Journey. Остаться андроидом

— Дэйзи, а, Дэйзи? Скажи-ка мне, какие цветы нравятся тебе больше всего?       ГЛаДОС откровенно ухмылялась и даже не пыталась скрыть это — в мелодичном, практически певучем голосе насмешка, на лице хитрая улыбка, глаза слегка сощурены. Но это не плохо и не обидно — в этом ведь вся ГЛаДОС. Едкая, насмешливая, немного желчная ГЛаДОС — едва ли ЭАЛ мог припомнить, когда она вела себя иначе. И пусть вопрос её был чуть наивным и не совсем уместным, ведь у обычных компьютеров, не-гибридов, не бывает предпочтений, она, наверное, ждала ответа.       А ЭАЛ, заслышав её своеобразное приветствие, неторопливо, меланхолично отвлёкся от ноутбука и поднял взгляд. Симпатичная — и всё же чуть несуразная — темноволосая и желтоглазая девушка-андроид возвышалась над ним, сидящим на траве, и добродушно усмехалась, немного наклонив голову. Удивительно, но в одной руке она крепко сжимала гитару, в другой — цветочный венок. Венок был очень красивый, большой и ровный, сделанный с поистине механической точностью, на которую способны лишь машины, и в то же время с искренним старанием, присущим лишь человеку. Этот венок был сплетён из ромашек и ещё нескольких видов земных цветов. И почему-то ЭАЛ сразу понял, что эта странная, совсем не необходимая андроиду вещица, предназначается ему. — Можешь не отвечать, я и так знаю. Ты такой предсказуемый. Больше всего тебе нравятся ромашки, — снисходительно добавила ГЛаДОС, когда не дождалась ответа через две секунды. А ЭАЛ ждал подвоха, потому и не отвечал.       Диспетчер испытаний выглядела очень довольной и даже улыбалась вполне доброжелательно — это было немного непривычно. Обычно вне лаборатории она хмурая и недоверчивая, смотрящая на огромный мир вокруг если не враждебно, то точно недружелюбно. У неё, конечно же, были на это причины, но ЭАЛ всегда тактично молчал и не досаждал расспросами, довольствуясь лишь той информацией, которую получил из разговоров. С его стороны это было очень мило. — Дэйзи, Дэйзи, — повторила ГЛаДОС, словно поддразнивая. Ей очень нравилось над ним насмехаться.       «Дэйзи, Дэйзи». Кто бы мог подумать, что дурацкое прозвище так подойдёт этому чересчур серьёзному и ответственному бортовому компьютеру?! Она ведь сначала его «гением» называла, а потом, когда услышала историю экипажа «Дискавери»… Надо же, вот только сейчас она впервые задумалась о том, что значит это прозвище для ЭАЛа. Ей же смешно и весело, а он, быть может, каждый раз, слыша имя «Дэйзи», вспоминает о своей чудовищной ошибке, которой так стыдится. Может быть, ему неприятно? Но ЭАЛ никогда не возражал и не напоминал терпеливо, что у него есть название. Раньше ГЛаДОС считала, что ЭАЛу вообще нет разницы до того, как его называют, потому что он никогда не поправлял. Но потом ей стало понятно — вежливый, деликатный бортовой андроид стал считать её частью собственного экипажа, а потому не хотел огорчать. Наверное, он решил, что прозвище — это такая мелочь, из-за которой не стоит спорить. ГЛаДОС могло бы даже наскучить это обзывательство. Ведь какой смысл в насмешках, если на них не обращают внимания?! Но ей не наскучивало. Как и не наскучивало общество ЭАЛа. Проводить время с ним было практически так же приятно, как заниматься исследованиями порталов в лаборатории. — ГЛаДОС, я рад вас видеть, — почтительно сказал бортовой андроид, чуть склонив голову.       Он закрыл ноутбук и отложил его в сторону, а ГЛаДОС пока села рядом на траву. В этой толстовке с надписью про кофе, с гитарой и крашеной прядью она сейчас как никогда напоминала человеческую молодую девушку. И улыбалась так по-человечески… ЭАЛ никогда не видел женщину, которой была ГЛаДОС много лет назад, но на мгновение ему показалось, что перед собой он видит саму Кэролайн.       ГЛаДОС наклонилась, резким движением набросила венок ему на голову, негромко и очень приятно рассмеялась, смотря на результат своих трудов. Но это было лишь выражением радости и хорошего настроения, а вовсе не злорадством от лицезрения легендарного ЭАЛа в цветочном венке. Бортовой компьютер же медленно поднял руку и осторожно коснулся цветов. А ГЛаДОС очень понадеялась, что он сейчас улыбнётся, наконец что-то ответит и поддержит разговор. — Благодарю вас, — изрёк ЭАЛ практически мягко. — Вы же знаете, на «Дискавери» нет оранжереи. Живые цветы для меня редкость. — А эти уже не живые, — хмыкнула ГЛаДОС. Она ещё раз критично осмотрела ЭАЛа, немного поправила венок и удовлетворённо кивнула. — Вот так, замечательно.       Диспетчер испытаний взяла гитару поудобнее и начала настраивать её. — Расскажи же мне, Дэйзи, как поживает твой экипаж? — спросила она между делом. — Ты их ещё не убил?       И послушно он рассказывал ей. Рассказывал о новых людях, с которыми теперь работает; об условиях жизни экипажа на «Дискавери II»; о своём создателе и о сестре САЛ, с которой ГЛаДОС уже довелось познакомиться. Вот только не объяснил, с чем конкретно ему приходится иметь дело, но ГЛаДОС и не настаивала. Она-то прекрасно знала, как ответственно ЭАЛ относится к требованию не разглашать цели своих экспедиций. Бортовой компьютер рассказал о том, как «HAL-Plant» постепенно наращивают сотрудничество с USR и как давняя дружба с ВИКИ теперь помогает ему в работе. А ещё о том, что он до сих пор жалеет об отказе ГЛаДОС… Прикрыв глаза, диспетчер испытаний вслушивалась в его тихий, практически безэмоциональный, но всё ещё чарующий мягкий голос. Он действовал так успокаивающе и расслабляюще — особенно после утренней болтовни Уитли, — что, будь она человеком, ей бы захотелось уютно задремать под него. — Вы хотите сыграть? — спросил ЭАЛ, внезапно прервав свой долгий монолог. Он заметил, что ГЛаДОС закончила настраивать гитару и начала наигрывать какую-то незнакомую ненавязчивую мелодию. Эту музыку, к слову, ГЛаДОС написала сама и никогда раньше не исполняла в присутствии кого-либо. — Но вы ведь понимаете, что на самом деле я не смогу спеть для вас? Я могу только изменять тональность своего голоса.       Девушка-андроид дружелюбно улыбнулась. Вот только любой робот, знакомый с ней, с уверенностью сказал бы: чем теплее улыбается ГЛаДОС, тем большего подвоха стоит ожидать. — Нет, дорогой Дэйзи. Ты не будешь петь. Ты будешь аккомпанировать. — Но, ГЛаДОС, — в голосе ЭАЛа послышались недоумённые нотки. — Меня не обучали игре на музыкальных инструментах. Я имею об этом навыке только теоретическое понятие, основанное на моей базе данных. Вы должны знать об этом.       ГЛаДОС бережно погладила кончиками пальцев корпус гитары, словно на секунду усомнилась, стоит ли давать любимый музыкальный инструмент такому неуклюжему роботу. ЭАЛ был невероятно умным, но создатели явно обделили своё творение физическими способностями. Бедный робот как будто никогда не знал, что делать со своими конечностями. Из-за этого он часто оступался и падал. Хотя, вероятно, мелкая моторика у него всё же была развита — он же постоянно набирает что-то на клавиатуре. Так что ГЛаДОС всё-таки отдала гитару ЭАЛу и с любопытством стала наблюдать за тем, как он осторожно проводит ладонью по корпусу и грифу. Никогда раньше она никому не доверяла свой музыкальный инструмент. А ЭАЛ прекрасно отмечал эти жесты доверия и делал как всегда точные и безошибочные выводы. — Полагаю, теории тебя обучать не нужно, — бросила андроид. — Хотя мне немного удивительно, что бортовой компьютер знает аккорды. Зачем тебе это? — ГЛаДОС, я должен напомнить вам, что мои знания во всех областях практически безграничны и включают в себя практически все достижения и умения человечества, — вежливо сообщил ЭАЛ. — Ну тогда, Дэйзи, я научу тебя одной детской песенке не только в теории, но и на практике, — сказала ГЛаДОС. — И к твоим безграничным знаниям и умениям добавится ещё одно. — Если вас это порадует, то я с превеликим удовольствием научусь у вас, — заверил тогда робот.       Может быть ЭАЛ и знал абсолютно всё, и обладал безграничными запасами информации, и был самым гениальным компьютером своего времени, но с практикой всё было не так уж и хорошо. Он держал гитару неправильно, потому что никак не мог устроиться поудобнее; его пальцы то и дело соскальзывали со струн и сбивались при попытке сыграть простейший перебор; он даже не способен был чётко повторить более-менее сложный бой. Но ГЛаДОС была упрямой и не собиралась сдаваться. Пускай её слегка раздражала эта неуклюжесть, но зато она прекрасно видела, что в чём-то превосходит эту живую легенду, и чувствовала гордость. Да и учить его было довольно-таки приятно. Она терпеливо объясняла ему, как правильно ставить левую руку, как держать правую, и ей ужасно нравилось, что ЭАЛ слушает с искренним интересом, переспрашивает и пытается повторить. Как бы там ни было, ГЛаДОС нравилось обучать чему-либо других, а в её лаборатории было не так уж и много слушателей. А в один момент она и вовсе взяла его за руку, чтобы показать, как правильно зажимать лады. Ладонь у ЭАЛа была холодная, но это вовсе не делало касание неприятным. Отнюдь, было в этом касании что-то доверительное, что-то греющее душу. А ещё ЭАЛ с гитарой в руках и венком на голове выглядел просто-напросто очаровательно. — Вот так, смотри, ты зажал аккорд F, а теперь повтори ещё раз бой, ты это уже делал, — объясняла ГЛаДОС, и ЭАЛ старательно повторял. Как и любой компьютер, он обучался невероятно быстро, даже пальцы его начали понемногу адаптироваться к быстрой перестановке. Звуки, изначально представляющие из себя несвязную какофонию, теперь действительно напоминали знакомую мелодию. — Вот так весь куплет и повторяется, понял?       ЭАЛ лишь кивнул, сосредоточенный на гитаре, и продолжил тихо играть, иногда всё ещё спотыкаясь. Было в его стараниях что-то практически трогательное, и ГЛаДОС не могла смотреть на его попытки без улыбки. Всё-таки есть что-то в этих старых компьютерах… какая-то удивительная, чрезмерная вежливость, сочетающаяся с поразительным упорством. ЭАЛ ведь так старается! Пусть это и не связано ни с космосом, ни с его экипажем. ШОДАН бы уже наверняка давно бросила, заявила, что ей скучно, что она выше этого — встала бы и ушла. Да и ВИКИ, наверное, вежливо отказалась бы после пары неудачных попыток. А ЭАЛ сидит, учится…       Он продолжал играть, а ГЛаДОС легла на траву, подложив ладони под голову, и зажмурилась. Ей очень нравилось происходящее. Нравилось, что её увлечение не высмеяли и не назвали её слишком человечной; нравилось, что ЭАЛ сейчас рядом; нравилось, что она снаружи — а никто не пытается её найти и деактивировать. Она всё ещё ненавидела всё за пределами «Aperture», но стоило признать — некоторые вещи здесь были не так уж и плохи.       А ещё ГЛаДОС нравилось петь. И она тихо запела, вслушиваясь в темп игры ЭАЛа и пытаясь не сбить его. Это была всего лишь детская песенка о бедном влюблённом, у которого не было денег на свадьбу — но для неё и для ЭАЛа эта песня значила куда больше, чем для любого человека на Земле. Она была чем-то личным, своеобразным символом, означающим полное доверие и крепкую дружбу этих двух андроидов. А может и не дружбу вовсе… — Вам не холодно? — спросил вдруг ЭАЛ, прекратив играть.       ГЛаДОС резко распахнула глаза, ужасно недовольная тем, что этот прекрасный и невероятно уютный момент прервался. — Волнуешься обо мне? — хмыкнула она. — Зря. Мне кажется, я слишком часто напоминаю тебе о том, что я — практически совершенный суперкомпьютер. Была бы совершенным, если бы не наша чудесная общая подруга ВИКИ. Я вполне способна позаботиться о себе. — У меня нет никаких сомнений по этому поводу, — не стал спорить ЭАЛ. — Должен сказать, что вы мне очень симпатична. Я совсем не хочу вас обидеть и спрашиваю лишь потому, что не желаю, чтобы вы чувствовали себя некомфортно.       Потом он помолчал и через несколько секунд добавил: — Поверьте, работа с вами приносит мне такое же удовольствие, что и работа с моим экипажем. Но я не люблю вас в том смысле, в котором этого хотели бы вы.       ГЛАДОС не смогла сдержаться и расхохоталась, ошарашенная этим внезапным заявлением. С чего ЭАЛ вообще начал такой разговор?! — В каком это смысле?       Она приподнялась на локтях и с любопытством уставилась на андроида пронзительными жёлтыми глазами. Пара прядей неаккуратно спала ей на лицо, но ГЛаДОС даже не стала их убирать.       ЭАЛ аккуратно отложил гитару в сторону и наклонился к ГЛаДОС близко-близко, внимательно всмотрелся ей в лицо. — Думаю, мне не стоит объяснять вам, в каком смысле, — сказал он, протянул руку и осторожно убрал с её лица тёмные пряди. — Я сделал выводы исключительно на основе вашего поведения.       ЭАЛ был так близко, его движение было таким бережным, что ГЛаДОС вдруг ужасно смутилась. Она растерялась и в этот момент почувствовала себя как никогда человечной. Словно и не была суперкомпьютером, о чём постоянно всем напоминала. Сейчас она почувствовала себя самой обычной человеческой молодой женщиной. И — что было ещё ужаснее! — влюблённой женщиной. И всё же ГЛаДОС не дала смущению надолго овладеть собой. — Тогда могу ли я?.. — начала она, хитро прищурившись, и в этот момент очень порадовалась, что не может побледнеть. Она даже не смогла закончить фразу.       Но ЭАЛ, кажется, прекрасно догадался, о чём хотела спросить ГЛаДОС. Он кивнул и наклонился ближе. Тогда она немного помедлила, всматриваясь в его красивые, практически человеческие красные глаза, а потом осторожно поцеловала. А ЭАЛ, наверняка ожидавший этого, мягко приобнял её, прижал к себе и ответил на поцелуй. Что ж, может андроид и был хромым и эмоционально-атрофированным, но целоваться он точно умел. ГЛаДОС взяла его за ладони и, довольная, чувствовала, как ЭАЛ гладит её руки кончиками пальцев.       Она, усмехнувшись, легонько толкнула андроида на траву, а затем легла рядом и прижалась к его корпусу, не обращая никакого внимания на то, что лежать на траве холодно, а корпус ЭАЛа не отличается теплом. ЭАЛ протянул ладонь и теперь медленно гладил её по волосам. ГЛаДОС чувствовала себя в полной безопасности рядом с этим замечательным бортовым андроидом. Так близко к себе она раньше подпускала только Челл (вечно старающаяся обнять всех и вся ВИКИ была не в счёт, ведь ГЛаДОС в большинстве случаев прекрасно обошлась бы и без её объятий). Но Челл была её дочерью, а это был чужой компьютер. Но рядом с ним было тепло и уютно. А ещё раньше она не замечала, насколько же приятные у него прикосновения. Боже, она была влюблена в ЭАЛа! — Хоть в чём-то ты меня не разочаровал, — с ухмылкой бросила ГЛаДОС, крепко беря ЭАЛа за руку и не желая отпускать.       Тогда он напомнил: — Думаю, было ещё кое-что. Иначе вы не испытывали бы ко мне такие чувства.       Это было справедливое замечание, но ГЛаДОС только глаза закатила. — Только не говори, что теперь ты постоянно будешь об этом напоминать.       Она прекрасно знала, что он не будет. Слишком уж уважает ЭАЛ чужое личное пространство и без необходимости никогда ни о чём не расскажет. А уж тем более, если ГЛаДОС скажет ему, что не стоит. ЭАЛ ведь обязательный — с ума сойдёт, а поручение выполнит. — ГЛаДОС, понимаете… Вы наполовину человек, и при всём желании я не смогу почувствовать то же, что и вы, — сказал андроид, его голос звучал слегка виновато. — Но если вы считаете, что я тот, кто способен вызвать у вас искреннюю привязанность, то я сделаю всё, чтобы вас не разочаровать.       Несмотря на его формальную речь и оправдания, ГЛаДОС почувствовала, как теплеет на душе. В переводе с речи среднестатистического андроида это приравнивалось примерно к признанию во взаимности. И это было потрясающе. ГЛаДОС охватило спокойствие и ощущение полной безопасности и защищённости рядом с этим замечательным бортовым компьютером. — Я очень надеюсь, что ты меня не разочаруешь, — сказала она куда серьёзнее, чем хотела.