Любовь зла

Утро встретило Акутагаву странно. Его окружало чье-то противное тепло, даря жар, от которого было тошно. Голова стучала довольно неприятно, грозясь разбиться и убить своего непутевого владельца. Тот простонал, пытаясь вырваться, как он понял из чужих объятьях, не понимая, как в них очутился. Воспоминания вчерашнего дня не прогружались, и никто не мог ему помочь вернуть их. А ещё тело болело так нещадно, как никогда в жизни. Он что на досках спит? — Ичиё... — слабо вздохнул он, почему-то решив, что оказался рядом с ней. В голове отчетливо вертелось, что вчера с ней было что-то связано. Если он и вправду с девушкой, то будет неловко, ведь как объяснить свой порыв? Признаться? Серьёзно? Что-то рядом зашевелилось, и мысли оставили парня в покое, ведь это «что-то» было более жилистым, тщедушным, но имеющим огромную силу, ибо сжало его в объятьях довольно крепко. — Гин… — обдал его ухо горячий мужской шепот, заставивший Рюноске окончательно очнуться от полудрема, и не разлепляя глаза, отшвырнуть незнакомца подальше, с помощью Расемона. Раздался грохот и крик. Подскочить не получилось. Все закружилось, и Акутагава снова упал на пол, тяжело дыша. Ему ещё в этом состояний приступа не хватало. — Что… происходит, черт возьми?.. — прошипел уже не такой незнакомый ему вначале пробуждения голос. Непутевый зять валялся среди коробок с кучей обуви, и на его голове возвышался сапог, придавая ему и без того комичный вид. — Да. Интересно, почему мы спали в обнимку на полу? — выплюнул эти слова Акутагава, аккуратно переворачиваясь на другую сторону, чтобы лучше видеть напряжение на лице Тигра. — Нет, лучше скажи, почему ты пихнул меня? Мне было больно. — Обиженно проговорил юноша, теря затылок и щурясь. — Потому что, никогда не просыпался в обнимку с мужчиной, посчитавшим меня за свою девушку, — резко ответил Рюноске, зажмурившись. Кажется, его скоро стошнит. Походу, они с Тигром выпили. — Ты тоже так поступил, — отмечает парень, тыкая в него пальцем, и Расемон начинает зловеще колыхаться в плаще. Но тот не успевает ответить на реплику, как в коридоре, а это был именно он, их сегодняшний ночной приют, появляется голова улыбающейся сестры, которая зовет их на завтрак. Правда, попали они на него не так скоро, как хотели. Ацуши еще громко возмущался на то, почему они всё-таки проспали в коридоре. — Ты себя видел? — насмешливо ответила девушка, — ты всегда во сне брыкаешься и дергаешься, как тебя тащить? Я хоть и в Портовой Мафии, но не грузы там таскаю. — А откуда ты знаешь, что он всегда во сне делает?.. — хрипло поинтересовался Рюноске, который с отсутствующим взглядом смотрел на стакан с водой. Ацуши с Гин переглянулись. Девушка тут же исчезла на кухне, загремев посудой, а побледневший парень скрылся в ванной комнате. Акутагава же так ничего и не понял, не особо соображая с утра после вчерашнего. И только после сытого завтрака, который сопровождался молчанием, и сверкающей счастьем сестры. Видимо, их совместная попойка, радовала её больше, чем их самих. Возможно, она считала это точкой сближения парней. Или хотя бы потому что, не ей принимать последствия вечера, а им. А принимать там точно было что. Ацуши выругался и получил по губам от шурина. Они смотрели на закатившийся под диван телефон, который Рюноске пришлось достать. На дисплее красовалось недавно пришедшее сообщение от Осаму, что он будет ждать сегодня, когда Накаджима ответит за свои слова. Детектив побледнел, вспоминая вместе с мафиози, ссору по телефону, и его последнюю реплику, обращенную к Дазаю. Рюноске это не смущало. Он уже хотел позлорадствовать над зятем, но не удалось. Ведь на собственном телефоне не высветилось сообщение от Хигучи, которая интересовалась самочувствием семпая, спрашивая, всё ли в порядке. Тогда уже бледнел владелец Расемона, чьи губы, кажется даже посинели от стресса, ведь он вспомнил свой вчерашний несвязный разговор с ней и вопросы, которые он задавал. Ичиё явно его не так поняла. Акутагава раздраженно прикрыл глаза, потирая переносицу. Наблюдающая за ними издали Гин, сдерживала смех. — Ну, вы ведь больше ничего не сделали, — насмешливо проговорила Гин, когда те растерянно потирали затылки, смотря в экран своих телефонов. Да, вспоминая вчерашний вечер, и с чего всё началось, и чем закончилось, то да — больше набедокурить, они не успели. Но, судя по тому, что уснули в коридоре, явно собирались. За это, можно было сказать спасибо одному тигриному созданию, который уже получил по шее, когда появилось сообщение от Хигучи. Парень зло глядел на нерадивого зятя, мысленно покрывая его всевозможными для мафиози ругательствами. О своем согласии в выпивании с родственником, он уже успел давно пожалеть. С момента, как очнулся. — Как видишь, Хигучи сказала, что ты ей дорог, значит, это хороший шанс для тебя поговорить с ней наконец. Я уверена, что всё не так, как ты надумал себе. — Проговорила ему напоследок сестра, уходя на работу пораньше. Чёрные Ящерицы уже были нужны для дела, и девушка не стала ждать нерасторопного после попойки брата. Тот смотрел на неё глупо, и было видно, что он ещё полностью не проснулся. Парни собирались долго. И даже при таком раскладе выглядели побито, будто долго-долго от кого-то бежали. И если от бестолкового Тигра подобное можно ожидать, то вот от всегда одетого с ниточки мафиози, навряд ли. Но Акутагаве на это было как-то всё равно, ибо голова до сих пор гудела. А ещё сильно хотелось спать. Вчерашнее вино Ацуши было сильно крепким, его явно не смог бы пережить даже Накахара. Где он его вообще достал? Проклиная свою слабость перед всякими вызовами, тот покинул квартиру вместе с качающимся Ацуши, который вчера выпил гораздо больше шурина. Тот успел ещё раз сбегать до туалета, отдавая унитазу сегодняшний завтрак. Детектив был бледным, не только из-за кружащейся головы, но и от того, что его будет ждать на работе. По рассказам шурина, наставник в гневе бывает страшным человеком, и потому идти в Агентство особо не хотелось. Ведь, после встречи с Дазаем, ему предстоял диалог с Куникидой, а тот точно его повесит веревкой Осаму. Зря он их вчера послал! — В следующий раз думай, когда будешь пить звать! — отпихивал его от себя Рюноске, когда они в такси подъезжали к большому зданию. — У тебя есть тигриная регенерация, не беда — воскреснешь! И с этими словами, пинком под зад выпихнул его из машины, отчего тело Ацуши совершило кульбит, встречаясь лицом с асфальтом. Голова разболелась пуще прежнего, и он на пять минут дал себе волю поваляться на земле, пока его не пнула проходившая уже мимо Люси. И было непонятно, хотела ли она помочь, или же просто мстила за тот случай на лестничной клетке. В любом случае, пришлось вставать и идти в Агентство, перед этим закинувшись обезболивающими, зная, как разорвется голова на части, стоит Доппо начать кричать. Агентство встретило его тишиной, и Ацуши удивленно оглянулся, видя, как слаженно все работают. Кёки с Кенджи не было — они ушли на задание, а двое неподходящих друг другу напарника — сидели за компьютером. Они что-то обсуждали, и были достаточно спокойны, отчего парень решил проскользнуть мимо них, садясь куда-нибудь подальше, но не тут-то было. — АЦУШИ! — взревел идеалист, хватая его за рубашку. Минут пять заместитель директора кричал на юношу, высказывая ему все претензии, которые не успел сказать вчера. Некоторые из них были так или иначе направлены на Акутагаву, который, наверняка начал много икать от того, сколько раз обругал его Доппо. — Да как ты мог вчера напиться да ещё и вместе с тем, кто тебе в прошлом ногу оторвал! Глупое ты создание! — где-то рядом послышался свист Дазая, которого такая картина только забавляла, и он сверкая карими глазами, подбадривал Доппу на ещё большее сотрясание воздуха. — Думаешь, можно вот так просто разговаривать со своими наставниками?! От него это понахватался? Да я тебя сейчас все отчеты заставлю переписывать, чтобы ты понял, тяжкий груз работы! Ещё и на громкой нас держал, чтобы этот мог все дела Агентства слышать! Ещё и поддержал его, идиот! — раздалось едва сдерживаемое хрюканье, видимо, Осаму дошел до пика веселья в этом шоу. Хотелось бы и Ацуши так радоваться, но ему казалось, что он вот-вот упадет. Обладатель Тигра и так повис на руке любителя порядка, который намотал его рубашку на кулак, крича прямо в лицо. В итоге, представление закончилось тем, что у Куникиды разболелась голова (интересно, почему же), и тот, заявив, что пойдет пить чай, оставил его с Дазаем и с кучей отчетов, которые нужно будет написать. Наставник сразу сделался спокойней, и ехидно оглядывал уже слегка позеленевшего от такой пламенной речи Доппо, беловолосого. Ацуши упал лицом на стол, и проговорил: — Давайте, Дазай-сан, добивайте меня уже и дело с концом, — тот ожидал какого-нибудь резкого действия, поэтому весь сжался, и когда услышал смешок со стороны любителя суицида, дернулся, поднимая голову. Взгляд мужчины был лишен идиотской улыбки, в них теплилось понимание и такое редкое для Дазая чувство, как мягкость. Видимо, вид убитого ученика заставил его смягчиться, и это грело душу провинившемуся Накаджиме. — Я не Куникидушка наш, могу понять порыв молодых парней весело провести время, — хотя вчера его этот «порыв» сильно удивлял, но вскоре он пришел к выводу, что так даже лучше. Если алкоголь их сдружит, то всем будет проще. А в частности, Гин и Дазаю, чьи судьбы крутились больше всех возле этих двоих. — Эм... но я вчера наговорил кое-что ещё, думал, мне за это ответ придется держать. — Пробормотал обладатель тигриной способности, потирая ноющие виски. Светлые глаза были ещё в алкогольной смуте и плохо воспринимали речевые намеки Осаму. Крики Куникиды были лучше понятны, имея четкий смысл высказать, накопленное праведное возмущение. — За то, что я оказался плохим наставником для Акутагавы и тебе из-за этого тошно? — беловолосый смущенно прикрыл глаза, вспоминая свою речь и уважение в серых глазах шурина. Интересно, о чем он думал в этот момент? Видимо, как и Рюноске, когда звонил подчиненной — ничем. — Ну, знаешь, на правду не обижаются. Я и вправду был не самым удачным наставником для него тогда. Да и сейчас был бы не очень. Приятно, что вы без моего вмешательства, пришли к миру и пониманию. Пусть для этого вам и пришлось накуролесить. Ацуши тяжело вздохнул, покачав головой. Нет, Дазая ничто и никто исправить не может. Но… он признал, что и вправду относился к его шурину плохо? Возможно ли, что в скором времени, между наставником и Акутагавой случится долгожданное перемирие, где каждый получит, что хочет. Из вчерашнего, детектив понял, что Рюноске хочет, чтобы Дазай просто перестал дергать его за ниточки, ибо на какую-либо похвалу или извинения, он и не рассчитывал. Ему просто хотелось жить в гармонии с собой и своими желаниями, без призраков прошлого в лице бывшего наставника. А вот, что был на уме у Дазая — оставалось непонятным. Но это был конфликт, в который Накаджима уж точно нос не сунет. Хватило уже Хигучи! И Дазай, как назло вспомнил и об этом. — Кстати, ты ведь не зря спаивал себя и Акутагаву-куна? — насмешливо поинтересовался суицидник, опирая голову на ладонь, бочком смотря на растрепанного ученика. — Цель вечера выполнена успешно? — Кхм... — Ацуши закашлялся, чувствуя, как опять предательски краснеет. Плохо, что он сегодня такой бледнеющий, щеки выглядят такими красными, будто он с высокой температурой на работу пришел. Хорошо, что Кёки рядом нет сейчас, ему бы не хотелось её сейчас пугать. — Я бы даже сказал, что она как-то криво выполненная. — В каком это смысле? — Осаму хмурится, видя, как сжался парень, и аккуратно подкатывается к нему поближе, чтобы лишить возможности на побег. Накаджима это отмечает, вспоминая, как Рюноске так же с ним взбирался на балкон, чтобы лишить Гин вероятности бежать, понимая, как они всё-таки похожи между собой. — Я хотел, чтобы они поговорили потом, но Акутагава захотел открыть душу вчера и набрал номер Хигучи-сан… — видя, как Дазай начинает снова смеяться, взволнованный донельзя юный детектив приходит в возмущение. — Дазай-сан! Ну, что вы начинаете?! Зачем просите тогда, чтобы я рассказал? — А что ты хочешь от меня? Главное, что ты хоть какого-то результата добился. Пусть твой шурин дальше сам справляется. — Дазай усмехнулся, на что Накаджима покачал головой, продолжая волноваться. Осаму же ещё раз подумал, что его второй ученик просто молодец, что смог добиться такого результата. Так было даже лучше, ибо с Рюноске сколько не разговаривай, в таких бытовых вещах тот будет тянуть до самого последнего, пока всё не станет только хуже. Ацуши молодец. Он смог сделать то, о чем Осаму мог только мечтать сделать. Найти общий язык с Акутагавой, понять его чувства, общаться с ним. Так как надо. Как правильно. «Ацуши-кун, как же сильно ты порой напоминаешь мне Его. Оставайся таким и дальше. Позволяй мне и дальше, смотря на тебя, вспоминать Его лицо.»

***

У Акутагавы было немного проще. Тот выглядел спокойным, когда заходил в здание Мафии, оглядываясь по сторонам. Столкнуться с Хигучи прямо сейчас, было не в его планах, ведь он еще не был готов к чему бы то не было. Что если девушка решит продолжить вчерашний разговор? Что он ей скажет? Почему он всё это спрашивал? Она ведь явно говорила ему не о том, что Акутагава собирался изначально спросить. Но равзе можно было в открытую говорить о том, в чем он явно был лишним? Навряд ли. Правда, он рассчитывал, что у него будет всего одна проблема, и совсем не рассчитывал, что его с веселой улыбкой встретит рыжеволосый Исполнитель Портовой Мафии, спрашивающий: — Сильно голова болит? Обладатель Расемона застыл, не понимая, каким способом, тот узнал о его гнусной тайне. Вряд ли, ему об этом поведала Хигучи, которая и сама не поняла, в каком состояний ей звонил начальник, задавая столь странные вопросы. Но вопрос о том, как Накахара об этом узнал, оставался открытым, и застывший Рюноске отчаянно пытался придумать ответ, открывая и закрывая рот. Голова еще плохо соображала, хотя он уже начинал чувствовать себя гораздо лучше, чем пару часов назад. — Мне Дазай рассказал, — поведал ему повелитель гравитации, заставив того захлебнуться в гневе. Да как он смеет?! Мстит ему так что-ли? Мафиози стало очень стыдно перед начальством, и всё горло обожгло смущением, отчего он продолжал молчать. — Судя по голосу, ты явно его удивил. Как же Акутагава жалел, что не надел сегодня шляпу, которую натянув на нос, можно было избежать вида улыбающегося Исполнителя, который не хотел смеяться над ним, а лишь порадовался тому, что Рюноске стал наконец-то проводить время, как человек. А не только по принуждению, как это было с Чуей. — Накахара-сан… — Да что ты?! Расслабься, я всё понимаю, все мы люди. Хорошо, что ты наконец-то нашел с Тигром общий язык, раз напились вместе. «Черту с два, мы нашли! Это тигровое мясо взяло меня на слабо! Мошенник, шантажист! Весь в Дазая!» — Извините, что вам пришлось слушать это от Дазая, — сквозь стиснутые зубы, прошипел эспер, склонившись, под понимающий взгляд Чуи. Конечно, кому хочется слушать о своих пьяных приключениях. Он и сам смущался, когда Рюноске ему на следующий день, стоя с бутылкой минеральной воды, рассказывал о том, как он весело отжигал вечером. И, в отличие, от снисходительного Исполнителя, ударная сила Мафии чувства повелителя гравитации не жалела и с каменным лицом рассказывала о каждой провальной ситуации, в которой участвовал Накахара, и что самое главное — так подробно и четко, что даже возмутиться было нельзя. — Не страшно. Надеюсь, дальше беседы с Дазаем и споров с его коллегой, ты ничего натворить не успел, — усмехнувшись, пошутил мужчина, но видя, как дернулся парень, понял — что успел. Но что именно, Накахара так и не смог выяснить, и ему пришлось отправить помрачневшего Рюноске работать, задумавшись о том, стоит ли звонить бывшему напарнику и узнавать, что же было дальше у этих ребят вечером. Накаджима явно делится обо всем с Дазаем, это только Акутагава такой молчун. Акутагава же еще больше потерял запал на то, чтобы хоть как-то заходить в свой кабинет, не зная, что его там будет поджидать, и уже решил, что всё-таки замнет вчерашнее происшествие, но девушка сама дала ему повод. Потому что, стоя возле кабинета, он услышал негромкое: — Да-да, не переживай. Я уже забронировала столик на вечер. Ну что ты, какие благодарности. Цветы купить не забудь, — в полушутливой манере общалась Хигучи, и Рюноске почувствовал, как в спину врезается что-то холодное, протыкая грудную клетку насквозь. Острая злость затопила сердце. Он мог стерпеть многое, зная про личную жизнь Хигучи. Но слушать под дверью, как девушка с кем-то обсуждает своё будущее свидание, было выше его сил. И Гин говорит, что он всё не так надумал? Да неужели?! Хигучи вздрогнула, отключая телефон, когда в дверях показался Акутагава. Ну, как показался. Он очень резко распахнул дверь, из-за чего та с грохотом ударилась об стену, отскакивая. Если начальник хотел так привлечь к себе внимание, то у него это успешно получилось, потому что, Ичиё на подсознательном уровне почувствовала, что что-то сейчас произойдет. — Все детали обсудила? — холодно спросил он, прикрывая дверь, пока девушка встала, чтобы поприветствовать его. — Может, ещё что-то забыла? — Акутагава-семпай, простите, — виновата проговорила девушка, которая понимала, что не должна была обсуждать такое во время работы. Но уже потом, могло быть поздно, ведь девушка вспоминала про свои дела уже под самый вечер, выходя с работы. — Я могу всё объяснить… — Своей личной жизнью могла бы и не сверкать здесь, — грубо отдернул он её, проходя к рабочему месту. Настроение и так не самое хорошее, перестало им быть в принципе. Он чувствовал только разочарование, как тогда, когда узнал, что сестра встречается с Тигром. Ичиё же удивленно хлопала глазами, переваривая услышанное. Неужели, Акутагава считает, что у неё кто-то есть? И судя по всему, ему это не очень нравится. Но почему? Разве ему не должно быть всё равно? — Семпай, всё совсем не так, — заговорила она, разозлив его ещё сильнее. — Конечно, ведь я похож на идиота, который не понимает, почему девушка стоит с цветами рядом с парнем, — ядовито отметил Рюноске, заставив девушку ещё больше удивиться. — Откуда вы?.. Вы следили за мной? — но на этот раз, Акутагава промолчал, а вот Ичиё молчать не захотела. — Семпай, я вас не понимаю, — та выбежала из-за стола, остановив этим самым Рюноске, который тут же нахмурился. — Что происходит? В последнее время, я совсем вас не понимаю. То вы странно смотрите, — юноша на это, удивленно посмотрел на девушку, поняв, что все его взгляды не были незаметными, как он думал. — То постоянно злитесь и грубите мне, то извиняитесь за свои слова. Вчера зачем-то спрашивали про вашего наставника с Тигром. И я не понимаю, почему вы так поступаете. Что вами движет? Акутагава молчал, хотя голова раскалывалась. — Акутагава-семпай, скажите, что происходит? Он молчит. Чуть прикрывает глаза. Головная боль долбится всё сильнее. — Акутагава-семпай, почему вы молчите? Раздражение растет, разрывает горло. — Акутагава-семпай, почему вы себя так ведете? Что происходит? Внутри перетягивается тонкая струна, готовая взорваться, если Хигучи скажет хоть слово. Слишком сложно молчать, слишком тяжело говорить. Ну почему она всё равно не рядом, хоть и сказала, что рядом? — Акутагава-семпай, почему…? — но тут её перебивает сам Рюноске. — Да потому что ты мне нравишься! — рявкнул он, заставив Хигучи вздрогнуть, удивленно взглянув. — Получила ответ? Довольна? Ичиё была удивлена словами семпая. Всё это время, разгадка была так близко, так рядом. Неужели, её начальник и правда что-то испытывает к ней? Теперь ей становились понятны все эти взгляды, все фразы, которые он произносил. Да и вчерашняя речь обретала больший смысл. — Акутагава-семпай, — попыталась заговорить та, игнорируя собственные покрасневшие щеки, чувствуя, как всё внутри трепещет. Но реальность оказалась очень жестокой. — Я не собираюсь влезать в твои взаимоотношения с парнем, чтобы я при этом не говорил, — тут же грубо проговорил он, и девушка вспомнила, что Акутагава считает, что у неё кто-то есть. — С кем? У меня никого нет! — возмутилась Ичиё, смотря в такие родные серые глаза, и видя там лишь один холод и недоверие, — семпай, это правда! — Я видел вас вместе, и я бы не сказал, что это выглядело как-то по-другому. А сегодняшний разговор… И после этого, я должен тебе верить? Этот холод в голосе полностью отрезвил Ичиё. Та ощутила, как нервно дрожат губы от обиды. Почему он должен верить? А почему она должна доказывать? Они ведь прошли столько трудностей. Вчера она сказала одну из важнейших фраз, так почему один несчастный разговор по телефону портит все года их общей работы. Неужели, Акутагава никогда не доверял ей? Неужели, всё что было, ничего не значит? — Не должны, — грустно отвечает она, — вы вообще ничего не должны. Вам же проще никогда и никому не верить. И я понимаю, почему всё так, — та потирает покрасневшие глаза, — но я надеялась, что стала для вас исключением, на которое вы можете всегда положиться, но видимо ошиблась. Все ваши чувства ко мне… если они ещё есть, — тот раздраженно нахмурился. — Я всегда хотела услышать от вас эти слова. Считала, что это будет самый счастливый день в моей жизни. Но видимо и здесь, я тоже ошиблась. Чувства не стоят потери доверия. Лучше я вам так и не понравилась бы, чем услышала то, что вы говорите. — Хигучи! — воскликнул эспер, подскакивая. Нет, он не позволит принижать свои чувства. — Да что ты. — Акутагава-сан! — послышался громкий голос Тачихары, который прерывал ссору начальника и подчиненной. — Можно войти? — Нет! — Входи! Акутагава озлобленно посмотрел на Ичиё, которая посмела прервать их разговор. Дверь открылась, и показалась настороженная рыжая голова, которая не решалась войти полностью в кабинет. Рюноске заприметил ещё и сестру, которая выглядывала из-за спины сержанта. — Что-то мне не хорошо, я пожалуй пойду, — негромко проговорила девушка, отворачиваясь от владельца Расемона, который машинально вытянул руку вперед, не зная, что ему делать. — Извините, семпай. Наверное, мне стоит оформить больничный. И Хигучи вышла с кабинета, как будто уходя из его жизни. А больничный мог подразумевать что-то подобное, ведь неизвестно, захочет ли Хигучи возвращаться в его отдел или в Мафию в целом. И пока удивленный Мичидзо смотрел на уходящую начальницу, Гин немного спустила маску вниз. И Рюноске смог по губам сестры различить слово «идиот». Он раздраженно отвел взгляд. Уж в этом, она была права. Он круглый идиот.

***

— Кошмар. Какой кошмар. Так и высказался его зять вечером, когда они сидели на диване, смотря какую-то передачу. Накаджима поделился тем, как в Агентстве над ним весь день издевался Осаму, припоминая ему слова из их телефонного разговора. Рюноске же лишь неопределенно хмыкал: от наставника он другого и не ждал. А вот Акутагава не особо хотел делиться произошедшим с ним, но Ацуши это было и не нужно. Возмущенная поведением брата, Гин во время обеденного перерыва высказывала свои эмоции жениху, который такого явно не ожидал. Поэтому частично о трагедии, он знал, но конечно, как и было положено у Акутагав, не до конца. Но ему было, что сказать. — Я уверен, что она любит тебя. Не знаю, насчет того парня. Может, у них не такие отношения, как мы думаем. — Рюноске бросил на него раздраженный взгляд. Этой темы ему уже хватило по горло. — Почему бы просто не поверить? — Потому что тебе легко говорить о том, чего не знаешь. — Огрызнулся владелец Расемона, прикрыв глаза. Хигучи была права. Он никому не верил. Никогда. Потому что, знал, какие люди могут быть хитрыми, какими коварными, как легко играются с чувствами. Рюноске знал вкус предательство, и это еще больше скрепляло его недоверие ко всем. Ичиё эту систему победила, но переступать через себя было всё так же сложно. Сложно. Очень сложно было тянуть к кому-то руку, надеясь, что тебя по ней не ударят. Сложно было доверять, даже если знал, что человек тебя не предаст. Юноша доверял Хигучи в работе полностью и досконально, но что насчет отношений? Это слишком тонкий лёд для него. Для того, кто ни разу на такой лед не вставал. Он ненавидел предательства. И он их боялся. Поэтому был готов отворачиваться, бежать, лишь бы чувствовать себя в безопасности, знать, что его не передадут. Акутагава больше не хочет чувствовать себя преданным. Но он хочет любить. И как справляться со всем этим? Как найти оптимальный вариант? Но тут снова заговорил Ацуши, который наблюдая за мрачным шурином, пришёл к каким-то выводам. — Знаешь, с Гин тоже бывает сложно. Она явно пошла характером в тебя. — Рюноске нахмурился, и края его плаща зашевелились. Нет, когда-нибудь у Ацуши хватит духа попросить парня оставлять угрожающий плащ в коридоре. — Когда мы начали встречаться, она многому не доверяла в наших взаимоотношениях. Приходила в легкую панику, когда у нас что-то не получалось. И на ссоры реагировала очень болезненно. Я все боялся, что в один прекрасный день, она захочет расстаться, окончательно испугавшись и разочаровавшись. И, честно, до сих пор боюсь. Гин такая независимая, она справится. А я... боюсь, что не очень. Ацуши замолчал, и Акутагава удивленно взглянул на него, совсем не веря в услышанное. Гин ему о таких трудностях не рассказывала, молчала. Откровение зятя стало неожиданностью для него. Значит, всё же и в таких парах, бывают разные казусы и неприятности. И он ещё боится за себя? Все же ошибаются. Он ведь говорил уже себе об этом. Но только парень знает, что его ошибка в этот раз, может стать фатальной и навсегда. Он больше никого так не подпустит, как сделал это уже. — И всё же, как вы справлялись тогда? — неожиданно интересуется он, заставляя парня перевести взгляд с экрана на шурина и улыбнуться. — Мы стараемся разговаривать. Хотя это не всегда получается. Но тогда мы даем время остыть друг другу, и уже потом приходим к разговору, — делится Накаджима, видя, как становятся задумчивыми глаза Акутагавы. — Знаешь, — мафиози вздохнул, и было понятно, что он хочет сказать кое-то важное. Гин тоже так вздыхала, когда делилась чем-то сокровенным. — Раньше я думал, что мне хватит Хигучи в рабочем плане, как хорошей напарницы, но… Мне действительно нужна Хигучи со своей чертвой заботой. Эквивалент словам любви из уст Рюноске заставил парня подавиться водой и закашляться. Акутагава недружелюбно хлопнул его по спине, хмурясь, пытаясь скрыть за этими действиями смущение. Он не знал, зачем сказал это Тигру. Наверное, потому что устал хранить это в себе, пытаясь делать вид, что его это никак не тяготит. И раз Ичиё не верит в эти чувства (что очень правильно после всех тех слов, что парень сказал ей), то пусть хоть человек, способный любить каждый камешек на земле, поймет его. В конце концов, после заключения перемирия, Ацуши стал более лояльным к нему, и везде стал поддерживать. Даже перед Дазаем. Тигр заслужил совсем немного откровений, раз уж был в курсе всех дел. — Тогда… почему? — Ацуши пытается понять слова Акутагавы. Говорил ли он это Хигучи? — Потому что отношения слишком тонкий лед. Уж если упаду, то явно больше не встану. Это тебе не поле боя. Сам же сказал, что у вас с сестрой были трудности. — Проговорил мафиози, выглядя уже менее мрачно, а даже спокойней. Разговор шёл ему на пользу. — И что же ты тогда будешь делать с Хигучи? — поинтересовался детектив, переключая канал на исторический фильм, которые так любил шурин. Рюноске усмехается, ведь зять успел полностью изучить его интересы. Прямо, как Хигучи. — Не твои проблемы, Тигр, разберусь. Сам сказал — ещё есть время. Снова нарастает молчание, которое прерывает сегодня не менее говорливый зять семейства. Он уже отошел от алкоголя, и чувствовал себя очень прекрасно. А сегодняшняя открытость шурина способствовала прекрасному общению. Или же алкоголь всё же сделал своё дело и немного, но сблизил их? Ацуши чувствовал потепление в их взаимоотношениях. — Знаешь, а ты прав, насчет тонкого льда. Он и вправду тонок. — Заговорил беловолосый, мягко улыбнувшись. Пришло сообщение от Гин, что она скоро будет дома. Ящеров часто отправляли на вечерние миссии. — Но я всё равно не жалею, что рискнул. — Для мафиози такие риски бывают смертельны. Сестра рискует сильнее. — Резонно заметил Рюноске, бросая взгляд на дисплей. Ацуши едва смог уловить мягкую насмешку и смутился. Всё же, его переписки с Гин — дело личное. Он даже Дазаю запрещает в них смотреть. Хотя темноволосого наставника это не останавливает. Один раз, Дазай читал пару его сообщений вслух Куникиде. После этого, Куникида за смущенного Накаджиму едва не задушил Осаму. — И я рад, что она это делает. Ведь вместе рисковать проще. Я сделаю всё, чтобы не допустить её гибели, — отвечает Ацуши, вздохнув. Он совсем не хочет думать о таком развитии событий. — Её жизнь превыше всего. Рюноске уважительно кивнул, и Накаджима едва заметил, как уголки губ шурина дернулись. Он улыбнулся. Они снова ненадолго замолчали, погруженные каждые в свои мысли. Пока не раздался задумчивый голос Акутагавы: — Тигр? — Что? — Всё же, лучше отключать телефоны в следующий раз. Накаджима удивленно взглянул на спокойное выражение лица шурина, который продолжал смотреть телевизор. Чего? Ещё раз…? — Это совет для тебя. Я с тобой больше пить не буду, — произнес юноша, пока детектив удивленно на него пялился. — От тебя одни проблемы, меховой ковер. В ответ на его слова раздался смех. Ацуши так рад снова слышать ворчание Рюноске, чем наблюдать его кислую мину вновь. Пусть возмущается на него, сколько душе угодно.