и чувства. Ему еще хватило сил отказаться от запланированной встречи с друзьями. Он бы сорвался на них и разрушил те жалкие остатки доверия, которые у него остались. Джон был уверен, что не сможет удержаться от крика и бессмысленных обвинений. Просто не сможет.       «Я же говорил, что Мориарти опасен. Просил о помощи. Почему вы ничего не сделали? Почему?!»       Но, если подумать, виноват был только он сам. Видел же. Знал, к чему все идет. Но не убил Мориарти. Не захотел раскрывать себя. Или марать руки? Не имеет значения. Опять из-за его нерешительности погиб человек. Не просто человек — друг.       Джон тонул, захлебывался в чувстве вины. Думал, что больше не несет ответственности за судьбу мира? Идиот. Он никогда не смог бы от этого избавиться. Только не он. Не нужно было столько лет бегать от ответственности. Если бы Джон только был решительнее...       Наконец единственной мыслью, на которой он мог сконцентрироваться, стала необходимость извиниться. Попросить у Шерлока прощения. Но общаться с мертвецами не могут даже волшебники. Это было невозможно. Для всех, кроме Джона.       Он снова залез в свой тайник и достал оттуда Воскрешающий камень. Крепко сжал его в руке, отгоняя воспоминания о той ночи, когда шел по мокрой траве навстречу смерти, и позвал Шерлока. Раз, другой. Но никто не пришел. Сколько бы Джон ни оглядывался, не увидел даже неясной тени. Воскрешающий камень не действовал на маглов.       Но Джон продолжал звать. Он просил, умолял, угрожал. Все было бесполезно. И тогда Джон сорвался. Расшвыривал вещи по комнате, бил посуду, ломал все, до чего мог дотянуться. А потом просто сидел на полу, сжимая в кулаке камень, и повторял: «Будь ты проклят. Будь ты проклят, Джим Мориарти». И тот явился. Стоял посреди комнаты, ухмылялся и кривлялся. Только как-то не по-настоящему. Этот Мориарти больше походил на старую выцветшую колдографию — всего лишь тень живого человека.       Но Джим Мориарти определенно был маглом. А значит, Шерлок не приходил по другой причине. Например, потому, что был жив.       Джон вскочил, швырнул в призрака Воскрешающим камнем и бросился к телефону. Нужно было узнать правду. Майкрофт? Он наверняка знает, но раз не рассказал раньше, то и спрашивать бесполезно. Нет, если Шерлок инсценировал свою смерть, значит, спрятался очень хорошо. Чтобы найти его, потребуется чудо. Или магия.       Поэтому Джон снял с дома защитные заклинания и отправил сообщение: «Бейкер-стрит 221Б, нужно встретиться. Срочно».       Его друзья появились через несколько минут. Гермиона сразу бросилась к Джону, а Рон сначала тщательно просканировал помещение, восстановил защитные чары и только потом спросил:       — Что случилось?       — Да, Гарри, ты в порядке? — взволнованно уточнила Гермиона.       Только сейчас Джон понял, как глупо было выдергивать их вот так. Вполне могли бы встретиться завтра на площади Гриммо, как они это делали всегда. Шерлок исчез не вчера, а его поиск займет не один день. Не было никакой необходимости в такой спешке.       — Я в порядке. Извините, — неловко улыбнулся Джон. — Не нужно было вас дергать.       — Не беспокойся, — ответила Гермиона, наводя в комнате порядок. У стула снова было четыре ножки, разбитая чашка склеилась и аккуратно встала на стол, а книги расправили смятые страницы и вернулись в шкаф. — На тебя напали или это ты сам?       — Сам, — еще больше смутился Джон.       — А в кабинете директора тогда было покруче, — будто невзначай обронил Рон.       Джон кивнул. Потом опомнился:       — Чаю?       — Не откажемся.       Пока он разбирался с чаем и искал еще два стула, Рон с Гермионой странно переглядывались. Наконец Гермиона аккуратно заметила:       — Магией было бы удобнее.       — А? Да, конечно. — Джон достал волшебную палочку. — Обычно тут за всем следит миссис Хадсон, при ней не поколдуешь. Она вернется через пару часов. Нужно быть осторожнее.       — Так зачем звал? — не выдержал Рон. — Сначала ведешь себя так, будто знать нас не хочешь, а теперь вот вызываешь в перевернутую квартиру. Что вообще происходит? — Гермиона предупреждающе сжала его руку, и Рон замолчал.       — Мне нужна помощь, чтобы найти одного человека, — ответил Джон. Он чувствовал себя ужасно неловко. Нужно было сначала все обдумать, а потом уже звать друзей. Вечно он так.       — Волшебника?       — Нет, магла.       — И магловская полиция не справится?       — Он слишком умен для них, — покачал головой Джон.       — Может быть, — предложила Гермиона, — расскажешь все с начала?       — Я ведь говорил, что снимаю квартиру вместе с детективом? — Джон взял чашку с чаем, чтобы хоть чем-то занять руки. — Мы вместе занимались расследованиями. Некоторые дела даже были вполне магическими. Рон знает. Вот. Я... Я считаю Шерлока своим другом. Таким же близким, как и вы. Не уверен, что упоминал об этом раньше. Но он мой друг.       Джон замолчал, не зная, как продолжить. Гермиона улыбнулась и погладила его по плечу:       — Я рада, что мы не единственные твои друзья. Я всегда говорила, что ты слишком замыкаешься в себе.       — Да какие мы ему друзья, раз он с нами больше ничем не делится? — тихо пробормотал Рон.       — Рон! Не обращай внимания, Гарри. Ему нужно немного времени, чтобы понять, что он тоже очень рад за тебя.       — Шерлок умер два месяца назад, — сказал Джон, сжимая в руках чашку. — Поэтому я отменил встречу. Был занят. Ну, вы понимаете. Похороны.       — Ох, Гарри, — только и смогла выговорить Гермиона. Рон просто выругался.       — Но теперь я думаю, что он жив. Вероятно, инсценировал собственную смерть, потому что... Ну, были причины. И мне нужно его найти. — Джон вскочил и начал взволнованно расхаживать по комнате. — Я понимаю, что Шерлок сам связался бы со мной, если бы захотел, но мне нужно знать, что с ним все в порядке.       — Гарри. Гарри, подожди, — Гермиона ухватила его за руку. — Сядь, пожалуйста. Гарри, мне... мне очень жаль. Но... кому как не тебе знать, что люди умирают. В реальной жизни редко бывает счастливый финал, когда герой воскресает вопреки всем законам логики. Мне жаль, Гарри, — снова повторила она.       — Нет, — Джон снова вскочил, — вы не понимаете. Я уверен, что Шерлок жив.       — Ты и про Сириуса так говорил, — тихо заметил Рон.       — Нет. Вы не понимаете, — Джон огляделся и подобрал с пола Воскрешающий камень. — Он не приходит. Сириус приходит, Мориарти приходит. А Шерлок — нет.       — Гарри, — голос у Рона стал очень напряженным, — откуда у тебя эта вещь?       Джон заметил, как тот аккуратно вытащил волшебную палочку, будто собираясь напасть. В голове будто что-то переключилось, и Джон понял, как выглядит со стороны. Одержимым психом. Опасным психом, если судить по реакции друзей. Он медленно сел, положил камень на стол и одним пальцем пододвинул его к Рону.       — Я вернулся за ним в лес. Еще тогда, после Битвы за Хогвартс. Сам не знаю зачем. Я не пользовался им до сегодняшнего дня. Честно. Можешь забрать и передать... Куда там такие вещи обычно передают? В Отдел тайн?       Рон достал откуда-то маленькую коробочку, всю покрытую защитными рунами, и очень осторожно, не касаясь руками, убрал в нее камень. Заметил брезгливо:       — Мерзкая штука.       — Я знаю, — кивнул Джон. — Штука мерзкая, но честная. По крайней мере, меня еще ни разу не обманывала. И если она не хочет показывать мне человека, значит, он жив. Это нужно хотя бы проверить. Не думайте, я не сумасшедший. — Джон немного помолчал и добавил: — Наверное. В любом случае я хочу просто проверить. Для этого нужны книги. Артефакты какие-то. Но в первую очередь книги. Я почти пятнадцать лет жил как магл, забыл половину того, чему нас учили. Защиту только помню, а остальное... Не нужно было.       — Чего конкретно ты хочешь добиться? — уточнила Гермиона, задумчиво постукивая пальцами по столу.       — Узнать, жив ли он, если жив, то где примерно находится и его физическое состояние, — быстро ответил Джон. Если Шерлок не хочет сообщать, что жив, то разговаривать с ним нет смысла. Нужно просто убедиться, что помощь Джона Шерлоку не требуется.       — Ты с этими экспериментами года два просидишь, — буркнул Рон. — Еще и несколько взрывов устроить умудришься. Давай лучше так: вместо книг я выдам тебе одного толкового специалиста из моих подчиненных. Удивительная женщина. В поиске людей ей нет равных. На маглах, конечно, мы ее еще не проверяли, вот вы вместе и займетесь адаптацией нужных заклинаний.       — Но? — спросил Джон.       — Но есть несколько условий, — кивнул Рон. — Во-первых, не бегай от нас больше. Встречаемся каждый месяц. Разговариваем обо всем, что в жизни происходит. Чтобы не было, как в этот раз. Ты успел завести друга, потерять его, выяснить, что он жив, а мы с Гермионой не в курсе. Будешь с нами делиться. Понятно?       — Звучит так, будто я ваш непутевый сын.       — Он и есть, — тихо пробормотала Гермиона. Но Джон услышал.       — Ладно, согласен. Я и раньше не особо скрывал. Просто думал, что магловские дела вам неинтересны.       — Нам интересен ты, — отрезал Рон. — Во-вторых, тебе придется переехать. Всякие магические штучки не для магловского дома. Тем более, что ты говорил что-то про квартирную хозяйку.       — Я это и так планировал. — Джон оглядел комнату. Не было никаких причин оставаться здесь. — Найду себе тихое местечко без любопытных маглов под боком. Ты лучше переходи к главному. Что я должен сделать для магического мира?       — Ну... — Рону как будто было неловко, хотя он для Джона сделал гораздо больше и вполне мог затребовать ответной услуги. — Нам в аврорате не помешал бы консультант с твоим опытом.       — Да какой у меня опыт? — невесело усмехнулся Джон. — Нет, я не отказываюсь, но не стоит считать, что одна победа над Волдемортом сделала из меня крутого аврора. Ты, например, легко со мной справишься, даже усилий прилагать не придется.       — А я не об аврорском опыте говорю. Только не обижайся, Гарри, но нам нужен магл. Не маглорожденный, который после окончания Хогвартса к маглам заглядывает только на Рождество. А кто-то, кто знает текущую ситуацию.       — Сквибы? — предложил Джон.       — Конечно, мы приглашаем их на работу, — вмешалась Гермиона. — Но ты...       — Ты — совсем другое дело, — продолжил Рон. — Волшебник, практически ставший маглом. Врач, имеющий боевой опыт, а сейчас, как я понимаю, ты магловский аврор. Думаешь, легко найти второго такого?       — Я не аврор, — зачем-то поправил Джон. — Частные детективы — это немного другое. Но я тебя понял. Не уверен, что смогу помочь, но сделаю все, что в моих силах. Что-то еще?       Гермиона поерзала, щелкнула по ручке чашки и тихо спросила:       — Гарри?       — Что?       Джон сразу понял, что ничего хорошего его не ждет. Глаза у Гермионы горели, и весь ее вид говорил, что Джона сейчас попытаются затащить в какой-то очень важный министерский проект. Все эти годы он старательно отказывался, иногда практически ссорился с Гермионой. Но сейчас он чувствовал себя виноватым за то, что так внезапно выдернул друзей к себе, так еще и напугал абсолютно неадекватным поведением.       — Гарри... тогда, может быть, еще лекцию?       — Какую?       — О-о-о, — Гермиона предвкушающе потерла руки. — Мы готовим цикл лекций в Хогвартсе. Их цель — больше рассказать детям о маглах. Все-таки их до сих пор многие считают практически животными. Это нужно срочно менять. Ты мог бы выступить на занятии по защите. И на магловедении. Или объединить и сделать урок о методах защиты, которые применяют маглы. О, это было бы восхитительно. А еще мадам Помфри давно планирует подготовить рассказ о колдомедиках. Если вставить туда краткую справку о магловских лекарствах и их влиянии на магов... Может, ты еще и про растения что-то можешь сказать? Невилл был бы счастлив. А еще...       — А еще нужно носить значок, — серьезно добавил Джон.       — Какой значок?       — Ну как же. «Гражданская ассоциация чего-то-там эльфов».       — Зачем? — не поняла Гермиона.       Рон расхохотался и пояснил:       — Это Гарри так намекает, что ты слегка увлеклась.       — Но если ты выберешь одну лекцию, то я согласен, — вздохнул Джон. Кажется, его побег из магического мира закончился возвращением в Хогвартс. — Но только одну, Гермиона. Не больше.       — Замечательно! — Она явно не рассчитывала на такую удачу. — Тогда мы с Роном пойдем, нам нужно еще кучу всего сделать. Помни, о чем мы договорились. Хорошо?       — Она запихнет все свои идеи в одну лекцию, — прокомментировал Рон, прежде чем аппарировать. — Готовься вещать пару дней без перерыва.       Лекция в итоге продлилась четыре часа, а через месяц появилась еще одна, и еще. Джон метался между магловским и магическим мирами: после работы в больнице заскакивал в аврорат, потом спешил в Хогвартс или в Мунго, возвращался домой и посвящал вечер написанию статьи о взаимодействии магловских лекарств с зельями. Статья была почти готова, хотя правки от его вредного соавтора казались бесконечными. Все-таки Джон был хорошим врачом, но абсолютным профаном в зельеварении. Иногда, глядя на исчерканный зелеными чернилами черновик, Джон снова чувствовал себя школьником. Но работу над статьей продолжал.       С Шерлоком все было в порядке. Джон проверял это каждую неделю и все больше злился. Неужели так необходимо было лезть в приключения в одиночку? Шерлок мотался по миру, раскрывал преступления и все еще не говорил Джону о том, что жив.       Он мог бы хотя бы позвонить. Написать. Отправить сову, в конце концов. Просто намек: «Дорогой друг, не переживай за меня». Но это, видимо, было слишком трудным делом для Шерлока Холмса.       Сначала Джон думал, что Шерлок вернется, как только все утихнет. Потом — что он вернется, когда наскучат путешествия. Но постепенно Джон пришел к мысли, что ждать бесполезно. И больше не ждал. Жизнь Гарри Поттера затягивала, практически не оставляя времени Джону Ватсону. О каких расследованиях может идти речь, когда каждую свободную минуту крадет магический мир? Джон даже практически научился не обращать внимания на то, какой отвратительно спокойной стала его жизнь. Спокойной, несмотря на всю беготню и работу в аврорате. Это все было... не то. Но именно к такой обычной и спокойной жизни Джон и стремился последние семнадцать лет. Может быть, то, что Шерлок не собирался возвращаться, было и к лучшему.       Джон действительно так думал, почти убедил себя в этом, но потом Шерлоку все-таки потребовалась помощь.       И теперь Джон сидел напротив Майкрофта Холмса и думал, как ненавидит змей. Майкрофт почему-то напоминал Джону именно змею. Верткую и скользкую. Честно признаться, все политики напоминали Джону змей. Кроме Гермионы, конечно же.       — И зачем же вы хотели со мной встретиться, доктор Ватсон? — спросил Майкрофт. Издевательски спросил, как показалось Джону.       — Вы знаете, где сейчас ваш брат?       — Полагаю, в могиле. У вас есть в этом какие-то сомнения?       — Мистер Холмс, — Джон сцепил руки в замок и напомнил себе о длинном списке правил разговора с Майкрофтом, который составила для него Гермиона. — Давайте говорить откровенно. Шерлок в опасности. Вам об этом известно?       Майкрофт сделал вид, что задумался. Потом неспешно спросил:       — Даже если это так, как это касается вас?       Джон мысленно трижды повторил пятнадцатый пункт «Не поддаваться на провокации» и только после этого ответил:       — Потому что Шерлок мой друг. И ваш брат. Я считаю это достаточной причиной для нас обоих беспокоиться о нем. Меня не интересует, зачем вы отправили Шерлока на это задание, но ваша игра слишком затянулась. Я надеюсь, вы меня понимаете.       — Боюсь, что абсолютно не понимаю вас, доктор Ватсон, — улыбнулся Майкрофт.       — Я предлагаю вам вернуть Шерлока в Лондон, — скопировал его улыбку Джон. — По собственной инициативе. Пока этого не приказало ваше начальство. — И задумчиво повертел в пальцах волшебную палочку.       — Даже так? — Поза Майкрофта стала менее расслабленной. — Но с чего вы взяли, что мое начальство будет слушать вас? — Он сделал театральную паузу и добавил: — Мистер Поттер?       Джон кивнул: он и не сомневался, что Майкрофта не обманула его фальшивая биография.       — Раз вам известно мое имя, не понимаю, почему у вас возникает этот вопрос.       — Может быть, потому, что Гарри Поттер уже семнадцать лет слегка... неактуален? Настроения в обществе меняются. Вы больше не герой, что бы вы там о себе ни мнили, — жестко ответил Майкрофт. — Да, за эти два года вы часто мелькали в прессе, но больше как ученый. Или интересная диковинка: волшебник, не живущий в магическом мире. Вы думаете, это компенсирует вам пятнадцать лет забвения? Ваш министр не станет подчиняться какому-то... Как вы нас называете? Маглу. А вы, мистер Поттер, сейчас не более чем магл.       Наверное, это должно было разозлить Джона. Но он ничего не почувствовал. Да, Майкрофт был прав. Он больше не герой. И Джона это невероятно радовало. Что же касалось министра... У Джона была Гермиона.       — А ведь вы меня боитесь, — вдруг понял Джон. — Вы... вы отослали Шерлока, чтобы он был подальше от меня? — Майкрофт молчал. — Я не возражал, пока это не угрожало его безопасности. Но сейчас не та ситуация. Сейчас большую опасность для Шерлока представляете вы, не я. — Джон встал. — Мистер Холмс, я не политик и не умею вести подобные разговоры. Просто ставлю вас в известность: Шерлок возвращается в Лондон. — Он пододвинул к Майкрофту конверт. — Здесь приказ нашего министра. Ваше начальство сегодня получит такой же. Полагаю, у вас есть способы убедиться в его подлинности. Еще раз повторю. Шерлок мой друг. А вы, — Джон кивнул на конверт, — сильно недооцениваете дружбу. Всего доброго.       — Поттер, — догнал его у двери вопрос Майкрофта, — что вы будете делать, когда Шерлок вернется?       — Я? — Джон обернулся. — Думаю, я разобью ему нос. И освобожу в своем расписании место для нескольких расследований.       В конце концов, именно об этом Джон мечтал последние два года. О восхитительно неспокойной жизни.