Час назад.
«Мама?» У Фу Хуа явно коротнуло с этих слов. Это было невозможно, это было неправильно, это было банально необъяснимо! Никакой способ, никакая отговорка не могла быть более бредовой. Но что-то внутри Хуа всё же надломилось. Столько лет она мечтала услышать этот вопрос… Но получилось так, что услышала она его от той, кого должна была ненавидеть всей своей сутью. Кано же попросту выдохнул, после чего кряхтя поднялся с постели. Всё ещё ошарашенная Фу Хуа встретилась с ним взглядом, вот только совсем не ожидала увидеть в его глазах той заботы и нежности, что была направлена на неё… Вернее, не на саму девушку, а на то, что было внутри неё. — Прости меня, малышка. Я подумал, что мне тогда показалось, но всё же нет, — Кано мягко улыбнулся, подойдя к Фу Хуа, у которой один глаз сиял красным светом, а в зрачок будто бы залили раскалённого железа. — Не повезло тебе с родителями, — и попытался погладить её по щеке, но контроль тела всё ещё числился за Фу Хуа, а потому получил ощутимый толчок от себя. — Вот я, кхах, о чём. Сама же Хуа в шоке уставилась на свои ладони, которыми она только что нанесла вред парню перед собой. — Папа… — в некотором шоке сказала Восьмая. — Я не хотела! Честно! Это не я, это всё она!.. — Я знаю, малышка. Знаю, гха, — поперхнулся словами Кано, ещё не до конца восстановившийся. Потянувшись к своей короне, тот мысленно коснулся ложного псевдо-ядра Четвёртого Херршера, начав потихоньку исцелять себя. — Прости… — За что? — Под удивление Фу Хуа оказалась рядом с Кано Восьмая. Тело больше не слушалось её! — За что ты просишь прощения, папа? — За то, что тебе не повезло родиться в такой странной… Такой… Неполноценной, хах, семье. — Кано сплюнул кровь, которая вышла через внутренние раны, которые, к счастью, уже были исцелены силой Четвёртого. Жаль, с рукой бы это не сработало. — Даже я, тот, кто готов взять на себя ответственность… Тот, кто накосячил, всё равно готов принять тебя, как свою дочь и воспитывать… Я готов принять это. В отличие от твоей, хах, «мамы». Тон Кано был удивительным. Он действительно был сильно ошарашенным данным поворотом судьбы, но готов был принять этот удар на грудь. А что же до Фу Хуа? А она до сих пор была в шоке. Из-за её прошлого, она совсем не думала, что сможет забеременеть и выносить ребёнка, даже знала, что у неё не получится. И вот, внезапный поворот судьбы, в котором в её теле просыпается Херршер, который считает её своей мамой. Не могла она принять этого. Просто не могла. А потому было вполне естественно, что Хуа начала пытаться вернуть себе контроль. Вот только она не учла, что Херршер, завладевший её телом, услышит её мысли, которые явно были далеки от радужных, которые уже успела себе нафантазировать Восьмая. А потому у неё случилось обострение непонимания, приправленное ступором. — Послушай, — взял на себя роль парламентёра Кано. — Фу Хуа очень упрямая, а потому сразу тебя дочерью не признает. Скорее уж она будет долго себя всячески настраивать против тебя. Так что постарайся её не сильно калечить, — и парень улыбнулся одной из самых своих мягких улыбок, отчего Восьмая поплыла, начав отвечать улыбкой на улыбку. В ней абсолютно не чувствовалось безумия, злости, да любой другой отрицательной эмоции, что ставило Фу Хуа в тупик. Вот только Кано кое-что вспомнил. — Послушай, дочка, мне нужно будет уйти на время. Не бойся, я тебя не бросаю, и даже больше скажу — я обязательно вернусь. Но мне нужно кое-что сделать. А потому мне потребуется твоя помощь. Здесь. — Что нужно сделать, папа? — С готовностью спросила Восьмая под шокированные возгласы Хуа, доносившиеся изнутри. — Можешь немного тут побуянить, пока я сваливаю? — С лёгкой улыбкой спросил Кано. Ведь это так естественно для Херршеров — устраивать разрушения. — Конечно могу! — С готовностью ответила Судья, на что получила возмущённый вопль-крик Фу Хуа. Восьмая даже поморщилась. — Да заткнись ты уже! — Но у меня к тебе будет два дела, до того, как уйду. Первое дело — просьба, — мягким, успокаивающим тоном начал просить парень. — Постарайся устроить побольше шума и увести Валькирий куда подальше. Если можешь, постарайся без жертв среди мирного населения. Будет тебе плюс в копилку к «маме», покажешь ей, что ты не тупой монстр, жаждущий разрушений, как она думает. — Хорошо, папа! Я постараюсь! — С горящим взглядом согласилась на данную почти подставу, отчего Фу Хуа даже затихла в шоке и недоумении. — А что за второе дело. — А второе… Хех, — Кано усмехнулся, перебирая в голове множество вариантов, но решил остановиться на одном из самых простых, и в то же время красивых. — Давай я дам тебе имя? А то звать тебя по номеру как-то не по-человечески. Ты так не считаешь? — А… Папа… Ты дашь мне имя?! — Радостно воскликнула пока ещё Восьмая. — Ха-ха, конечно же, — потрепал по голове девушку Кано. — Как насчёт… Сенти? И Херршеру Разума понравилось это имя, а потому та яростно закивала головой, принимая своё новое имя. Теперь «Восьмая» лишь обозначение. Сенти… Девушка радовалась имени, а также тому, насколько ответственный попался ей отец. — А ты правда вернёшься? — Последний раз решила удостовериться Сенти в теле опешившей Фу Хуа. — Конечно же вернусь, — усмехнулся Кано, нежным взглядом смотря в глаза девушке. Фу Хуа, которая тоже видела этот взор, аж покраснела где-то внутри сознания. Ну не могла она привыкнуть, что Херршеры нынешней эпохи куда человечнее, чем те, с кем она воевала раньше. — Но сейчас мне нужно уходить. Поверь, так надо. Оставив Сенти сидеть на больничной кровати, Кано вышел за дверь, где его уже поджидал Гораций. Поняв своего господина без слов, тот шагнул в открывшийся портал. Несколько минут ничего не происходило, лишь Фу Хуа пыталась вернуть себе контроль над телом, но что она могла противопоставить Восьмому Судье, который, к тому же, получил заряд неслабой мотивации. Но своим отношением к Кано, вернувшимся вместе с воспоминаниями (пусть и слегка изменившимся после увиденного), Хуа портила отношение к себе Сенти. В итоге, они успели несколько раз поссориться. Прождав же достаточно времени, Восьмая решила, что всё, пора начинать. Облачившись в свой боевой костюм из энергии Хонкай, почти в точности повторяющий тот, что был на Кано, когда тот настроился на ложное псевдо-ядро Восьмого Судьи, с разницей лишь в том, что наряд Сенти был женским, в то время как костюм парня был больше мужским. Фу Хуа попыталась остановить свою «дочь» от разрушения, но была резко оборвана — мгновенная напитка внешнего мира чудовищным объёмом Хонкая, который взорвал всё больничное крыло, не дала высказать всё об этой авантюре. Фу Хуа оставалось лишь надеяться, что Сенти послушает Кано, сведя жертвы к минимуму. В то, что полностью их избежать не получится, она была уверена более чем на сто процентов.***
Кано летел на Горыныче, ориентируясь на Хонкай-излучение Брони, своей названной сестрёнки. В планшете, который оставила Рита, было указано, что она направилась к Марианской впадине на Гиперионе, а потому требовалось найти её, а дальше всё пойдёт само собой. Ведь открыть проход в Квантовое Море, особенно в истончённом месте, будет проще простого. Херршер он или погулять всё же вышел?! Горацию же пришлось облачаться в Горыныча, чтобы сильно не тратить силы ослабленного господина. Всё же, ранение в сердце тяжело перенести, а потому Кано сейчас активно использовал силы Четвёртого Судьи, чтобы вылечить свои повреждения. Да, порталами было бы проще и быстрее добраться до Брони, но парень пока не настолько хорошо научился пользоваться силами Сирин, а потому запросто мог промазать. Боевой аспект давался относительно легко, но вот уже более мирный шёл не со скрипом, но просто труднее давался. Для всего требовалось время. А его у Кано сейчас совсем нет. — Где-то здесь, — начал озираться по сторонам парень спустя долгое время, проведённое в полёте. — Где же, где же… А, вот, нашёл! Прямо под ними плыл очень большой корабль. Была, конечно, у него вытянутая корма, которая позволяла истребителям вполне комфортно взлетать и приземляться. Такие корабли, насколько помнил Кано, назывались авианосцами, но насчёт Гипериона парень не был слишком уж уверенным. Может линкор. А может и крейсер какой-нибудь. Вообще, Горыныч вполне себе мог приземлиться на Гиперион, настолько он был большим. Пусть с трудом, но он бы поместился на площадке для взлёта. Это Бенарес могла спокойно улечься на корме, но не Горыныч — размеры всё же были несколько разными. Приземление не прошло как по нотам, на них уже навели пушки и успели немного обстрелять, но силами Сирин Кано смог просто перенаправить выстрелы в Пространство Воображения. Вот только, как обстрел начался, так он и закончился. Тут-то Горыныч и обратился в Горация, всего лишь вспышка света, и вот, вместо огромного дракона-гидры стоит ослепительно белый мужчина рядом с подростком. Решительным шагом Кано с Горацием направились в сторону виднеющегося сквозь стекло капитанского мостика. Не сворачивая с пути, отчего сидящие внутри Валькирии не боевой направленности переполошились, парень просто открыл портал, чтобы оказаться на капитанском мостике, где его уже ждали. Ринувшаяся обнимать Кано Броня пробила спокойствие парня, вызвав у того улыбку. Рядом же стоял молодой мужчина в капитанском облачении, который смиренно ждал, пока парочка наобнимается. — Что ты здесь делаешь, братик? — Обозначила девушка своё отношение к прибывшему, отчего многие выпали в каплю. — Мне просто по пути с тобой, так что решил заглянуть в гости, — улыбнулся Кано, глядя в эти безэмоциональные глаза. — А Вы?.. — Обратился он уже к мужчине рядом с Броней. — Кхм, позвольте представиться, капитан Гипериона, Алекс Тронт. Командую здешними Валькириями и Гиперионом в целом, — представился приятной внешности молодой человек. Прислушавшись к себе, Кано не обнаружил в нём каких-либо особых негативных эманаций, а потому пожал протянутую руку. — Мурата Кано, Тринадцатый Херршер. — Алекс вздрогнул на это представление, а среди Валькирий послышались вскрики. Некоторые даже в обморок грохнулись. — Пока не скажу, что приятно познакомиться, но некоторый кредит доверия у Вас, капитан Алекс, всё же есть. — Гораций, Хранитель Тринадцатого Херршера, — представился стоящий подле парня мужчина в белых одеяниях. — Братик, твоя рука… Было очевидно, о какой руке говорила Броня, а потому парень слегка смущённо спрятал её за спиной. — Всё в порядке, сестрёнка, — улыбнулся Кано, вот только во взгляде девушки легко читалось, что она не поверила. — Х-ха-а, давай я позже всё расскажу? — Хорошо, — кивнула девушка, после чего обратилась к капитану. — Я могу проводить его в свою каюту? — Да, конечно, — кивнул капитан Алекс, дозволяя Броне покинуть мостик. — Расскажешь тогда нашему дорогому гостю о правилах, действующих на Гиперионе? Ну и о расписании. Если он, конечно, планирует им подчиняться, — с лёгким сомнением посмотрел на Кано Алекс. — Пока они мне не досаждают, либо же не мешают, я подчиняюсь правилам, — со всей серьёзностью ответил парень. — Так что будем смотреть. — Братик, пойдём, — потянула его в сторону лифта Броня, отчего Кано на пару с Горацием быстро начали удаляться от капитана, которого уже слегка потряхивало от страха. Кто бы мог подумать, что их посетит настолько опасный гость. Но что было ещё удивительней, так это то, что одна из Валькирий имела на него определённое влияние. И нет, Алекс не был настолько отморозком, чтобы приказывать что-то одному из самых опасных созданий в этом мире, но знать, что из себя представляет их попутчик, он был обязан. А потому попытался связаться с Академией Святой Фрейи, однако сигнала не было. Поняв, что пока что он остался без информации, Алекс обратился к Валькириям. — Так, девочки, не расслабляемся, — уверенным, твёрдым голосом угомонил начавших перешёптываться девушек. — Давайте постараемся не досаждать нашему гостю, пока он с нами. — Но ведь Херршеры… — Попыталась вставить свои пять копеек одна из связисток, но Алекс уже знал, о чём она спросит. — Он выглядит вполне себе адекватным, да и Броня Зайчик имеет на него определённое влияние, так что можете немного расслабиться, но всё же, постарайтесь не наглеть рядом с ним. Всё уяснили? — Так точно, капитан! — Крикнули Валькирии, после чего приступили к выполнению своих обязанностей. Пусть страх перед визитёром остался, но доводы Алекса были разумными настолько, что тот умудрился успокоить всех, пусть и не до конца. Но полное спокойствие и не требовалось — никто не знал, что на уме у Кано, а потому следовало оставаться настороже.