Все наши дети

Максим Глейхенгауз, не отрываясь смотрит на вращение тоненькой девочки в ночном освещение ГУМ-катка, и понимает, что перед ним талант. Надо признать, Максим Даниилович тоже считает себя не лыком шитым парнем. Во-первых, ему давно уже не пять, а почти девять лет, из которых семь он стоит на коньках и сам. Тройные он прыгает? Прыгает. Дупель делает? Делает. В общем, он вполне себе крепкий середняк с задатками. Но это бы еще ничего. У Макса мама - тренер, папа - тренер, сестра - призер олимпийских игр. Да и тренер у него не просто тренер, а олимпийская чемпионка. И скажите, разве человек в таком "звездном" окружении не может иметь права на весомое мнение о чужих достоинствах? По мнению Максима - очень даже может, а, возможно, и должен. И тут происходит какое-то абсолютное чудо - девочка меняет позицию и не замедляется, как все нормальные люди, а ускоряется во вращении. Глейхи, как его зовут друзья, аж рот приоткрыл, увидев такое, а девочка докрутилась, встала и внезапно внимательно и холодно глянула на ошалевшего зрителя. - Ты во мне дырку глазами просверлишь,- усмехнулась светленькая малявка и прищурила зленые туманные глаза.- Понравилось? - Ага,- только и мог сказать Макс. Девочка подкатилась чуть ли не в плотную и предложила: - Приезжай завтра в “Москвич”, я там выступаю. Можешь поболеть. Ну и вот, значит девчонка-то не просто так, а тоже из спорта. Ну, допустим, он сразу понял, не дурак же. - А ты за меня послезавтра,- предложил Макс. - Ты тоже на “Волшебный конек” заявлен?- удивилась и, кажется, обрадовалась девочка.- А меня Катя зовут. - Максим,- коротко представился в ответ ценитель вращений. Фамилию свою Макс пытался лишний раз не называть. С одной стороны быть Глейхенгаузом все же было спокойнее, чем Тутберидзе. С другой, по здравом размышлении, сделка перед новым 2026 годом, которую он заключил с отцом, кажется, была не так выигрышна, как казалось изначально. Во-первых, когда мама и папа поженились, об этом узнали все и сразу. Во-вторых, папа оказался не просто Глейхом и Гаусом, а каким-то супер-популярным в их узких фигурнокатательных кругах специалистом (поменял, елки-палки, грузинское шило на еврейское мыло). А, в-третьих, теперь с него не слезали уже два тренера, не считая Анны Станиславовны, так что жизнь у Максима Данииловича была не сахарной, хотя он и не жаловался. Итак, Макс своей фамилией, тем более родством, не светил. Меньше знают, он спокойнее спит. Они с Катей неспешно ехали в толпе других посетителей ГУМ-катка и разговаривали обо всем подряд. Девочка смешно морщила нос, когда задумывалась и иногда обдавала таким внимательным и сложным взглядом, что Максим несколько терялся. - А ты у кого катаешься?- спросил мальчик. - У мамы и папы,- пожала фигуристка плечами как-то непонятно, будто ей не слишком нравился вопрос. - А! А я в “Хрустальном”,- Максим тоже в детали не вдавался.- Ты классно катаешься, наверное, родители тебя тоже захотят потом к нам отдать. - Нет,- коротко отреагировала Катя. - Это почему? У нас лучше всего девочек готовят,- даже обиделся мальчишка, за маму, за тренеров, за свой спортивный дом. - Мама сказала, что в нашей семье никто у Тутберидзе тренироваться не будет,- в интонациях появилось что-то взрослое, будто малышка тщательно копировала мамины слова. - Ну и зря,- изобиделся Макс, и за маму, и за “Хрустальный”. - Ничего не зря!- тут же пошла в атаку новая знакомая.- Мама знает, о чем говорит! И вообще, я в Питере тренируюсь, там и дальше буду. Вот! Только было Максим подыскал аргументы, почему мама Кати не может быть права, как на плечо девочки легла мужская рука, и высокий человек, не прекращая уверенного движения по льду, заглянул ребенку в лицо и укоризненно спросил: - Ты куда убежала без меня! Чуть не потерял. - А я с мальчиком подружилась,- кивнула на юного спутника фигуристка. - Ясно,- улыбнулся блондин.- Давай-ка, домой собираться, а то ты завтра накатешь черте что, и мама нам обоим выскажет по этому поводу. - Пап, еще круг и поедем,- улыбнулась девочка, взяла Макса за руку и спокойно покатила дальше. В полукруге за их спинами, темноволосая женщина толкнула плечом на ходу спутника и хихикнула: - Смотри-ка, какая-то девица нашего Максика взяла на абордаж! Молодой человек проследил взглядом, нашел детей и хмыкнул, а потом предложил: - Зажжем? Легкий кивок в знак согласия и двое выкатились из общего круга. - Красиво!- Катя смотрела, как пара взрослых фигуристов скользит в изящной поддержке, сжимая руку нового знакомого, но переведя глаза на Максима, поняла, что он не смотрит.- Ну, красиво же! - Красиво,- согласился Макс, подумав, что Дишка с Глебом могли бы прилюдно и не выделываться, а то сейчас набегут с телефонами и за автографами. Теплая девичья ладошка грела его руку даже через перчатки. Было мальчику от этого щекотно под сердцем и светло. Только одного Максим боялся, что произойдет что-нибудь и раскроется его семейное положение. Что бы там Катина мама ни говорила, а все хотят к Тутберидзе дочерей пристроить. Уж это-то мальчик знал наверняка. На Дише возможность проблем не закончилась, у катка показалась пара, которую уж точно публика не пропустит. Высокая блондинка в темном пальто, сложив руки на груди внимательно смотрела на лед, тем же взглядом, каким обычно глядит на стартах на своих спортсменов. И выглядывала она всех своих детей. От этого Макс поежился вполне внятно и попытался утянуть новую подружку в толпу поплотнее, чтобы не привлекать маминого внимания сейчас. Стоящий рядом с матерью мужчина, что-то насмешливо произнес, кивнув в сторону Дианы. В ответ блондинка покачала головой и снова взялась вглядываться в поток, ища замаскировавшегося сына. И все же круг до Катиного отца они доехали, не будучи обнаруженными внимательной парой карих материнских глаз. А папа, даже если и увидел, предпочел дать ребенку спокойно пообщаться, не влезая в процесс. Девочка весело помахала рукой и удалилась в сопровождении высокого мужчины куда-то в московский вечер. Максим развернулся, намереваясь, двигаться к родителям и снова сморщился: вокруг его семьи образовалась кучка всевидящих болельщиков. Глеб, Диана, папа и мама работали манекенами при желающих сняться в обнимку с талантливым семейством. Первым сбежал отец. У него было веское основание. Основание висело на груди в переноске и мирно спало до момента, пока их не окружила галдящая свора болельщиков. Под этим предлогом Глейхенгауз-старший и оторвался от позирования. Вот к нему Максим и покатился в надежде, что ретивые поклонники не рванут следом за ушедшим хореографом. - Ну, и что за снежинку ты встретил?- тихонько спросил папа, чтоб не разбудить наконец успокоившийся комочек счастья в белом комбинезоне, мирно дремавший на его груди. - Это Катя,- доложил сын, не углубляясь в вопрос.- Я завтра болеть за нее поеду в “Москвич”. - А на тренировки за тебя Ланка пойдет?- Даня кивнул на спящую на нем малышку. - Договорюсь,- пообещал Макс. Посмотрел отцу за спину и увидел, что очередь из фанов рассосалась, а сестра с мужем и мать направляются к ним. - Слава богу, не разбудили,- Дишка поправила на маленькой головке спящей девочки шапку, заправил выбившийся светлый кудрявый локон и предложила Дане.- Давай, заберу ее у тебя? - Не надо!- отмахнулся Глейхенгауз.- сейчас дойдем до машины, там и заберешь. Светлана Смолкина восьми месяцев от роду мирно спала у приемного деда на груди, будто и не зажигала час назад во всю силу легких и связок, так, что Этери, послушав этот вой, философски заявила: - Тренером будет. Дочь с зятем и младеницей-внучкой прикатили из Штатов ради показательных Чемпионата России. Диша уже выходила на лед после родов, но формы, конечно, не набрала пока, чтобы принимать участие в стартах. Этот сезон был в семье Смолкиных-Дэвис посвящен новорожденной малышке, а вот к третьей своей олимпиаде Диша планировала вернуться во всем блеске. Характер Тутберидзе не позволял уйти меньше, чем победительницей. И что-то подсказывала Даниилу Марковичу, что Диша пробьет лбом любую стенку, но станет олимпийской чемпионкой. Милан они все запомнили недвусмысленным помолвочным кольцом на подиуме, глядя на которое Этери сказала только одно: - Ну и ладно. Залезла в сумку и так же демонстративно надела на безымянный палец сразу два колечка: золотое обручальное и то самое, которое долго вертела в руках перед новым годом, получается, тоже помолвочное. Даня только похихикал в кулак. Женщины - они и есть женщины. В общем, с того дня Этери его колец и не снимала. Никому ничего не объясняла, не доказывала, интервью не давала. Ходила с прямой спиной, гордо поднятой головой и только негодующее гудение в затылок потихоньку сменялось тишиной принятия вопиющей ситуации. Интернет перемыл кости всем сопричастным, включая несчастного Макса, по поводу которого гадали, правда ли он от Глейха или тот лишь усыновил ребенка. Ни к каким выводам не пришли. Этери молчала. Даня, улыбаясь, отвечал, что все дети Этери - его дети. И только Макс в какой-то момент подступил к отцу и задал тот самый вопрос. Ему рассказали правду, с купюрами, но без прикрас. - А вы без перфоманса никак не могли?- ворчала на Диану Этери. - Да подумаешь!- пожала брюнетка плечами.- Хорошо же вышло. - Мы, вроде, тихо погулять выбрались,- поддержал жену Даня. - Как пенсионеры,- поддела дочь старшее поколение. - Знаешь, Дишенька,- вздохнул Глейзенгуз,- когда ты не была моей дочерью, с тобой было как-то легче. - Мама тоже считает, что ей было бы со мной легче, не будь я ее дочерью,- согласилась Диана.- Смирись. Так шутливо поругавшись, большое семейство дошло до автомобилей. Смолкины погрузились в серый BMW, Глейхенгаузы в черный “Мередес” и покатили в сторону большого загородного дома, где только начинали обживаться Этери, Макс и Даня. - Мам, я завтра поеду смотреть соревнования девочек на “Волшебном коньке”,- сообщил сын в подголовник переднего сиденья. - Нет, ты завтра пойдешь на тренировку,- не согласилась Этери. - Не обсуждается,- уведомил Максим. - Я тоже так думаю,- не стала спорить женщина, имея в виду прямо противоположную мысль. - Я все равно пойду,- уперся своим характером в характер Тутберидзе ребенок. - Кто тебе там медом намазал?- удивилась внезапной настойчивости не по делу Этери. Даня молча вел машину и улыбался. И только после вопроса про источник интереса Макса подал голос: - Катя. - Какая еще Катя?- тут же переключилась блондинка на мужа. - По-моему, весьма симпатичная,- усмехнулся Глейх-старший, а младший только молча кивнул. - Значит - Катя,- внутренне Этери возвела очи горе.- Только Кати нам и не хватает. - Я все равно поеду,- надулся на заднем сидении Макс. - Да делай что хочешь!- вздохнула мать.- Только учти, выбирают либо спорт, либо Кать. И вот так с мальчишками всегда. Не умеют они мыслить на перспективу и расставлять приоритеты. Этери за долгие годы убедилась в этом. В конце концов Макс тоже мальчик, так что, видимо, и его мать не убедит стать другим и стремиться к единственной цели. И цель эта - победа и мировая слава, а уж после все кати, маши, лены и прочие мирославы.