— Эй… Эй. Эй!
— А? Что?
— Бэ! Сучёныш! Готовься признать своё поражение, отрыжка огра. Чё! Замолк! Тебя охватил страх?! Ты не можешь связать даже двух слов?! Тебя ничего не спасёт! Ты ответишь за то, что ты сделал со мной, — зло говорит мой противник, указывая указательным пальцем на выбритую голову, в которой отражались солнечные зайчики.
— Угу, держи карман шире, напыщенный павлин. Ой, прости, я не должен был сравнивать благородную птицу с таким лысым, как ты. У них с красотой всё хорошо, что не скажешь о тебе, — с иронией в голосе усмехаюсь.
— Тварь! — вывел его из себя. — Ты ответишь за свои слова перед всеми. Я снова вызываю тебя на Гроухстан. Пускай эта битва решит твою судьбу. Я сделаю тебя инвалидом, а тело пущу на корм рыбам, — сжимая зубы, он готовится к драке.
В это время вокруг арены выстроилось столпотворение. Собралось множество зевак, кто решил повременить со своими делами, чтобы узреть Гроухстан. Такое событие не каждый день увидишь, поэтому народ всегда готов собраться ради такого мероприятия. Ведь Гроухстан является очень интересной традицией выяснения отношений. Условия очень просты, два оппонента ставят всё, проигравший теряет, а победитель забирает. Также нас удостоили своим присутствием пятёрка, что считалась авторитетом среди всего ордена.
Состояла она из пятерых человек. Первые два заняли самые крайние места от стола Сантьяго и Факир. Ближе к центру, по правую и левую руку от главы ордена, сидели более опытные охотники. Ближе к учителю с пышной бородой, со шрамом от уха до уха и с лысой головой недовольно наблюдал Егерь. По соседству с Факиром вальяжно устроился хозяин местной шайки. По слуху, он всячески старается напакостничать соседу по фракции, в которую входит Сантьяго и Егерь. Даже поговаривали, он хотел чужими руками сместить нынешнего главу. Но это всего лишь лживые слухи, ничем не подкреплённые. Звали того мужика Барс, он любил носить всё пушистое и светлое, чтобы каждый видел его великолепие и красоту. У него длинные ухоженные волосы, убранные в хвост, лицо миловидное, без пятен шрамов и всего постороннего, видно человек ухаживает за собой. Несмотря на дефицит косметических средств ухода за кожей, она у него белоснежная, словно снег. Значит не просто так он получил своё прозвище. Из одежды Барс предпочитал свободные одеяния, при этом они должны быть пушистыми и пёстрыми. Прямо сейчас на нём были широкие штанины с мехом по бокам, сандалии с открытыми пальцами ног и голый торс, в виде плаща его за шею обнимали пушистые лапы дикого зверя. Если присмотреться, шкура принадлежала к кошачьему подвиду. Но последний по центру был сам глава ордена, с волевым видом настоящего лидера, правящий несколько лет целым континентом. Мне на секунду захотелось перед ним преклонить колено. Такой трепет вызывал он своим присутствием. Судя по внешности он прошёл через множество битв и сражений, об этом говорили его шрамы на теле. Лицо волевое, нос с горбинкой, под левым выцветшим глазом от брови до скулы был ровный шрам, доставшиеся от когтистой твари. Седая, с чёрными прожилками пышная шевелюра, переходящая к аккуратно ухоженной бороде. С каждой секундой нашего промедления глава становится всё раздражительнее, вот как пальцы забили по подлокотникам.
— Хватит оттягивать неизбежное… Пора ответить за свои поступки! — яростно пропел он.
Противник обнажает свой меч и бросается на меня, воздев над своей головой оружие в попытке одним ударом решить исход боя. Лишь когда он начал движение, это отрезвило меня. Оппонент уже сократил расстояние, позволяющее ему без препятствия ударить меня сверху вниз. Я не стал доставать из ножен оружие, дождался момента, когда он начнёт опускать свой клинок на меня. Ухожу в сторону, пропуская клинок в считанные сантиметры от себя. Не дожидаясь, пока противник предпримет действия против меня, мощным ударом апперкота бью прямо в челюсть снизу вверх. Чувствую хруст ломающихся зубов, за ним раздаётся страдальческое повизгивание.
— Мои… Зубы! — он продолжает крутиться по земле в попытке унять боль, будто это ему поможет.
Так только огонь на себе можно сбить, но не боль. Я потряс отбитую руку, решил сразу, пока он не оклемался, добить. Но у судей было другое мнение на этот счёт. Меня грубо останавливают, приказывая стоять там, где стою, если сделаю хоть ещё один шаг, меня может ждать серьёзное наказание. Этим кто-то был Факир. Встречаюсь взглядом с наставником. Он незаметно для других качает головой, запрещая мне делать то, что я задумал в начале. Закатив глаза, я отхожу в сторону. Безразлично пожимаю плечами и сажусь, на землю, поднимаю голову к небу. Пока там разбираются с проблемным сынком Факира, я решаю сделать вид, что меня больше это никак не касается.
— Ублюдок утопца! Ты сделал это специально?! — рычит Факир в своей манере и зло смотрит на меня.
— О чём это вы? — недоумевая, я чешу указательным пальцем щёку.
— Не прикидывайся идиотом! Ты прекрасно знаешь, о чём я!
Наклоняю по-птичьи голову и прикрываю глаза, задумавшись.
— Хм… Вы хотите сказать, что сейчас я нарушил правила? Должен был позволить вашему сыночку себя избить? Дать ему безоговорочную победу? Интересно, как бы это выглядело со стороны, многоуважаемый Факир.
— Ублюдок! — мои издёвки вывели его из себя, каждую секунду Факир терял самообладание, готовый разорвать меня на части.
— Ну вот, вы злитесь на меня, а я лишь следовал традициям Гроухстана. Пока один из претендентов не признает своё поражение или не сможет двигаться, никто не должен вмешиваться или срывать бой, можно вмешаться лишь в исключительном случае, если одному из претендентов угрожает смерть. Как вы могли видеть, мы оба живы и здоровы. Ой, я немного ошибся. Я жив и здоров, а вот мой оппонент немного подпортил себе шкурку. Ну ничего, как говорится, до свадьбы с утопцем заживёт.
— Ха-ха-ха! — весело смеётся Егерь. Ситуация, в которую сейчас попал Факир со своим сыном, позабавила остальных. Даже глава ордена легонько так усмехнулся, посчитал ситуацию забавной. — Барс, я многое в своей жизни повидал, но такой позор я вижу впервые. Обычный юноша, младше противника на три года, смог без оружия, голыми руками победить его. Где это видано? После такого я бы сложил свои полномочия главы и расформировал фракцию,— поддел за живое собеседник, ехидно злорадствуя.
Лишь моргнул, а в руках у Барса уже оказывается боевой веер, отливающий благородным металлом на концах, которые имели острые шипы. Раскрыв его, он скрывает своё лицо.
— Не тебе мне об этом говорить, Егерь… Ведь не я потерял десяток новобранцев в тот же день, как их зачислили в вашу фракцию. Ой, кажется, я сболтнул лишнее, — наигранно произносит он, передавая эстафету.
Глава ордена медленно поворачивает в правую сторону голову в ожидании объяснений. Кажется, для него это была неожиданная новость. Ему хотелось тотчас же получить объяснения о случившемся. Егерь не растерялся, вышел из-за стола и встал в центр перед всеми на одно колено. Сантьяго хотел бы присоединиться, но его останавливают жест главы. Ему пришлось остаться на своём месте, наблюдая за позором своего главы фракции.
— Это моё упущение, глава. В этот день новобранцы хотели доказать свою полезность. Они под предводительством Сантьяго были направлены в помощь к нашей травнице. Она уже много раз просила, чтобы мы принесли из замка припасы и зелья, отпугивающие хищников. Когда группа там оказалось, то была атакована Василиском. Мы все прекрасно знаем, что с ним не каждый может справиться, но мой подчинённый смог совладать с бестией, вот только не уследил за другими. Когда всё это началось, большая часть новобранцев спряталось в избе с травницей и нашли там свою погибель. Единственный, кто уцелел, это тот юноша по имени Хан, — он устремляет свой взор на меня.
— Это твоё оправдание за потерю девятерых новобранцев? — высокомерно произносит Барс.
— Не тебе об этом говорить, Барс… — раздаётся хриплый голос главы. Смазливый насторожился, как только произнесли его имя. — Уже прошло два месяца с того дня, как двадцать твоих лучших учеников отправились за пределы хребта. Ты уверял меня, что они вернутся в течение недели, но прошло уже четыре. Вот я спрашиваю тебя, где они? — вопрос застал его врасплох. — Молчишь… Правильно делаешь. Потому что тебе нечего сказать. Но я скажу. Мне стало известно, куда пропал твой отряд. Они сейчас находятся в рабстве у Заррикании. Теперь скажи, как ты мог позволить лучшим претендентам в охотники, не прошедшим инициацию, оказаться в плену у дикарей? — задал ему вопрос, не требуя на него ответа.
— Глава Валакс, вы хотите сказать, наши братья…
— Именно. Сейчас в главном лагере работорговцев находится мой связной, он мне и сообщил о ситуации с рабами.
— Это бездоказательная ложь. Мало кто мог это сказать. Не в обиду будет сказано, но даже ваш источник мог примкнуть к нашему врагу и дать проплаченную дезинформацию. Это прямая провокация недругов, чтобы посеять смятение в наши рядах. Господин Валакс, позвольте моей фракции тщательно расследовать этот инцидент, я уверен, это какая-то ошибка и в ближайшие дни моя группа вернётся, — уверенно произносит Барс, делая вид, что всё под его контролем.
Глава ордена барабанит пальцами по подлокотнику, раздумывая над словами своего приближённого. По лицу было видно, он сомневался в Барсе и самой фракции. После недолгого молчания он даёт свой ответ:
— Да будет так. У тебя три дня. Если за это время никто так и не вернётся в крепость, тебя будет ждать суровое наказание, — припечатывает ладонью по столешнице, ставя точку в возникшем споре.
— Будет исполнено… — шипит сквозь зубы он, уходя из судейской коллегии. Факир со своим сыном, боязно опустив головы, даже не попытались посмотреть в сторону Барса. Лишь когда он их самолично позвал, те решаются двинуться за ним.
Оставшиеся зрители начинают расходиться, оставляя нас четверых на импровизированной арене. Я всё продолжаю беззаботно любоваться голубым небом, стараясь абстрагироваться от внешнего мира. Всё, что сейчас происходит, не должно меня касаться. Моё дело маленькое, сиди себе, клепай микстуры да зелья с мазями. Внутренняя политика ордена никак не должно меня волновать. Своих проблем выше крыши…
— Хан! — оклик моего имени заставляет вырваться из прострации.
Я обращаю своё внимание на источник звука, им оказывается сам глава. Мне захотелось резко встать рядом с Егерем, преклонив колено перед таким важным человеком, но что-то подсказывала мне, что этого не нужно делать. Тогда я решаю остаться на месте, лишь сел поудобнее. Сантьяго сокрушённо качает головой, видя, как я проявляю уважение к их лидеру. Егерь наоборот, усмехается моему бесстрашию. Не каждый при главе ордена может вести себя столь беззаботно.
— Да… — одно слово и такой эффект. Егерь и Валакс рассмеялись, а вот Сантьяго буркнул что-то недовольное, но до меня дошли его слова. «Если прикидываешься крутым, то держись уверено». Лишь сейчас до меня дошло, о чём идёт речь. Всё просто - при единственном слове мой голос предательски дрогнул, поэтому все так отреагировали на это. Хорошо, что мудрец Егерь это не слышал, а то у него был бы очередной повод надо мной издеваться.
— Какой у тебя забавный ученик, Сантьяго. По виду невозмутим, но голос… Мы отошли от главного. Расскажи, как тебе удалось связаться с тем придурковатым отпрыском Факира?
Услышав вопрос я взял себя в руки.
— В душе не знаю, какого черта его привело в лабораторию…
***
— Хан! Сколько тебе повторять! Нельзя смешивать Корень мандрагоры с вороним глазом и цветком двоегрота! Их соединения просто не совместимы между собой, — продолжал гнуть свою линию старец.
— Да-да-да… Это невозможно. Я слышу это уже не первый раз. Но я повторюсь, всё возможно, только нужно правильно подобрать дозировку. Тогда тебе откроются новые горизонты. Вы, Игнис, руководствуетесь старыми методами, когда в этой сфере нужно действовать гибче. Вот сейчас увидите, когда невозможное становится возможным.
Быстрыми манипуляциями я соединил несколько реагентов, добавил немного катализатора, который нейтрализовал пагубный эффект, о чём прежде говорил Игнис. Немного провёл над горелкой колбу. Смесь внутри сжалась от температуры, а затем вспыхнула ярким светом. Мудрец опешил на секунду от такого результата.
— Как? — спросил он, забирая из моих рук эликсир.
— Всё очень просто. Вы не использовали это. — Я демонстративно покачал в руке мензурку с серной кислотой. — Благодаря ей мы смогли подавить реакцию мандрагоры, не допустив бурной вспышки. Теперь в наших руках есть контролируемая ручная огненная вспышка. Благодаря ей можно освещать себе путь и ослеплять врагов, предварительно бросив склянку им под ноги, — кратко я пересказал свойства полученного эликсира.
— Серная кислота… — старец попытался отобрать и эту мензурку. В этот раз я успел убрать её подальше от его загребущих рук. Он нахмурился недовольно, будто я отобрал у него конфету. — Извините, Игнис, но с этим нужно быть поаккуратнее. Одна её капля может прожечь вам руку до кости.
Он нахмурился, не стал настаивать на своём.
— Тогда расскажи мне, как ты получил эту серную кислоту? — ему стало любопытно, как алхимику.
Я приготовился растянуть лекцию на несколько часов. Но тут резкий хлопок двери, и я отвлёкся на источник звука. Прямо к нам вышел расфуфыренный незнакомец, одетый слишком нарядно, крикливо и безвкусно. От ярких одеяний меня передёрнуло, от радужного ирокеза меня просто тошнило, настолько противно мне было на это смотреть. Парень с привлекательной для этого мира внешностью моргнул пышными ресницами, смотря на нас, как на куски испражнений.
— Вар! Сколько раз я говорил вам не вламываться в лабораторию?! Это пятый раз за месяц, как вы так поступаете. Вы понимаете, что из-за ваших действий могут пострадать другие. А если бы у нас сейчас проходил очень опасный эксперимент?! Вы отдаёте отчёт своим действиям? Я буду вынужден послать ноту протеста против вас и просить у главы ордена полный запрет на ваше посещение сюда на целый сезон, — воскликнул старец, выйдя навстречу гостю.
— Умолкни, старик, иначе замолчишь навечно.,— он был настолько высокого мнение о себе, что даже не воспринял слова Игниса всерьёз. Будто кто-то пропищал у него над ухом, а он взял и отмахнулся от этого. — Я сюда пришел по важному делу. Где тот, кто создал это? — парень достал из внутреннего кармана маленький горшочек с небольшой камень.
— Ты слишком много себе позволяешь, Вар, — процедил старец, сжимая кулаки.
— Избавь меня от своих бессмысленных угроз. Все прекрасно знают, чем это может закончиться для тебя. Мы же не хотим, чтобы мой отец узнал об этом инциденте или хотим? — торжествующе ухмыльнулся он.
— Будь проклята твоя фракция Светлых, — буркнул Игнус, отступая.
— В этот раз я сделаю вид, что ничего не слышал. Так это ты создал эту мазь? — протянул пустой горшочек.
— Нет, — грубо ответил собеседник, отворачиваясь.
— Если не ты, получается... — Его взгляд упал на меня. Я скорчил мину, будто съел что-то противное и горькое. Вар обратился уже ко мне: — Отрыжка василиска, это твоих рук дело? — на мой рабочий стол упала пустая ёмкость.
В нос ударил сильный запах лаванды и крыжовника. Я сразу признал свою лучшую разработку по уходу кожи. Ради маленького горшочка этого экстракта молодости выстраивались большие очереди знатных особ. Не думал, что среди мужчин она окажется популярна, либо я что-то не так понимаю. Вар выждал положенные пять секунд, а потом приказным тоном сказал:
— У тебя есть минута, чтобы сделать мне такой же. Скажи спасибо,это огромная честь для тебя, подарить этот нектар молодости мне, Вару, сыну Факира из фракции Светлых, — представился он во всей своей красе, выпятив грудь.
Уф! Какой наглец тут объявился. В начале без приглашения ворвался в лабораторию, стал хозяйничать, как у себя дома, оскорбил Игниса, не проявил к нему должного уважения, а меня вообще втоптал в грязь своими словами. Я, конечно, всё понимаю, он такой из себя важный человек и всё такое, аж тошнит от него. Коварный план сразу возник у меня в голове.
— Конечно, господин Вар. Прошу за мной, я вам всё сейчас покажу.
***
— В очередной раз никто не стал меня слушать, что привело к плачевным последствиям и потери его причёски. Только тогда я не знал, что означал его вызов. Лишь теперь я осознал весь риск своего поступка, — я играл невинную жертву, делая вид, что ничего не знал об этом.
— Это хорошо, что ты это понимаешь. Нельзя позволять другим собой помыкать. Как я понял, Вар использовал момент, чтобы избавиться от соперника в грядущем экзамене. Вот только он сам угодил в свою же ловушку, недооценил тебя как сильного бойца, а посчитал слабым алхимиком, — подытоживает мой рассказ Егерь, выпивая очередную кружку вина.
— Ты прав, Егерь. Нейло, Факир, Барс и сама фракция Светлых уже погрязли в грязи высокомерия и алчности.
— Кхм. Егерь, Сантьяго, в этот раз вы хорошо постарались. Барс не забудет этот день унижения. Хан, я наслышан о твоих успехах в алхимии, но ты почему-то противишься этому, больше уходишь в сторону бойцов. Ты уверен в своём выборе? Зачем менять то, что у тебя больше всего получается. Это просто нерациональная трата твоего таланта и времени, — высказывается глава, затронув больную тему.
И он туда же, сначала Сантьяго со своими нравоучения, а теперь сам основатель ордена хочет меня запихнуть в лабораторию. Хватит решать за меня. Я сам могу выбрать, чем мне заниматься и куда расти. Если вас что-то не устраивает, идите в логово Гулей. Я не собираюсь делать то, что вы скажите. Если я хочу стать воином или охотником, это моё решение. Пробежалась тирада мыслей, но я отвечаю по-другому на замечание:
— Я преклоняюсь перед вашей мудростью, господин Валакс, и не хочу показаться грубым или не благорадным, если мои слова могут показаться оскорбительными для вас. Но прошу вас более не говорить о моём пути таким текстом.
— Щенок! Ты забываешься! — вскакивает со своего места глава фракции Тёмных.
Но резкий жест Валакса угомонивает вспыльчивого Егеря. Остро смотря на меня, он садится на своё место. В его взгляде читалось не завидная для меня судьба после этого собрания. Секунда тишины, и Валакс позволяет мне продолжить говорить, мол «Продолжай, я тебя внимательно слушаю».
— Мне прекрасно известно, какие слухи обо мне распространяются по крепости. Мол, маленький дурачок тратит свой талант на бессмысленные тренировки с наставником Сантьяго, ему лучше корпеть у пробирок и мензурок, а не позорить воинскую честь охотников. Я соглашусь с их мнением, — я выдерживаю паузу, собираясь с мыслями. — Да! Я не могу мастерски драться мечом, как остальные. Да! Мои движение грубые и не отточенные. Да! Любой из сильных монстров, повстречавшийся мне, может оказаться последним. Да! Я не смогу себя защитить, если противник будет превосходить меня в численности. Да! Мне известны все мои слабости. Нет! Я не хочу оказаться среди безмозглых овец, где любой хищник может полакомиться слабым. Нет! Я не отойду от своих убеждений. Любой, с силой духа и воли, может стать сильнее, если только захочет. Нет! Я не позволю никому собой помыкать. Даже если это сам сын какого заместителя главы! Все эти два года я усердно тренировался! В поте лица проходил через изнурительные тренировки, чтобы доказать всем вам, на что я способен! То, что сегодня вы увидели, лишь малая часть! — выставляю сжатый кулак вперёд, показывая свою решимость.
— Хан! Ты совсем… — очередная раскрытая ладонь главы ордена, и вставший от возмущения Егерь осел.
— Ты готов подтвердить свои слова делом, а не пустым звуком? — Уверено киваю. — Тогда слушай меня внимательно, Хан, ученик Сантьяго. — Все внимательно уставились на главу замка. — Ты отправишься в Зарриканию, найдёшь наших братьев и вернёшь их всех домой. Это будет подтверждением твоих слов и решимости. Тогда я признаю тебя одним из нас, дам титул и сделаю тебя гемпом. Если откажешься, тот же час подвешу у ворот как назойливого выскочку на всеобщее обозрение. У присутствующих есть возражение? — Фракция Тёмных промолчала. — Да будет так. — удар кулаком по столу стал для меня забиванием гвоздя в гроб. Такой подставы мы с Сантьяго не ожидали.
